… Старшина нашей роты Кобзев учил нас уму-разуму следующим образом:
--Курсанты в увольнении ходют, понимаете, по «лошадиной тропе», водку пьянствуют и безобразия нарушают! А кто у мине опосля отбоя будуть тут шляютцуть и болтаютцуть, те в субботу будут неувольняютцуть
Заметив улыбки курсантов, добавлял:
--Около кого смеетесь, около себя смеетесь!
Не будем строги к ним, напротив, будем снисходительны. Им не довелось получить полноценное образование.
Ближайший к курсанту начальник это командир отделения, в обиходе «комод». Наш командир отделения Иван Кудрявцев из курсантов 2-го курса дорвался до власти и оказался порядочной дрянью. Часто проверял карабины курсантов и с огромным удовольствием ставил «гуся», т.е. грязно. Заметим, что оценка носила чисто субъективный характер. За одного «гуся» в субботу можно было в увольнение не собираться, а за двух гусей – так и в воскресенье. Звали его «гусятником», относились к нему средне между крупно не любили и тихо ненавидели и ждали случая, чтобы, как-нибудь, – по современной терминологии – «кинуть» Ивана. И дождались. В те времена мы не обедали, а «принимали пищу». Командиру отделения наливалась почти полная кружка компота, а курсантам – на уровне 0,7.
Субординация. Однажды, взяв свою почти полную кружку компота, Иван как-то спросил-предложил:
- А не дернуть ли нам кружечку «Смерча»?
- Какого еще «Смерча»?
- А вот в кружку компота добавим ложку горчицы, ложку перца и «на морского»: кому повезет.
Идея немедленного одобрения в силу своей неожиданности не получила, к тому же Саша Бубнов уже выпил свой компот: была у него такая привычка: пить компот после первого.
Приходим в класс.
- Мужики! Слушай сюда! Есть идея: уконтрапупить нашего «гусятника» и угостить его «смерчем» собственного приготовления!
- так мы же не знаем, сколько пальцев он выкинет.
- Это не имеет никакого значения. Он сидит в торце стола. Слева от него сидит Домогацкий. На вопрос «с кого считаем» отвечать всем дружно:
- С Домогацкого и «по солнцу»!
Так бывает всегда и не вызовет подозрений у Ивана.
- Так мы же не знаем, сколько пальцев выкинет он!
- Для долбо….повторяю: не имеет никакого значения, сколько он выкинет. Нас – «бачок» - восемь душ. Если считаем с Домогацкого, то Иван окажется восьмым по счету. Значит, сумма выкинутых пальцев должна быть кратной восьми. Задача Домогацкого: взять в свою руку пальцы Ивана и громко назвать их число, что бы он уж не мог изменить число. Затем свои и так далее. Я сижу тоже в торце стола справа от Ивана, значит, мои пальцы Домогацкий сосчитает последними. А выкину я столько, чтобы добавить число Ивановых пальцев до восьми. А если он выкинет девять или десять – бывает ведь и так – то до шестнадцати. Уконтрапупим гусятника»! А сейчас проведем тренировку.
Идея овладела массами и стала материальной силой.
На следующий день за обедом Саша Бубнов запустил пробный шар; взяв свою кружку компота, спросил:
- Так мне пить или не пить? Или мы все-таки дернем кружечку «смерча»?
- Да, действительно! Конечно, дернем!
Иван взбодрился, как змей, почуявший мышь. Взял свою почти полную кружку компота, добавил туда горчицу и перец, тщательно размешал. Кружка стала полной уже без всякого «почти» и отодвинул ее на середину стола. А напрасно он так далеко ее отодвигал! Ох, напрасно! Все прошло, как на тренировке, а главное, что результат был совершенно неожиданным для Ивана. Психологический жим курсантского стола был так силен, что Иван, взяв кружку, шумно выдохнул и одним махом, не смакуя, выпил это мерзкое пойло и, затыкая себя с двух сторон, помчался в гальюн. Иван оказался молодцом и до гальюна донес все и по дороге не «продулся».
Во времена парусного флота некоторые боцмана любили «чистить зубы» матросам «безо всякого рассудка». За то их, случалось, и лупили смертным боем старые матросы. Не на корабле, конечно, это бунт со всеми вытекающими, а на берегу. Боцмана своих обидчиков не «сдавали»: жаловаться начальству или «заводить кляузы» считалось делом недостойным настоящих матросов. А на вопросы офицеров «где это тебя, братец, так угораздило?» отвечали: «зашибся, вашбродь» или «подрался с аглицкими матросами». Офицеры делали вид, что верят объяснениям. А старые матросы ворчали: «в старину, небось, и боцманов учивали». Так и некоторые курсанты Училища инженеров оружия могут сказать, что и они своих «комодов», случалось, учивали.
Знай наших, помни науку, «гусятник» хренов!
