Не так давно я написал, как полагал, заключительное слово о причинах гибели «Курска».  Получил несколько комментариев с предложением кое-что уточнить, а то и опубликовать отдельно дискуссию с одним из читателей. В результате пришел к выводу, что не все меня поняли, не всё мной сказано до конца. Я писал о тех версиях гибели «Курска», которые, на мой взгляд, были неприемлемы, далеки от реальной действительности.  А конкретно о причинах его гибели – почти ничего, только упомянул, что это отдельный разговор.

     И вот недавно на сайте Александра Викторова «Автономка» прочитал статью Коренчука Валерия Дмитриевича  «Взгляд на трагедию «Курска» из Казахстана»,  в которой  изложена еще одна из многочисленных версий причин катастрофы. И понял, что не могу пройти мимо вопросов, в ней поднятых. Тем более, что так, в какой-то мере, попытаюсь восполнить свой долг перед читателями. 


     Автор упомянутой статьи не случайный фантазер, а видный ученый, который в  1963 году окончил Ленинградский кораблестроительный институт по специальности «инженер по проектированию и эксплуатации торпедного оружия и вооружения». Защитил диплом по теме:  «Глубоководная турбоэлектроторпеда калибра 650 мм».   Затем на  Алмаатинском  торпедостроительном заводе имени Кирова 10 лет проработал конструктором в ОКБ. Его мнение, как специалиста, (пусть в прошлом), в области торпедного оружия, на мой взгляд, заслуживает внимания. Тем боле, что, оставляя в стороне все не подтвержденные материальными доказательствами версии ВНЕШНЕГО воздействия на "Курск", он выдвигает свою версию, в которой излагает новый взгляд на причины катастрофы. Прав ли он, я и предлагаю посмотреть.


       В начале статьи В. Коренчук говорит о том, что в различных версиях причин гибели «Курска» только два обстоятельства у него, (как, впрочем, и у  других авторов статей), не вызывают сомнений.  А именно: первый взрыв мощностью 220-230 килограммов тротилового эквивалента. И через 135 секунд второй мощностью 730-750 кг. Эти факты достоверно установлены береговыми сейсмостанциями, взрывы слышали акустики кораблей, участвовавших в учениях, так что здесь сомнений нет. 

       « Под первый взрыв в 220-230 килограммов тротилового эквивалента, - говорит автор статьи, - ни один известный мне вид оружия не подходил. А вот второй  в 730-750 кг - это точный эквивалент начинки зарядного отделения (боеголовки) «толстой» торпеды». 

       Такой вывод заставил его серьёзно задуматься. По-видимому,  потому, что никто из тех, кто высказался по поводу гибели «Курска», (включая и вашего покорного слугу), объяснить причину второго взрыва на «Курске» достаточно убедительно не смогли,  В. Коренчук уделяет именно второму взрыву особое внимание. И, по его мнению, значительно отличающемуся от всех, кто высказался по данному вопросу, первопричиной катастрофы стал взрыв резервуара перекиси водорода не в практической, а в БОЕВОЙ торпеде 65-76А, (в дальнейшем толстая торпеда), находившейся в торпедном аппарате, (ТА), №3 "Курска", с последующим затем взрывом её боевого зарядного отделения. 


       Поскольку Государственная комиссия на основании материалов следствия сделала вывод о том, что первым был зафиксирован взрыв резервуара перекиси водорода ПРАКТИЧЕСКОЙ, торпеды 65-76 ПВ, (торпеды, предназначенной для учебной стрельбы по надводной цели у которой боеголовки нет), предлагается, для начала,  рассмотреть причину первого взрыва на "Курске" чуть подробнее. 

 
       Любой желающий мог прочитать не только в заключении Государственной комиссии, но и в статьях многих других авторов о том, что в результате взрыва практической торпеды, находившейся в  ТА№4,  его задняя крышка улетела и буквально впаялась в переборку второго отсека, которая позже, после второго взрыва, в свою очередь, оказалась в третьем. Там же нашли обломки кормовой части практической торпеды. А обломки её передней части  и ТА№4 обнаружены за кормой лежащего на дне «Курска». То-есть, в результате взрыва обломки практической торпеды и ТА №4 вылетели за борт еще в процессе движения подводной лодки. Такое их расположение прямо свидетельствует о том, что первый взрыв  был именно с практической торпедой.  Большинство специалистов по торпедному оружию с таким выводом согласились.  Противоречия наблюдались только в том, почему именно произошел взрыв перекиси водорода в резервуаре торпеды, что послужило тому первопричиной. 


Что касается автора статьи,  то он,  не вдаваясь в детали, на одну из возможных первопричин указывает: «… если в магистрали воздуха высокого давления лодки, которым «подбивали», ...практическую торпеду, находились вещества, вызывающие моментальное  разложение перекиси [водорода в пусковом баллоне, А.Х.], пусковой баллон раздуется и лопнет. А поскольку он конструктивно находится внутри основного резервуара перекиси, то станет инициатором мгновенного разложения всей перекиси, [и взрыва резервуара, А.Х.]. Далее всё пойдет, как в моей версии». 


       В принципе, какими бы ни были детали, для общего понимания причин первого взрыва того, что сказал  В. Коренчук, достаточно. Ну а поскольку именно в практическую торпеду перед учебной торпедной атакой фактически подбивали воздух высокого давления до полной нормы, в то время, как боевую торпеду никто не трогал, то автор статьи должен был бы признать, - первый взрыв был связан с практической торпедой. Или сам воздух оказался недостаточно чистым, или подавали его через необезжиренный трубопровод. Достаточно было попасть в резервуар окислителя микрочастиц органики, пыли, и  произошел взрыв. Причем взрыв такой большой мощности, что был зафиксирован береговыми  сейсмографическими станциями.


         Так что версия В.Д. Коренчука о том, что перекись водорода взорвалась в БОЕВОЙ торпеде, не выдерживает критики. 

          
        Но это пока только о том, что касается первого взрыва.  Дальше - о версии В.Д. Коренчука, касающейся второго, намного более мощного, который, по его мнению, произошел в результате невероятного стечения обстоятельств и «ФАТАЛЬНОЙ случайности». 


        Для начала автор говорит, что самопроизвольный взрыв боеголовки любой торпеды практически НЕВОЗМОЖЕН. Что вероятность этого -  десять в минус девятой степени. Ни от пули, осколка или даже взрыва тротиловой шашки, скажем, установленной на боеголовке диверсантом-террористом, боеголовка не взорвется, просто разлетится на части.  Она взрывается только при срабатывании вставленного в торпеду специального универсального запального устройства, (УЗУ). Но добавляет:  «В обычном, [заблокированном], состоянии по УЗУ  хоть кувалдой шарахни, оно не сработает». Но позже признает, - и это очень важно для понимания дальнейшего, - что здесь он несколько преувеличил. Если хорошенько шарахнуть, может и сработать. (Все торпедисты знают, с какими предостережениями чтобы не задеть его, не стукнуть обо что-нибудь, снаряжается и вставляется в торпеду УЗУ).


         «Сила второго взрыва, зафиксированного норвежскими и английскими сейсмостанциями, так подходила под толовый эквивалент толстушки, что я 
однозначно решил: произошел взрыв именно боеголовки торпеды 650 калибра. То есть, невероятнейшее все-таки случилось. Как это могло произойти?», - задается вопросом автор статьи.

        В результате собственных раздумий и обмена мнениями с коллегами- специалистами, автор окончательно утвердился в таком своем видении ситуации:


       «Взрыв, оказывается, возможен, но возможен при невероятнейшем стечении обстоятельств. Это могло произойти только с боевой перекисной торпедой. Она должна находиться в торпедном аппарате, готовая к боевому выстрелу, то-есть, с установленными взрывателями. Передняя крышка аппарата должна быть открыта или в стадии открывания, и торпеда должна соприкасаться с морской водой. В воде должны присутствовать хотя бы намеки на редкоземельные металлы, окислы меди или любые другие катализаторы, вызывающие мгновенное разложение перекиси водорода. Резиновые уплотнительные кольца резервуара перекиси торпеды должны иметь дефекты, допускающие контакт морской воды с перекисью».


И тогда, по мнению автора, перекись водорода в резервуаре боевой торпеды, (находящейся в ТА№3) могла взорваться. 



     Уже здесь у В.Коренчука наблюдается много случайных совпадений. Одно лишь открытие крышки ТА с боевой торпедой чего стоит, (такое в нормальных условиях недопустимо). Но, предположим, всё произошло так на самом деле и  резервуар окислителя в боевой торпеде взорвался.  Что дальше?

   
     А дальше, по словам В. Коренчука, силой взрыва вырывает заднюю крышку торпедного аппарата №3. «В носовой отсек лодки врывается перегретый пар разложившейся перекиси. Через 0,2-0,4 секунды в первом отсеке подскакивает давление до 5-6 атмосфер. А для человека смертелен динамический скачок уже в 1,5-2 атмосферы». Личный состав 1 отсека погибает.  Через открытые переборочные захлопки системы вентиляции давление во втором отсеке скачком повышается до 2-2,5 атмосфер, главный командный пункт, (ГКП), выведен из строя, лодка потеряла управление.


       Если бы такое случилось с практической торпедой, утверждает автор статьи, то на том бы дело и кончилось. Разрушился бы частично и заполнился водой первый отсек, личный состав, кроме погибших в 1 и 2 отсеках остался бы в живых. Корабль был бы поднят и возвращен в строй. 


       Но произошел второй, намного более мощный взрыв, погубивший корабль и людей. И  взорвалась, как предполагает В. Коренчук, боеголовка той самой толстой боевой торпеды, (вес её взрывчатого вещества большой мощности 570 кг!). А как именно, по  его мнению, это произошло?
 

     И тут продолжается цепь неимоверных случайностей. Торпеда, считает автор, могла из-за взрыва окислителя "немного сдвинуться вперед", "чуть повернуться в ТА вокруг своей оси", освободить таким образом машинный кран и концевой трубный предохранитель, а также вертушку дистанционного предохранителя УЗУ.  Поток поступающей в отсек через трубу торпедного аппарата, (ТА), воды её, (вертушку),  раскрутил бы, снялась бы дистанционная ступень предохранения. В первый отсек через поврежденный ТА , как было сказано, начала бы поступать  вода.  С приемом в первый отсек нескольких тонн воды, дифферент возрос на нос, и подводная лодка,  имея ход 6-7 узлов, (турбины, винты всё еще работают, их никто не останавливал), никем не управляемая, пошла ко дну. 


И, продолжает автор:  «…через 135 секунд «Курск» касается дна.  Срабатывают  инерционные ударники,  (возможно и неконтактные тоже) и гремит второй взрыв.  Последствия его ужасны. При наружном взрыве на разрушение приходится от 45 до 60% энергии взрывчатки, а здесь, если ещё и смялась носовая оконечность и захлопнула переднюю крышку торпедного аппарата, почти все 100% достались «Курску».



     На первый, особенно непросвещенный взгляд, причина катастрофы ясна. Но!


Уважаемый  специалист по торпедному оружию, академик, профессор искусствоведения, журналист и фотохудожник,  видимо, в силу возраста и отсутствия опыта службы на подводных лодках, а может и недостаточно внимательного прочтения материалов по «Курску», кое-что  упускает.



             Например, любой подводник скажет, что при  взрыве резервуара окислителя торпеды в торпедном аппарате, такой силы взрыв разорвал бы её на две части. Задняя часть, вырвала бы заднюю крышку ТА и вылетела в отсек со всеми, как говорится, вытекающими отсюда последствиями. (Так оно и случилось с практической торпедой, и о том у В.Коренчука сказано правильно). Но о другой половине торпеды он почему-то, умолчал!  А ведь  другая половина боевой торпеды  после такого чудовищного по мощности взрыва в средней части торпедного аппарата, в отличие от практической, (та, как было сказано, ударившись в переднюю крышку, вырвала её и вместе с ней и вылетела за борт), мгновенно врезалась бы боеголовкой в его переднюю крышку с такой силой , что срабатывание УЗУ и  взрыв боеголовки, были бы неминуемы,  (это намного сильнее, чем шарахнуть по взрывателю кувалдой). Только вот в чем проблема - в таком случае  взрыв произошел бы сразу же, без промедления, т.е. получился бы, практически, один взрыв с взрывом перекиси водорода в резервуаре торпеды.


        Такой вариант автора устроить не мог. Взрывов было два, с промежутком между ними в 135 секунд, значит  и должно быть два. Потому надо что-то придумать. Вот Коренчук и придумал, что передняя часть торпеды с боеголовкой и УЗУ в ней, после взрыва осталась преспокойно лежать на месте. Только чуть-чуть повернулась, так, чтобы освободить вертушку УЗУ. Вертушка, оставаясь в целости и сохранности, стала свободно крутиться в потоке поступающей в отсек воды и сняла дистанционную ступень предохранения. УЗУ оказался готовым к работе. И через 135 секунд боеголовка толстой торпеды взорвалась в момент касания подводной лодкой дна. 


         Вот теперь всё, версия готова!


         Однако, такое развитие событий,  когда передняя часть торпеды с боеголовкой остается после взрыва резервуара окислителя на месте, неповрежденной, представить себе невозможно. А, значит, никакого взрыва перекиси водорода в резервуаре БОЕВОЙ торпеды не было, не было снятия предохранителей УЗУ на боевой торпеде и срабатывания его при касании подводной лодкой дна. Значит, и второго взрыва не могло быть тоже.


         Но  ведь он фактически был!!


         В числе различных версий происхождения второго взрыва некоторыми авторами статей приводились и такие, что УЗУ на одной или двух торпедах, находящихся в торпедных аппаратах, сработали после смятия торпедных аппаратов с торпедами в результате столкновения подводной лодки с дном моря.

 
       Всё, казалось бы, могло быть и так.  Но ведь многие авторы, в том числе и В.Коренчук, говорят о том, что смять торпедные аппараты, находящиеся в верхней части 1 отсека, можно было бы только в том случае, если бы лодка погружалась с большой скоростью почти ВЕРТИКАЛЬНО ко дну!  


       Откровенно говоря, я и сам раньше придерживался такой версии, что взрыв боевой торпеды, а то и двух, мог произойти при столкновении подводной лодки с дном моря на ходу с большим дифферентом на нос.  Однако под влиянием многих авторов, в том числе и В.Д. Коренчука, понял, что, с учетом глубины моря в районе плавания и расположения торпедных аппаратов в отсеке, такие повреждения ТА,ТА от удара «Курска» о грунт нижней частью носовой оконечности вряд ли возможны.  Значит, должно быть что-то другое.
 

        Как говорит автор, он пришел к своей версии второго взрыва после длительных размышлений. Однако, если учесть всё сказанное выше, его версия не выдерживает критики.  Тогда, может, стоит подумать еще об одной?



        Вот и я, после длительных размышлений, вызванных статьей В.Д. Коренчука, пришел к своей новой версии и предлагаю рассмотреть такую. 

 
        При ударе подводной лодки погружающейся со значительным  дифферентом  на нос и приличной скоростью, о дно моря, торпеды в торпедных аппаратах, (все или одна)… могли сорваться со стопоров! Сорваться и ударить боеголовками в передние крышки ТА.  По результатам осмотра "Курска" после подъема и постановки в док, было установлено, что некоторые  механизмы, агрегаты в отсеках сорваны с фундаментов. А то, что не было в отсеках закреплено, свалилось в кучи в хаотическом порядке. И ведь не только от взрыва это произошло, взрывную волну остановила переборка 4 отсека! Так что, если учесть вес торпед, особенно «толстой», (почти 5 тонн!), вполне можно допустить, что со стопора она сорвалась. А дальше можно себе представить, какая масса врезалась боеголовкой, по инерции, в закрытую переднюю крышку ТА! Пусть даже  с невзведенными взрывателями.  Боевых торпед в торпедных аппаратах было пять, в каждой из них по два УЗУ, итого их десять.  Одна из них могла сорваться со стопора? Один из 10 УЗУ мог сработать и вызвать взрыв? От которого могли сдетонировать и другие взрыватели торпед, находящихся в торпедных аппаратах.  (В. Коренчук не допускает подобной детонации, но именно такой взрыв фактически произошел на стоявшей у пирса подводной лодке  «Б-37»  Северного флота  11 января 1962 года . Взорвался весь боезапас -11 торпед. Всего погибло тогда 122 человека).



         Кроме того, у меня есть еще одна версия. Меня заинтересовала небольшая оговорка В. Коренчука в приведенной раньше фразе: "Вот если в магистрали воздуха высокого давления лодки, которым «подбивали», по данным В.Д. Рязанцева, практическую торпеду, находились вещества, вызывающие моментальное разложение перекиси, пусковой баллон раздуется и лопнет. А поскольку он конструктивно находится внутри основного резервуара перекиси, то станет инициатором мгновенного разложения всей перекиси, [то-есть, взрыва резервуара окислителя практической торпеды А.Х.]. Далее всё пойдет, как описано в моей версии".
        Сначала я не обратил особого внимания на слова "ДАЛЕЕ ВСЁ ПОЙДЕТ, КАК ОПИСАНО В МОЕЙ ВЕРСИИ", тем более, что сам автор сказанным и ограничился. А обратить внимание и продолжить, в первую очередь самому автору статьи, стоило!

        Посмотрите: в торпедном аппарате №4 взрывается перекись водорода практической торпеды. Мощный взрыв потрясает подводную лодку и, конечно же, соседние торпедные аппараты, в том числе ТА№3 с боевой торпедой. Передняя крышка теряет герметичность, через образовавшуюся щель в ТА поступает вода. Вследствие сотрясения от взрыва теряет герметичность и резервуар окислителя боевой торпеды, образуется течь перекиси водорода в ТА или наоборот,  с возрастанием давления в торпедном аппарате идет постепенное проникновение забортной воды в резервуар окислителя. Вода содержит, пусть и слабую, примесь органики, скажем, от смазки привода открывания передней крышки ТА. Не сразу, постепенно, (возможно именно в течении тех самых 135 секунд!), уровень воды в ТА и давление возрастают, вместе с водой  в перекись водорода попадает органика. Происходит взрыв резервуара перекиси водорода боевой торпеды. В результате взрыва - сильный  удар боеголовки в переднюю крышку и, практически, одновременно с перекисью водорода, как уже описано раньше, она взрывается. (В этом случае "Курск" мог еще даже не дойти до дна).


    Вот откуда мог произойти второй, куда более мощный взрыв. И не нужно ни случайного открытия крышки ТА №3, ни оставаться на месте носовой части боевой торпеды в аппарате после первого взрыва, ни к чему возможный поворот её вокруг собственной оси, снятие всех ступеней предохранения взрывателей и так далее. Всё гораздо ближе к реальности. 
    

          Такие версии происхождения второго взрыва, на мой взгляд,  заслуживают внимания.  В их случае вероятность взрыва боеголовки толстой торпеды намного выше, чем в версии В.Коренчука, поскольку в них нет невероятного стечения «фатальных обстоятельств», всё реально.  Особенно, повторяю, высока вероятность взрыва толстой, самой тяжелой торпеды.


          Разумеется, на таких вариантах происхождения второго взрыва, как единственно возможных, настаивать сложно. Необходимы расчеты, а лучше натурный эксперимент, (если он кому-то еще нужен). Но ничем другим  двухминутный интервал между 1 и 2 взрывами я, например, объяснить не могу. 
 
         
Скажем, в книге Б.Спасского, и некоторых других авторов статей, причиной детонации стеллажных торпед через 135 секунд после первого взрыва считается интенсивный пожар в 1 отсеке, с достижением сверхвысокой температуры достаточной для взрыва стеллажных торпед. Но, после того, как из ТА№4 вылетели обломки практической торпеды, (задняя часть в отсек, передняя за борт), он остался пустым с открытыми, (оторванными) крышками. А, значит, верхний этаж 1 отсека с боезапасом на стеллажах заполнился забортной водой, практически, моментально. И как тогда быть с пожаром, с интервалом в 135 секунд? 


          Не могу промолчать еще вот о чем. Всем понятно, что не будь взрыва резервуара окислителя практической торпеды во время выхода «Курска» в учебную торпедную атаку, никакой катастрофы  не случилось бы. Очень важно понять, почему именно всё так произошло, с тем, чтобы не допускать впредь ничего подобного. 


          Работа с взрывчатыми веществами, боезапасом всегда считалась и считается особо опасным и ответственным делом, требующим высокого профессионализма, высокой дисциплины и неукоснительного исполнения Инструкций по хранению и обращению с оружием и боезапасом.


     В частности, по правилам безопасности обращения с кислородными и перекисьводородными торпедами, все системы их обслуживания, включая инструмент перед его использованием, требуется обезжиривать.  А чем это делается?   Спиртом!


             Более пятидесяти лет назад, будучи старшим лейтенантом, командиром БЧ-3, я получил на базе канистру спирта для промывки системы стравливания перекиси водорода за борт.   Когда шел с канистрой в отсек, откуда надо было начинать промывку системы, (лодка была в доке), на меня работники  дока, инженеры, да, признаться, и старшие товарищи-подводники, смотрели, как на сумасшедшего. Как это можно, такое добро расходовать «не по назначению». (Я тогда выстоял). 



            А что, в девяностые годы обстановка с дисциплиной на флоте улучшилась? Спирт стали использовать строго для технических нужд? 
            Вот что сказано об этом в книге вице-адмирала В.Д. Рязанцева "В кильватерном строю за смертью":  "Обезжиривание торпедного инструмента, воз¬душных шлангов и систем технического воздуха производится ежегодно под наблюдением корабельной комиссии. В имеющемся «Акте проверки и обезжиривания трубопроводов технического воздуха» АПЛ «Курск» от 15 декабря 1999 года подписи членов корабельной комиссии и командира подводной лодки фальшивые. Из этого следует вывод о том, что на «Курске» длительное время системы технического воздуха не эксплуатировались и не обезжиривались".


            А вот  что говорит  В.Д. Коренчук:  «Чем больше анализируешь катастрофу «Курска», тем яснее становится беспрецедентное стечение в одном месте чудовищной безответственности, непрофессионализма, разгильдяйства, халатности, беспечности и головотяпства, воцарившихся после развала Союза во флоте и невероятной, необъяснимой, ФАТАЛЬНОЙ случайности».  


            Всё так, только можно еще раз повторить: высокий профессионализм, строгая дисциплина и соблюдение правил ухода и обслуживания боезапаса, как правило, сводят вероятность фатальной случайности, практически, к нулю.



            Однажды, еще до катастрофы с «Курском», мне пришлось посмотреть видеоролик о том, как офицеры «Курска», (в том числе капитан-лейтенант Колесников), водили своих жен по отсекам, показывали подводную лодку своим боевым подругам. Грешным делом подумал и даже проговорил вслух: «Добром такое безобразие не кончится»…



            Еще два замечания.  В.Д. Коренчук говорит: отрезанный первый отсек так и остался на морском дне. Когда, год спустя, общественность потребовала его подъема, Спасский всё сделал, чтобы отсек взорвали.  Якобы так Спасский заметал следы своих конструктивных упущений. Не знаю, какие такие упущения могли быть в первом отсеке, чтобы он их боялся.  А задавался ли автор статьи вопросом, как  выглядел  первый отсек после того чудовищного взрыва, о котором сам говорит, что после него даже от второго отсека почти ничего не осталось?   Может прав был Генеральный конструктор, что не стоило рисковать при подъеме лодки?  Остатки первого отсека могли отвалиться при подъеме, нарушилась бы центровка и что дальше – одному Богу, (и американцам, которые поднимали «К-129» на ТОФ), известно.  А взорвать остатки отсека надо было хотя бы потому, что там, в торпедных аппаратах, могли оставаться другие торпеды с боеголовками. В наше время извлечь их и поднять  для изучения их характеристик мог кто угодно…

И последнее. У автора статьи:  «Надо отдать должное, следствие до определённого момента велось тщательно. Так говорят 133 тома уголовного дела российской генпрокуратуры, расследовавшей причины гибели «Курска». И  там не просто слова. Там более 1200 протоколов опросов должностных лиц, актов осмотров, судебно-медицинских и технических экспертиз, заключений. За ними встает картина такого халатного отношения к своим должностным обязанностям во флоте, что иначе как преступлением и не назовешь.


Прокуратура накопала многое. Но в последний момент ей накинули удавку на шею.  А с удавкой, даже если кое-что знаешь, слова не вымолвишь».


             Послушайте, может, хватит уже об удавках?  Я не говорю, что прокуратура у нас идеальная и абсолютно независимая. Но есть же мера здравого смысла. Да, виновников в той катастрофе можно было найти много и отдать их всех под суд.  Половину флота, начиная с Главкома.  А может и выше. Пошло бы это на пользу армии и флоту?  Возможно. И авторитет Верховного только вырос бы. Но, он решил иначе.  Решил снять с должностей лиц, непосредственно виновных в слабой подготовке подводников и в плохой организации учений флота, а в остальном сделать правильные выводы и принять меры к оздоровлению армии и флота.  Именно это сейчас и делается. Не так ли?



             А кто согласен насчет удавки – почитайте «Новую газету», «МК», «Коммерсант»,  послушайте радио  «Эхо Москвы», посмотрте ТВ-канал «Дождь». Поищите там вашу удавку.



              Конечно, я понимаю, не все читатели со мной согласятся. Потому жду ваших замечаний, критики и своего видения причин катастрофы «Курска». И не из праздного любопытства, а только лишь для пользы делу, чтобы ничего подобного не произошло в будущем.



   Успехов всем в делах и творчестве. С уважением, Альберт Храптович, бывший командир рпк СН «К-223» в 1978-84 годах, капитан 1 ранга в отставке.