Из инженерного руководящего состава наиболее колоритна фигура главного инженера Петра Михайловича Рыбакова. Предмет его постоянных забот - инженерные сети: компрессорная, котельная, водопровод, канализация. Пройдемся и мы с Петром Михайловичем по арсеналу в качестве экскурсантов. Как Мороз-Воевода дозором, обход он начнет с механического цеха - предмета его гордости. Маленький, но отлично оснащенный, всего-то полтора десятка станков. А классных станочников и того меньше: человек шесть. Руководит цехом Иван Семенович Ульченко. Он сам классный токарь. Во время Великой Отечественной войны ремонтировал самолеты известных советских асов: братьев Дмитрия и Бориса Глинок, Труда, Фадеева и других, о чем иногда делится воспоминаниями. Он даст 1 кг «матерьяла» тому, от кого зависит получение нового токарного станка именно Ярославского завода, но ни в коем случае не Бакинского. «Матерьял» ему дадут старшие производственные мастера торпедных цехов или офицер Спецгруппы МТУ, 5 который «сидит на бочке». С начальником механического цеха нужно дружить: мало ли что. Станочники принимают к исполнению и частные заказы. Расчет по бартеру. Для средней величины и сложности детали: «вес на вес», для мелких и крупных деталей - уточняющие коэффициенты типа: «на вес – два веса» и т.д. Так что не только торпедисты, но и станочники «при матерьяле». Цех изготавливает даже цилиндры и поршни ступеней высокого и среднего давления и компрессионные кольца для американских компрессоров «Чикаго Пневматик». Потому и работали «американцы» со времен войны, когда были получены еще по «Ленд-Лизу» до самого разгрома арсенала в начале 90-х годов.
Иван Семенович идет по цеху и, проходя мимо двери на сварочный участок, ускоряет шаг и втягивает голову в плечи. Пройдя мимо двери, снижает скорость и вновь распрямляется. Со сварочного участка доносятся громкие голоса: женский - визгливый и мужской - баритон.
- Что это там у тебя на сварочном:?
- Это с Толи Гамана клочья летят.
Это плановик механического цеха Зина - знойная женщина - выясняет отношения с начальником 1-го цеха Анатолием Гаманом. Не обещай женщине того, чего не можешь или не хочешь выполнить. Не говоря уж о том, что где живешь и работаешь…заводить романы рискованно.
Следующий объект - компрессорная. Четыре компрессора «Чикаго Пневматик» работают отлично десятки лет. Синхронные двигатели с опережающим «косинусом фи» компенсируют всю индуктивную нагрузку нагревательных соленоидов, сварочных трансформаторов и асинхронных двигателей арсенала. Никаких проблем с Горэлектросетью.
Следующий объект - котельная. Она вызывает у главного инженера некоторую озабоченность. Два огромных старых котла «Шухов-Берлин» пока еще работают, но пора уже мыслить о замене на современные ДКВР.
Примерно раз в месяц Петр Михайлович надевает фуфайку. Она известна в арсенале, как в наши дни была известна кепка Лужкова в Москве. Петр Михайлович полезет в канализационные колодцы, траншеи с трубами пара, обратного конденсата и холодной воды. В колодцы и траншеи мы с вами, уважаемый читатель, не полезем: он там и один все увидит. Пройдется по подземным сооружениям. Не обойдет стороной и два железнодорожных крана. Один паровой, еще дореволюционной постройки, второй дизель-электрический. Грузить хороши, а толкать вагоны слабоваты. Надо мыслить о замене. Не обойдет стороной и торпедные цеха. У торпедистов он человек авторитетный. Сменивший Петра Михайловича на посту главного инженера Федор Шпильман за три года работы хорошо, если раза два подошел к торпедам. Руководил, в основном, из кабинета. Каждый работает, как умеет.
В кабинет Петра Михайловича мы с ним не пойдем: там нет ничего интересного. А в некоторые кабинеты управления заглянуть следует.