Везение доктора Копытова
В отделе кадров назначение в резервный экипаж бригады подводных лодок получили одновременно минер Ростовский и доктор Копытов. От кадровика в казарму лейтенанты направлялись вместе, заодно и познакомились дорогой.
- Док, ты что окончил? Уж больно мало на военного похож, - доброжелательно осведомился Рома.
Аккуратно подстриженный, чисто выбритый Дима хоть и был совершенно в новом кителе, брюках и ботинках, но чувствовалось, что пошив далеко не индивидуальный и форма выдана ему из залежавшихся обширных складских запасов. Да и путь в Лиепаю эти «универсальные» по размеру предметы формы одежды преодолели на нем, на Диме. И путь, по всей видимости, был не очень комфортным.
Интеллигентное лицо Димы внимательно посмотрело на Романа и, нисколько не смутившись, улыбнулось.
- Что, очень в глаза бросается моя сугубо гражданская суть? Я Смоленский Мед окончил. В армию пошел на три года по собственному желанию. Если понравится, возможно, останусь. А вообще в роду у меня все гражданские, пять поколений медиков. Так что военную форму я надел первый».
53-я казарма, помнившая еще экипажи первых «потаенных судов» Подплава Императорского флота и героев-подводников Великой Отечественной, после знойного июльского дня встретила их приятной прохладой, необычным мраком и устойчивым запахом гальюна. Матрос на входе доходчиво объяснил, где располагается каюта офицеров 229-го резервного экипажа.
Повсюду царил «адмиральский час». Казалось, он вырубил всех. В казарме было тихо и сонно. Подводники, возлежа на металлических койках поверх синих флотских одеял, мирно переваривали недавний обед. Офицерская каюта на пять коек, по местным понятиям, была стандартной. Пара видавших виды шкафов и три тумбочки, два письменных стола в центре, застеленные навигационными картами. В дальнем углу на «баночке» ядовито зеленел мощный сейф, а здоровенный графин с мутной водой в окружении двух граненых стаканов красовался на нем, словно шпиль на «высотке».
Всю эту мебельную экзотику дополняли развешанные по стенам: политическая карта СССР, портреты членов Политбюро и стенд с фотографиями сил вероятного противника. На одном из шкафов красовалась трехлитровая стеклянная банка с экзотической биркой, оповещающей присутствующих: «БАНКА СБЕРЕГАТЕЛЬНАЯ (пивная)». Емкость на две трети была заполнена мелочью и какими-то бумажками. Возможно, «долговыми расписками». Похоже, «банк» функционировал и жители каюты, да и не только, частенько пользовались его услугами. Холостяцкая атмосфера каюты «как топор» висела в воздухе и «светила» нежданным посетителям дырками рваных носков четырех отдыхающих старших лейтенантов. «Гусары» были разбросаны по койкам. На одной из «банок» валялось снаряжение с кортиком и повязка «рцы».
Шум входящих с людей с чемоданами приоткрыл очи ближайшего из них. Вполне осмысленно, указывая рукой на свободную койку, он пробасил: «Располагайтесь!».
Похоже, сил у офицера хватило лишь на эту фразу, он снова смежил очи. Судя по погонам, двое из четверых спящих были врачами. Копытов с Ростовским присели на свободную койку и, понимающе переглянувшись, улыбнулись. Старлейское братство вкушало «святая святых» флота - «адмиральский час», тут уж мешать не моги…
Вскоре по трансляции объявили построение на плацу. С коек поднялись все одновременно. Хозяин кортика представился первым:
- Штурман экипажа Погорелов Леонид.
- А кто у вас в экипаже доктор? Или у вас у каждого свой? - вопросительно оглядывая окружающих, с любопытством спросил у присутствующих Дима.
- Да нет, - немного смущаясь, ответил один из докторов. - Мы просто воспользовались гостеприимством друзей. А служим мы с Кешей в соседней бригаде.
- Ну, а я - Макаров Виктор, тоже штурманю на соседней бригаде, - поставил точку в череде знакомств последний старлей, довольно хмурый с виду.
Старый флотский принцип: «Если хочешь спать в уюте, спи всегда в чужой каюте» был по-прежнему актуален.
В коридоре послышался топот ног, и в каюту залетел какой-то маленький полный офицер с лицом старпома, замашками строевого начальника и погонами капитан-лейтенанта. Окинув строгим взглядом присутствующих, он требовательно изрек:
- Так, товарищи офицеры,.. на построение не опаздывать,.. а у вас доктор, брюки мятые. Штанишки перед сном снимать надо! – после чего скрылся за дверью также стремительно, как и появился.
Офицеры неспешно продолжали приводить себя в порядок и готовиться к построению. На «визит» никто кроме Копытова и Ростовского внимания не обратил. За сказанным чувствовался повседневный дежурный прикол, но «зеленый» Дима все-таки поинтересовался:
- Что это за пипетка, которая претендует на роль клизмы? Неужели наш старпом?
- Да, нет, это Володька Павлов - штурман с соседнего экипажа. Толковый офицер и большой юморист по жизни, - прокомментировал ситуацию Леха Погорелов, на ходу застегивая пояс с кортиком и натягивая повязку дежурного.
- Когда выйдете на плац, я вам покажу ваше место в строю, там и старпому с замом представитесь, ну, а я побежал комбрига встречать, - закончил он, удаляясь.
Личного состава в резервном экипаже был явный недокомплект, а всего человек 25-30. Характерно, что мичмана были практически полностью. Все пожилые, бывалые, опытные. Как говорится, видавшие службу не на конфетных фантиках.
Кто действительно понравился Ростовскому, так это старпом капитан 3 ранга Орлов. Добрый внимательный взгляд, негромкий убедительный голос. Замполит же капитан 3 ранга Козин - высокий, сухопарый, слегка суетливый, услышав фамилию Копытов вкрадчиво поинтересовался у Димы:
- Товарищ лейтенант, а кем вам приходится наш начпо, не родственник случайно?
- Да, нет, просто однофамилец…, раз уж он тоже Копытов, - ответил Док.
Старпом представил их экипажу, и началась у молодых лейтенантов офицерская служба.
Недели через полторы к начальнику политотдела в кабинет прибыл матрос-почтальон, который по всем правилам «военного балета» вручил ему извещение о том, что на его, Копытова, имя прибыл груз из Смоленска, который необходимо срочно получить. Начпо долго изучал извещение. Крутил, вертел, рассматривал на свет. Дымя «Беломором» в тиши кабинета, он усиленно соображал, что же это за груз и почему ему. Ведь никаких родственников в Смоленске у него сроду не было.
Капитан 1 ранга Копытов был на редкость броваст, соперничая в этом с самим Генеральным. Крепкий на вид, невысокого роста, внешне он походил на персонаж детской сказки, и в народе приобрел прозвище Леший, ну, а подчиненные за глаза, шутя называли его наш «бровеносец в потемках».
Он старательно насаждал строевую и партийную дисциплину. В качестве устрашения любил и «шашкой помахать» - погрозить парткомисией, особенно над головами тех партийцев, кто был «не дурак выпить и погулять».
В повседневной жизни нередко докучал подчиненным офицерам прописными истинами. Как участник войны гордился своей военно-политической карьерой, благодаря которой дошел от сопливого юнги до капитана 1 ранга, начальника политотдела соединения подводных лодок.
Получение груза он поручил своему заместителю по комсомольской работе.
Сидя в кабинете за столом, с неизменно дымящейся папиросой, без галстука, в свободно расстегнутой форменной рубашке, он напоминал потрепанного каменного льва, которому вдруг надоело охранять вход в городскую библиотеку. Инструктаж «комсомольца» был недолгим:
- Возьмите мой газик, съездите и получите груз. Да смотри, Комсомол, мину какую-нибудь не привези! Помни, что в Прибалтике служим, будь повнимательнее!
Старлей-«комсомолец» с фигурой борца, а душой и глазами - ребенка недавно сменил палубу подводной лодки на паркет политотдела. Из несостоявшихся механиков он переквалифицировался в комсомольские работники и как молодой работник политотдела инструктаж воспринимал серьезно, периодически подобострастно кивая головой и всем своим видом демонстрируя рвение и твердую решимость выполнить поставленную задачу на «отлично».
Через полчаса груз был доставлен и размещен в центре кабинета. Это был здоровый холщевый тюк, опечатанный сургучными печатями и фанерной биркой, на которой незатейливым почерком было начертано: г. Лиепая в\ч 22921 Копытову.
Начпо подошел к тюку, присел и прокуренным желтым пальцем начал его ощупывать. Произнесенные «комсомольцем» фразы вдруг ввели его в оцепенение.
- Товарищ капитан 1 ранга, когда я его нёс, мне показалось, что в нем периодически что-то тикает.
- Как тикает?! Да вы что, с ума сошли? Я же вас предупреждал! Срочно вызовите сюда флагманского минера дивизии!
«Комсомолец» пробкой вылетел из кабинета, выполняя приказание.
Флагмин прибыл незамедлительно. Узнав о «мине» и предчувствуя, что придется лично участвовать в выполнении несвойственной ему задачи, он выглядел откровенно растерянным. Еще по дороге к начпо он тщетно пытался реанимировать все знания по взрывным устройствам.
Увидев флагмина, начпо ткнул пальцем в сторону тюка и сказал:
- Товарищ Некрасов, возможно, заминировано… сделайте что-нибудь!
С получением вводной флагмин окончательно скис. Волна кутерьмы тем временем, рожденная беготней по штабу «комсомольца» и вестью о том, что Лешего заминировали, прокатилась по кабинетам, вызвав среди офицеров неадекватную реакцию. Кто-то злорадно хихикал, потирая руки, кто-то озабочено охал или делал вид, что озабочен, а кто-то просто ждал развязки этой, нежданно посетившей штаб хохмы.
Докатилась эта «волна» и до начальника отдела кадров. Сообразив, что к чему, он взял личное дело молодого Копытова и направился к начпо. Войдя в кабинет, он застал незабываемую сцену. Тюк по-прежнему лежал на полу. «Комсомолец» на карачках ползал вокруг, периодически прикладывая ухо к мешку и пытаясь выявить посторонние шумы.
Седалищный нерв и воспалившийся на днях геморрой наводили начпо на тревожную мысль о грядущих приключениях, скорей всего, неприятного характера. Дымя папиросой и перемещаясь по кабинету, словно маленький паровоз, он периодически командовал:
- Комсомол, не сиди как муха на параше, а слушай и докладывай, слушай и докладывай! И не надо балетных поз и безумных глаз! - Продолжал нервно заводиться начпо.
Впрочем, и без того казалось, что «комсомолец» полностью обратился в слух.
В углу, мокрый как использованный презерватив, стоял флагмин, нервно вытирая непрерывно потеющую лысину.
Доклад начальника отдела кадров, частично прояснил обстановку. И начпо с внезапным азартом облегчения заорал ему:
- Ну, так, где же этот грёбаный однофамилец?! Давайте его сюда!
Прибывший в штаб дивизии по «высочайшему вызову» доктор Дима Копытов не мог не обратить внимание на царящие там ажиотаж и суету. Напрашивался вывод - происходит что-то не вполне понятное! По жизни далеко не глупый Дима сознавал, что если ты спокоен, а вокруг тебя в панике и суете бегают люди, то, возможно, ты что-то не понял или не знаешь. Интеллигентно обходя толпившиеся кучки незнакомых пока офицеров, он пробирался к кабинету начпо. Приемная была пуста. В творящейся сумятице обычно трудно определить правых и виноватых, но выявить начальника – всегда просто. Войдя в кабинет, доктор постарался сделать все, чтобы как можно больше походить на военного. Представился и четко доложил о прибытии.
Деланно улыбаясь, начпо встал из-за стола, на ходу вынул папиросу и, подойдя к лейтенанту, протянул руку.
- Приятно познакомиться с однофамильцем, - затем, переведя взгляд на груз, он спросил, - Это ваше?
Взглянув на мешок, Дима ответил утвердительно:
- Да это мой багаж. В нем предметы формы одежды и личные вещи.
- А что же у вас там тикает? - спросил начпо грозно.
- Будильник, наверное. Я его сунул в боковой карман парадной тужурки, вот он, видимо, и тикает.
- Будильник …? - недоверчиво переспросил начпо, - а показать его можете?
- Конечно, могу, - ответил Дима.
Взяв протянутые начальником ножницы, он вспорол мешок и начал шарить в тюке. Офицеры внимательно следили за его руками. Поиски были недолгими. Нащупав нужное, он начал медленно вынимать руки. С этого момента присутствующие следили за манипуляциями Дмитрия, как за руками акушера, достающего помидор из трехлитровой банки.
- Ну, вы лейтенант, даете! Мало того, что послали посылку с адресом «на деревню дедушке», так еще с заведённым будильником. А мы уж подумали, что здесь мина.
Присутствующие вздохнули с явным облегчением. Только сейчас доктор заметил улыбающееся лицо «комсомольца». Тот сиял как новенький рубль.
Отпустив измученных офицеров, начпо пригласил Дмитрия сесть.
- Ну, раз уж вы, лейтенант Копытов, прибыли ко мне, давайте побеседуем.
Первым встал вопрос о партийности. Дмитрий скромно ответил, что пока еще не член КПСС и даже не кандидат.
Затем начпо поинтересовался насчет семейного положения и, узнав, что военврач не женат, перешел к поспешным выводам: «Беспартийный и холостой! Наверное, вино и баб любите?»
Димка, ничего не ответив, скромно пожал плечами.
- Так, а что больше любите, вино или женщин? - продолжал допрос начпо.
Выдержав небольшую паузу, Дима скромно, с достоинством ответил:
- Это зависит от года выпуска…
Потом пошли вопросы: про родителей, про институт, про специализацию.
Начпо был поражен, узнав, что Дмитрий по специализации - врач-уролог. Не особенно разбираясь в медицинских премудростях и вспомнив вдруг про свой обострившийся геморрой он, поерзав в кресле, наконец, задал главный вопрос:
- А, что, товарищ Копытов, в настоящее время в медицине нового, к примеру, по лечению геморроя?
Дима на мгновение задумался и ответил:
- Нового, пожалуй, ничего нет. Лечат по-прежнему, по-дедовски. И каким бы гениальным не был лечащий врач, геморрой он все равно будет лечить через задницу.
На том и сошлись.
Задумавшись, начпо вытащил пачку папирос и, любовно обозвав их «палочками здоровья», вновь закурил. Разговор, в принципе, был закончен. Знакомство однофамильцев состоялось. Дмитрий, забрав свой мешок, взвалил его на плечо и, как простой «биндюжник», побрел в казарму, благодаря бога, что, по крайней мере, теперь не надо тащиться за ним на вокзал, а потом «корячиться» в подплав. Нежданная помощь однофамильца оказалась, как никогда кстати. Служба начиналась удачно.
5 февраля 2004 г.
Суббота, 07 июня 2014 19:58
Cлучайно 05.06.2014г.прочитал рассказ о себе,всё верно,такой случай был в начале моей службы.Благодарность и светлая память Валерию Фёдоровичу Романовскому. Полковник мед.сл.Копытов Дмитрий Дмитриевич.
Пожаловаться