Родился 16 июля 1956 г. в г. Куйбышев, ныне Самара.

Происхождение рабоче-крестьянское.

При выборе своего дальнейшего жизненного пути победили гены вояки. Принял решение поступать в военно-морское училище. С наказом старого воина, ветерана Второй мировой, друга отца, участкового и просто дяди Вани: «Делай ноги, сынок, и как можно дальше. Дай тебе бог стать человеком» отправился в путь. Поступил, а затем и успешно закончил ТОВВМУ имени С.О. Макарова во Владивостоке в 1978 г.

 

 

Службу офицером начал в должности командира боевой части связи — начальника радиотехнической службы самой устаревшей подводной лодки Черноморского флота проекта 613 «С-348» (командир капитан 3 ранга Жучков В.П.) в составе 153 БПЛ (комбриг контр-адмирал Царев Б.М.), затем 155 БПЛ (комбриг капитан 1 ранга Карлов А.А.).

 

Напряженность службы на этом старом корабле научила борьбе за живучесть, совершенствованию технических средств, знанию устройства корабля, управлению лодкой, ценить людей и мужскую дружбу. На боевой службе испытали работу системы подводных звуковых маяков ПЗМ-400 (изобретение офицера Шуплецова Н.В. и старшего мичмана Моисеенко О.К. 27-й БПЛ), обнаружили работу подобной турецкой системы на более низких частотах. Эффективность низкочастотных подводных излучателей заставила задуматься о совершенствовании и расширении тактических приемов их боевого применения. При отработке задач боевой подготовки с румынскими противолодочными кораблями (ПЛК) впервые случайно родилась идея создания бортового прибора акустических помех. Там же под Мангалией столкнулись с пассивной гидроакустической системой ТАКТАСС (фрегат типа «Нокс» ВМС США) , ЧТО ЗЛСТ2- вило задуматься о возможности противодействия обнаружению. Решение воплотилось позже на «С-37».

Летом 1982 г. был назначен старшим помощником на подводную лодку проекта 633 «С-53» (командир капитан 2 ранга Аникин В.А.). Первое же знакомство с этой лодкой возбудило фантастические чувства к этому проекту. Более совершенное вооружение, наружные шпангоуты, обводы корпуса, насадки на винтах.

 

Правда или нет, что по приказу Главкома ВМФ Горшкова С.Г. была спроектирована и поступила на флот подводная лодка проекта 633: «Такая же маленькая и неуловимая, как морская 613 проекта, но такая же мощная, как океанская 641 проекта». Расконсервация, ввод корабля в состав сил постоянной готовности флота, средний ремонт — дали знания устройства корабля, навыки его управлением, умение рациональной организации ремонта и сплочения экипажа для успешного выполнения задач, поставленных командиром. Были установлены деловые связи и приятельские отношения с корифеями снабжения и ремонта Технического управления и отделов ЧФ. Легко сработался с управлением, строителями, инженерами и рабочими 13 СРЗ (Килен-бухта).

 

 

К сентябрю 1985 г. у меня было все: знания, опыт, убеждения, идеи, задумки, плюс молодость, энергия и здоровье — все, чтобы получить свой корабль и действовать. Решением командира 14 ДиПЛ ЧФ капитана 1 ранга Кравченко В.А. я был представлен на должность командира средней подводной лодки «С-37» проекта 633. О большем счастье, чем командовать 633 проектом, да еще со средним ремонтом на 13 СРЗ, я мечтать просто не мог. Приказом Главкома ВМФ СССР назначен 11 октября 1985 г. командиром «С-37».

 

 

 

Корабль находился в ужасном состоянии. Он физически и морально был изношен, требовал срочного лечения. Аккумуляторы еле дышали на воде, прочный корпус не герметичен, в первом отсеке паутина. Перечень можно было продолжить до бесконечности.

 

 

Через пару недель «С-37» ошвартовалась в Южной бухте, перешла в подчинение командиру 153 БПЛ контр-адмиралу Цареву Борису Михайловичу. В установленные сроки лодка встала на ремонт в 13 СРЗ ЧФ. Убедил комбрига в необходимости размещения экипажа на БДК в заводе, отработал автономную организацию и приступил к ремонту.

После выхода из ремонта «С-37» в течение пяти лет являлась самой малошумной подводной лодкой дивизии. Ее реальными соперниками в Черном и Средиземном море являлись подводные лодки НАТО типа «209», «Сауро» и «Агоста». По прибытию в ноябре 1987 г. в пункт постоянного базирования, т. е. Феодосию, 475 ДПЛ под командованием капитана 1 ранга Луценко Анатолия Филипповича, на борт прибыл первым его заместитель по ЭМЧ капитан 2 ранга Бут Анатолий Владимирович. Его оценка была однозначна: «Как никогда чувствую надежность корабля».

 

 

1988 г. был годом становления боевого корабля. В апреле ПЛ «С-37» вошла в состав сил постоянной готовности, в мае заступила в боевое дежурство по флоту, в июне-июле участвовала в учениях флота. Дальности обнаружения подводных лодок превзошли ожидания. Если в отношении старых проектов лодок 690 и 613 преимущество ожидалось, то при работе с 641Б вызвало трогательные чувства удовлетворения. А испытания стационарной пассивной гидроакустической системы в районе Главной базы флота привели к войне с радиотехническим отделом флота.

Началась боевая подготовка. «С-37» с 1988 по июль 1993 г. принимала участие во всех учениях флота и флотов стран Варшавского договора. За этот период успешность торпедных стрельб составила 92%, выполнив 36 успешных стрельб, одну дурную первую ПТ-2 за нарушение правил проведения торпедных стрельб ПМС-Б-7 (торпеды были разнесены по разную сторону горизонта атакуемой ПЛ) и досадно провальную призовую стрельбу 1992 г. Выпущено 89 торпед, не потеряно ни одной! Я очень любил стрелять и, наверное, привил атакующий азарт всему экипажу. Трижды «37»-я несла боевое дежурство по флоту со спецбоевой частью торпед (примерно по две Нагасаки) от 6 до 9 месяцев, одно боевое дежурство в минном варианте — восемь месяцев. Оценка дежурств — «отлично».

 

Наплаванность корабля была колоссальной, в 1988 г,— два моторесурса, в 1989 и 1990 гг. моторесурс продлевался дважды, офицеры и мичманы крайне редко были дома, напряженность службы личного состава срочной службы была просто бешеной. Отдушиной были мандариновые походы на Кавказ и расслабляющие вояжи к «партизанам» в красавицу Одессу, то на кинофестиваль «Золотой Дюк», то на отдых в Куяльнике. Моряки гордились своим кораблем, любовно называли лодку «Ласточкой». Благодаря старшему помощнику командира капитану 3 ранга Виноградову Константину Викторовичу, поистине главе кают-компании, на лодке сплотился крепкий офицерский и мичманский коллектив, легко и умело построена организация службы — за своими плечами я чувствовал силу своего экипажа, уверенность в его надежности, иначе не рисковал бы иной

раз чрезмерно. «С-37» два года (1990 и 1991 гг.) была лучшей на дивизии. Особенно выделялась большими дистанциями стрельбы.

 

 

Хочется описать принципиально важные моменты «С-37» за период моего командирства, давшие подводному флоту нечто, что не каждая боевая единичка смогла дать.

 

 

ПЕРВОЕ БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
«МПЗМ-400»

На учениях подводной лодке предстояло выполнить поиск конвоя КОН с выполнением БУ НТ-4 «Атака отряда боевых кораблей (конвоя)». До выхода в море я попросил командира «Б-380» капитана 2 ранга Панасенко И.В. попринимать мои звукограммы МПЗМ-400, а так как мой район находился западнее его, то после стрельбы передам ему время, место и параметры движения КОН.

 

 

Все получилось отлично. «С-37» успешно выполнила стрельбу, атаковала оригинальный отряд конвоя, шедший под берегом. Пока я следовал по пеленгу на стукачи своих торпед, передал трижды звукограмму, примерно такого

содержания: _0815_4430_3432_07609, что

означало «Вызов» — «Широта 44° 30' северная» «Пробел» «Долгота 34° 32' восточная» «Пробел» «Курс 76°» «Пробел» «Скорость 9 узлов». Иван Васильевич получил все мои тренировочные и боевые звукограммы. Дальность составила 14-18 миль, качество отличное. Другие лодки тоже прослушивали сигналы, но, естественно, командиры ничего не поняли, дальность уверенного приема составила около 50 миль (просто на большей удаленности лодок не было). Вполне хороший опыт для отработки совместных действий подводных лодок в тактических группах, хотя согласно ТРПЛ для дизельных подводных лодок это не предусмотрено. Подобное целеуказание использовалось неоднократно. В следующем году на учениях ВМС стран Варшавского договора в Болгарии этот пункт решения на выполнение боевых задач и опять при атаке КОН был утвержден руководителем учений. В составе группы, кроме «С-37» и болгарских подводных лодок того же проекта, участвовала ракетная ПЛ проекта 651 «Б-318» (Командир капитан 1 ранга Бабенко А.Я.). Результат положительный, лодка отмечена вымпелом «Лучший корабль учений».

1. 1989 г. — год роста и закрепления мастерства экипажа «С-37». Три основных эпизода:

 

Эпизод первый. «Атака «Кунаховича*

МПК «Кунахович* проекта 1141. первый противолодочный корабль, на котором я вышел в море посредником в июле 1989 г. Корабль недавно вышел с ремонта по замене правого крыла. Проектной скорости 80 узлов корабль достигнуть не смог и получил ограничение до ГАК «Шелонь» с опускаемой гидроакустической базой (ГАБ) — шедевр науки и промышленности. При III типе гидрологических условий подводная лодка «С-376» была обнаружена на остром курсовом угле на дистанции около 60 кабельтовых. Один такой крылатый петушок стоит двух КПУГов 30-й дивизии ПЛК.

 

 

Получив боевое распоряжение на выполнение БУ НТ-3, пришлось вспоминать все детали от времени опускания и подъема ГАБ, нахождения в водоизмещающем состоянии до выхода на крыло и инерции до полной остановки корабля в точке опускания ГАБ. Задача обеспечить стрельбу с дистанции, обеспечивающей вход торпед в кильватерную струю цели и догона ее до набора скорости 28 узлов. Иначе торпеды просто не догонят цель в водоизмещающем состоянии, обеспечивающем срабатывание неконтактного взрывателя. При этом угол входа торпед в кильватерную струю (угол атаки) по расчетам должен быть от 45° до 135°. Пришлось добывать специфичную информацию о корабле, учитывать его слабые стороны. Информация была получена при застолье с моим бывшим соседом флагманским РТС 68 БрПЛ Юрием Кузьминым, причем он не очень понимал причину моего любопытства. В результате:

-были уточнены временные интервалы и нормативы боевого применения ГАБ ГАК «Шелонь»;

-выявлены слабые места корабля.

КБР тщательно производил расчеты с живым участием дивизионного минера капитана 3 ранга Мельника В.А. Я отработал для себя алгоритмы действий и выбора вариантов стрельбы.

1- й вариант: стрельба двумя торпедами

при заходе на подскок (наборе скорости хода МПК) — вероятность скрытного занятия позиции стрельбы и обеспечение углов атаки торпед к кильватерному следу 45° ± 135° составляет не более 20%. Подходить при 1-м типе ГЛУ на максимальных глубинах (-220 ± 250 м), острых курсовых углах и ходом, обеспечивающими всплытие на глубину стрельбы (100 м).

2- й вариант: стрельба двумя торпедами при выходе с подскока (уменьшении скорости хода МПК) — вероятность оказаться в позиции стрельбы с маневрированием в расчетную площадь стрельбы, обеспечивающей углы атаки торпед к кильватерному следу 45° ± 135°, составляет не более 25%.

 

И третий вариант: 1-й и 2-й по одной торпеде.

 

В итоге мучились не долго. На третьем подскоке, успешно сработал второй вариант!

 

Пришлось усердно маневрировать по глубине и курсу с учетом изобат, обеспечивая скрытность и условия работы КБР для определения КПДЦ «Кунаховича». Это было что-то схоже с проходом минного поля, не знаешь, обнаружен ты или нет. Подмывало дать МПК ложную цель. В. Ващук будто нутром чувствовал «пернатого» на всех режимах движения и в дрейфе. Экипаж обеспечивал режим «Тишина» с полной серьезностью. казалось каждый слушал забортные шумы. К нашим расчетам сопутствовали везение и удача.

 

 

Эпизод второй.

Первая стрельба «Клещами»

Двумя месяцами позже проходили учения флота, в преддверье учений стран Варшавского договора. Согласно боевому распоряжению «С- 37» предстояло атаковать отряд боевых кораблей (БУ НТ-4). Состав ОБК: главная цель — БПК «Комсомолец Украины» проекта 61, корабли охранения — 3 СКР проекта 1135. Гидрологические условия не благоприятны для подводных лодок. Неярко выраженный слой скачка располагался на глубине всего 15 ч 20 метров, то есть приповерхностный подводный звуковой канал находится в диапазоне опасных глубин. Слабым местом «37»-й было отсутствие опыта перископных атак (все атаки были чисто акустическими). Плохая тренированность «командир — механик — боцман» и индивидуальные технические особенности самого корабля при маневре всплытия на перископ создавали повышенный риск в ущерб безопасности и скрытности. Была уверенность, что сигналы гидролокаторов и неимоверный грохот элиты флота обеспечат достаточные условия для обнаружения и наблюдения за маневрированием ПЛК.

 

 

Прогнозы подтвердились. Я маневрировал относительно центра района. КБР работал слаженно. На дистанции около 100 кабельтовых по сигналам ГЛС началось раздельное пеленгование целей. «Комсомолец» демаскировал себя периодической работой гидролокатора «Платины» на фоне «Титанов». Работа только подкиль- ными гидролокаторами предполагала скорость целей 18 ± 20 узлов. На дистанции ~60 ± 80 кабельтовых пробивались шумы винтов, выявился рисунок ордера. Я маневрировал в центр шумов. Оказавшись почти под кораблем охранения на глубине стрельбы и в позиции стрельбы, я ждал поворота цели вот-вот. И тут шумы пропали, главная цель вошла в зону тени на дистанции -30 кабельтовых. ПУТС (приборы управления торпедной стрельбы) «Ленинград» оставил на сопровождении главной цели в «автомате». Эффективно оставалось оценивать маневрирование по концевому кораблю охранения, но и с ним шумовой контакт был потерян. Оставалось идти на перископ. Начал циркуляцию на генеральный курс ОБК и вдруг —счастье! Четкий шум свистящих турбин «Поющего фрегата» (БПК 61 проекта), т. е. главной цели прямо над головой. Стрельба по главной цели вдогон «клещами» с дистанции 8 кабельтовых. Наведение торпед было обеспечено, скрытность «С-37» тоже. Концевой корабль охранения был атакован с кормовых торпедных аппаратов.

 

 

По приходу в базу начались обвинения в опасном маневрировании на перископе. Помогло присутствие на борту флагманского штурмана дивизии капитана 2 ранга Мишина В.А. Не верили мастера перископных атак в такую стрельбу без подвсплытия. Однако так, и победителей не судят! Оценка «отлично».

 

 

Эпизод третий. «Везучая турка»

В том же 1989 г. в августе или сентябре при входе в Балаклавскую бухту вышел из строя главный гребной электродвигатель (ГГЭД) левого борта.

 

Дали трое суток на устранение неисправности и выдали боевое распоряжение на контрольный поиск. Пока механик в одиночку бился с Техупром, пытался за отдельную плату вызвать специалистов 13 СРЗ, трижды меняли боевое распоряжение. Более точно уяснил задачу, устно поставленную командиром дивизии контр- адмиралом Кравченко В.А. Я понял его замысел так, как понял. Из Феодосии за 12 часов до выхода в море вызвали заместителя командира дивизиона по ЭМЧ капитана 2 ранга Дмитриева И.И., как будто он может заменить собой мотор. Обстоятельства принудили меня принять преступное решение и выйти в море с одним ГГЭД. Был полный штиль, и маневр выхода из бухты под правым мотором не был проблематичным. Через сутки перехода на различных режимах движения в надводном и подводном положениях «С-37» заняла район поиска в 40 милях от Эрегли и Амасра. Разведка деятельности сил турецкого флота в районах боевой подготовки велась с преднамеренной потерей скрытности. Периодически излучались ложные звукограммы МПЗМ-400, шумы прибором помех и имитировались переговоры ЗПС.

 

 

Через сутки всплыли в надводное положение и начали движение в район контрольного поиска турецких подводных лодок юго-западнее мыса Сарыч. Переход осуществлялся под дизелями на подскоках, периодически ложась в дрейф. Замысел состоял в привлечении на себя внимания турецких сил и средств разведки.

 

 

Перед погружением в полосе поиска пролежали в дрейфе и несколько часов обследовали горизонт визуально и всеми техническими средствами наблюдения. Видимость была отличная, радиолокационная наблюдаемость сверхдальняя. Вся информация о целях была записана. Примерно через полчаса после погружения справа 132° был обнаружен шум винтов. Акустик классифицировал контакт через минуту после команды. Слегка заикаясь, Бащук доложил: «Шум винтов подводной лодки». Сначала я вступил в полемику с ним, мол хотел и услышал. Василий Николаевич показал, что зуб на отрыв. Я и старпом К. Виноградов по очереди надевали наушники. Затем я произвел комплекс мероприятий для подтверждения классификации шума: всплыл на перископ, осмотрелся и произвел разведку, медленно «руль право 3°» изменил курс в сторону цели на 20°, убедился сам в наличии на спектроанализаторе несколь

ких стабильных дискрет. И только после этого утвердил классификацию «подводная лодка». Были аналоги магнитофонных записей разных дизель-электрических подводных лодок, но это была явно не «Балао». Утвердил 209 проект. Другого, в принципе, быть не может. Продолжая плавную циркуляцию, «37»-я оказалась на кормовых курсовых углах «турки». Подвсплывая для троекратной передачи радиограммы об обнаружении иностранной ПЛ, не ожидая квитанции, все-таки кратковременно контакт терялся. Турецкий командир определил признаки своего обнаружения и начал маневрирование с плавным изменением курса, глубины и увеличением хода. Пеленг на «турку» менялся медленно, но увеличение хода было Василием прослушано. Выставив МРБ-206 с последней информацией, решил удерживать контакт активно. С первой же посылки «Арктики» было получено эхо на дистанции 16 кабельтов. Перейдя на движение «правый малый вперед», через три минуты снова дали посылку по шумопеленгу. Дистанция 19 кабельтовых. И так еще 6 ± 7 минут мы вместе с туркой увеличивали ход, маневрируя по спирали, но только у него с ногой было все в порядке, а «37»-я одноногая не по штату. «Арктика» еле успевала заряжать накопители. Контакт был потерян на дистанции около 24 кабельтовых. Всплыл. Продолжая движение на курсе слежения, установил связь на УКВ через ретранслятор с оперативным своей дивизии и доложил обстановку. Вскоре прилетел «Бе-12» и выставил полукольцевой барьер радио-гидроакустичес- ких буев (РГАБ). Летчик не зафиксировал срабатывание буев, и я получил команду с флота пройтись по барьеру под дизелями. Прошелся. Они не сработали.

Повезло турке. А ведь была в территориальных водах. Если бы удалось ее поднять или подтвердить контакт буями, не пришлось бы мне выслушивать кучу гадостей от умников всех мастей. Остается завидовать турецким подводникам — прекрасные аккумуляторы.

 

 

Почти под дизелями зашел в Балаклаву. Лодку проверили по полной схеме. Почему плохая связь, почему на лодке грязь; почему так долго шли и куда же вы пришли. Но на неисправности мотора внимание не заостряли. А Иван Ильич Дмитриев ждал «37»-ю. переживал и, конечно же, отремонтировал левый ГГЭД. Мы оба были рады, что нас не наказали. Ачерез месяцнас с Василием Бащуком поощрили ценными подарками (ручными часами «Электроника») — ленинградский институт подтвердил шумы подводной лодки 209 проекта и фонограмма шумов в РТС пополнилась. Желание впредь докладывать об обнаружении иностранной ПЛ пропало.

 

 

«ПЕРВАЯ ПЕРИСКОПНАЯ АТАКА»

1990 г. начался удачно. В доковом ремонте привели в порядок газопровод РДП, создававший проблемы при погружении и всплытии и управлении ПЛ на перископной глубине. Я начал уделять внимание на тренировках перископным атакам. Командир БЧ-3 капитан-лейтенант Федоренко И.В. отработал торпедного электрика вводить данные в торпеды X, и Х₂, то есть углы первого и второго поворота с центрального поста. Это позволяло производить залпы через 8 ± 10 секунд. Применялся особый метод тренировок метриста для развития зрительной памяти и точности выдачи данных радара в режиме «од- нообзор». Штурман капитан-лейтенант Андрей Ястребов мастерски вел на планшете одновременно четыре цели.

 

Ровно через год после атаки «Комсомольца Украины» при тех же гидрологических условиях и в том же районе «С-37» выполнила первую перископную атаку. Отряд боевых кораблей имел аналогичный состав, только вместо «Комсомольца Украины» главной целью выступил противолодочный крейсер «Москва».

 

Групповая цель по работе гидролокаторов и радаров была обнаружена на дистанции около 30 миль. Раздельное пеленгование на 120 кбт. «Москва» была выявлена сразу. Шумоконтакт был потерян на расчетной текущей дистанции около 60 кабельтовых. Прорвав слой скачка на 20 метрах, всплыл на перископ и обнаружил поворот цели прямо на себя. Дистанция до главной цели составила 61 кабельтов. С глубины 40 метров произвел стрельбу «клещами» с дистанции 52 кабельтова. Углы первого и второго поворота торпед рассчитывались на планшете Ш-26 по своей методике. Суть в том, что как бы выбросить торпеду в позицию стрельбы в точку второго поворота. А второй поворот — с углом упреждения ф° с траверза цели, обеспечивая угол входа в кильватерную струю 90° с дистанции 10 кабельтовых, перекрывая диапазон ошибки в курсе или повороте цели после стрельбы ± 30°. Корабль охранения атакован с кормовых торпедных аппаратов двумя торпедами САЭТ-60М. Это выглядело примерно так:

 

Офицеры штаба дивизии и флота, наблюдавшие ход торпед по выстрелам сигнальных ракеток, рассказывали с восторгом о захватывающем зрелище. Вздохнули, когда ракетки полетели в сторону крейсера и на палубу. Данная стрельба разбирается на б ВСОК ВМФ РФ.

 

 

«ГКЧП»

В августе 1991 г. командованием ЧФ и ВМФ было принято решение совместить инспектирование МО юго-западной группы войск с инспектированием Черноморского флота. Все усиленно готовились. Морская часть учений сил флота были спланированы с 17 по 21 августа. Согласно боевому распоряжению «С-37» должна была выполнить БУ НТ-3 и БУ НТ-4 по ДЕСО с перезарядкой торпедных аппаратов. ПЛ находилась в боевом дежурстве в минном варианте. Мины были выгружены в Феодосии, а практические торпеды приняты и загружены в Балаклаве. Как-то непонятно начались учения. Командиры лодок, участвующих в мероприятиях, с оформленными на картах решениями на выполнение поставленных задач, ждали доклада с 09.00 до 18.00 по каютам в 153 БПЛ. Но так и не дождались. Оперативный дежурный довел до нас приказ комбрига: «Заслушивания не будет, действовать согласно боевых распоряжений». Это вызвало у нас недоумение, веселое настроение, и мы собрались в каюте за столом провожать командира «Б-36» капитана 2 ранга Василия Ляшка в академию. Застолье закончилось во втором часу ночи в ресторане на Сапун-горе. На корабль в Балаклаву я прибыл как раз к отходу. У меня был самый дальний район, и выходила «37»-я на развертывание первой. Это произошло впервые за всю службу. Вышли с бухты, провели дифферентовку и начали скрытный переход в свой район боевых действий. 28 часов подводного положения. На дистанции 9 миль от мыса Сарыч решил всплыть на перископ для разведки. Прослушал и обследовал горизонт, чисто. В перископ горизонт чист, дымка, солнечно, море полный штиль. Эфир пуст, ни боевых, ни ложных радиограмм, никаких излучений. Обследовал радаром в «однообзоре» горизонт, ни души. Подумал: «Серьезные учения?!». Лег на курс 180°, кормой к Сарычу, продул среднюю. Поднялись со старпомом на мостик. Подняли радиопеленгторную «Рамку» и вооружили антенну «Штырь». Штурман и начальник РТС на перископах. Действует восьмимильная «зона президентской безопасности», президент отдыхает на Форосе.

 

 

Буквально через пять минут получили радиограмму с позывными «УМС, УМС, УМС» (всем военным кораблям в море) по «Глобусу» (дальняя связь). Переглянулись со старпомом «Что-то не то?!». Приказал сдать РДО шифровальщику. Флотские сети оперативно-тактической связи продолжали радиомолчание. «Опять непонятно?!». Одновременно на мостик вынесли расшифрованную радиограмму и такого же содержания телеграмму ЗАС. «Всем подводным лодкам ВМФ СССР», перечисляются тактические номера, примерно более 30 единиц, в т. ч. «С-37», «всплыть в надводное положение, следовать в пункты постоянного базирования». Подписной номер (буквально 15 или 20 минут раньше приема, Главком. Ладно мы, но судя по тактическим номерам «К»ашки несли боевую службу где-нибудь в океанах. «Но не война — это точно!». В это время директивой начальника ГШ ВМФ «С-37» числилась в составе 155 БрПЛ, там же загрузила практическое оружие. Лодка в составе сил дежурства по флоту, а боевое оружие осталось в Феодосии. Дилемма, что важнее? Или восстановить готовность, но нет приказа Командующего, или следовать в Балаклаву для выяснения обстановки. Написал радиограмму: «Всплыл, замечаний нет. Лег в дрейф Широта и Долгота. Прошу указать пункт возвращения. Подписной номер». Начал заряд аккумуляторов в дрейфе и бомбить во всех сетях своей радиограммой. Квитанции нет. Тактические 810, 828-я радиосети молчат, на УКВ в флотских сетях на позывные никто не отвечает, ретранслятор почему-то не работает?!

Получил доклад «Накрыт стол в кают-кампа- нии». Пообедав, с любопытством рассматривал в бинокль дачу. Все тихо.

 

 

Около 20.00 подошли к Феодосии. От командования флотом получил приказ за четыре часа восстановить готовность до двух часов и стоять носом на выход. Попытки убедить в невозможности за четыре часа выгрузить шесть торпед и загрузить 2 торпеды и 12 мин к успеху не привели. После захода на внешний рейд Феодосии, в нарушение мер безопасности, дал команду на установку торпедо-погрузочного устройства на верхней палубе, швартовались с установленным ТПУ. Впервые увидел, как должна работать береговая база — на пирсе стоял в готовности к погрузке автокран и силами береговой базы на пирс была подана торпеда (обычно подводники катали их сами). Стояли начальники служб береговой базы, и каждый интересовался, какие запасы необходимо пополнить. Началась перегрузка боезапаса в нос, которая продолжалась до 4 утра 20 августа. Видя, что экипаж уже «валится с ног», а ведь надо еще перегрузить кормовые ТА, решил дать отдохнуть людям до 9 утра. В 9 утра развернулись носом на выход, создали дифферент на нос, начали перегрузку кормовых ТА. Закончили около 11 часов, запретил сход на берег, поднял трап на борт и сели по готовности к выходу (вернее, все просто банально отсыпались). Все закончилось утром 21 августа. Что потом творилось в Феодосии, даже вспоминать смешно и горько.

 

 

НОВЫЙ КОМАНДУЮЩИЙ ФЛОТОМ

Известие о смене Командующего флотом «С-37» застало в октябре 1991 г. Понравились краткие телеграммы ЗАС: «Вступил в командование флотом. Касатонов», «Проверил 41 БрРК. Матрос КПП без воротничка, на тумбочках штабной команды голые бабы, в плафоне рубки дежурного дохлые тараканы, в урнах горит мусор, дежурный по бригаде не брит. До кораблей не дошел. Оценка — твердая двойка. Касатонов.» и т.п. С Алахадзы (Кавказское побережье), «37»-ю вызвали в Балаклаву. Командир 14 ДиПЛ капитан 1 ранга Погорелов Федор Иванович поставил передо мной задачу подготовить лодку к смотру Командующим флотом, срок двое суток. Комдив даже намекнул, что от результатов смотра может зависеть его очередное звание. Обещанной помощи в краске, смазке, швартовых концах и ветоши, конечно же, не было. Командир бербазы дивизии ответил спокойно, что на довольствии не состоим, комдив ему приказать не может, и вообще ему все равно, кто такой Касатонов. Выручили, чем смогли, балаклавские отцы-командиры, и под утро перед смотром из Феодосии привезли десять комплектов новых комбинезонов, десять пар рукавиц и смазочные материалы. Лодка не знала краски почти полгода, с майских праздников. Корпус ржавый, как после полугодичной автономки. Пришлось аврально натирать весь корпус разной смазкой до блеска. Даже флаг Комфлота был с пятнами ржавчины, которые затерли мукой 2 сорта. В общем, смекалка помогла щегольнуть блеском, а знания у бойцов были всегда. Исполнив ритуал встречи Командующего флотом, смотр корабля начался с первого отсека. Командующий с переноской делал осмотр матчасти как истинный подводник, вопросы были профессиональны и конкретны. С первого же отсека адмиралу все понравилось, а больше всего бравый вид и улыбки старшин и матросов. Второй отсек закрепил успех, заложенный первым. В центральном посту увлекся моими рассказами БПП «Проба», проделанной работой по снижению шумности, совершенствованию техники. Практически все приказывал брать на заметку. Дальше смотр практически превратился в знакомство с моряками, вопросами больше о настроении, желании служить, наплаванности и т. п. В седьмом отсеке попросил самого молодого. Потребовал рассказать порядок и правила выхода из затонувшей подводной лодки через входной люк. Ответ был правильным. Там же сделал запись в ЖБП о смотре и два замечания:

 

1. Не подписан комбинезон Командующего флотом.
2. Командиру ПЛ заменить «краб» на пилотке.

Вышли через люк седьмого, и я обомлел. Смотр длился около часа. За это время начался мелкий дождь и корпус от смазки окрасился разводьями всех цветов радуги. Мало того, на воде вокруг корпуса такие же разводья. Якобы поддерживая Командующего флотом под локоть я старался ускорить маневр по доставке его на причал.

Уже на переходе в Феодосию прочитал телеграмму ЗАС: «Провел смотр ПЛ “С-37” 14 ДиПЛ. Оценка “отлично”. Лучший корабль Черноморского флота. Касатонов».

«P.S.»

 

Можно было бы описать множество «бытовых» моментов на «С-37».

 

Это ремонт в море, с созданием противодавления в ЦП, перед глубоководными испытаниями быстродействующего клапана ЦБП. Профессионализм механика Сергея Новогрибельского, трюмных во главе со старшиной команды машинистов трюмных Николаем Трублиным, взаимовыручка бойцов ЦП, помогавших трюмным и хладнокровие и выдержка комбрига Попова Владимира Александровича.

Это рисковый вход в Балаклаву при шторме 4 ± 5 баллов при ветре из аэродинамической трубы до 25 м/с с хладнокровным и уверенным моряком-комбригом Жучковым Владимиром Прокопьевичем.

 

Это тяжелый вход под дизелем в Поти при таких же сложных условиях, когда дивизионный штурман отказался от несенения обязанностей штурмана с записью в вахтенном журнале. Навигационных происшествий лодка не имела.

 

«С-37» была выведена из боевого состава флота одна из первых. Командующий флотом удовлетворил мою просьбу и списали с передачей через ОРВИ в народное хозяйство для создания действующего музея.

 

С корабля были демонтированы системы опознавания и ЗАС, все остальное до винтиков было нетронутым, исправным. И здесь «37» была первой. Только, как всегда идея была не понята и растоптана. Скорее всего я сам виноват, не  довожу все до конца. Просто трудно пробивать рутину. Вместе с кораблем уволились в запас я, мичманы и молодые офицера: понимали, что дальше будет еще хуже. Продолжать службу негде и не за чем. Флаг и гюйс спустили сами, своим экипажем. *С-37 всегда была своей, но чужой и самостоятельной. Нам не сказали перед строем спасибо и не пожали руки. В мое отсутствие в Феодосии хозяин-бизнесмен превратил «С-37» в иголки. Приехав в Севастополь во «Втормет», я плакал и трогал разорванное тело  своего корабля, лежащее на берегу. В отсеках на штатных ’тестах находились и еще излучали свет и тепло родные механизмы и приборы. Лучше бы ты погибла, как «348».

Можно было бы высказать все о перестройке и ее результатах но теперь это очевидно всем.

Хочется верить, что история российских подводных сил сегодняшним днем не закончилась.