Лариону довелось служить при четырех начальниках.
Молчанов Владимир Андрианович
Володя Молчанов по прозвищу «Рыжий» из тех командиров, на плечах которых держатся тыловые части флота. Обеспечивая корабли всеми видами довольствия – по принадлежности -- тыловые части делают корабли флота боевыми единицами. Прославился, как строитель, стал заместителем начальника Минно-торпедного управления. В дальнейшем стал начальником арсенала в Кронштадте, взял с собой Геннадия Стафиевского, желая видеть его в перспективе Главным инженером арсенала. Но не судьба. Во Владивостоке трагически погиб сын Стафиевского, а сам Геннадий—уже в Кронштадте-- спился. Мы предполагаем, а Господь Бог располагает. И такой бывает торпедная жизнь.
Юдин Юрий Дмитриевич
Следующим начальником арсенала, сменив Молчанова, стал Юдин Юрий Дмитриевич.
Вступая в должность, обошел свои новые владения, познакомился с «войсками» и сел в кресло начальника.
Секретарь принесла целую кипу документов. Первый из них гласил:
«Доработать торпеду САЭТ-50 для подрыва льда при плавании подводных лодок в высоких широтах. Схема доработки прилагается»
Юрий Дмитриевич любил сочные выражения и наложил резолюцию:
«Начальнику ОТК. Учинить по писаному и показать мне на торпеде». Закорючка-подпись.
Торпеда проходит цикл ремонта, делаем, как написано. Наконец, и финиш.
А у Юрия Дмитриевича: вчера в торпедной команде драка, сегодня пьянка, значит, завтра будет «самоволка». Обстановка заурядная. А, кроме того, ежедневно: туда-то отправить столько-то таких-то торпед, на такой-то корабль направить специалистов для согласования системы стрельбы, оттуда-то принять транспорт, в комендатуре задержаны матросы….Голова идет кругом.
Начальник ОТК заловил командира:
-Сделано, как написано, прошу к торпеде!
-К такой-то матери тебя вместе с твоими торпедами! Чеши отсюда, пока цел, долбаный карась!
Ясно. Командир в обстановке разобрался. Понял, что в танке главное.* Начальникам не до торпед. У них свои хлопоты. Хороший человек. Всегда прикроет подчиненного от гнева вышестоящего начальства. Сам его, конечно, оттянет и «долбаным карасем», конечно, назовет.
Он сменит начальника Минно-торпедного управления М.А. Бродского. В кабинет начальника войдет только после того, как вернется из аэропорта после проводов того, кого сменил. Соберет таблицы, графики, гистограммы: все, что осталось после защиты Бродским диссертации. Скатает в рулон и принесет в Торпедный отдел. Самый, по его мнению, «ученый» отдел. И скажет: «Мне эта наука не нужна». В должности начальника Минно-торпедного управления он и закончит свою службу.
Монкевич Леонид Викторович.
Колоритная фигура. Внешне – пижон. Происхождением из Советской Гавани. Во Владивосток прибыл с твердым желанием получить звание «капитан 1-го ранга». Ну, что ж, хотеть не вредно…
Его отличительная черта: неуемное стремление выпендриться любым путем.
…Увидев впервые вновь прибывшего командира, начальник механического цеха Иван Семенович Ульченко сказал:
-А, как же, как же. Мы хорошо знакомы. Лет тому 10 назад приехали мы в Совгавань. Тогда самолеты еще туда и не летали. Надо было отремонтировать торпедный аппарат у него на эсминце. Он там командиром БЧ-3 был. Ну, за день разобрали мы аппарат, детали все тяжелые: боевые баллоны, крышки труб и прочее. Отдефектовали, стало ясно, что надо заменить, что отремонтировать. Утром приходим – ничего нет! Спрашиваем матросов, где все снятое. А они и говорят: командир БЧ приказал «навести порядок» и выкинуть все за борт. Доставайте вот теперь сами. Ну, мы в Минно-торпедный отдел, доложили все, как есть, сказали, что поедем домой, у нас и там работа есть. А когда все будет на месте, шлите телеграмму, приедем, а заодно и счет за напрасную недельную командировку бригады привезем. Мы – организация хозрасчетная, деньги зарабатываем себе сами. До свидания! Нас схватили за полы: «только не уезжайте»! А начальники Монкевича так хорошо его вздули, что он упал водолазам в ножки: «ребята, выручите, весь спирт ваш». Ребята взяли спирт, сказали, что маловато. Монкевич побежал по кораблям бригады занимать. Занял на год вперед. Водолазы работали не торопясь и последний боевой баллон подняли, когда поняли, что больше Монкевичу уже и занять не у кого. Так что с этим командиром мы точно не соскучимся.
Мораль: Не выпендривайся! Служи, как все.
Первым делом ознакомился с финансами. Предприятие хозрасчетное, деньги есть. И закупил новую мебель для своего кабинета. У начальника была хорошая мебель и ее с удовольствием растащили по отделам управления. И снова Ульченко Иван Семенович:
- Я сразу после войны снимал комнатку у одной старушенции. А она раньше еще при «старом режиме» в бардаке работала. Так она говорила так: когда у нас дела плохо шли, так мы, это, б…меняли, а мебель старую оставляли. А этот с мебели начал. Нет, толку с него не будет.
Входя в кабинет, бросил небрежно секретарше: «Меня нет». Закрылся и занялся любимым делом: марки клеить. А тем временем накапливаются вводные команды: туда-то что-то отправить, такой-то корабль вооружить, на таком-то корабле согласовать систему стрельбы,….
Два дня спустя утром по прибытии в часть его встретил председатель местного комитета.
- На заседании профсоюзного комитета флота сегодня в 16.00 доложите о причинах невыплаты заработной платы рабочим в срок.
- Передайте главному бухгалтеру, пусть съездит и доложит.
- Она съездит и доложит, что Вы вместо того, чтобы подписать чековые требования на получение денег из банка и раздаточные ведомости на выплату зарплаты рабочим закрылись в кабинете и клеите марки. Тогда начальник Политуправления флота наклеит Вам такую марку и в таком месте, что отклеивать ее придется долго и больно.
И в самом деле , начальник Политуправления вздул Монкевича очень крепко, от всей души.
А в кабинете его поджидал начальник торпедного отдела Минно-торпедного управления с вопросом:
- Почему не командированы специалисты на крейсер «Варяг» для согласования системы стрельбы?
- Ничего не знаю! Это к главному инженеру!
- А откуда же ты будешь знать, если документов не читаешь, а только марки клеишь? Мы, что ли, должны вместо тебя командовать твоими специалистами? Здесь вращаться надо, а марки клеить дома, по ночам, под одеялом, при свете карманного фонарика. В Совгавань захотел вернуться? Так это не сложно.
Обложился бумагами, поступившими за последние дни, записывает в журнал:
Что – начальнику Хранения,
Что – главному инженеру,
Что – начальнику ОТК, и приговаривает:
- Такую твою мать, не знаешь, за какой х… хвататься.
Но что-то внутри у него было такое, что ему всегда хотелось чего-то «такого-этакого».
Наконец, подвернулось. Во Владивосток прилетел в творческую командировку поэт Евгений Евтушенко. Монкевич как-то заловил его в городе и пригласил в арсенал. Для надлежащего приема поэта двум молодым офицерам, выпускникам Корабелки, была поручена организация стола. Было состряпано «особо срочное задание», для выполнения которых у командира был небольшой денежный фонд: в среднем по 50 рублей за одно задание. Молодые офицеры с энтузиазмом принялись за дело, предвкушая, как они проведут незабываемый вечер в обществе знаменитого поэта. Купили коньяк, в столовой детского садика зажарили индюшку, приготовили кальмаров и т.д. Стол был усилен графином спирта без наклейки. Провели поэта в цех ремонта и показали торпеды, по которым поэт скользнул равнодушным взором. А начальник цеха майор Гриша Кудаков сказал:
- И чего вы привели его машинное масло нюхать? Вели бы сразу кальманара кушать!
Гриша кальмаров не любил и называл их почему-то кальманарами.
Настало время заходить в кабинет командира к столу. У входа встал замполит, мужик здоровый. Поэт и Монкевич вошли, естественно, без проблем, а всех остальных замполит брал рукой за плечо и приговаривал: «твердый искровец, заходи, твердый искровец, заходи», а когда очередь заходить дошла до организаторов застолья, замполит решительно отодвинул их в сторону: «А вам незачем окончательно разлагаться у этого диссидента!». Он считал, что «эти скубенты» предварительно уже разложены в своей Корабелке.
За столом Евтушенко поинтересовался, что в графине. Ему ответили, что это специальная водка для военных моряков. Попробовал, крякнул, сказал, что это – мощная вещь.
Но Монкевичу все было мало. Все командиры частей ездили на служебных газиках. Монкевич ездил демонстративно – на «Волге», которую арендовал в таксопарке: часть хозрасчетная, деньги есть. Такое не могло не вызывать раздражения у высоких начальников. Наконец, с подачи кого-то из них, главный военный автомобильный начальник Владивостокского гарнизона генерал Лемешок заловил его в городе и с позором вытряхнул из «Волги». За лихие разъезды на «Волге» Монкевич был в очередной раз хорошо вздут начальниками.
После аварии в одном из цехов и гибели двух рабочих был уволен в запас. Единственный из начальников арсенала, который, исполняя эту должность, звание «капитан 1-го ранга» так и не получил.
Уже в качестве гражданского пошел «крутить кино»: директором кинотеатра. Первым делом залез в фильмотеку, набрал там уголовных фильмов и давай их накручивать с утра до вечера.
Через несколько дней городские надзирающие партийные органы опомнились и очень крепко, так что он даже заболел, вздули его: чтоб знал, что новую историческую общность –советский народ (изобретение товарища Суслова) - нужно воспитывать на патриотических фильмах, а не на всякой уголовщине. А жители окрестностей площади «Луговая», где находился кинотеатр, поняли, что больше такого хорошего «кина не будет, кинщик заболел» и очень огорчились.
Мораль все та же: не выпендривайся, работай, как все. И помни древних мудрых китайцев:
«Посеешь поступок – пожнешь привычку, посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу».
В результате постоянных выпендриваний и многочисленных за них вздуваний получил тяжелое сердечное заболевание и концы отдал рано: в 52 года.
Работин Игнат Анатольевич
Хорошо организованное предприятие может длительное время работать и без начальника. Такой организацией был торпедный арсенал. До полугода Игната Анатольевича, как говориться, не было дома, а арсенал работал без сбоев. Как хорошего организатора его назначили командиром сводного полка от Тихоокеанского флота на уборку урожая в Казахстане. А это означает: месяц – формирование полка и подготовка автотракторной техники, полмесяца – переезд в Казахстан, два месяца – уборка урожая, полмесяца – возвращение и расформирование полка, полтора месяца – заслуженный отпуск. Полгода как не бывало. Полк настолько успешно работал, что партийные боссы Казахстана по согласованию с такими же боссами Тихоокеанского флота пообещали Игнату Анатольевичу: пять раз также успешно съездишь на целину – представляем к званию Героя социалистического труда! Есть за что бороться! Еще пару раз скатал Игнат Анатольевич на целину. Над горизонтом уже показалась «звезда пленительного счастья». Игнат Анатольевич уже и местечко для дырочки на лацкане тужурки присмотрел. И тут вдруг перестройщик объявился. Ему уже не до Героев целины. Срочно надо перестраиваться. Нет бы позвонить во Владивосток, так, мол, и так, Игнат Анатольевич, мне тут недосуг, перестраиваться надо, обратно же надо новое мышление заводить. Так я тебе досрочно присвою звание Героя, а ты уже в звании Героя скатай там еще пару раз на целину. И все было бы путем. Новое мышление надо заводить так: мыслить надо электрически, елки-палки, а не как и что в плешивую голову взбредет. Как тут не вспомнить Остапа Бендера: «Так вы думаете, Вы, значит, философ. Как ваша фамилия, философ? Жан Жак Руссо, Марк Аврелий, Спиноза?» А в результате ни нового мышления у перестройщика не получилось, ни звания Героя социалистического труда у Игната Анатольевича. Так и ходит теперь Игнат Анатольевич по Владивостоку да утешается тем, что не успел испортить тужурку.
