Торпедисты  любили  профессиональные  шутки.  Так  Рудольф  Гусев  в  акте  расследования  причин  потери  торпеды  записал  следующее:  «в  торпеду  была  установлена  батарея,  которая  ранее  использовалась  для  освещения  курятника».  И   читал  это  заключение  не  кто-нибудь,  а  командующий  флотом  адмирал  Н. Н. Амелько.  В  те  времена  командующий  флотом  мог потратить  несколько  минут,  чтобы  уяснить,  почему  не  выполнено  боевое  упражнение  и  потеряна  торпеда.  А  после  прочтения  посмотрел  на  командира  базы  с  таким  удивлением,  как  будто  у  того  самый  большой  беспорядок  в  костюме.

 Акустический  институт  прислал  на  флот  свою  новую  разработку:  ложную  подводную  цель.  В  обиходе  «прибор  помех».  Это  самоходный  подводный  снаряд.  По  диаметру   как  торпеда,  по  длине  -  в  два  раза  меньше  торпеды.  Изображает  подводную  лодку:  шумит  так  же,  как  подводная  лодка,  и  отражает  акустические  импульсы  гидролокаторов  кораблей  поиска.  Разработчики  прибора  полагали,  что  именно  в  этом  и  состоит  его  прелесть.  В  общем-то,  конечно,  верно.  И  все  же  главная  прелесть  этого  прибора  заключена  в  его  наименовании:  «прибор»!  Прибор - не  торпеда.  Потеряли - так  потеряли  какой-то  там  прибор,  а  вовсе  не  торпеду.  Это  не  в  счет.  А  то,  что  этот  «прибор»  стоит  раз  в  15  дороже  торпеды  53-56В,  так  об  этом  на  флоте  знают  всего-то  3  человека:  начальник  торпедного  отдела,  его  заместитель,  да  старший  офицер-электрик.

 Группу  всего  из  двух  специалистов  возглавлял  красавец-офицер  капитан  3-го  ранга  Смирнов  Володя.  Они  должны  были  научить  нас,  темных,  готовить  приборы  к  выстрелу, а  экипажи  лодок - стрелять  приборами.  До  прибытия  во  Владивосток  они  благополучно  отстрелялись  в  Севастополе.  Им  было  выделено  помещение  для  работы  на  арсенале  острова  Русский  и  торпедный  расчет  для  обучения.  С  некоторым  трудом  приготовили  прибор - и  в  море.  Выстрелили - и  тишина.  Прибора  нет.  Главный  «ученый»  Володя  Смирнов  категорично  заявил:  виноват  флот  на  100%!  Дошло  до  начальника  Штаба  флота.  Приказание  было  кратким:  «Разобраться!».  Начальник  Минно-торпедного  управления  понял  приказание  так,  что  разобраться  нужно  с  «учеными»  и  вызвал  большого  специалиста  по  особо  важным  «мокрым»  делам:  Геннадия  Стафиевского.

 -«Ученые»  заявили,  что  в  потере  прибора  виноват  флот  на  100%.  Нужно  отучить  их от  этого  да  так,  чтобы  запомнили  надолго,  а  лучше  -  навсегда.

 Геннадий  ответил:  «Есть»  и  принялся  за  дело.

  Ларион  встретился  с  Володей  и  в  порядке  своих  обычных  шуточек  пристал  к  нему:

 - Володя,  а  правда,  что  в  вашем  департаменте  так:  там,  где  начинается  акустика,  там  кончается  наука?

 - Ну,  нет,  что  ты!  Есть  у  нас  наука!

 - А  правда,  что  там,  где  начинается  планктон,  там  кончается  вся  ваша  акустика?

 - Ну,  нет…хотя,  вообще-то  почти,  что  так.

 - А  знаешь,  кому  от  флота  поручено  расследование  причин  потери  вашего  прибора?  Геннадию  Стафиевскому!

 - Ну  и  что?

 - А  то,  что  вам  теперь  полнейший  «амбец».  Это  же  волкодав!  Крокодил  Гена!  Торпедист  «в  законе»!  Не  пройдет  и  трех  суток,  как  тут  в  три  ручья  польются  ваши  слезы,  а  ваши  стоны  будут  слышны  на  склонах  Уральского  хребта  и  даже  с  европейской  стороны.

 - Ну,  это  мы  еще…будем  посмотреть!

 - Не  учен  ты  еще  у  нас,  но  Крокодил  Гена  научит  вас  уважать  наших  специалистов.

 Ларион  к  тому  времени  имел  солидные  знания  материальной  части  торпед,  но  правильно  пользоваться  ими,  чтобы  всегда  быть  «наверху»,  еще  не  умел.  И  Геннадий  показал,  можно  сказать,  «мастер-класс».  Ларион  с  восхищением  наблюдал,  как  Стафиевский   легко  и  непринужденно  укладывает  на  обе  лопатки  «ученых».  Геннадий  прибыл - один,  естественно,  без  «ученых» -  на  бригаду  подводных  лодок  в  бухту  Малый  Улисс  и  разъяснил   ситуацию   флагманскому  минеру,   командиру  стрелявшей  лодки  и  начальнику  штаба  бригады.

 - Мы  с  «учеными»  прибудем  к  вам  через  день.  К  нашему  приходу  должно  быть  следующее:

  - план  выполнения  боевого  упражнения должен  соответствовать  Правилам  использования  полигонов  ПИП-68 и  Инструкции  по  организации  практических  торпедных  стрельб.

  - записи  акустических  пеленгов  на  прибор  должны  соответствовать  расчетному  движению  прибора.

  - прохождение  строя  поиска  через  точку  залпа,  количество  покрытий  района  поиска  …пунктам…Инструкции  по  организации… должно  соответствовать…и  так  далее  до  упора…

 Работа  по  подготовке  к  встрече  знатоков-акустиков  началась  немедленно.  После  этого   уже  с  «учеными»  Геннадий  прибыл  на  остров  Русский  на  место  работ.  Уговорились:  что  видим,  то  и  пишем.

 - Итак,  сколько  выстрелов  выполнено  прибором  до  потери?  В  формуляре  нет  записей?  То  ли  четыре,  то  ли  пять?  По  воспоминаниям?  Так  и  запишем:          
              

- Опросом  местных  жителей  приблизительно  установлено….

- Из  каких  составных  частей  собран  прибор?  Кормовое  отделение  от  прибора МГ-74,  а  аккумуляторное  от  МГ-84?  Ну,  Вы  даете!  От  различных  образцов!  И,  конечно,  без  проверки  соосности  составных  частей  на  центровочной  плите?  Так  и  запишем:

 -  Прибор  собран  из  составных  частей  от  различных  образцов.        
                              

 - Что  у  нас     с  герметичностью  прибора?  Травил  в  четырех  местах?  Так  и  запишем:

 - Прибор  конопатили  в  четырех  местах.

 - Что  у  нас  с  Правилами  стрельбы  приборами?  Нет?  Хотя  бы  временная  инструкция  на  период  освоения?  Нет?  Так  и  запишем:

 - Нет,  нет,  нет….

  И  так  далее  на  двух  страницах.

 - Пора,  наверное,  проверить  морскую  часть  выполнения  упражнения.  Скорее  всего,  что  выстрелили  не  в  ту  сторону,  куда  нужно,  или  даже  искали  не  там,  где  надо  бы.

 У  «ученых»  затеплилась  надежда  на  благополучный  исход  дела.  Нет  ничего  проще,  чем  поверить  в  то,  во  что  хочется  верить.  Прибыли  в  бухту  Малый  Улисс  на  бригаду  лодок.

 - План  выполнения  боевого  упражнения,  ПИП-68,  Инструкцию  по  организации  практических  торпедных  стрельб  -  на  стол!....  Так  и  запишем:

 - Соответствует!

 - Кальку  расчетного  движения  прибора,  записи  акустических  пеленгов  на  прибор  -  на  стол! … Так  и  запишем:

 - Соответствует!

 - Кальку   поиска…..Инструкцию…

И  так  далее:  соответствует,  соответствует,  соответствует..

- У  «ученых»  вопросы  имеются?  Нет?  Ну,  конечно,  какие  тут  могут  быть  вопросы? Тут  же  полнейшая  стрельбовая  наука!  Вот и  славно.  Так  кто  пойдет  докладывать  материалы  расследования   начальнику  Штаба  флота?

 И  только  тут  «ученые»  сообразили,  что  они  уже  обвехованы  со  всех  сторон.  И  помчались  к  начальнику  Минно-торпедного  управления  каяться:  «ох,  простите,  извините,  мы  больше  никогда  не  будем  так  говорить».   Не  хвались,  едучи  на  рать.

 А  что  же  сам  прибор?  Он - то  почему  утонул?  А  этого  никто  и  не  знает.  Кроме  самого  прибора,  конечно.  Начальники,  правда,  считают,  что  им-то  точно  известно:  они  же  читали  материалы  расследования.  Конечно,  деликатно  отредактированные.