5.10. Комдивы

Опубликовано в 5. Мои сослуживцы Среда, 28 апреля 2010 14:14
Оцените материал
(4 голосов)

1. Контр — адмирал Вереникин Игорь Иванович.

Впервые я встретился с ним на Камчатке, где проходил службу в 331 экипаже. Игорь Иванович прибыл вместе со своим 186 экипажем позже, уже в 1964 г. и сразу же получил приз Командующего ТОФ за ракетную стрельбу по береговой цели. Большая группа офицеров была представлена к награждению Правительственными наградами. Командир 15 эскадры контр- адмирал Я. И. Криворучко  в личной беседе с Вереникиным сообщил, что он  будет представлен к ордену Боевого Красного Знамени. Но Игорь Иванович, зная наших кадровиков, сказал: «Хорошо, если дадут медаль». Криворучко  Я. И. остался при своём мнении, т. к. считал, что Вереникин  И. И. заслужил орден. В итоге, все, кого представляли, получили награды, а командир лодки не получил даже благодарности, не говоря о наградах.
В ГШ ВМФ всегда относились к тихоокеанцам, как «к пасынкам».

На праздники Игорь Иванович собирал у себя дома весь офицерский состав лодки. Он не стеснялся выпить с ними и поговорить по душам. Все сослуживцы его уважали.

Являясь заместителем командира 26 дипл по подготовке командиров лодок, Игорь Иванович весь 1967 — 68 г. г. провёл в море. У нас не было ни одного выхода без него. Во время походов он много времени проводил в штурманской рубке. Сам в прошлом штурман, Игорь Иванович учил меня и моего командира группы штурманским премудростям.

Однажды на одной из подводных лодок при переходе в район практических ракетных стрельб произошел сбой в работе техники и в подводном положении был затоплен контейнер с практической ракетой. Когда настало время всплывать в надводное положение для выполнения стрельбы, выяснилось, что это крайне опасно всвязи со штормовой погодой. Из-за затопленного контейнера в момент всплытия появлялся большой крен и оно могло  закончиться катастрофой. Тогда старший на борту капитан 1 ранга   И. И. Вереникин  принимает решение - затопить контейнер с ракетой противоположного борта для выравнивания крена, что и было сделано. Лодка всплыла и выполнила практическую ракетную стрельбу.

Были у Игоря Ивановича успехи и неприятности, но он всегда оставался смелым и решительным, настоящим моряком — подводником. С ним в море я всегда готов был идти.

2. Контр- адмирал Корбан Владимир Яковлевич.

Я впервые встретился с ним  когда он прибыл на должность начальника штаба 26 дипл. «На фоне» контр-адмирала Иванова Юрия Васильевича и заместителя командира дивизии капитана 1 ранга Ганрио Аркадия Викторовича он резко отличался своей «энергичной» неуравновешенностью и напором. В сложной  ситуации заменял командные слова  матерными. Человек сильной воли, умный, грамотный и прекрасный моряк держал всю дивизию в напряжении. Недаром в соединении ходил анекдот: «Может ли дивизия отдохнуть на одну путевку? Может, если по ней отправить отдыхать комдива». Его кипучая энергия иногда принимала крайние формы и была неконтролируемой. На подводных лодках 675 проекта был всего один перископ, место около него, приподнятое над палубой ЦП, называли «танцплощадкой». Во время выполнения торпедной атаки старпом пл «К-7» капитан 2 ранга Хватов  Г. А. допустил промах, который фактически привел к срыву атаки. Находясь у перископа на «танцполащадке», Хватов и Корбан о чем — то поспорили. Не выдержав, комдив схватил Хватова за «грудки» и со словами : «Ты никогда не будешь командиром!», отбросил его через ограждение к колонке ВВД ЦП.

О том, как я оказался следующим объектом его «атаки», я уже писал. Но кульминацией его безобразного поведения стало избиение старпома нашей лодки «К-23» капитана 2 ранга Пылева Анатолия Ивановича. Дело было в море. Лодка шла в надводном положении. Командирскую вахту нес старпом. Не знаю, что там случилось, но контр-адмирал Корбан  В. Я. несколько раз стукнул кулаком в грудь старпома, который «отлетел» к рулевому в ограждение рубки. Это конечно не могло сойти ему с рук. Капитан 2 ранга Пылев  А. И. подал документы в прокуратуру ВМБ «Стрелок». Состоялось заседание военного трибунала. Командир дивизии лишился перспективной должности 1-го заместителя Командующего ТОФ, на которую он планировался. А спустя два года, он был назначен на должность помощника Командующего ТОФ.

К сожалению, комдив частенько на еженедельных подведениях итогов устраивал разнос командирам лодок в присутствии подчиненных. Командиры, как, правило, терпели и отмалчивались. И вот однажды на разборе Корбан  В. Я. попытался отчитать самого молодого по возрасту и по званию командира атомохода пла «К-115» капитана 3 ранга Э. Лакманова. Но Лакманов осмелился заявить, что не намерен выслушивать замечания в присутствии своих подчиненных, старпома и зама, и демонстративно ушел из кабинета, где проходило собрание. На следующий день его вызвал комдив.

Я в этот день был помощником ОД 26 дипл, и все события происходили на моих глазах. Когда  Э. Лакманов прибыл к Корбану, тот начал снова отчитывать его в грубой форме матом и даже бросил в него какую — то книгу, но не попал в цель.  Лакманов вышел из кабинета и ушел в казарму. Я не знаю, как дальше развивались события, но после этого случая контр-адмирал  Корбан  В. Я его только называл по имени и отчеству. К остальными обращался по фамилии и продолжал грубить.

При всем, притом, Владимир Яковлевич был прекрасным моряком, у которого многому можно было научиться. Однажды, проверяя наш экипаж на тренажере на допуск к ракетным и торпедным стрельбам, командир дивизии задал нашему командиру капитану 2 ранга Можейкину  А. Е. вопрос: «Почему перед торпедной стрельбой Вы не сделали контрольный замер дистанции, используя ГАК или РЛС в активном режиме?». Командир сослался на то, что он мог быть в этом случае обнаружен и потоплен. И тогда   Корбан  В. Я. преподал ему урок политграмоты, который запомнился на всю жизнь. Он сказал: «Ты,  должен выполнить боевую задачу любой ценой. Думать надо не о том, что возможно в бою будешь потоплен, а о том, что ты находишься на передовой, а за твоей спиной осталась Родина-это твои родители, дети и жена, которых ты должен защитить даже ценой жизни своего экипажа».  Можейкин  А.Е. покраснел, т. к. всё это происходило на глазах подчиненных, и промолчал. Действительно, в нашем деле риск был необходим.

Июль 1968 г. В тактическом кабинете штаба дивизии два командира готовили свои решения на БС. Наш командир вместе со старпомом, ракетчиком и мной работал над текстом. Командир пларк «К-57» капитан 2 ранга Грукало ещё раз просматривал свое решение. В это время в кабинет вошел комдив. Он спросил: «Кто готов доложить свое решение?». Первым докладывал Грукало. Когда он коснулся вопроса о силах и средствах ПЛО вероятного противника, Корбан  В. Я. спросил, кого он может встретить при форсировании пролива Лаперуза. Командир доложил о всевозможных кораблях, подводных лодках и самолетах ВМС США и сил самообороны Японии. Но комдиву этого было мало. Он продолжал настойчиво спрашивать, кого ещё Грукало может встретить в проливе. Тогда Грукало, человек, не обделенный чувством юмора, заявил, что не исключает встречу с Эдуардом Хилем. Корбан в недоумении посмотрел на него и спросил, что это за корабль. Грукало ответил, что Эдуард Хиль, это «тот, кто бросает камешки с крутого бережка далекого пролива Лаперуза», взяв слова из популярной тогда песни. Шутка не была оценена, и Грукало предложили доклад перенести на утро, после чего комдив вышел из кабинета. «Давно бы уволился, но уж больно смешно служить», с этими словами Грукало покинул кабинет.

Владимир Яковлевич Корбан был мужественным человеком. Получив тяжелую травму позвоночника в автомобильной аварии, он уже через месяц вернулся на службу в гипсовом корсете и снова выходил в море.

Грубость вообще тяжело простить, особенно со стороны старшего по званию или положению. Но я допускаю наличие так называемой «оправданной грубости».

С контр-адмиралом Корбаном  В. Я. в море я бы пошел не задумываясь.

3. Вице-адмирал Громов Борис Иванович

2 апреля 1971 года мы вышли в море на отработку  задач БП. С нами на борту был капитан 1 ранга Громов  Б. И.. В море мы узнали какой это был грамотный моряк - подводник, хорошо знающий 667а проект пл. Спустя 20 дней, мы вернулись на базу, где у меня возник первый конфликт с командиром дивизии. Дело в том, что я, сдав 2 экзамена на кандидатский минимум, собирался поступать в целевую адъюнктуру на кафедру ТСК ленинградского училища имени М. В. Фрунзе
Вместо меня командиром БЧ - 1 планировали моего командира ЭНГ старшего лейтенанта Знаткова  А. С., хорошо подготовленного на эту должность. Б. И. Громов, не спрашивая мнения командира лодки и не считаясь с нашими планами, втихую представил   Знаткова А.С. на должность командира БЧ-1 на новостроящуюся    в г. Комсомольске - на -Амуре лодку. Тем самым, лишив меня,   по – существу, возможности дальнейшей перспективы продвижения по специальности. До этого командир 26 дивизии контр-адмирал Корбан  В. Я трижды отказывал мне в возможности поступления на штурманские классы в г. Ленинграде, каждый раз оставляя на моем рапорте запись «Учатся в море. Вы достаточно подготовлены. Если такие штурмана будут ещё учиться, то с кем мне плавать?». Узнав о переводе Знаткова, командир лодки капитан 1 ранга Агавелов  С. В. высказал Громову  Б. И. своё мнение в достаточно резкой форме, с матом и в полный голос.

Во время перехода из б. Павловского на Камчатку Громов  Б. И. пообещал при первой возможности отправить меня  на учебу. За время службы в ВС я выработал для себя правило «Не верить никому. Всегда обманут». Это правило подтвержалось многократно. Исключение составил только капитан 1 ранга   Агавелов  С. В.

На Камчатке мы принимали участие в зачетном тактическом учении ВМФ под руководством ГК ВМФ. За ракетную стрельбу получили приз ГК ВМФ, и все причастные к этому были награждены Правительственными наградами, кроме меня. При выполнении стрельбы произошел инцидент. Во время доклада в ЦП командиру лодки о готовности к ракетной стрельбе командир 8 дивизии    капитан 1 ранга Громов  Б. И. оскорбил меня в присутствии всех, кто находился в ЦП. Я вынужден был смолчать, т. к. заниматься выяснением отношений при выполнении боевой задачи — удел дураков. Я ушел к себе в рубку. Через минуту туда зашел заместитель командира по политчасти капитан 2 ранга Фроловский  М.С.  Он извинился передо мной за хамство Громова  Б. И.  Но я Громову этого не простил. Вёл он себя недостойно офицеру и просто порядочному человеку.

Через 6 месяцев после этого случая я уже служил в ОУ штаба ТОФ и в составе комиссии штаба флота прибыл в 8 дивизию для проверки готовности рпкСН на боевую службу.  И снова возник конфликт с Громовым. Командиром лодки был мой хороший знакомый одного года выпуска со мной. Перед БС он неделю готовился в штабе ТОФ для доклада Командующему. Мне пришлось работать непосредственно с ним. Когда комиссия во главе с 1-м заместителем Командующего ТОФ вице-адмиралом Масловым  В. П. прибыла на лодку, я вместе с командиром в его каюте стал проверять наличие необходимых документов на поход. В этот момент в каюту вошел капитан 1 ранга Громов  Б. И.. Увидев меня, он спросил командира, почему тот знакомит меня с сов. секретными документами. Я предъявил ему удостоверение на право проверки. Несмотря на это он приказал командиру документы мне  не показывать. Командир убрал документы в сейф, и мы пошли в кают- кампанию. Через полчаса на разборе я доложил вице-адмиралу Маслову  В. П., что комдив не разрешил закончить проверку документов. Маслов спросил у Громова: «В чём дело?». Тот ответил, что эти документы нельзя мне показывать из-за их секретности. Тогда я снова предъявил Маслову  В. П. удостоверение, дающее право на проверку всех кораблей и частей по вопросам боевой службы и боевого дежурства, подписанное Начальником штаба ТОФ, а также Распоряжение начальника Оперативного Управления штаба ТОФ на проверку конкретной лодки. Кроме того, я попросил командира показать подпись исполнителя документов на поход, полученных от ОУ штаба ТОФ. На предъявленных Маслову  В. П. и Громову Б. И. документах стояли мои инициалы, как исполнителя. Громов был «сражен».

Позже в течение 6 лет, когда Громов уже был Командующим 2-ой флотилией лодок, мне часто приходилось обращаться к нему при решении служебных вопросов, и никогда никаких трений не возникало, тем не менее

В море с ним я бы никогда не пошел.

4. Контр - адмирал Криворучко Яков Ионович - легенда Флота.

В 1962 году капитан 1 ранга Криворучко Яков Ионович командовал 4 обпл ТОФ. Подводная лодка «С-333», на которой я служил, стояла в среднем ремонте в 178 заводе города Владивостока и организационно входила в состав этой бригады.

Наш старпом, капитан 3 ранга Мальцев Валентин Тимофеевич, пользовался любовью и уважением всего экипажа. В молодости он служил на Камчатке на лодке типа «Щ» под командованием капитана 3 ранга Криворучко  Я. И. , о котором Валентин Тимофеевич много рассказывал. В роли командира Криворучко был строг и суров, но справедлив, за что его все уважали. Своих офицеров он считал безграмотными и лентяями, но продолжал учить и воспитывать. Никого он не хвалил и не поощрял, но на еженедельных совещаниях в бригаде своих офицеров никогда не ругал и говорил о них как о подводных асах, равных которым на Тихоокеанском флоте не было, что способствовало их дальнейшему служебному росту. Пройдя подводную школу Криворучко, все они стали не только командирами подводных лодок, но и соединений.

Впоследствии, когда Криворучко стал комбригом, каждая встреча с ним для молодого офицера заканчивалась или взысканием, или поощрением. Якову Ионовичу самому постоянно не везло с присвоением звания контр-адмирала. В Вооруженных Силах СССР существовал лимит на количество генералов и адмиралов. Когда Криворучко  Я. И. отказали в третий раз, а звание генерала присвоили начальнику автотракторной службы КСФ, он собрал офицеров бригады на совещание и, стукнув кулаком по трибуне, заявил : «Здесь Вам не автотракторная служба. Я порядок наведу!». На этом совещание закончилось. Мы долго не понимали, что он под этим подразумевал. Всё прояснилось после того, как мы узнали об этом факте.

4-ая бригада подводных лодок находилась около Мальцевской переправы города Владивостока и насчитывала в разные периоды до 20 лодок. ЧП случалось достаточно много. То матросы устроят коллективную пьянку, то офицеры подерутся с патрулем, то пожар на лодке, и за всё в ответе комбриг.

8.00. Утро. Подводная лодка «Б-68» под командованием капитана 2 ранга Бенбика готовилась к выходу в море. Экипаж занимался приготовлением корабля к бою и походу. Командир прогуливался по пирсу. В это время электрик 2-го отсека проверял электрооборудование. Внезапно в коробке радиометристов произошло короткое замыкание и возникло пламя. Электрик рукавом сбивает крышку коробки, открывает переборку в третий отсек и докладывает «Пожар в третьем отсеке. Горит коробка №..». Обесточив коробку, он потушил возгорание. Но цепочка сообщений заработала. Вахтенный ЦП, приняв доклад о пожаре, объявляет аварийную тревогу, докладывает по телефону ОД бригады и включает ходовые огни. ОД бригады докладывает по телефону ОД флота и вызывает пожарную машину. Всё это случилось в момент доклада дежурного по бригаде командиру бригады капитану 1 ранга Криворучко  Я. И., которого он встречал около КПП и, естественно, не знал о пожаре на лодке. Была объявлена аварийная тревога по бригаде, все бросились по своим местам. Комбриг побежал на горящую лодку. Каково же было его удивление, когда он увидел спокойно гуляющего по пирсу командира аварийной лодки. Разобравшись в ситуации и убедившись, что всё нормально, комбриг облегченно вздохнул и пошел в штаб. Там его встретил ОД бригады и сообщил, что его вызывает Командующий Флотом адмирал Фокин  В. А. с докладом о ЧП - пожаре на подводной лодке.

Летом 1962 г. МВД ввело резиновые дубинки для милиции. Буквально через месяц наши офицеры узнали, что это такое. Первым оказался исполняющий обязанности Ф-1 старший лейтенант Л. Будучи в цивильной одежде и слегка навеселе, он был задержан  и доставлен милиционерами в отделение милиции. Там в воспитательных целях решили опробовать дубинки на нём.  Они не знали, что Л. был классным самбистом. Когда три милиционера вошли в камеру и попытались применить дубинки, то были избиты задержанным Л. и выдворены из камеры. Утром, когда Л. вызвали на беседу к комбригу и начПО, он всё чистосердечно рассказал. Криворучко  Я. И. только спросил : «Кто победил в драке?» и, получив ответ, что флот не опозорен, остался доволен и никого не наказал.

В мае 1963 г. пришел приказ о моем назначении на атомную лодку. Я пришел для расчета в штаб бригады и оказался свидетелем истории с краской. В это время из кабинета , хлопнув дверью, вышел комбриг вместе с директором «Дальзавода» А.Т. Деевым.   Криворучко  Я. И., увидев помощника начальника штаба капитана-лейтенанта Э. Найделя, спросил, нужна ли ему краска для штаба. Получил ответ, что нужно 200 кг железного сурика. Криворучко рассказал Найделю о своём споре с А. Деевым, которому он обещал прыгнуть в воду с заводского плавкрана высотой 17 метров. Деев, ведь, не знал, что Яков Ионович в молодости занимался прыжками в воду и был перворазрядником. Плавкран вытащили буксиром на середину бухты Золотой рог, и Криворучко прыгнул с него, заработав для бригады краску.

О Криворучко вообще ходило много легенд, в которых он характеризовался, как смелый, нестандартно мыслящий командир и подводник. Вот одна из них. Идёт он вместе с начпо по городу. Вдруг к ним подбегает мальчик лет 9-10 и просит денег. Криворучко достает бумажник и даёт ему три рубля. ( В то время это были «большие деньги». Бутылка водки стоила 2.62 р.). НачПО с удивлением спросил, зачем он это сделал. Яков Ионович ответил: «А вдруг это мой? …»

Мне позже не раз приходилось встречаться по службе с контр-адмиралом Криворучко  Я. И, когда он служил на Камчатке командиром 15 эскадры подводных лодок ТОФ. Он всегда был примером для молодых офицеров.

По — моему мнению, Криворучко Якова Ионовича можно смело отнести к легендарным подводникам Тихоокеанского флота, командирам, с которыми выходить в море считалось честью.

Несмотря на трудности ,10 - и летняя служба на подводных лодках — это лучшие годы моей жизни. С марта 1972 г. я продолжил службу в штабе ТОФ.

Прочитано 14062 раз
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь