Мы бодро и весело возвращались домой. Казалось, все в эти дни благоприятствовало нам, даже погода. Определение и уточнение своего места расположения с помощью небесных светил (в условиях неисправности гирокомпаса звезды и солнце вернулись с запасных позиций и  восстановили свой «статус кво»), проходило как-то оживленно и весело и напоминало какую-то детскую забаву. Перекличка, а точнее, – перекрикивания мостика с центральным  постом, стало привычным явлением в нашей жизни. Командир на мостике, ориентируясь по солнцу и звездам, собирал исходную информацию, а затем передавал ее штурману, который делал нужные поправки на своей карте. То дело раздавались команды «Товсь», а после некоторой паузы – «Ноль». Разумеется, без секундомера эту работу было выполнить невозможно. Все это действо происходило в какой-то жизнерадостной атмосфере, со стороны могло показаться, что процесс определения своего места с помощью этих древних навигационных приемов, доставляет сплошное удовольствие участникам переклички. Утром 14-го июня было получено радио о том, что в нашем районе, где-то поблизости от нас, находится английский авианосец «Арк-Ройал», который то ли движется, то ли стоит на якоре. И с этим авианосцем неплохо было-бы  разобраться, показать ему, кто на море хозяин.  Разумеется, упоминание о разборках – это моя неудачная шутка. Соотношение габаритов было настолько не в нашу пользу, что впору было вновь обращаться к классикам русской литературы. Басня Крылова «Слон и Моська» являлась, в данном случае, самым подходящим примером, лейтмотивом к нашей предстоящей  встрече. Но ведь в море можно и разминуться. Море ведь оно большое. К тому же скорость авианосца ровно в 2 раза превышает нашу. Малейшее ускорение хода авианесущего корабля -  и мы  далеко позади. Но встретиться с «супостатом» нам очень хотелось, хотя вероятность контакта с этой махиной была не велика. И все же нам удалось обнаружить этот самый «Арк-Ройал». Как показал ход дальнейших событий, лучше бы этой встречи не было вовсе. Лучше-бы разминуться с ним по-тихому и не морочить никому голову.

     Мы долго не могли приблизиться к английскому кораблю. Лишь едва сокращалась дистанция между нами, авианосец прибавлял ходу, и мы снова оказывались в ауте. И опять мы напрягаемся из последних сил, стремясь догнать нашу добычу. Наша максимальная скорость в 16 узлов дается со «скрежетом зубов», лодка вся трясется от напряжения. Ощущение такое, что еще маленький напряг, и она просто развалится на отдельные фрагменты. Но мы спешим навстречу с неприятелем и вскоре его почти настигаем, вот только не хочет он, противный, с нами общаться. Авианосец вновь совершает отрыв от нас, скрывается за горизонтом, после чего мы как оглашенные, вот уже в который раз, пускаемся в погоню. Эта игра в догонялки продолжалась целый день. Наконец, авианосец «сдался» и встал на якорь. Мы ему, наверное, изрядно  надоели своим  ужасным занудством. Подходить вплотную к английскому кораблю мы не посмели, с расстояния 8 кабельтовых нам было и так было неплохо разглядывать его в бинокль. Попытка сфотографировать авианосец закончилась провалом, пленка оказалась бракованой. Наш командир попытался сделать зарисовку с натуры. Рисунок получился весьма достоверный, мы и не догадывались о том, что наш командир обладает талантами художника. Это ж надо, какое совпадение, у нас на борту два командира и оба они хорошо рисуют. Авианосец, впрочем, оказался средних габаритов. Это был вертолетоносец, подобие нашего старого знакомого «Бульварка», встреча с которым состоялась в 1971 году.  Я в то время служил у Волошина. Вскоре англичане захотели поразмяться на нас, они привели в состояние готовности свою палубную авиацию. Через определенные промежутки времени тот или иной вертолет зависал над нашей боевой рубкой. Вряд ли такое тесное общение с нами было проявлением любознательности, уж такое старьё, каким являлась подводная лодка 613-го проекта, давным-давно перестало быть объектом повышенного интереса. Скорее всего, барражирование английских вертолетов над нашей лодкой являлось обычной демонстрацией силы. Мускулы им свои захотелось показать. Вертолеты пролетали над нашими головами так низко, что можно было разглядеть лица летчиков. Была, вероятно, еще одна причина повышенного интереса англичан к нашей субмарине – ее внешний вид. После шторма в Северном море наша лодка сильно подурнела и напоминала израненый реликтовый экземпляр, чудом уцелевший после ожесточенного морского сражения. Несмотря на то, что никаких недружественных жестов в нашу сторону со стороны англичан не было замечено, их близкое присутствие стало нас раздражать. Боцман Паша Савченко – мужчина в возрасте 35 лет, рыжий и наглый решил вспомнить свое детство золотое. Из подручных материалов он быстро смастерил рогатку, с помощью которой начал «пулять» болтами и гайками по английским вертолетам. Стрелять из рогатки Паша не разучился. Не зря говорят, – мастерство не пропьешь. Сбить из рогатки вертолет боцман, конечно же,  не мог, но в цель он попадал и, причем, не раз. Во время ведения прицельного «огня» по воздушной цели лицо мичмана Савченко было озарено азартом и каким-то детским  восторгом. Выпуская мини-снаряды из своей пращи, наш стрелок радостно выкрикивал всякие словосочетания, среди которых половина была неприличного содержания. Но были, впрочем, и относительно цензурные выражения типа:

-Вот тебе, сволочь, получай наш коммунистический привет! Ага, кажется, попал. Что, страшно, наверное, стало? Так вот тебе еще, сучий потрох. Получи «фашист гранату»! Ах, тебе мало? Так я добавлю. Сейчас-сейчас, вот только свою пушку заряжу.

Англичане «испугались» за свою «шкуру» и улетели восвояси, оценив вероятность попадания метательных предметов в жизненно важные механизмы своих крылатых машин. Быть сбитыми из рогатки им явно не хотелось, это стало бы позором для великой нации. После того, как последний вертолет позорно «бежал с поля боя», испытав животный страх перед пашиной рогаткой, группа моряков, находившихся на мостике, бурно выразила свою радость криками «ура». Но наши взаимоотношения с английским авианосцем на этом не закончились. Самое интересное было еще впереди.

      До самого вечера мы крутились вокруг авианосца, заходя то с одной, то с другой стороны. Но, странное дело, «англичанин» перестал обращать на нас внимание, полностью переключившись на выполнение своего распорядка дня, «братание» с советской подводной лодкой в его планы не входило. Случилось самое неприятное, – на нас перестали обращать внимание. Противник нас не уважает, он не видит нас в упор. Мы для него – мираж, что-то наподобие «летучего голландца». К авианосцу в течение дня подходили какие-то вспомогательные суда типа контейнеровозов, с помощью подъемных устройств на борт морского исполина передавались различные грузы. В бинокль было видно, что это вполне мирная продукция. Кто-то из наших офицеров даже разглядел ящики с апельсинами. Вот уж, поистине, голодной курице во сне просо снится. Англичане вели себя спокойно, даже, как-то,  безмятежно. И это британское спокойствие стало сильно раздражать нашего командира, который весь кипел от негодования. День подходил к концу, приближались сумерки. В 21 час 40 минут сознание Виктора Тимофеевича, не знавшее покоя, озарилось очередной идеей.

-А нет ли сегодня у англичан какого-нибудь национального праздника? Уж как-то очень неправильно они себя ведут, совершенно не уважают нас представителей великой морской державы. Старпом! Принесите-ка мне справочник по иностранным флотам,  может быть, мы в нем  найдем ответ на интересующий  нас вопрос.

Старпом Казанцев, получив приказание командира, мигом его исполнил. Командир начал листать страницы этой небольшой по своим размерам книжицы в темно-синем переплете. Наконец, наш командир нашел то, что искал, и его лицо озарилось счастливой улыбкой.

-Ну, конечно, - сказал он, - я так и предполагал. Сегодня Англия отмечает свой национальный праздник – день рождения королевы. Праздников у них, оказывается, с «гулькин нос», не то, что у нас. Бедные англичане.

Все дружно закивали головами в знак согласия, Туманный Альбион открывался нам с другой, менее привлекательной  стороны. У этих холодных, чопорных англичан, оказывается, и праздников-то почти совсем нет. Вот, до чего довели свой английский народ проклятые капиталисты. 

    Мы спустились с мостика в кают-компанию 2-го отсека и там продолжили обсуждение текущего момента. И как-бы в унисон нашим мыслям, наш командир Виктор Тимофеевич «разродился гениальной идеей».

-Товарищи офицеры! Я считаю, что англичан мы должны поздравить с их национальным праздником. Ничего криминального мы не сотворим, но покажем английским морякам нашу высокую морскую культуру. Я думаю, вы меня поддержите с этой инициативой. Ну, как?

Этот командирский монолог был услышан всеми офицерами, находившимися в этот момент в кают-компании. Отсутствовали лишь механики и штурман Казаков.

После этого сообщения у всех округлились глаза и «отвалились» нижние челюсти. Все на мгновение остолбенели и впали в какой-то ступор, уж сильно всех взволновало состояние нашей морской культуры. Наконец, наш второй командир Жигалев привел свои контраргументы.

-Виктор Тимофеевич! Я тебя очень уважаю. Ты, конечно, хорошо о морской культуре сказал. Но ведь мы находимся на боевой службе. Перед нами корабль, представляющий ВМС НАТО. Я считаю, что поздравлять англичан нельзя ни в коем случае. Наши «душевные порывы» принесут нам одни неприятности.

Все опять дружно закивали головами, но наш командир уже «закусил удила» и ни в какую не хотел сдавать свои позиции.

-Юрий Трофимович! Не следует путать политику с чисто человеческими отношениями. Да, перед нами действительно находится корабль недружественной страны. Мы в море представляем две диаметрально-противоположные политические системы, два разных военных блока. Это все верно. Но, и мы, и англичане, при всех наших различиях, являемся еще и МОРЯКАМИ. И в этом заключается наше родство и созвучие душ. Да, потом, и автономка уже позади. Домой возвращаемся.

Командир еще несколько минут «излучал» свое пламенное красноречие, которое, в конце концов, всех покорило. Все оппоненты с их хилыми доводами умолкли, «увяли» и прекратили всякое сопротивление. Замначпо Андреев, находившийся рядом с нами, весь этот «бой быков» отслеживал с каким-то  тупым отрешенным видом. Показать прогрессивному человечеству свою «морскую бескультурность» он не боялся. День рождения королевы, тем более королевы-матери, его совершенно не волновал. У него были проблемы куда более серьезные. Приближался день выборов в Верховный Совет, а они были под угрозой срыва. И он, Андреев, может ответить за это сполна. Наш замполит Умнов также предпочел отмолчаться. Раз шеф молчит, - размышлял он, - то и мне не следует высовываться. Консенсус был достигнут. На повестке дня были уже следующие вопросы  - «что написать» и «как передать». При невозможности радиосвязи и отсутствии голубинной почты передача нашего поздравительного послания нашим «собратьям по профессии» была крайне затруднена. Но, вдруг, кто-то вспомнил про семафор и азбуку «Морзе». Помните, там еще есть всякие разные точки и тире, так вот, их еще пока никто не отменял. Итак, решено – передаем поздравление семафором. Но нужно было еще составить текст поздравления на английском языке, и вот тут все загрустили. Знатоков английского языка на корабле не оказалось. Даже командир группы радиоразведки, на которого все возлагали большие надежды, оказался в данном деле совершенно бесполезен. В его распоряжении был только англо-русский словарь, а русско-английского словаря в автономке иметь не полагалось. И, когда уже всем начало казаться, что идею пора хоронить, вдруг кто-то вспомнил про младшего механика Лешу Иванова. Парень он, безусловно, современный. Только и дел у него на досуге, что бренчать на гитаре, да петь песни группы Битлз на английском языке, собирая вокруг себя толпы поклонников западной музыки. Уж сколько ему все говорили и твердили, что, дескать, прекрати, угомонись, товарищ лейтенант, не разлагай личный состав. Все бесполезно. Иванов, как ни в чем не бывало, и в ус не дует, знай себе – на гитаре играет, да песни горланит на чужом языке, да при этом еще головой своей лохматой трясет. Личный состав от этих песен, естественно, без ума. Вот оно тлетворное влияние Запада. Блеснул слабый лучик надежды. Иванов! Ну, конечно же, Иванов. Именно он  спасет нашу честь, не позволит уронить достоинство советского моряка в глазах в глазах надменных  англичан.

-Пригласите ко мне немедленно Иванова! – приказал командир решительным голосом. – Пусть он покажет нам, что не все офицеры так безнадежны в области языкознания. 

Когда Иванову поставили боевую задачу, объяснив ее суть, Алексей Викторович даже просиял лицом.

-Товарищ командир! Да я для Вас любой текст переведу на английский язык. Да мне это как два пальца….

-Хватит болтать Иванов. Ближе к делу. Составишь текст, а после уж мочись на свои два пальца, сколько душа пожелает.

Получив текст поздравления, Иванов тут же приступил к его переводу на английский язык. Но при переводе первой же строки текста Иванов почувствовал себя как-то неуютно. Он забыл, как переводится на английский язык слово «праздник». Признаваться в своем дилетанстве Леше не хотелось, поэтому он адаптировал свой перевод, сведя его исключительно к факту дня рождения королевы, что придавало нашему посланию совершенно иной смысл. На выходе идея нашего поздравления с праздником претерпела коренные изменения, теперь на первые роли выходила английская королева, которую наш командир поздрав- лял с днем рождения.  Виктор Тимофеевич даже и не догадывался о том, как ему была дорога английская королева-мать.     Когда группа офицеров появилась на мостике, то вечер уже переходил в ночь. Солнце давно уже опустилось за горизонт, над морем сгущались сумерки. Наш лодочный прожектор-семафор, с помощью которого мы собирались передать свое поздравление, вдруг «забарахлил» и никак не захотел включаться. Механики получили нагоняи от командира и отправились выяснять причину неполадок.

Вскоре  они разобрались в причине неисправности. Оказалось, что сгорели предохранители, их замена потребует еще полчаса времени. Их еще отыскать надо эти предохранители. После этих признаний офицеров БЧ-5, наш командир впал в ярость.

-Спускайтесь вниз, делайте там, что хотите, но чтобы через 5 минут питание на прожектор было подано! – прокричал командир, ошалевшим от ужаса механикам.

Через 5 минут наш прожектор был готов к работе, механики выполнили приказание командира. Процесс передачи поздравления командиру авианосца оказался не таким уж простым, как предполагалось. Командир Томач диктовал текст послания, а боцман Паша Савченко, который еще совсем недавно, демонстрировал свою ненависть к империалистам, теперь, послушный воле командира, передавал им семафорное поздравление.  Кроме Томача и Савченко, на мостике находились Жигалев, Андреев, Умнов, а также группа зевак, среди которых был и я. Время было позднее, где-то около 23.00, еще один час пройдет, и сутки закончатся, нужно было поспешать. С первого раза наш семафор не прошел, на авианосце на него не обратили внимания. Наконец, усилия наших офицеров увенчались успехом, англичане с помощью своего семафора уведомили нас, что готовы к приему нашего сообщения. Еще 10 минут наших героических усилий, и, наконец, дело сделано. Томительные минуты ожидания ответного послания. И вот мы уже принимаем семафор с авианосца «Арк-Ройал». Савченко записывает его содержание. Все быстро и радостно спускаются по трапу вниз. Командир группы радиоразведки Хабибулин с помощью словаря переводит английский текст на русский язык. Еще пять минут терпения и текст переведен. Вот его содержание: «Благодарю за поздравление. Оно не опоздало. Ценю Ваше внимание, если только оно не помешает вашему возвращению домой. Командир». Все было исполнено лаконично, сдержанно, с тонким английским юмором, короче – все в чисто английском стиле. Последняя фраза ответного послания содержала зловещий намек на перспективу нашего возвращения и всех приверженцев морской культуры сильно насторожила и  расстроила. Было предчувствие, что поздравление королевы-матери нам еще икнется. Предчувствие нас не обмануло. С первых же шагов по родной земле нашего командира начали клеймить позором, вышестоящее руководство обвинило его в потере политической бдительности. Виктора Тимофеевича буквально затаскали на всякие допросы и парткомиссии. Томач потерял аппетит, сон и покой, он ходил по бригаде с глазами затравленного зверя и искал сочувствия и поддержки у своих друзей командиров, но те были глухи к его беде. Ситуация усугублялась еще и тем, что в 1974 году дипломатические отношения между СССР и Англией были крайне напряженными, почти на грани полного разрыва. Незадолго до нашего похода 27 наших дипломатов в Лондоне были уличены в шпионаже и выдворены на родину. Никто из руководителей государства не счел нужным поздравлять королеву с днем рождения, зато это с успехом сделал командир подводной лодки «С-283», и причем, не где-нибудь, а вблизи Британских островов, во время несения боевой службы. Это было, конечно же,  нескромно с его стороны, но что поделать – что случилось, того уже не вернешь. Прошло совсем немного времени, как об инциденте в Английском проливе узнали на самом верху, и, будто-бы, сам министр обороны Гречко отправил на флот телеграмму следующего содержания: «Кто такой Томач?»

После прохождения очередного «чистилища», на котором Виктору Тимофеевичу промывали мозги, уже не знаю в какой по счету  раз, он пожаловался своим друзьям-командирам на предвзятое отношение к нему со стороны политотдела.

Вы знаете, что мне инкриминируют наши политотдельцы?  Эти дуремары связывают мою потерю политической бдительности с тем обстоятельством, что я присутствовал только на 50% занятий по марксистко-ленинской подготовке. Я им доказываю, что не посетил даже 20% этих занятий по причине моего постоянного отсутствия в Палдиски, то есть, я бы и рад был их посетить, да только не было у меня этой возможности. Объясняю им, объясняю, а они и слушать меня не хотят.

Капитана 2-го ранга Жигалева также пытались привлечь к партийной ответственности, но он мужественно и решительно отверг все обвинения в свой адрес.

-Я с самого начала был против этой затеи, предупреждал Томача о том, что он совершает неправильный шаг. Но, Томач меня не послушал. Меня и на мостике не было во время передачи этого семафора.

     Мне неизвестно, как расправлялись в политотделе со своими «братьями по цеху», это все происходило за закрытыми дверями, в тайне от масс. Заместитель начальника политотдела своей должности не лишился, а вот нашему замполиту Умнову задержали присвоение очередного воинского звания.

     Томач еще долго ходил по бригаде с печальным лицом, но его окружению  вся эта меланхолия стала надоедать. Друзья-командиры были наглые, веселые, острые на язык. Вскоре они придумали Виктору Тимофеевичу прозвище - «хахаль английской королевы». Это почетное звание Томачу придется носить долго, а охальники-командиры, пренебрегая всякой субординацией и элементарными нормами этикета, заходили к нам в команду и спрашивали дежурного: «Скажи-ка нам, дружок. Хахаль английской королевы у себя?» И дежурный, который был самым обыкновенным матросом, четко отвечал на поставленный вопрос.

-Так точно. Командир у себя в каюте.

На этом бы я мог и закончить данную главу, из которой всем вам стало понятно, что быть приверженцем морской культуры не всегда полезно, но история с «ее королевским величеством» будет иметь продолжение. В декабре она зацепит и меня, несмотря на то, что к этим событиям в Английском проливе я имел  лишь косвенное отношение. 14 июня я был в роли зрителя, я даже рот ни разу не раскрыл. Но, оказывается, быть свидетелем инцидента  тоже бывает опасно и чревато всякими осложнениями, особенно если у тебя в кармане партийный билет. При моем назначении на новую должность (я готовился к заграничной командировке) я был приглашен на собеседование  к Члену военного совета флота вице-адмиралу Шабликову Николаю Ивановичу. Об одном из вопросов, который меня ожидал во время собеседования с Членом, я был предупрежден заранее. Избежать его было невозможно, свою подводную лодку мне все равно пришлось бы упоминать во время своего представления  адмиралу. Как раз в это время на флот передали английскую газету со статьей, которая называлась «Красная тень над Английским проливом». В этой статье были подробно и правдиво освещены события, имевшие место 14 июня 1974 года вблизи берегов Туманного Альбиона. Эта паршивая газетенка вновь всколыхнула и подогрела интерес к нашей подводной лодке со стороны командования и политорганов флота. Мне пришлось отдуваться за нашу многострадальную субмарину в одиночку. Шабликов был в дурном настроении после ознакомления с этой статьей из английской газеты, встреча с представителем «Владимирского комсомольца» еще более ухудшила его настроение, ругался Член очень сильно. Начальник отдела кадров дивизии Жерегеля и флагманский врач Казанчев меня еле отстояли, доказывая главному флотскому политработнику, что врач подводной лодки совершенно не причастен к поздравлению королевы, что его там и близко-то не было. Людей он лечил в это время и никоим образом, ни морально, ни физически, не мог повлиять на развитие событий. Николай Иванович поверил моим заступникам, смягчился и дал мне «добро» на поездку в ГДР. Слава богу, пронесло, - подумал я, - а ведь могло быть и хуже.