Весной 2002г. свой последний поход совершила наиболее известная на флоте атомная ракетная подводная лодка «К-19» прозванная моряками «Хиросима», она была отбуксирована в судоремонтный завод «Нерпа» для утилизации. Об этом событии несколькими строчками сообщила морская пресса. Но основная масса населения вспомнила о корабле в связи с шумной рекламой нового американского триллера с Харрисон Фордом в главной роли.
В Ярославль, разрекламированный голливудский шедевр — «К-19. Оставляющая вдов» пришел сразу после ноябрьских праздников. Фильм, торжественно провозглашенный прорывом в закостенелом изображении русских периода «холодной войны», так и остался набором клише, составленных Голливудом в тот период Достаточно вспомнить их документальный фильм о гибели нашей ракетной подводной лодки «К-129» на Тихом океане в марте 1968 года показанный несколько лет назад по телеканалу «НТВ», или фильм «Погоня за „Красным октябрем“». Экранный «русский», особенно эксплуатирующий смертельное оружие, по замыслу режиссера должен выглядеть недалеким, туповатым и агрессивным — то есть по прежнему опасным. Попытки наших подводников на встречах с руководством фильма и актерами довести правду происходившего до них окончились безрезультатно. Более того, после многочисленных указаний на всевозможные глупости и неточности, идущие по всему сюжету фильма, приглашенный американцами консультант — подводник капитан 1 ранга Сергей Апрелев от режиссера фильма услышал:
— Мы не делаем документальное кино. Наш фильм адресован, главным образом, «тупой подростковой аудитории», приносящей, тем не менее, 80% кассового сбора.
И все бы ничего, вот только трагедия на «К-19» могла приостановить строительство атомного подводного флота в Советском Союзе, в прямую затрагивает ярославцев, так как одним из тех кто предотвратил ядерную катастрофу был наш земляк — матрос Харитонов Валерий Константинович.
В этой публикации попробую рассказать, о той трагедии, опираясь на воспоминания главного свидетеля — командира ракетоносца «К-19» — капитана 2 ранга Затеева Николая Владимировича.
Первые советские, да и американские атомные подводные лодки к началу шестидесятых были еще мало изучены и опробованы, подводники на своем опыте познавали правила эксплуатации реакторов в море. «К-19» был головным подводным ракетоносцем проекта 658, имевшем на вооружении три баллистические ракеты «Р-13», с дальностью полета всего 650 км. Это был наш первый ответ на появление у США ПЛАРБ типа «Джордж Вашингтон» с 16 ракетами, имевшими дальность стрельбы — 2200 км.
Трудно найти объяснение но «К-19» преследовала целая вереница несчастий. Причем началась она за долго до того как корабль вошел в состав флота. В феврале 1959г. ночью при оклейке пробковой крошкой десятого отсека произошел пожар, в пламени погибли двое рабочих. Вскоре шесть женщин оклеивавших резиной цистерны атомохода задохнулись от ядовитых паров. В декабре 1960г. крышкой ракетной шахты задавило электрика, а затем разбился молодой инженер, свалившись в прорезь между отсеками.
При спуске атомохода на воду традиционная бутылка шампанского не разбилась о форштевень после первого броска.
Во время швартовых испытаний при первом пуске реактора из-за низкой организации работ оказались отключены приборы, измеряющие давление в контуре реактора из-за этого допустили перепрессовку систем первого контура. Аварию скрыли, так как это влекло отсрочку ввода лодки в строй. Кроме того при швартовых испытаниях был выведен из строя один реактор. Опуская компенсирующую решетку, деформировали внутреннюю сборку. Ущерб составил 10 млн. рублей. Все это сказалось позже в море.
В 1961г. в составе экипажа появился новый матрос — Харитонов Валерий Константинович, судьба свела его с тем, чем он начал увлеченно заниматься ещё до призыва в ВМФ — с подводной лодкой. Его биография в чем-то похожа на прочие, родился в поселке Яргресс Заволжского района Ярославля, до четвертого класса учился в 59 школе, затем в 50. Пионер, комсомолец, в 1955г. на отлично закончил седьмой класс и поступил в автомеханический техникум по специальности двигатели внутреннего сгорания. Вот каким его запомнили тогда друзья: «В сапогах, огромной кепке, с рюкзаком за плечами явился он на первое собрание в техникум. Учебный год начался с сельскохозяйственных работ… и уже по дороге в колхоз проявил самостоятельное суждение и независимые черты характера». Четыре года обучения прошли весело и интересно, из худощавого парнишки получился крепкий парень, упорный и трудолюбивый. Окончив техникум, он некоторое время работал там лаборантом, а потом устроился в проектно-технологический научно-исследовательский институт. При этом он занимался изобретением подводной лодки, поддерживая связь с одним из НИИ в Москве. Суть работы состояла в замене движителя лодки. Винта быть не должно, а часть наружного корпуса лодки, имеющая по периферии винтовую линию (ребро) должна была вращаться, ввинчиваясь, таким образом, в воду. По этому, когда Валерия призвали на флот, он был направлен на подводную лодку, атомному флоту требовались образованные матросы.
18 июня 1961г. в 16.00 «К-19» под командованием капитана 2 ранга Затеева Николая Владимировича и с экипажем в 139 человек вышла в Атлантику на первое боевое патрулирование в рамках флотских учений «Полярный круг». Действуя южнее Гренландии она должна была изображая вражеский атомоход пройти сквозь завесу дизельных подводных лодок и в заданном районе произвести пуск ракеты по боевому полю в Мешенской губе. 30 июня командиру исполнилось тридцать пять лет, тогда же была получена радиограмма с приказом покинуть район ожидания и следовать в район учений. 4 июля 1961г. в 4.15 утра в подводном положении произошла авария правого реактора, была сброшена аварийная защита. «К-19» всплыла в надводное положение и продолжила движение при работе ГТЗА ЛБ. Через 30-40 минут появилась, и начала быстро расти гамма-активность. Как потом выяснилось произошел разрыв импульсной трубки первого контура реактора. В результате разгерметизации первого контура реактора радиационная обстановка резко ухудшилась, радиоактивность распространилась по всем отсекам. В рабочих каналах реактора повысилась температура. Согласно инструкции при перегреве неминуем был тепловой взрыв. И никто не гарантировал, что взрыв не повлечет за собой цепную реакцию и последующий ядерный апокалипсис. Кроме того, лодка оказалась без связи с берегом. Для предотвращения угрозы расплавления ядерного топлива и возможного взрыва необходимо было смонтировать нештатную систему аварийного охлаждения реактора, которой в то время на атомоходах не было.
Лейтенант-инженер Юрий Филин предложил подсоединить напорный трубопровод подпиточного насоса к трубопроводу системы воздухоудаления из реактора. Это позволяло подавать охлажденную воду прямо в активную зону. Отличная идея. Но для ее осуществления необходима сварка вблизи фонящего реактора. Нужны были люди готовые остановить аварию своими жизнями. Командир честно рассказал, что случилось, что грозит лодке — «Единственное, о чем прошу, кто не может работать, — скажите. Я не неволю…»
Среди добровольцев был и Валерий Харитонов, вся его жизнь свидетельствовала, что он не мог поступить иначе, как не мог он не откликнуться в недавней гражданской жизни на призыв городского радио о спасении обгоревшего даниловского мальчишки Вовки Гуляева. Тогда он вместе с 12 своими товарищами по научно-исследовательскому институту отдал часть своей кожи для пересадки.
Добровольцев возглавил командир шестого (реакторного) отсека лейтенант Борис Корчилов. Лучше других об этом сказал сам командир «К-19» капитан 1 ранга Николай Владимирович Затеев: «Лейтенант Корчилов ушел в шестой аварийный отсек вместе с обреченными на верную и мучительную смерть главстаршиной Борей Рыжиковым, старшиной первой статьи Юрой Ордочкиным, старшиной второй статьи Женей Кашенковым, матросами Семеном Пеньковым, Колей Савкиным, Валерой Харитоновым и Геной Старковым. Посылая этих ребят, этих мальчишек в подводницких робах в атомное пекло, я не мог не прийти к ним, чтобы подбодрить. Меня вежливо попросили покинуть отсек — радиационная обстановка не допускала пребывания в нем лишней минуты… Когда аварийная группа спустилась в реакторную выгородку, там плясали фиолетовые огоньки ионизированного водорода». В течение полутора часов аварийные работы были выполнены. Но все побывавшие за стальной переборкой, лежали теперь пластом. «Получившие облучение, буквально тут же начали распухать. Лица покраснели. Через два часа из под волос на голове потекла сукровица. Вскоре на глаза, распухшие губы трудно было смотреть: обезображены они были полностью. Еле ворочая языком, люди жаловались на боли во всем теле. Но никто не проклинал судьбу, не взывал о возмездии человеку, прямо или косвенно пославшему их на смерть. Майор Косач давал им какие-то таблетки, хотя наверняка понимал: все это ерунда…»
И пока одни жертвовали своими жизнями для спасения экипажа и корабля, нашлись, и такие что решили спасать себя. «Ко мне на мостик — рассказывал Затеев, поднялись дублер-стажер капитан 2 ранга Першин и мой замполит Шипов. Они потребовали, чтобы я повел корабль к острову Ян Майен и высадил экипаж на берег. Я ушам своим не поверил. Это походило на сцену из дурного пиратского фильма. Мне обещали бунт, арест… Я не сомневался в своих матросах, никто бы из них не поддержал заговорщиков…. Шла Холодная война, и высадку на остров, где находилась военно-морская база вероятного противника, я расценивал как сдачу в плен, как прямую измену Родине, которая вручила нам свой единственный ракетный подводный крейсер». Чтобы исключить даже возможность попытки Николай Затеев предпринял необходимые меры: «… отправив „советчиков“ вниз, я вызвал командира БЧ-РО (ракетного оружия) капитан-лейтенанта Юрия Мухина и в присутствии старпома Енина приказал выбросить за борт все автоматы и пистолеты, кроме пяти „макаровых“. Один взял себе, другими вооружились старпом, Мухин и представители штаба флота, посредники на учениях капитаны 2 ранга Василий Архипов и Николай Андреев.»
«К-19» находилась в тяжелейшем положении. Дважды возникал пожар в реакторной выгородке, где температуру сбить было невозможно. Прервалась связь с берегом — радиопередатчики остались без питания. По мере поливки реактора водой (через нештатную систему) трубопроводы превратились в опасный источник радиации. Чтобы хоть как-то снизить тяжесть последствий, командир приказал вывести личный состав, не занятый спасательными работами и вахтой, на верхнюю палубу.
Около 10 часов лодка шла в район где могли быть наши корабли и только там повстречались с нашей дизельной лодкой принимавшей участие в этих учениях и её помощью была установлена связь с командованием и дан доклад об аварии. Вскоре подошли еще субмарины. Тем не менее ситуация оставалась сложной, попытки буксировки окончились неудачей, оставалась опасность взрыва реактора из-за колоссального перегрева.
На борт «С-270» перенесли на носилках трех тяжелобольных — лейтенанта Бориса Корчилова, главного старшину Бориса Рыжикова и старшину 1-й статьи Юрия Ордочкина. Другие восемь человек и среди них Валерий Харитонов сумели перейти самостоятельно. Едва эти 11 человек разместились в первом отсеке лодки, как в нем поднялся уровень радиации до 9 рентген в час, особенно он, повышался, когда их тошнило.
Облученный экипаж по приказу оставил атомоход и был переведен на ПЛ «С-270» и «С-159» и отправлен в базу, Затеев последним покинул корабль. Охранять ракетоносец до подхода надводных кораблей оставили ПЛ «С-266» с готовыми к стрельбе торпедными аппаратами. На траверзе мыса Нордкин тяжелобольных подводников после нескольких попыток перегрузили на эсминцы. В Полярном всех их ждали санитарные машины для отправки в морской госпиталь. «Я обошел своих и первым делом навестил группу лейтенанта Корчилова. То, что я увидел, повергло меня в тихое уныние. Жить ребятам оставалось считанные дни, если не часы. Боже мой, что сделала с ними радиация!» Группу Корчилова увезли в Москву в институт биофизики. Оставшимся в госпитале членам экипажа политработники и врачи заявили о пустячности болезней, но тут из Москвы пришло сообщение, что 10 июля скончались лейтенант Корчилов, старшина первой статьи Ордочкин и старшина 2-й статьи Кашенков. Они умирали, друг за другом 13 июля не стало и матроса Харитонова, а ведь совсем недавно 4 апреля он отметил своё двадцатилетие. Да и как они могли выжить, если получили почти по 1000 рентген! Этого достаточно, чтобы умереть трижды. В июльском скорбном списке оказалось восемь человек, двоих похоронили в Ленинграде, а шестеро, среди них и Валерий Харитонов нашли вечный приют в Москве на Кузьминском кладбище.
Московское начальство пыталось в свершившейся трагедии обвинить моряков, именно по этому Затеев: «… о ходоках на мостик — Паршине и Шипове — об их предательском поведении докладывать никому не стал. Итак, на нас всех собак повесили». Честь экипажа спас академик А. П. Александров, именно он убедил Н. С. Хрущева что действия экипажа по созданию системы аварийного охлаждения реактора были правильными и самоотверженными, что аварийный корабль моряки не бросили, а оставили, грамотно переведя реакторы в нерабочее состояние и подготовив лодку к буксировке. Еще в госпитале, после совета с офицерами, командир «К-19» Н. В. Затеев представил Бориса Корчилова, Юрия Ордочкина, Семена Пенькова к званию Героя Советского Союза, но звание не присвоили тогда никому. Н. С. Хрущев якобы сказал: мы за аварии не награждаем. Тем не менее, закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 августа 1961г. все непосредственные участники ремонтных работ в реакторном отсеке 49 человек были награждены орденами с формулировкой «За мужество и героизм». А в октябре 1961г. состоялось совещание, на котором решался вопрос о продолжении строительства подводного атомного флота. Продолжение строительства было признано целесообразным, при этом случившееся с «К-19» было учтено.
Служба «К-19» продолжалась еще долго, в 1967г. экипаж завоевал для Северного флота один из первых призов Главнокомандующего ВМФ СССР — «За лучшую ракетную стрельбу». В ноябре 1969г. в Баренцевом море лодка столкнулась с американской АПЛ «Гэтоу», в 1972г. на боевой службе в результате объемного пожара погибли 28 человек. Но, несмотря на все лодка дольше всех кораблей проекта до 1990г. находилась в боевом составе флота, и её суровую школу прошли несколько ярославцев.
Память о подвиге моряков с «К-19» жива, 4 июля 1998г. на Кузьминском кладбище в Москве был воздвигнут мемориальный памятник экипажу «К-19». Силуэт подводной лодки объединяет 6 каменных надгробий. Инициатор создания мемориала Нестор Серебрянников на траурном митинге 4 июля 2001г. сказал очень правильные слова — «Будущее начинается с прошлого. Нельзя построить новую Россию, если потомки не будут знать и гордиться подвигами своих предков!». В Ярославле подвигу Харитонова Валерия Константиновича посвящен стенд в музее Ярославского автомеханического техникума, где он учился.
Розин Александр.
Пятница, 03 мая 2013 08:48
Я, Шайдуров Борис Игнатьевич с 1962 по 1965 служил на "К-19" -"Хиросиме" со вторым командиром АПЛ Вагановым Владимиром Александровичем.Электрик носовых отсеков.Мы с гордостью выполняли свои обязанности и чтили память погибших товарищей.И теперь, после 50 лет тайны с радостью на душе читаю все,что связано с жизнью оставшихся в живых ветеранах тех давних лет.
Пожаловаться