Ну, уж раз я затронул в своих «мемуарах» (извините за выражение) времена работы в нашем НИИ, то, как не вспомнить одну из прекрасных поездок - командировок в Каунас, с Игорем Мойковским, когда мы прихватили с собой 3-х литровую бутыль спирта. Конечно, тара была стеклянная, и везли на самолёте с собой в ручной клади. Тогда ещё не было драконовских законов и террористов. Дела с Ляуносом Юкнялисом, старшим группы электронщиков решил быстро и просто. Состряпали нужные бумаги и подписали у неведомого начальства
Первый день культурной программы посвятили Лайсвес –аллее, на одном конце которой собор, а на другом корчма с охотничьими сосисками на огне и тминным квасом. Вдоль аллеи музей чертей, Чурлёниса, картинная галерея и пяток кафешек. Как говорится, день мы прожили не зря. На завтра наметили более содержательную программу и подались в ближний пригород, в Пажесляйский монастырь. Монастырь заброшен, но не разрушен. В пустом соборе бесконечное эхо. Вокруг необозримый яблоневый сад. Время урожая, который похоже никто и не собирал. Тропинки усыпаны яблоками. Перепробовали все сорта. Вечерком оказались в кафе «Тюльпе», в котором на сцене пяток симпатичных девиц, не что бы оголялись по ходу действия, а сразу вышли, чуть прикрыв срамное место салфеткой, под прозрачной вуалью, изображая литовские народные утехи.
Вот тут и обнаружился в меню кальвадос. Среди никчёмного чтива тех времён всплыл в памяти Ремарк. Как не попробовать! Оказалось вовсе негоже, даже по сравнению с гидрашкой худшего качества. По сути, яблочный самогон. Но мой приятель Юра Кашин механик испытательной лаборатории «Севкабеля», на работе гнал, очищал и настаивал куда более благородные напитки. Причём для остепенённых друзей была специальная «Кандидатовка» на чесноке.
Но у нас с собой было. Я наладился делать плоские фляжки из тонкой нержавейки, которую всегда можно было стрельнуть на Севмаше, на участке изготовления сильфонов. Они хорошо шли и на подарки приятелям, да ещё и монограммой. Создали коктейль из морса спирта и нескольких капель кальвадоса. Потом я подсчитал, что вплоть до разведения 1 к 128 кальвадос ещё напоминал нам об этом вечере.
А фляжки, с рельефной фигурой мужика с ружьём, я встретил в Хельсинки в 1988 г, когда был на приёмке атомных ледоколов. Делал их завод «Звёздочка» в том же Северодвинске. Изображение называли «Просянкин на охоте». Григорий Лазаревич Просянкин в то время был директором Севмаша, а до того возглавлял «Звездочку». Я его хорошо знал. Фляжки были одним из пяти видов отечественного товара, который мы увидели на прилавках магазинов. Это, не считая «Жигулей» и корпусной стали для ледоколов. Это была та же знакомая сталь, что шла и на подводные лодки, правда очень устаревшая к тому времени марка АК-25. Ещё были турбины Кировского завода, да парогенераторы низкого давления (ПГНД). С последними вышел конфуз из-за асбестовой теплоизоляции. Финны упали в обморок и сразу наняли специальную бригаду в космических скафандрах и зашили их оцинкованными листами, заплатив столько, что дешевле было бы сразу установить свои. Но это вопросы высокой политики нашего торгпредства. Меня очень порадовало что наши кондиционеры, вентиляторы и воздуховоды всучить не удалось.
А вот вся атомная установка была целиком сделана на «Балтийском заводе».
В те годы при строительстве ледоколов наши изолировщицы вылезали из закутков по уши в асбестовой крошке. Объяснять и требовать было бесполезно. Тогда заменить было нечем.
С Литвой дружили ещё долго. Была конференция в Паланге с вечерним обсуждением в павильонах на пляже и экскурсия на Куршскую косу, а ребята из Каунаса приезжали гостить к нам в Ленинград.