Пока на заводе и в Военном представительстве оставались энтузиасты - Резчик, Колядин, Гинзбург, Барыбин и другие - работа с торпедой 53-65К продолжалась. Направление работы - повышение коэффициента полезного действия. Доработав турбину по четырем позициям, Гинзбург получил прирост мощности в 100 лошадиных сил при тех же расходах энергокомпонентов. Отличный результат: это увеличение мощности турбины на 25%. Не давалось техническое решение проблемы использования 20% «мертвого» запаса кислорода. Но и эта задача оказалась разрешимой: один сообразительный флотский торпедист подсказал Гинзбургу простое и красивое техническое решение этой проблемы. В итоге оказалось возможным увеличение энергоресурсов торпеды примерно на 40%. Торпеда созрела для серьезной модернизации в плане увеличения скорости и дальности хода в наилучшем их сочетании для получения максимальной эффективной дистанции стрельбы. Но время противокорабельных торпед, так же как и противолодочных, прошло. Наступило время торпед, универсальных по целям. С такими торпедами становятся возможными многоторпедные залпы по групповым надводным целям с больших дистанций: существенное увеличение боевых возможностей подводных лодок.
Руководитель Военного представительства Петр Колядин решил изучить возможность разработки универсальной торпеды на основе торпеды 53-65К. Теоретическое решение задачи обеспечения работы турбины в условиях большого противодавления (на глубинах до 600 метров - на такие глубины хода проектировались подводные лодки вероятных противников) существовало. Скорость торпеды на глубинах порядка 600 метров снижалась, но до приемлемого уровня. На больших - порядка 800 - 1000 метров была - по расчетам - уже недостаточной. Наработки по этой проблеме были у филиала «Гидроприбора». Нужно было реализовать теоретическое решение в условиях завода, отработать на специальном стенде. Тогда можно будет, как и в случае с торпедой 53-65К, выйти в УПВ с предложением еще раз. Взять торпеду УГСТ, вынуть из нее экзотическую энергосиловую, ни в какую не желающую работать, установку и заменить ее сравнительно простой кислородной. А все то положительное, что наработано в УГСТ, реализуется. Технические характеристики будут немного ниже, чем обещанные в УГСТ, но они будут. Смысл в этом был, несмотря на то, что универсальная торпеда уже была разработана - это УСЭТ-80 - и потихоньку налаживалось ее производство. Потихоньку - потому, что быстро не могло получиться в принципе: для изготовления торпед в большом количестве - до нескольких тысяч в год - нужно еще построить специальный завод для производства батарей. А это когда еще будет. Да и торпеда получилась невероятно дорогой. Батареи первых торпед содержали полтонны серебра каждая. Впрочем, для Главка это - красота, кто понимает! Система оплаты работы заводов была следующей: на все составные части торпеды, получаемые по кооперации от заводов-смежников, головной завод автоматически «накручивал» 20% их стоимости в свою пользу. Идеальный вариант: самому не делать ничего, а только соединить все полученное воедино, да проверить в сборе – и 20% стоимости ваши! На одной только батарее одним росчерком пера «накручивается» 20% ее стоимости. А стоит батарея примерно в два раза больше, чем содержащееся в ней серебро. Выгрузил из вагона присланную батарею - и стоимость 200 кг серебра твоя! Чем товар дороже, тем он лучше! Для Главка, естественно. А если товар и не лучше, так все равно надо сделать его дороже! И делали. Запросто! Завод в Алма-Ате изготавливал контейнеры для торпед. Стоили две тысячи рублей штука. Так начальник 4-го Главка прекратил производство контейнеров в Алма-Ате и организовал их производство в городе Петропавловске-Казахстанском. И продавал их Военно-морскому флоту (УПВ) уже по пять тысяч рублей. И УПВ платило! Четыре пустых металлических чехла стоили дороже, чем сложнейшее техническое изделие: торпеда! В те времена лозунги типа «Экономика должна быть экономной» были в ходу, но действовали в пределах партийных собраний. Конец собранию - лозунги забыты.
Совсем другое дело Машиностроительный завод имени С. М. Кирова! 3:4 стоимости торпеды завод делает сам и тут уж никаких «накруток». Производительность завода огромна и новых заводов строить не нужно. Потому торпеды завода были дешевыми и более, чем в достаточном количестве. Для УПВ - никаких проблем с обеспечением флота торпедами.
Для того, чтобы попытаться решить на практике проблему обеспечения работы турбины на большой (до 6оо метров) глубине, Петр Колядин пригласил на работу в Военное представительство опытного турбиниста Анатолия Борисовича Шубина, преподавателя Политехнического института, ранее работавшего на заводе. Анатолий Борисович выполнил теоретические расчеты, из которых следовало: нужен даухступенчатый компрессор для отсоса отработавшего на лопатках турбины парогаза за борт торпеды. Торпедный завод умеет делать торпеды, но не умеет делать компрессоры. Но, «надо, Федя»! И завод делает первую ступень компрессора самостоятельно. Грубовато: такое уж у них станочное оборудование. На тормозной стенд его! И получили результат лучше ожидаемого. Влажный парогаз хорошо уплотнял зазоры недостаточно точно обработанных поверхностей деталей компрессора. Воодушевленные успехом, заказали вторую ступень компрессора на авиационном заводе в Казани: у тех станочное оборудование по точности изготовления и чистоте обработки классом выше.
Анатолий Шубин и заместитель начальника ОТК Борис Зеленцов довели испытания энергосиловой установки до логического конца: получили положительный результат. Представили отчет двум институтам и в УПВ ВМФ: может быть разработана универсальная по целям торпеда на дешевой энергетике, хотя и с несколько меньшими техническими характеристиками, чем обещанные у УГСТ.
Военный институт дал положительное заключение. На этом все и закончилось.
Оба института все еще возились со своей УГСТ: как же, уже один раз прошла половину дистанции, скоро будет бегать, как угорелая.
Еще в 1974 году умер решительный директор завода Резчик Петр Харитонович, один из отцов-основателей торпеды 53-65К.
В 1984-ом году в УПВ уже не стало мудрого, как змей, Акопова. Он уволился в запас. Последователи Акопова унаследовали его кресло и проблемы, но не его мудрость и опыт. Опыт приобретается с годами, а мудрость - качество врожденное.
В 1985-ом году Петр Колядин для прохождения дальнейшей службы убыл в Ленинград
Триумвират: Резчик, Акопов, Колядин распался. Еще раз утереть нос двум институтам стало некому. Руководство УПВ осталось равнодушным к заключению института по результатам работы завода. Правда, институт и сам не проявил в этом деле настойчивости: универсальная торпеда уже есть. Руководству Торпедного управления института нет дела до того, что торпед УСЭТ-80 «на всю Россию - две бутылочки» и стоят они баснословно дорого.
А счастье было вполне возможно. Торпеда обещала быть с техническими характеристиками, несколько большими, чем УСЭТ-80, в шесть-семь раз дешевле, чем УСЭТ-80, не нужно строить завода по производству батарей, а производительность завода в Алма-Ате достаточна для того, чтобы в короткий срок вооружить флот.
Такая торпеда - что может быть лучше для УПВ?
Такая торпеда - что может быть хуже для Главка? На чем «накручивать» деньги?
Словом, возможности разработки хорошей практичной торпеды были упущены. И лежит это упущение на совести руководителей УПВ ВМФ и Торпедного управления военного института оружия. У тогдашних руководителей УПВ ВМФ недостало мудрости в оценке ситуации, а руководители Торпедного управления военного института оказались слишком «учеными» и устремленными в экзотическое будущее, неспособными правильно ориентироваться в реальном положении дел. В результате торпеда 53-61 на флоте «не прижилась», торпеда 53-65 прямо с заводского конвейера отправилась на склады ждать утилизации, торпеда УГСТ скоропостижно умерла на стадии испытаний, а торпеда с алюминиевой энергетикой не дошла даже до состояния эмбриона. В общем с разработкой торпед на тепловой энергетике в то время получился какой-то парогазовый пшик. В одном преуспели наши парогазовые ученые: внесли свой вклад в истощение ресурсов страны.
Было и еще одно обстоятельство, способствующее прохладному отношению «руководства» к торпеде типа УГСТ. Американцы - по Аркадию Райкину - «запустили дурочку». Аккуратненько пустили слушок, что прорабатывают проект подводной лодки с глубиной хода до 1000 метров и в дальнейшем будут строить такие лодки. А на такие глубины может пойти только электрическая торпеда, либо тепловая типа УГСТ.
Для противоборствующих сторон втравить противника в какую ни будь «лажу» - красота. Купившаяся на подначку сторона - в канаве, а втравившая противника испытывает «кайф». С тех пор прошло четверть века, а американцы все еще «прорабатывают» проекты глубоководных лодок. Правильная оценка информации, добываемой разведкой - вахта военных институтов.
Петр Колядин доложил результаты работы С. А. Бутову.
Бутов - не Акопов. По профессиональному происхождению не торпедист, а тральщик. Идею не воспринял. Во всяком случае, так, чтобы уцепиться за нее, как в свое время Акопов уцепился за предложение группы конструкторов завода и «вытянул» вопрос. Бутов, чувствуя неловкость ситуации - звание Лауреата получил он, хотя работал по теме Петр Колядин - воспользовался случаем воодушевить Колядина:
-Следующая Госпремия - твоя. Сделаешь «Магот» (так называлась эта тема) - и ты Лауреат.
Как становятся Лауреатами, мы уже проходили.
И тут началась такая «перестройка», а позже и контрреволюция, что только держись. Какие уж тут торпеды! Денег ни на что, кроме воровства, не осталось. «Гарант» конституции призвал к управлению страной «молодых и талантливых», которые отдали страну на поток и разграбление. Делом чести доблести и геройства стала масштабная «прихватизация». Эпидемия воровства не обошла стороной и нашу службу.
Начальнику торпедного отдела одного из Минно-торпедных управлений флотов работники прокуратуры надели стальные наручники прямо в кабинете. Так он и проследовал в машину, комфортом весьма отличающуюся от легковой. При его участии украли одну серебряно-цинковую батарею: что-то около ста килограммов серебра. Ну, кто в наше время крадет одну батарею? Украли бы штук 100, всем бы хватило. И не стальные наручники, а браслет из благородного металла золота, а то и - подымай выше! - из платины с часами от «Картье» или «Сейко» украсили бы его левую руку. Забыл он старую истину: «любить - так королеву, воровать - так миллион». Как-то отвертелся от тюрьмы. Может, на это и одной батареи хватило?
Вот во Владивостоке это было обставлено солидно и законно. Одна из Владивостокских газет году этак в 1992 опубликовала статью. Серебро, содержавшееся в ЗИПе батарей (порядка восьмидесяти тонн), было сдано по назначению. Получены деньги. Очень не маленькие. Получатель денег (и не только за серебро) с подачи достаточно высоких начальников разместил эти деньги в Первом Приморском коммерческом банке под 0% годовых, когда инфляция была 20% в месяц. Через некоторое время банк рассчитался. Ясно, чем. А там: одна батарея. Мелко плавают. С размахом надо работать. Тогда и наручники не понадобятся.
Хватит о грустном. Вернемся к торпедам.
Итак, идея разработки универсальной по целям торпеды на дешевой кислородной энергетике оказалась невостребованной. Нами. «Деловые люди» в министерствах и ведомствах приступили к масштабному разграблению ресурсов страны, в чем и преуспели, доведя страну до кризиса. Зачем им дешевая торпеда? Но идеей предметно заинтересовались «индейцы», стараются купить ее теперь уже у не нашего завода и реализовать у себя в Индии.
А почему у не нашего? Во время великого разграбления страны под руководством Госкомимущества представители завода предлагали России купить громадный завод практически за копейки: 90 миллионов долларов. Не купили для России, так как слишком были заняты «присебякиванием» всего, что было построено «при коммунистах», и поставили то, что осталось от Министерства Судостроительной промышленности России перед огромными проблемами. Громадный завод делал не только торпеды, но и многое другое для судостроительных заводов. «При коммунистах» подводную лодку проекта 971 делали за два года, а при «демократах» – за семь лет. Прогресс хоть куда. Остается только снять стресс хорошей порцией материала, разведенного по-арсенальски: 60:40.
