ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда я вернулся в Западную Лицу, АПЛ «К-1» в составе 7 ДиПЛ перебазировалась в Видяево, и связь с экипажем была потеряна. С АПЛ «К-524» я был списан 22 апреля 1983 года за низкие морально-политические и деловые качества и подрыв авторитета партии, выразившийся в добровольной сдаче партийного билета. В воинском звании я понижен не был и со службы не уволен. Вроде бы как не за что. В личном деле положительные ежегодные аттестации, представления на перемещение по службе и чистая сторона служебной карточки, где записываются наказания, 5 поощрений на лицевой стороне за успехи дивизиона в социалистическом соревновании.

За 7 лет пребывания в партии мне стало понятно, что прикрываясь всем благородным, в стране толчётся вода в ступе. Моему поколению, которому обещали жизнь при коммунизме, уже ничего не обещают. Коммунизм так и остался на горизонте, до которого никогда не дойти. Это совсем не означает, что я такой принципиальный, обещали, давайте коммунизм. Всё намного проще. Уже всем было понятно, что коммунизм давно построен, но для высшей партийной номенклатуры. Это желание жить в таком обществе опускалось всё ниже и ниже в более низкие слои номенклатуры и дошло до политработников уровня ЗКПЧ. Я не увидел человека в пределах видимости с моего места, на кого можно равняться.

АПЛ 671 РТМ. Как обычно бывает, уходишь в море от одного пирса, а швартуешься по возвращению к другому. Всему л.с., не несущему в данный момент вахту, аврал для переноски кабелей питания с берега. Энерготрап переносят 15 человек, так как на нём будет уложено 22 толщиной с руку 70-метровых кабеля, каждый из которых переносят тоже не менее 15 человек. Только на одной АПЛ ЗКПЧ в звании кап. 3 ранга участвовал в подобном мероприятии. Остальные ЗКПЧ в этом замечены не были. Но если мы одна семья, то НАЧПО может подождёт с радостной встречей тебя с моря. Ты хоть знаешь, где лазы в аккумуляторные ямы, ты был там хоть раз, а ведь это у тебя в обязанностях. Что касается повседневной организации службы, можно не рассказывать. Он просто не бывает в казарме и появляется там, как красное солнышко. Матросы всё это видят. Вот из таких на дивизии состоит семья, на Флотилии это уже клан, которыми руководит ЧВС (Член военного совета).  

Мне и раньше приходилось беседовать с ЗКПЧ с глазу на глаз на тему совести, но я и мысленно не догадывался, что у него такие высокие покровители. В тёплый июньский воскресный день 1982 года я был не на дежурстве, как обычно, а в казарме в смене обеспечения готовности ПЛ. Мы в товарищеской беседе с ЗКПЧ И.Д.Ерошем проговорили больше часа обо всём и ни о чём. В конце я достал партбилет и положил перед ним. Вот, не хочу, что оказалось для него неожиданным, так мне показалось. Возвращаясь вечером со службы в город, в небе стояло такое ласковое солнце, я почувствовал такое облегчение, как будто всё это предыдущее время я был нагружен чем-то непосильным. А в понедельник оказалось, что из партии не выбывают, из неё исключают, и пожалуйста, на партбюро.

Три выступления, секретаря, зама, начпо и флагмеха как-то очень быстро и складно сформулировали, за что я исключаюсь. Зам первым поднялся и сказал, что товарищ Гурьев на службу не опаздывал, на службе под шафе замечен не был, а вот подписку на периодику делал на почте, а не в экипаже. Поэтому он предложил исключить меня из партии за низкие морально-политические качества. Флагмех, не поднимаясь с места, пожурил меня за то, что я не боролся за красную книжку, как Нагульнов в «Поднятой целине», а вылил грязь на всю партию. Поэтому, предложил он, дополнить формулировку, «в подрыве авторитета партии». «выразившимся в добровольной сдаче партийного билета», не поднимаясь, добавил начпо. Это исключение вступало в силу после 2 месяцев, если я согласен с решением партбюро, эту неожиданную новость объяснили мне в конце заседания.

Поскольку 2 месяца я считался ещё их товарищем, Приказа об отстранении меня от должности не было, я обязан был исполнять свои обязанности командира ЭТД, нести дежурство по ПЛ, по живучести ПЛПЛ и службу в гарнизоне.  По другую сторону фронта события должны были развиваться по следующему сценарию. Начпо дивизии обязан доложить о ЧП ЧВС Флотилии. Что за тип этот Гурьев, должен был услышать в ответ начпо, мне на стол полную картину о нём в красках. Я обязан доложить по команде ЧВС Флота, это случилось не на подсобном хозяйстве, а на АПЛ, которая в первой линии. Как вы могли допустить, вы что-нибудь знали о нарастании конфликта, а…а, так он ещё обращался к вам за помощью, разобраться в отношениях между ними, и, что?

Наши взаимоотношения с замом зашли дальше, чем следовало. «Иван Дмитриевич, командир ПЛ начальник для вас или нет? И да, и нет. А начпо для вас начальник? И да и нет. Тогда понятно, для командира вы в политотделе, для начпо в экипаже, а на самом деле вы в городе. Командир утром здоровается с экипажем, а его зама около него перед строем нет. Пусто. Почему я или командир БЧ-5 должны разруливать вопросы матросов, которые из других боевых частей. Теперь понятно, почему вы позволяете себе явиться на партсобрание обросшим в помятой форме одежды, вам некому сделать замечание». Это так обидело его, что он решил показать, кто в доме хозяин по методике гаишника. Появляется на службе и ему сразу на глаза попадают электрики, лежащие на кроватях, тумбочки, в которых кто знает, что. И это всё только мои подчинённые. Моя фамилия обязательно всплывает на партсобраниях.

Я обратился к начпо, чтобы он разобрался в наших отношениях. Он пригласил нас обоих. «Иван Дмитриевич, у вас есть претензии к Александру Николаевичу. Нет. У вас Александр Николаевич», и тут я выдал всё, что накипело, наблюдая, как краснеет, а потом багровеет лицо у начпо. «Вы согласны поменять экипаж, я в хороших отношениях с начальником отдела кадров? Так точно, согласен». Прямо от начпо я пошёл столовую, обед уже начался, оба комдива и командир БЧ-5 принимали пищу. Я сел на своё место, «Богдан Дмитриевич, я от начпо, вылил ему всё на Ероша. Дурак ты Саня, ты что, не знал, что они дружат семьями». После партийного бюро я понял, что затронул самые чувствительные струны коммунистического корпоратива Флотилии. Впереди или психбольница через 2 месяца или статья 59 «ж», если соглашусь с решением и с формулировкой.

И в конце срока я подал апелляцию в партийную комиссию дивизии на несогласие с формулировкой исключения меня из партии и пояснением истинной причины моего поступка, не минуты не сомневаясь, что эта формулировка будет утверждена. Как и предполагал, парткомиссия из ЗКПЧ и одного мичмана, утвердила её единогласно. Та же история повторилась и в парткомиссии Флотилии, только там утверждали формулировку все начпо дивизий, начальник особого отдела Флотилии и один мичман. Но там уже начали понимать, что я пойду дальше, не исключено, до ЦК КПСС. Устав партии предлагал только такой изнурительный путь.

Во время предварительного собеседования с секретарём парткомиссии капитаном 1 ранга Роля произошёл забавный эпизод. В понедельник 11 ноября 1982 года мы с ним расположились в его кабинете за его рабочим столом напротив друг друга, и он начал прощупывать, кто я по характеру, происхождению, кто у меня друзья и есть ли они и т.д. Мы, наверное, оба не верим этой партии, но так заведено. За моей спиной включен радиоприёмник, который мы оба слышим, но он нам не мешает. Роля расстегнул тужурку, развалился на стуле, и мы беседуем. Я слышу за спиной: «вчера в своём рабочем кабинете скончался Генеральный……..». Я поднялся со стула со словами: «такие известия принимаются стоя». Роля начинает подниматься, застёгивает пуговицы, и мы стоя слушаем , что и как. Вдруг дверь в кабинет распахивается, в проёме появляется офицер по комсомольской работе каплей Белан, отец которого во время войны был полицаем. Это вскрылось, когда Белан был уже капитан-лейтенантом, об этом знала вся Флотилия, и не знали, что делать с ним. Увидел нас стоящих друг против друга, хотел что-то спросить, закрыл дверь.

В январе 1983 года, уже Генсеком был Андропов, я прибыл в Штаб КСФ для собеседования с секретарём парткомиссии капитаном 1 ранга Андриясовым. В своей ёмкой по содержанию апелляции я уже просил парткомиссию КСФ восстановить меня в партии, если это возможно, при условии, что в партии должен остаться или я, или Ерош. Просить изменить только формулировку, могли спросить, формулировку вынесли коммунисты экипажа, она утверждена двумя инстанциями, мы вас вообще первый раз видим. Собеседование прошло в дружественной откровенной обстановке. Я узнал, что на Флот прибывает комиссия ПУ ВМФ по жалобе офицера, исключённого из партии, за то, что он разворовал имущество ПКЗ. Тащили оттуда все и пили вместе, а исключили одного. Это к тому, что плётка всё же была. Я вернулся в Западную Лицу ожидать вызова на парткомиссию.

Служба на АПЛ для меня превратилась во что-то непонятное. Уже полгода, как я исключён из партии, об этом знала вся Флотилия. Я продолжал ездить на службу, принимать корабли в живучесть, отвечать за их состояние, докладывать утром флагмеху о замечаниях за ночь, дежурить по ПЛ, стоять дежурным по гарнизону или в качестве начальника старшего офицерского патруля разнимать разбушевавшихся пьяных офицеров в ресторане. Всё вроде бы шло, как обычно. Начали портиться  отношения с командиром ПЛ.

Все электрики, четверо, включая меня, приводили в порядок кабели питания с берега. Схема силовой сети была собрана при питании с берега, но с обеспечением непрерывности питания от АБ, так как в ЦП шли тренировки ГКП под руководством командира ПЛ. Держать вахтенного на пульте управления ЭЭС не было необходимости. Нам понадобились гаечные ключи, находящиеся в сейфе на ПУ. Я сам через кормовой люк спустился в электротехнический отсек, достал ключи, и повернувшись к ПУ вижу на амперметрах разряд с АБ больше, чем по 2000 ампер с группы. Это же часа через два батарее кирдык, а вдруг ещё хуже, кто-то попал под напряжение на распределительной колонке на пирсе. Я с пульта отрубил батарейные автоматы, не задумываясь особо о ЦП и тренировке ГКП. «Кто на пульте? Я. Кто обесточил гиропост? Я.Ты, блядь, заплатишь за все вычислительные машины БЧ-1», связь с ЦП на этом оборвалась. Раньше меня так не называли.

Поднимаюсь в надсройку, на пирсе спокойно, никакой суеты. Подходит дознаватель Козуб, «Александр Николаевич, командир приказал взять с вас объяснительную. Валера, дай разобраться, что там произошло». Спускаюсь в гиропост, спрашиваю старшего мичмана-техника БЧ-1, что произошло, был ли дым или запах гари, что собой представляют элементы памяти, они на транзисторах или на магнитных сердечниках. «Александр Николаевич, да всё уже, предохранители заменил и всё в рабочем состоянии, в первый раз что ли». Я не знал, что машинный преобразователь, питающий стойки вычислительных машин, не имеет защиты по минимальной частоте, что в неподходящий момент АПЛ может оказаться без навигации. Я написал объяснительную, как требовали, больше за деньгами ко мне не заходили. Думали, думали и придумали следующую провокацию.

Меня прикомандировали к экипажу АПЛ предыдущего поколения, отличающейся от нашей АПЛ не только вооружением, т.е. потребителями электроэнергии, но и электроэнергетической системой в целом. АПЛ должна была перейти в Полярный и встать в док для периодического осмотра. Штатный комдив два находился в отпуске, срок его выхода на службу 26 декабря. Док, это 2 месяца, как минимум. При отработанных командире группы и старшине команды в доке комдив нужен только для несения дежурства по ПЛ, с остальным справятся без него. Под дизелем добрались до дока, подключились к его источникам электроэнергии, причём всё это делалось под руководством командира группы. Командир БЧ-5 мне объявляет, будешь служить здесь до 26, пока не появится штатный комдив. Ну и буду, какая мне разница, где служить.

Уже больше месяца я служу у них. Перед уходом в Полярный было сказано, тужурки и рубашки не брать, выхода из завода в город не будет. А 25 декабря поступает команда, подать список офицеров и мичманов, убывающих на Новый Год в Западную Лицу и Ленинград. Подаю механику список, и как бы невзначай, говорю, у меня тоже завтра заканчивается срок командировки. Нет, отвечает он, комдива нет, он что, ненормальный, ехать сюда на праздник, будешь его ждать. А, кроме того, на нас сбросили офицерский патруль с 31 на 1, заступишь начальником офицерского патруля. «Но я же домашних предупредил, что под ёлочку буду дома, прикомандированных запрещено ставить в гарнизонный наряд, всех своих распускаете по домам. Не заступлю я ни в какой патруль».

«Будет хуже», ответил он. Сменишься с патруля, у дежурного по ПЛ будет твоё командировочное, и езжай. На следующий день я не вышел на подъём Флага. Был тут же телефонный звонок в Лицу. Были вызваны в Полярный начпо и флагмех для разбора демонстрации неповиновения. Потом те позвонили, что разберутся со мной после прибытия меня туда, у них без меня хватает дел. Новый Год я встретил в ресторане «Ягодка», в простонародии «Сугроб», с повязкой на рукаве. В 6 часов освободился, бегом прибежал к дежурному по ПЛ, но никакого командировочного у него не оказалось. Только 13 января, так и не дождавшись комдива, я убыл в Западную Лицу на ковёр к начпо. За это время была написана и отправлена апелляция в партийную комиссию КСФ.

Я прибыл в Североморск накануне назначенного срока явки в парткомиссию, зашёл в Управление кадров СФ, встретился там с Н.Н. Алфёровым, который в то время распределял медиков по воинским частям КСФ, а в конце этого дня заступал на дежурство по Управлению. Мы проговорили с ним всю ночь. Я узнал от него, что О.В. Алексеев, наш бывший ЗКПЧ, член парткомиссии КСФ. Он участвовал в двух боевых службах АПЛ «К-1». Мы случайно встречались с ним на автобусной остановке, он был уже начпо 11 ДиПЛ. Когда тихое противостояние меня с Ерошем переросло в открытое, я дозвонился до Североморска и попросил Олега Викторовича вмешаться в это противостояние. Они были с Ерошем однокашниками или Алексеев был старше на 2 года, но был у него командиром взвода. Он уклонился, ответив, что коммунисты сами должны разобраться. Он знал и меня по службе на АПЛ «К-1», одно время мы с ним были в одинаковом воинском звании.

Утром я прибыл в Штаб КСФ. Меня завели в большое помещение и поставили в торец длинного стола, накрытого зелёным материалом, за которым сидели члены парткомиссии, один мичман и остальные в звании не ниже капраза. По левую руку от секретаря, сидящего в торце стола, находился контр-адмирал Алексеев. В дальнем левом углу этого помещения сидело 1,5-2 десятка военных. В глаза бросились красные лампасы на брюках и адмиральские погоны. Видимо это были желающие посмотреть на чудака из Западной Лицы.

«Что вы хотите от нас», спросил председатель. Я выразил своё желание одним, выученным наизусть, предложением. «Мы ознакомились с текстом вашей апелляции и пришли единогласно  к следующему: в партии восстановить вас мы не можем, вы сами добровольно отдали партбилет. Если докажете, что достойны, вступите на общих основаниях. На партию не обижайтесь. Формулировку исключения вас из партии изменить не можем. С политработником разберёмся. С плавсостава вас уберём. Вы свободны». Могу предположить, если бы не Олег Викторович, со мной обошлись бы круто. Предполагаю, что благодаря только ему, я вышел из штаба без наручников и без смирительной рубашки. Самым страшным, что они могли сделать, восстановить меня в партии. Я возненавидел бы не только этих военных комиссаров, но и себя. Никогда бы себе не простил.

Я прибыл в Лицу ожидать приказ о списании меня с плавсостава, а в начале апреля АПЛ «К-524» вышла в море. Я уже знал, что это для меня последний выход в море на АПЛ. Единственным человеком на экипаже, кому я мог доверять, был командир БЧ-5. Богдан написал письмо и отправил его очередному Съезду ЦК КПСС с просьбой уволить его из Вооружённых Сил. Это был удивительный и грамотнейший человек. Спокойный и рассудительный он был вхож в любой кабинет, обладал способностью разрулить любую ситуацию, независимо, касается она моряка срочной службы или старшего офицера. Весь л.с. экипажа обращался к нему только по имени отчеству. «Саня, похоже ты вылетишь отсюда быстрее меня», отреагировал он на заваренную мной кашу, рассказав под секретом о своём письме. Его неоднократно запрашивал учебный центр подготовки экипажей АПЛ, центр космической связи, но командование придерживало его, а вместо него туда ехал другой человек. Сколько раз он спасал меня от позора, когда мне приходилось заступать на вахту в ЦП при нахождении ПЛ в надводном положении при состоянии моря, когда ветер начинает срывать пену с гребня волны. Он знал, один час, это время, которое я смогу выдержать. «Мостик, вахтенным инженером-механиком заступил капитан 2 ранга Розумный. Иди, отдохни, я посижу».

Мы уже были у кромки льда, когда потёк сальник главного циркуляционного насоса охлаждения главного конденсатора турбины. Пока главные осушительные насосы справлялись с откачкой воды из турбинного отсека, пытались поджать сальник, но безуспешно. Гоны прекратили всасывание воды в систему осушения, и уровень воды в отсеке начал быстро повышаться. Уже всё электрооборудование в трюме отсека, включая конденсатный, питательный и масляные насосы работали в воде. Вода гуляла по пайолам проходов отсека, пришлось подвсплывать, а потом вообще всплывать в надводное положение. Лодке приказано было возвращаться в базу, л.с. турбинного отсека пытался донырнуть до всасывающего клапана осушительной системы. Как всегда бывает в таких случаях, виновником оказался ватник, который с таким трудом извлекли. При подходе к острову Кувшин, после команды «Турбина стоп, моторы товсь», я попросил командира группы Серёгу Мельницкого порулить, а сам пошёл в ЦП. «Богдан Дмитриевич, выскочу наверх, ни разу не видел входа в базу с моря. Давай, только осторожно. Подальше от выдвижных, я их не буду трогать, пока не вернёшься». Все взоры на мостике были устремлены вперёд, когда я просклизнул к выдвижным. Мы вернулись в базу, удалось каким-то образом устранить течь, но выход в море не повторился.

Я был в своей одноместной каюте в 7 отсеке, когда зашёл Богдан. «Я из штаба. Пришла бумага из Североморска. Решается твоя судьба. Эртэшка переходит на постоянное место базирования на Камчатку, комдив два не может по семейным обстоятельствам на ней туда убывать. Ты, первая кандидатура вместо его, он на твоё. Побежал, узнаю, чем закончится». Вот это подзалетел, Камчатки мне только не хватало. Появляется Богдан, «Саня всё, ты списан с плавсостава, они просто не прочитали до конца Приказ, где чёрным по белому написано, снять с должности и списать с плавсостава в распоряжение командующего Флотилии. О воинском звании ни слова». На построении после обеда командир зачитал Приказ Командующего КСФ от 22 апреля 1983 г. о снятии меня с должности. К низким морально-политическим качествам добавились деловые. Вход на ПЛ запрещён, не разрешили забрать даже личные вещи. Ежедневно я обязан был прибывать в экипаж, разрешалось заниматься всем, кроме вахт и личным составом, ожидать нового назначения. Пришёл Приказ об увольнении из ВС Богдана. Был переведён в город Полярный Ерош на должность секретаря партийной комиссии.

Ну, а потом получил новую должность и я, временно исполнять обязанности командира отдельного взвода военных строителей. В сентябре я был назначен начальником отделения обслуживания подземного хранилища крылатых ракет, как филиала 10 площадки. Поскольку в штольне, где должен был размещаться комплекс хранения  и подготовки ракет к выдаче на носители, полным ходом шли взрывные работы, я поступил в распоряжение начальника энергомеханического отдела 10 площадки капитана 3 ранга Челенкова В.В., того улыбчивого когда-то лейтенанта, первым встретившего меня в экипаже АПЛ «К-1» в Северодвинске. В августе 83 взлетел на воздух главный арсенал КСФ, я тогда ещё командовал строителями. В октябре прибыла комиссия из Москвы на 10 площадку с целью проверки её на предмет взрыво-пожаро-безопасности. Из 16 проверяемых вопросов по 15 были поставлены двойки. Был определён срок устранения замечаний 15 мая. Необходимо было поставить 150 столбов по периметру со светильниками и 43 молниеотвода высотой 22 или 27 метров. Этот объём работ был не под силу ракетчикам, потому что это только 2 вопроса из 15 двоечных.

Подготовка ям под столбы глубиной 1,7 м и под молниеотводы размером 2,5 на 2,5 и глубиной 2,5 метра была возложена командующим Флотилии на экипажи АПЛ. Ответственным за это назначили меня. Ежедневно прибывающие экипажи во главе с командирами и замами строились на плацу, и Василий Васильевич, показывая на меня пальцем, восклицал: «Вы беспрекословно подчиняетесь вот этому капитану 3 ранга, его слово для вас закон, он объяснит, чем вы будете заниматься». Далее он убывал заниматься внутренними тепло и электросетями, я вёл подчинённых по сугробам к размеченным местам для ям, расставляя по 6, 7 человек. Докопавшись в снегу до грунта, подводники кричали, что под снегом скала. Приходилось объяснять, что в тундре чернозёма нет, скала, это грунт №6, эта скала разборная и не выдержит напора отточенного каленого лома, кувалды и металлического клина. Приходилось показывать, как это делается. В моём распоряжении были автокраны, ракетовозы, переделанные под трейлеры для перевозки 11тонных фундаментов для молниеотводов. В начале мая рубильник подачи напряжения на периметр был переведён в положение «Вкл». Повторная проверка оценила старания всего личного состава Флотилии , и конечно, ракетчиков оценкой «хорошо».

В конце своего первого рабочего дня я прибыл к начальнику энергомеханического отдела и доложил, Василий Васильевич, СПВПРД. «Саня, что ты сказал», спросил он. Суточный план выполнен, прошу разрешения домой. Он посмотрел на часы и пояснил, брось свои лодочные штучки, сейчас 17 30, ты в это время должен проходить через КПП без захода сюда и доклада. В пятницу по отделам бегает офицер, записывает желающих завтра ехать на рыбалку, охоту, сбор ягод или грибов, можно с семьёй, чтобы знать, сколько и какой готовить транспорт. Я оглянулся назад, и всё прошлое предстало передо мной, как кошмарный сон. Неужели я был там в течении 14 лет, и всё это позади. Всё вон из памяти, кроме ребят, окружающих меня в те времена. Здесь были совершенно другие люди, каждый сам за себя, хотя были и те, кто прошёл через этот кошмарный сон. Я прекрасно понимал, что я оставлен на службе до первого прокола, чтобы повесить мне пункт 59 «ж» и уволить без пенсии. Да, на такой службе можно служить бессрочно.  

Я убыл из штольни, когда там заканчивались наладочные работы на пульте управления.  Небольшая часть штольни, отгороженная от нас металлической перегородкой, была отведена для воинской части головастиков, их называли ещё темнилами. Я имею представление, кто, чем и как, они там занимаются. Василий Васильевич, выросший до командира части и воинского звания капитана 1 ранга, уволил меня в запас из ВС СССР в августе 1991 года за 10 дней до ГКЧП. В 1990 году Командующий КСФ заменил омерзительную формулировку, высосанную из пальца, формулировкой, снят с должности по возрасту, пенсию исчислять из денежного содержания командира дивизиона БЧ-5 АПЛ. Меня поблагодарили перед строем за службу, наградили медалью «Ветеран ВС СССР» за 27 лет безупречной службы в ВС, выдали талон на покупку автомобиля ВАЗ 2106, и я, заново рождённый 45-летним ребёнком, имеющим троих детей, начал новую жизнь.

Я был уволен из ВС СССР с удостоверением на право внеочередного в течении 3-х месяцев получения жилья по месту прописки и удостоверением о допуске меня к обслуживанию сетей напряжением до и выше 1000 вольт, имеющим высшую 5 группу по технике безопасности. Моя специальность востребована везде, где есть электричество, от захудалого колхоза до АЭС. Я сам, без всякого Флота и этих атомных подводных лодок смогу и успею заработать жильё, так думал я. Но, увы, пока оформлял паспорт и прописку, наступили новые экономические отношения. Всюду начали избавляться от работников, от которых нет реальной отдачи, в том числе и от тех, кем я собирался работать. К тому же не нашлось того, кто бы взял на себя обязательства предоставить моей семье, которая состояла уже из 5 человек, крышу над головой, да ещё бесплатно. Ну, а потом вновь образованные ЗАО начали между собой делить акции, никого не допуская. Четыре чистых оклада, выданных в качестве подъёмных, были потрачены на перевозку багажа и проезд. Накопленные за службу деньги для оплаты снимаемого жилья, пока я заработаю собственное, обесценились.

Всё, на что хватило моих способностей, найти списанный строительный вагончик со всеми удобствами за занавеской. В нём, видя впереди одну пустоту и безнадёгу, мы отметили серебряную свадьбу. Я благодарен Маше, что она не ныла и не капала мне на мозги в тот беспросветный период жизни. Может она и плакала, но я не видел. За 11 лет работы на Крайнем Севере, она заработала страховую пенсию в 611 р. С апреля 2009 ей, как и всем, кто не работал ни дня, повысили базовую до 1950 р. Такова скромная благодарность государства жене офицера, родившей и воспитавшей троих детей без помощи мужа. У неё я был мужем, но как бы числился таковым не по своей воле. Я всегда был против того, чтобы она работала. Моей пенсии в 240 р. хватило бы, но она видела дальше меня. Зато у женщины, работавшей в налоговой инспекции, которая не выезжала из Брянска, и которой нравились торгаши из южных краёв за то, что без лишних разговоров доставали сумму, какую она скажет, пенсия в полтора раза больше моей.  

В начале новой жизни мне пришлось узнать горькую правду от тех, кто был в молодости умнее.  Мне ясно и понятно объяснили, что молодость даётся человеку, чтобы обеспечить старость, а я занимался неизвестно чем, какой-то ерундой. Пришлось охранять всё, что указывали охранять, и даже автомобильный завод. Был зюйд-вестарбайтером в Москве, помогал строить крышу офиса СК «Спартак» в Серебряном бору, потом в качестве подсобного рабочего автозаправку около Тушинского авторынка, потом автозаправку чеченцам. Мы умывались снегом и оправлялись только в ночное время, потому что в Москве запрещено устанавливать туалеты, а воды вам не даст ни один москвич. Я научился бояться московских милиционеров, которые сразу вели в отделение и там раздевали догола в поисках режущих и колющих предметов. Если оттуда возвращались, то без копейки, отнимали всё. Сходить на рынок за продуктами, это ходка разведчика в тыл врага. Я вынужден был однажды добираться в метро к своему ночлегу в фуфайке, резиновых сапогах с электроплиткой «Мечта», обёрнутой флотскими брюками. Я стоял в полупустом вагоне и ловил на себе презрительные взгляды пассажиров, вспоминая, как ловил здесь же взгляды пытавшихся прочитать надпись на ленточке бескозырки «Высшее Военно-Морское инженерное училище», а потом с таким же любопытством на морского офицера. Перед ними стоял опустившийся человек. И никому из них не пришла в голову мысль, что перед ними стоит чиновник государственной службы  на пенсии. Наши брянские работодатели купили себе по приличной машине за нашу работу, а я заработал за 2 месяца на зимнюю шапку жене, но шапку так не купили. Я, шутя конечно, просил ребят, отпустить меня на один день в Брянск. Я вернусь в фуражке, в шинели и белом кашне, с кортиком на парадном поясе. Это очень интересно, вон они машины и пешеходы на Волоколамском шоссе, пусть посмотрит вся Россия, как старший офицер ВМФ, 14 лет прослуживший на АПЛ, на пенсии добывает деньги для содержания семьи, долбя мёрзлую московскую землю тупым ломом, перенося грунт носилками.

В 2000 году АПЛ посетил Главнокомандующий ВС России. И не просто посетил, а вышел на ней в море. Наконец-то и он увидит эту мощь за кормой, разглаживающую клин моря до горизонта, она не может не завораживать. Я представляю, сколько дней и ночей провёл экипаж, чтобы всё блестело и сияло. Я вижу на экране телевизора, как он проходит через реакторный отсек. Он не боится всяких излучений, потому что его убедили бывалые моряки, что здесь безопаснее, чем в московском парке отдыха. У меня уже глаза на мокром месте. Он заходит в турбинный отсек, спрашивает о чём-то матроса, вот он уже в электротехническом отсеке. Наконец-то служба подводников будет оценена первым лицом государства. Так оно и случилось, служба на АПЛ была названа элитной. Страдальцами же от всяких излучений он назначил головастиков. Причём всех, согласно списочного состава частей, от «А» до «Я», начиная от охранников, уборщиц офицерских туалетов и дам, перекладывающих бумажки на столе за десятки километров от места хранения ЯБП, до командира части.

Что касается словосочетания «ядерного оружейного комплекса», то он представляется человеком, натянувшим тетиву лука с заправленной стрелой, у которой наконечник обмазан ядом. Наконечник даже на оружие не тянет, не говоря о комплексе. ЯБП не является оружием. В преамбуле Указа через 3-4 слова повторяется словосочетание ИИИ. Пусть кто-нибудь докажет, что только изготовленный ЯБП опасен для здоровья человека, пусть приведёт пример из мировой практики гибели   или  переоблучения  кого-то. ЯБП не радиоактивен, это известно ученикам средней школы.

ЯБП изготовлен из природного урана-238, обогащённого изотопами урана-234 с периодом полураспада в 160 000лет и изотопами урана-235 с периодом полураспада 710 000 000 лет. Природный уран-238 это устойчивый элемент, не имеющий желания распадаться. Что касается хранения и транспортировки ЯБП, то хранится он в скальных штольнях за двумя защитными и дополнительно за тремя защитно-герметичными дверями в помещениях с необходимым микроклиматом. При транспортировке ЯБП не взорвётся от удара, потому что он рассчитан выдерживать перегрузки, возникающие при пуске ракет, а это почти что выстрел 7-тонным снарядом. АПЛ «К-1» дважды доказала это утверждение. Так за  что же наградили полуторной пенсией и полуторным денежным содержанием непричастных ни к чему «специалистов». В нашей стране около двух сотен «лжепомощников» В.И.Ленину перенести бревно. У нас много «лжеликвидаторов», не знающих дорогу в Припять, много «лжеинтернационалистов», не знающих, где та страна находится, в которой они выполняли долг. А сейчас появились «лжеядерщики». И поехали проверяющие с чемоданами трудовых книжек своих близких, знакомых и родных в воинские части, которые внесены в список Указа Президента.

Мне тоже было предложено написать заявление для перерасчёта пенсии, т.к. я некоторое время провёл на АПЛ. Но пришёл отказ. Перелистывая страницы, я убедился, что отказ получили все подводники АПЛ. Мне показалось, что это какое-то недоразумение, и я послал письмо Президенту. Это письмо было отправлено в МО, откуда мне пришло разъяснение, что моей в/части в списке, спущенном от Президента, нет, и обращаться надо к Президенту. Я послал второе письмо Президенту, ответ мне пришёл опять из МО с таким же содержанием.

Я отправил письмо Э.А. Памфиловой, предполагая, что у неё есть доступ к архивам и государственным секретам, наконец, если она в чём-то сомневается, может всегда проконсультироваться у учёных и специалистов. Моё письмо было отправлено в МО и Министерство соцздравразвития и высоких технологий. Кроме того, мне объяснили по телефону, что их Комиссия лишена полномочий, наделена только правом оценки того или иного события. Мне предложено было обратиться с иском в суд на Президента. Я отправил ей письмо на имя Президента РФ, дополнительно объяснив, что судиться с ним не хочу, и попросил передать письмо при случае, который хоть раз в год, но должен быть. И это моё письмо опять поехало в МО. Я отправил  ей ещё письмо с такой же просьбой, объяснив, что я не имею оснований обращаться в суд на Президента, потому что в моей индивидуальной карточке учёта доз облучения стоит «0» бэр. Но и оно было отправлено в МО. В это время я наблюдаю по телевизору заседание правозащитников, которое проводит Президент. В конце заседания, когда он уже был готов встать, Памфилова протянула ему пачку каких-то бумаг. Он взял их, посмотрел сначала на бумаги, потом задержал взгляд на Памфиловой, мне показалось, он бросит сейчас эти бумаги ей в лицо, встал и вышел, забрав бумаги с собой.

Полностью разочаровавшись в Комиссии по правам человека, я отправил письмо на имя Президента М.Е.Фрадкову с просьбой передать письмо тому, с кем он здоровается каждый понедельник. Моё письмо опять уехало в МО. Я отправил ему повторно, объяснив, что все мои попытки получить ответ на вопрос от самого Создателя Указа, заканчиваются в отделе писем Администрации Президента, и отправляются в МО, а ответов из МО у меня вагон и маленькая тележка. Но я опять получил сообщение уже из отдела писем Правительства, что моё письмо отправлено в МО. Я послал третье письмо в надежде, что оно окажется в руках М.Е.Фрадкова, а тот передаст его Президенту. Я объяснил этому отделу писем, что я гражданин с паспортом, а МО занимается только теми, у кого на руках удостоверение личности или военный билет, что у него много дел своих, кроме пенсионеров. Но и это моё письмо было отправлено в МО. Им, в этих отделах писем, платят видимо министерские оклады, чтобы они распасовывали, куда и кому угодно.  Из МО я получил предупреждение, чтобы я прекратил писать письма Президенту. А какое их дело, я не им пишу, Президента среди них нет, я это точно знаю. Я прошу Фрадкова, а письма идут и идут в МО. Наконец, ГК ВМФ Масорин объясняет мне, как МО заботится о подводниках АПЛ, не упомянув ни слова о ветеранах АПЛ. Меня совершенно не интересует, как вы завлекаете к службе на АПЛ, гоните хоть под дулами автоматов. Меня интересует, что они получат за свою службу. Масорин предупредил, что переписка со мной прекращена, потому что нет никаких новых данных в моих письмах. Через месяц он был уволен из ВС на пенсию.

У меня остался один шанс-надежда, что среди работников отдела писем Администрации мне удастся выявить человека, не побоявшегося передать письмо Президенту. Я отослал письмо в Администрацию, получил извещение, что письмо отправлено в МО, и не дожидаясь ответа из МО, отправил следующее, ксерокопирование на каждом углу, и не дорого берут. Потом недели через две, получив известие об отправке того письма в МО, следующее, и так до тех пор, пока мне стало понятно, в какой стране я живу. Не в Катаре, где в каждой телефонной будке справочник начинается с номера телефона Премьер-министра. Не в Саудовской Аравии, где король поднимется с постели, чтобы выслушать бедуина. Не в царской России, где Царь счёл возможным принять мать террориста А.Ульянова, мало того, обещал снизить наказание, если тот раскается. Даже при советской власти на письма, отправленные в ЦК КПСС, люди получали ответы, пусть не от первых лиц, а их помощников, но по поручению. Я уже прекратил посылать письма, а из МО всё идут и идут ответы, переписка с вами прекращена ввиду отсутствия новых фактов.

Появился новый факт в бегущей строке центрального канала телевидения, моряки атомного ледокола «В.И.Ленин» были смертниками. Интересно, почему это они, не выходившие в боевую атаку на авианосец, были обречены на смерть.  АПЛ «К-1», как мне показалось, уже в 1970 году оказалась «грязной» и подлежала уничтожению. Но разве можно уничтожить то, что заново отремонтировано и заменено ядерное топливо в реакторах, если в строю АПЛ «К-19», где погибли сразу 7 подводников от поражения электротоком, а после возвращения в базу ещё 20, эти от чего, а кто считал тех, кто позднее закрыл глаза. Я принимал её в живучесть в 1980 году в заводе Полярного, она находилась в строю, и на ней служили люди. Я вызвал дежурного по ПЛ с вахтенным журналом на пирс, расписался, что принял её в дежурство, перебросились парой фраз, и я отпустил его. Ну, ладно, матрос, куда направили, там и будет отдавать свой долг Родине, но ты-то разве не знал, что такое АПЛ «К-19», когда давал согласие служить на ней. Интересный народ! А, может, на ней собраны одни штрафники, хотя, мы ведь тоже от них почти не отличаемся. Перед уходом на БС мы оставляли точные адреса близких родственников, это всё понятно, а вот зачем составлялся акт на списание всего экипажа без даты и подписи. Вернулись в базу, молодцы, уничтожили заготовку, не вернулись, дата, подпись, и экипаж списан.

Вновь избранный Президент РФ открыл свой сайт, пишите все и обо всём, кого что волнует. Грех не воспользоваться такой возможностью, 7 лет пытаюсь получить ответ, какие-то сволочи не пропускают и не дают мне возможности задать вопрос. Посылаю по электронной почте письмо, пытаясь перескочить через этот отдел писем Администрации, прямо по указанному адресу. Через неделю получаю ответ из отдела писем Администрации, моё письмо отправлено в МО. Вот оно, вымученное и выученное отделами писем Правительства и Президента, а также многими из МО.


Уважаемый господин Президент РФ,

Атомная подводная лодка (АПЛ) не атомная электростанция (АЭС), где людей от ядерного реактора отделяют гектары грунта, а корабль,  способный двигаться под водой с большой скоростью, имея для этого определённое соотношение длины корпуса к диаметру. Кроме этого он должен иметь способность всплывать в надводное положение, поднимать прочный корпус с механизмами, оборудованием и людьми, где реакторы вместе с биологической защитой составляют основную тяжесть. Нет смысла доказывать, что на АПЛ радиационный фон есть, и, предположим, нас он не устраивает. Попытки уменьшить радиационный фон, утяжеляя защиту, приводят к увеличению размеров корпуса. Нужно увеличить объём ЦГБ, чтобы поднять потяжелевшую защиту, увеличивая при этом диаметр ПЛ. Придется увеличить и длину ПЛ, сохраняя соотношение, иначе, потеря в скорости. Но для больших размеров ПЛ нужен более мощный реактор. А более мощный реактор, это повышенный радиационный фон. И так по кругу. Уже море мелковато, а уменьшения радиационного фона почти нет.

Выбор между фантастическими возможностями АПЛ и здоровьем людей сделан в пользу первых. На АЭС биологическая защита не идеальна, а на АПЛ рентгеновское излучение, прорвавшееся через неё, ионизирует воду за бортом, оставляя за АПЛ радиационный след. Человеческий глаз радиацию не видит, а вот датчики торпед противника видят и по этому радиационному следу догоняют АПЛ. В человеческом организме 80% воды, и она тоже ионизируется, она ближе к реактору, чем забортная вода. Её видит прибор и может подсказать, где её много, а где очень много, и даже может подсказать, какая доза принята. Радиация имеет специфический запах, хорошо знакомый каждому подводнику, и  появляющийся сразу после вывода реакторов на мощность. Она имеет и цвет, но жаль, что в рентгеновском диапазоне, и не воспринимается человеческим глазом. Иначе сияющая ПЛ со светящимися человечками так и осталась бы мечтой.

Наука сомневалась, что человеческий организм способен длительное время находиться в условиях высокого радиационного фона АПЛ, тем более в подводном положении, где не только радиация против человека. Появились Приказы МО СССР об ограничении службы на АПЛ 6 годами и 8 месяцами. Награждение орденом «Красная Звезда» за участие в 5 боевых службах. Л.с. АПЛ в списке профессий №1 был отнесён к группе «А» – группе риска. Почему-то всё это не касается дизельных ПЛ, на которых условия обитания хуже, чем на АПЛ, и в море они бывают по 8 месяцев. Для л.с. АПЛ установлена доза облучения 15 бэр (биологический эквивалент рентгена) в год, которая в 2 раза больше, чем для персонала АЭС.    

Приказ МО гарантирует, что подводник за год получит не более 15 бэр, соответственно за 6 лет и 8 месяцев -100 бэр. Если бы подводник получал меньше 15 бэр в год, не было бы необходимости утаивать полученную дозу облучения, и каждый подводник ходил бы с цифровым дозиметром, как на АЭС. Отпала бы необходимость за пронос на АПЛ нештатного дозиметра применять  карательные меры. Значит, цифра 15 бэр в год занижена, и она и цифра 100 бэр за 6 лет и 8 месяцев будут на самом деле больше. Эти предположения и сомнения подтвердятся, если посмотреть на карту радиационной обстановки, которая снимается после постройки АПЛ и после среднего ремонта с заменой ядерного топлива. В ней указан радиационный фон не только по отсекам, но и по всем боевым постам, местам отдыха л.с. и местам приёма пищи.  Эта карта в формуляре каждой АПЛ.

Кроме того, подсчитываются только суммарные показания специальной конструкции дозиметра, не предусматривающей определения полученной дозы облучения самим подводником. А дозиметры выдаются  л.с. только на время работы ядерных реакторов. Считается, что при стоянке АПЛ в базе облучения никакого нет, а это далеко не так.

Почему техника, побывавшая около аварийного блока ЧАЭС, находится в резервации в технически исправном состоянии, почему АПЛ нельзя уничтожить сразу, а необходимо, чтобы она отстоялась. В результате длительного воздействия ИИ, исходящего от работающего реактора, всё находящееся на ПЛ превращается в самостоятельные ИИИ (наведённая радиоактивность). Атомы железа превращаются в изотопы радиоактивного кобальта, резина в изотопы радиоактивного углерода и т.д.. Прочный корпус от 20-летнего присутствия в нём ядерных реакторов теряет свойства стали. АПЛ становится опасной даже для тех, кто будет уничтожать её. Но это сегодня на них вход запрещён, потому что они радиоактивны и опасны для жизни, а вчера там были боевые посты, на которых находились люди, причём годами. Эти люди по 8 часов в сутки в течение 15-20 лет находились внутри этих ИИИ и оставались там дополнительно каждую третью ночь. Почему МО приняло решение не выдавать дозиметры л.с., когда АПЛ находится в базе с неработающими реакторами?  

Не учитывается ещё один вид облучения, который специфичен только для ПЛ, о котором молчат, и который нельзя измерить никакими приборами. Атомы газов, пыли и всевозможных испарений, входящих в состав воздуха, под действием ИИ, исходящего от реакторов, превращаются в радиоактивные изотопы. На АЭС вся эта гадость из всех помещений вентиляторами выбрасывается  в высокую полосатую трубу. На АПЛ в подводном положении, когда прекращается вентиляция отсеков в атмосферу, роль этой трубы выполняет сотня ребят, оказавшихся в одной газовой камере – прочном корпусе. Эти изотопы, попадая с воздухом в кровь, разносятся по всему организму до ногтей, оседают в костях и мышечных тканях, выбеливая тела подводников. Почему-то об этом не знает медицина, почему-то продолжают устройство спортзалов на АПЛ, поощряются спортивные состязания среди подводников. Согласно Приказу МО попадание радиоактивных веществ внутрь организма считается ЧП. Как удалить радиоизотопы, попавшие в организм с воздухом и пищей,  ещё не знают.

Получается, один пишем, а два в уме. Считаем только показания дозиметра, выдаваемые на время работы реакторов на мощности, и совершенно не учитываем дозы, полученные от наведённой радиоактивности и от попавших в организм радиоактивных веществ с воздухом и пищей.

Человек, получивший дозу облучения в 150-200 бэр, заболевает лучевой болезнью лёгкой степени. Но благодаря наличию скрытого периода протекания этой болезни, первые признаки заболевания у него появятся через какое-то время. Могут вообще не появиться, если организм сильный, а полученная доза мала. Скрытый период тем меньше, чем большую дозу он получил. Если первые признаки у тебя появились во время работы, тебе крышка, парень, скрытый период кончился, а это называется, смерть под лучом.

Суммируя же все 3 типа облучения можно с уверенностью утверждать, каждому подводнику, прослужившему 6 лет и 8 месяцев, независимо от того, чем он занимался всё это время в прочном корпусе и в каком отсеке находился, гарантировано профессиональное заболевание – лучевая болезнь, только степень заболевания разная, и это доказано наукой. Для ионизирующего излучения (ИИ), прорвавшегося через биологическую защиту, межотсечные переборки и оборудование в отсеках являются преградой, как стекло для солнечного зайчика. Энергия частиц рентгеновского излучения по всей длине ПЛ практически остаётся постоянной. А, его плотность не уменьшается по всей длине ПЛ в обратной зависимости от квадрата расстояния, потому что активная зона реактора не является точкой. .

А ещё на АПЛ есть персонал, обслуживающий ядерные реакторы, получающий дополнительно одноразовые лошадиные дозы облучения. И ещё, служат на АПЛ не 6 лет и 8 месяцев, а до упора, пока ноги носят. При этом ни один подводник не погиб и не получил инвалидность по этому заболеванию за всё время существования АПЛ. Если погибали сразу, то от поражения электротоком, а если через время, то от врождённой патологии.

Если кому-то кажется, что я в чём-то не прав, готов доказать самому министру. Если ничего ни кому не кажется, то появляются вопросы. Почему прослужившие на АПЛ подводники более 6 лет и 8 месяцев лишены надбавки к пенсии за особые условия службы на АПЛ. Почему отслужив на АПЛ, мы получаем пенсию танкиста, у которого не было (ИИИ), у которого был 8 часовой рабочий день, а у нас 2 дня по 14 часов плюс полные сутки. У него было 2 выходных дня в неделю, а у нас не менее 2 дней в месяц, но штормовые готовности и выходы в море отнимали эти обещанные МО выходные. Он в течении месяца находился на службе 176 часов, а мы 520, если не было штормовых готовностей и выходов в море, а то и все 720. Один час службы на АПЛ оценен государством минимум в три раза ниже, чем в танковом полку. А если этот полк находится по какой-то неведомой никому причине в списке на получение «ядерной» пенсии, то час службы на АПЛ дополнительно обесценивается в 1,5 раза. Почему ветеранам-подводникам АПЛ положены те же 600 рублей на санаторно-курортное оздоровление. Почему продпаёк подводника и сторожевой собаки одинаковые и стоимость их 20 р в сутки, если заключённых содержат на 70 р.

Офицеры и мичманы, отдавшие лучшие годы своей жизни и здоровье службе на АПЛ, получили право заработать до 60 лет дополнительную гражданскую пенсию. Кто-нибудь задумался, а для чего им нужна была эта служба? Чтобы, потратив на неё свою молодость, не обеспечить старость, чтобы после службы их назвали навозом, который воняет и скулит, выбросили как использованный и списанный радиоактивный материал для дальнейшего захоронения. Чтобы они в 45-летнем возрасте вместе с жёнами, пресмыкались перед тупыми и жадными новыми хозяевами земли русской, у которых тёмное прошлое и настоящее, упрашивали  принять их на любую черновую работу. При советской власти было плохо, а сейчас хуже некуда.  

Ответ Николая Второго в 1906 г. на вопрос, сколько платить этим подводникам, был,- живут они мало, платите, сколько попросят. У нас не нашлось денег на памятные знаки в честь 100-летнего юбилея подводного Флота России. В тот же год орденами и медалями в 100-летний юбилей ГД награждены депутаты за усердие в штамповке коррупционных антинародных Законов.

«___»________________2009 г.                                                        «Гурьев»

Никто из генералов и адмиралов МО, ознакомившись с этим письмом, не возмутился типа, Александр Николаевич, что вы несёте, о какой радиации, о какой лучевой болезни. На том спасибо. Савицкая, но не космонавт, из минсоцздрава напомнила мне Присягу и разъяснила, что военная служба подразумевает опасность для жизни. Объясните это тем пятистам парням, сдавшим вступительные экзамены в военно-морской технический институт, которых с помпой приводите к Присяге на Сенатской площади, что их ждёт после окончания службы на АПЛ, и за какую опасность «ядерную» пенсию получают люди, не имеющие к радиации никакого отношения.

Почему много лет понадобилось для того, чтобы убедить, что служба военнослужащего, это та же работа, и им, как и гражданским, которые не только работают, а и служат, скажем, чиновникам, положена компенсация за утраченное здоровье при нахождении в высоких широтах, а вот тем, кто под Присягой, нет. Почему компенсация не положена нашим жёнам, которые находились рядом с нами в условиях повышенного магнитного поля, и которые не служили и не работали, потому что им не приготовили рабочих мест. Они рожали и воспитывали детей, с волнением ожидая мужей с моря. Почему гражданские суды с участием ветеранов-подводников АПЛ проходят в закрытом режиме. Почему судьи им открыто объясняют, вы служили, выполняли приказания своих начальников, мы служим, выполняем  приказания своих. Мы служили не Президенту, у нас его не было, госпожа Савицкая, и мы служили не Генсеку. На пульте управления электроэнергетической системой АПЛ «К-524» был лозунг: «Мы Труд и Мир Отчизны бережём». И это было так. Своим детям и внукам объясните, чтобы подальше держались от АПЛ.

Начало 21 Века. Нет смысла перечислять, какие успехи достигнуты человечеством. Почему до сих пор не понятно, что такое радиация, и какие последствия в организме человека она оставляет. Может, она полезна, ведь ей пытаются лечить самое страшное заболевание, ею же вызванное, вероятность заболеть которым до конца жизни будет держать человека в напряжении и ожидании самого худшего. Что она собой представляет, это поток частиц, электромагнитная волна, и то и другое, или, что? Волны светового спектра отправляют в обратную сторону обыкновенным зеркалом. Придуманы линзы, экраны. Чем занимается медицинская наука, физики, химики, оптики и т.д.? Почему молчите?  Объясните мне, к чему готовиться моим детям, которых трое, внукам и правнукам.  

Есть проблема, будет найдено и решение. Сначала я попытался выяснить, почему именно подводники АПЛ исключены из списка на получение «ядерных», может это недоразумение, ошибка или что это и за что. Меня с ранних пор приучили отвечать только за себя и за свои поступки. Убедившись, что меня не слышат, я сделал попытку крикнуть через забор, оказавшийся глухой стеной, что есть проблема, которая касается не только меня, а всех, кто служил на АПЛ. Чем дольше я кричал, тем отчетливее понимал, там, за стеной, поселение колонистов, занятых разграблением России вахтовым методом. Там всё знают, и то, что сделано, не ошибка, а сознательное действо. Пока я кричал, там вместо, так называемой, семьи, образованы касты и кланы, и им не до нас. Ветераны-подводники АПЛ слабы и беспомощны, это отработанный и списанный радиоактивный материал, разбросанный по всей территории страны, никакой угрозы для них не представляет. Если бы писем на эту тему приходило к ним не от одного человека и каждый день, они бы, может, обратили внимание. Указ №1563 от 23.08.2000 г. издан лично Президентом РФ, остальные его исполняют. Три четверти его Указов не исполняются, а вот этот, как по маслу.

Я начал своё повествование с точки невозврата для офицеров БЧ-5 после 6-7 лет службы на АПЛ. А группа вычислителей и вся радиотехническая служба? Их вообще никто не ждёт после окончания службы, это подсобные рабочие и охранники. Заканчиваю повествование о точке невозврата всей России. Так получилось, за что не возьмись, везде она её прошла, и далеко не в лучшую сторону. Назад нельзя, там плохо, и вперёд не знают, как и куда. Как сказал классик, сделали, как бы, один шаг вперёд и два шага назад. Один к декларации о величии, а два к безнадёжной сырьевой окраине Европы. Сейчас ветеранов 2 Гвардейской Ударной танковой Армии, прошедшей с боями от Москвы до Берлина, заставили платить за аренду своего Знамени, чтобы пройти с ним в парадном строю по Красной Площади. Безбашенная, невиданная нигде, кроме России, жажда денег плюнула на всех партизан, изготовив туалетную бумагу. Почему офицеры днём на службе, а ночью охраняют магазин, а офицеры, обучающиеся в Академии ВМФ, охраняют автостоянки. Вопросы, вопросы, вопросы. Почему же военная безопасность страны не волнует государство, ведь это его главная обязанность.

В заключении два курьёзных случая, которые остались в памяти. Осень, Малая Лопаткина, закончен лечебный цикл АБ, производится общий обмер аккумуляторов. Уже третьи сутки переборочные двери в носовых отсеках открыты и на крюках. В носовых отсеках холод собачий, ветер через входной люк и отсеки уносит последнее тепло в аккумуляторные ямы, потому что там разряжение, созданное вытяжным вентилятором. Вахтенный ЦП прижимается к кормовой переборке, там не чувствуется ветер. На пирсе теплее, там хоть ветра нет. Поднимаюсь наверх перекурить. О, раскладуха, но не «К-1», на другой стороне пирса уже заканчивает швартовку. Экипаж выходит, строится в две шеренги спиной ко мне фронтом к рубке. Интересно, зачем они пришли сюда из Видяево, да ещё со своей сходней и энерготрапом. Я в шапке и в фуфайке, понемногу согреваясь, стою, курю, кто ж там командир, интересно. Из-за рубки последним появляется, оба на, Женя Селиванов, спускается на пирс. Старпом докладывает ему: «товарищ капитан 1 ранга, экипаж по вашему приказанию построен». Женя даёт задание старпому, повернуть экипаж направо, продвигаясь строем, собрать все окурки с пирса и выбросить в воду. Все, от матроса до капдва, поднимают и выбрасывают окурки. Строй уходит, и он обнаруживает наглеца с папиросой, который всё это видит и продолжает своё занятие. Я даже начал его понимать по-человечески. Он немного покрутил головой, потоптался на месте и всё же решился. Он имел привычку, принимая у меня дежурство по «К-1», при передаче пистолета незаметно вытащить патрон из магазина, и потом пытать, куда я его дел. Сейчас он решительно шёл к этому курящему у всех на глазах наглецу. Не доходя нескольких шагов, он вдруг остановился, «Шурик, это ты»? «Я, Женя». Мы чуть с ним не обнялись, но что подумает экипаж, очищающий пирс от окурков, о своём командире.

Утро, на площадь перед ДОФ-ом уже стекается проснувшийся народ. Хлопают двери магазинов, у всех на лицах предпраздничная озабоченность. Уже построены парадные полки для последней тренировки в честь празднования 72 годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции. Тренировку поручено провести контр-адмиралу Шкирятову, который уже на УАЗике готов подъехать к каждому полку и отработать ответ на поздравление. В голове парадных полков построена коробка из офицеров ракетной базы, в которой и я. А, вот и УАЗик, мы отвечаем на приветствие, а потом троекратным ура на поздравление, которое усиленное динамиками, разносится по площади. Мы получаем оценку «хорошо», и тут он замечает меня. Не отрываясь от микрофона, у него вырывается, «Шурик, и ты здесь». «Так точно, Олег Тимофеевич», докладываю я из глубины коробки. «Заходи ко мне», продолжает Олег в микрофон, «поплачемся в жилетку». «Хорошо», кричу я. Да, Олегу не позавидуешь, 6 ДиПЛ, которой он командует, потеряла АПЛ «Комсомолец». Как будто вчера, 1 Краснознамённая Флотилия АПЛ проводила колонну из 19 грузовиков с открытыми бортами и гробами на них, возглавляемую БТР с Военно-Морским Флагом СССР, увенчанным траурной лентой. Тебе тяжело, Олег, мне тоже есть, что тебе рассказать, но мне запрещён вход в зону.

Когда национальный лидер, отправляя всех на 4 этап 122 Закона, в своём 4-х часовом общении с народом на вопрос, «А как с пенсионерами МО», односложно отвечает, «У них пенсия выше прожиточного минимума», кажется, мы приехали на конечную станцию, посадки не будет, электропоезд проследует в тупик. Вырисовывается картина, если пенсию гражданским понижать нельзя, она и так низкая, пенсионерам МО тоже, то нужно зафиксировать пенсию МО и подтягивать к ней прожиточный минимум. После выравнивания у всех будет просто пенсия. Уже недалеко то время, когда Командующий Флотом будет докладывать Главкому ВМФ по сотовому телефону, так как Флот обесточен за долги, что АПЛ не может выйти в море, можете не ждать. Л.с. управления и обслуживания    единственного на Флоте крана, способного грузить на ПЛ 90-тонные ракеты «Седина», уволился в запас вместе с командиром, как и все из БЧ-5 единственной АПЛ, на которой АБ удовлетворяет требованиям ядерной безопасности. Те, которые собраны со всей Флотилии с разных проектов АПЛ до сих пор не найдут кнопку, которой запускается реактор. Есть предложение запустить ракету прямо с телеги, на которой её привезли, ведь она же межконтинентальная, а народными умельцами Флот не оскудел.


Декабрь  2009 года
Гурьев А Н