В шахматах розыгрыш стандартных положений в начале партии носит название защиты. Защита Чигорина, защита Алехина, и т.д. У минеров есть своя защита: «защита Курьянова».
Для начальника отдела Минно-торпедного института нет ничего опаснее, как получить первый документ по какому-нибудь новому вопросу. Так этот вопрос на нем и повиснет.
Валентин Михайлович читал документ о начале работ по защите оружия от коррозии и адресовал его по привычке: НУ-6, 7. Из порядка цифр следовало, что головное Управление по работе 6-е. Начальник 6-го Управления Юрий Леонидович Корунов адресовал документ - тоже по привычке - в отдел эксплуатации. Куда же еще? Не хотят диссертации писать? Пусть со своей ржавчиной борются. Самая для них работа.
Начальник отдела эксплуатации торпед, получив документ, загрустил: хлопот теперь впереди - не приведи Господь! Кому бы этот документ сплавить? И придумал.
-Юрий Леонидович! Мои торпеды находятся в сухих торпедных аппаратах, на сухих стеллажах, не ржавеют. У нас этой проблемы нет. Вот у минеров совсем другое дело. Годами их мины лежат на дне моря или плавают в морской воде. Вот пусть они и борются со своей ржавчиной. Вопрос не наш.
-Хм! Действительно, - и документ снова оказался у Валентина Михайловича. Он выслушал аргументы Корунова и сказал:
-Хм! Действительно, - и поставил у цифры 7 маленькую букву «г», а это означало, что головное управление по работе уже 7-е.
От начальника Управления документ с маленькой буквой «г» при цифре 7 начальник отдела эксплуатации торпед взял с огромным удовольствием: как он ловко встромил эту мерзкую бумагу минерам! И на радостях тут же сдал ее в секретную часть. А по выходе из секретной части встретил своего коллегу: начальника отдела эксплуатации мин полковника Курьянова.
-Александр Дмитриевич! Документ тут один очень вонючий объявился: по защите оружия от коррозии. Мы его вам переправили: по принадлежности. Это ведь у Вас там мины годами ржавеют в морской воде. Категорически желаю успеха в борьбе с вашей ржавчиной! А если будет трудно, обращайся: поможем всенепременно.
И с чувством пожал минеру руку.
Александр Дмитриевич, как оказалось, тоже был не лыком шит. Поразмыслив, направился к начальнику своего управления полковнику Белявскому.
-Товарищ начальник! Что у нас, минеров? Дореволюционные столы, довоенные стулья, да рабочие тетради в чемоданах! А у торпедистов! Лаборатория, инженеры, один, Балагуров такой, знаете? - каждый месяц изобретение выдает. И даже ученый есть: Фещенко. Кандидат наук по стандартизации. Это совсем недалеко от ржавчины. Им и карты в руки! Они справятся с этим делом лучше нас. А мы, конечно, им поможем!
-Хм, действительно, - и документ снова оказался у Кавуна, который выслушал на этот раз аргументы минеров и сказал:
-Хм, действительно.
Зачеркнул маленькую букву «г» у цифры 7, поставил ее у цифры 6, да еще и кружком обвел: чтоб уж не отвертелись торпедисты от работы.
Теперь уже минер-эксплуататор встретил эксплуататора-торпедиста в коридоре и с чувством, с толком, с расстановкой сказал:
- Вонючий документ мы вам завернули обратно. У вас лаборатория, инженеры, изобретатели и даже ученый по стандартизации имеется в наличии! Куда нам до вас! Но если будет трудно, то обращайтесь, поможем всенепременно!.
И с чувством пожал торпедисту руку! Такова минно-торпедная жизнь, такова защита мин от коррозии: защита Курьянова. Ай, да Александр Дмитриевич, ай да… Вот уж к кому не применим известный минный постулат: «минер должен быть туповат, но решителен», так это к нему.
А вообще-то и среди минеров попадаются люди замечательные. Иногда даже финишируют весьма своеобразно. На похоронах старейшего минера доктора технических наук Киткина (1953 год) плакальщица как-то плохо врубилась в тему и ее речь сквозь слезы звучала примерно так: «Ах, как нам жаль нашего милого доктора! Как хорошо он лечил нас, старых людей!».
И так вот бывает у минеров.
