Работа врача по специальности

Опубликовано в Подполковник м/с Викторов Виталий Львович "Воспоминания врача дизельной подводной лодки" Среда, 06 мая 2015 02:32
Оцените материал
(1 Голосовать)

В отношении нежданности и негаданности стоматологической практики в данном походе я, пожалуй, сильно загнул. Все в этой жизни течет и развивается закономерно, беспричинно и прыщ на носу не вскочит. То же самое касается и стоматологического вопроса. Вот успел я в 1973 году подготовить личный состав к походу, и все прошло гладко, и ни один член экипажа на зубы не жаловался. Не доработал в нынешнем предпоходовом периоде, не успел провести всех моряков через стоматологический кабинет – и вот результат. Так что, получай подарок к своему дню рождения, дорогой Виталий Львович, ты его заслужил. А ведь была у меня попытка отвести Савицкого к стоматологу, но старшина был неуловим, он все время был страшно занят, у трюмных всегда перед автономкой всегда забот полон рот. Времени необходимого для санации полости рта всем членам экипажа, у меня в предпоходовом периоде  было достаточно много, но я растратил его на подготовку к предстоящим экзаменам в академию. Поступление на факультет я считал главной своей задачей на ближайшую перспективу. Свою подготовку к экзаменам я продолжил и в автономке.  Впрочем, я опять отвлекся, а больной ведь ждет от меня помощи. Знал бы Савицкий, что капитан м/с Викторов в своей жизни не удалил ни одного зуба, он бы сильно удивился. Но я действительно не имел даже малейшего практического опыта в этой области медицины. Во время учебы в медицинском институте учебный цикл по стоматологии длился всего 5 дней, за этот период я так и не взял ни разу в руки «зубодерные» щипцы. До меня не дошла очередь, но, честно говоря, не слишком я к этому и стремился, полагая, что всю оставшуюся жизнь проживу беззаботно и весело, и до удаления чьих-либо зубов дело не дойдет. Но, как видите, я ошибался. Дошло. Причем вовремя. И я начал развертывать операционную во втором отсеке. Достал из укладки электрический стерилизатор, а также все предметы и инструменты, необходимые для оперативного вмешательства. Опускаю все подробности предоперационной подготовки, это не настолько интересно, как ход самой операции. Несмотря на отсутствие опыта, мне удалось сделать неплохое обезболивание челюстно-лицевой области. С самим зубом пришлось повозиться, он был труднодоступен и частично сломан. Больше всего я опасался, что зуб при удалении может обломиться, тогда извлечь его остатки по частям я уж точно не смогу. Но, слава богу, все обошлось. Промучившись несколько минут, я, все-таки, вырвал этот треклятый зуб. Во время операции мне ассистировал химик-санинструктор матрос Степанов. Его вид в медицинской амуниции (халат, шапочка, маска и резиновые перчатки) был непривычен для моего восприятия, вызывал в моей душе какую-то беспричинную веселость, которую не могла погасить даже серьезность текущего момента. Безбожно грели бестеневые лампы-софиты, все вокруг летало под воздействием качки. Но я уже завершил удаление зуба. Я победил и сделал лучший подарок к своему дню рождения. Меня поздравляли по трансляции с успешным завершением операции и с днем рождения, боевой листок также был выпущен в честь этих двух событий. Эту бумажку, в правом  верхнем углу которой значились гордые слова «За нашу  Советскую Родину», а в центральной части содержались хвалебные слова в адрес  начальника медицинской службы, совершившего «беспримерный подвиг» в день своего рождения, я долгое время хранил, а потом потерял.

  Савицкого после его исцеления донимали своими расспросами товарищи по службе, которым было интересно, как прошла операция. На этот вопрос старшина 1-й статьи отвечал примерно так.

-Да я-то ничего, выдержал. А вот доктору досталось крепко. Ему было гораздо тяжелее, чем мне.

Но не только одними зубами ограничивалась моя работа по специальности. Правда, после этого хирургического вмешательства лечебной работы у меня больше не было, зато  хватало профилактической работы. Она совершенно незаметна простому обывателю, кое-кому могла бы  показаться сущей ерундой, но, тем не менее, эта работа имела архиважное (вот, видите, и выражение Ленина вспомнил) значение. Как и в предыдущем походе, я внимательно наблюдал за жизненно важными параметрами обитаемости подводной лодки, изучал их влияние на физиологическое и психическое состояние членов экипажа. О том, как я контролировал газовый состав в отсеках, следил за соблюдением военнослужащими правил личной гигиены, за регуляцией пищеварительных процессов,  я рассказывать не стану, ибо никакой Америки я не открою,  обо все этом я уже рассказывал в процессе описания первой автономки. Новым в моей работе в походе 1974 года было то, что я взял под жесткий контроль физическую подготовку личного состава. Во время межвахтенного отдыха, также как и в процессе исполнения обязанностей дежурно-вахтенной службы, все моряки под моим контролем выполняли комплексы физических упражнений. Эти комплексы имели различия, зависевшие от специальности военнослужащих (что хорошо мотористу, то не подходит радисту), а также условий труда и обитаемости. Сначала подводники неохотно выполняли мои рекомендации, но потом втянулись в этот процесс и стали выполнять упражнения даже без моих напоминаний. Многие делились со мной своими впечатлениями, подчеркивая положительное влияние тренировок  на самочувствие, работоспособность и настроение. Я и сам постоянно занимался физкультурой, очень не хотелось повторять ошибки, допущенные в первой автономке. Забегая вперед, я хочу похвастаться, что, даже при нашем отменном питании, мне удалось похудеть на 1 килограмм. Из военнослужащих срочной службы лишь единицы прибавили в весе. Офицеры не были столь настойчивы и последовательны, занимались физическими упражнениями от случая к случаю. Командиров я вообще не мог контролировать, не мог себе позволить нарушение субординации. В результате Жигалев «поправился» на 7 кг.  Когда до всплытия оставались считанные дни, мы провели спартакиаду. Большим разнообразием видов спортивной программы она не отличалась, но после долгих раздумий и споров, удалось остановить свой выбор на троеборье. Оно включало в себя: подтягивание на перекладине, подъем гири весом в 24 килограмма, а также приседания на одной ноге,  поочередно на каждой.  В качестве перекладины использовался трап, предназначенный для спуска в торпедопогрузочный люк 7-го отсека, в походных условиях трап не использовался, поэтому он был фиксирован к подволоку. Включение в программу троеборья упражнения с гирей вызвало наибольшие споры, многие из офицеров были категорически против этого вида, потому что опасались падений данного снаряда на палубу, которое могло иметь место в пылу спортивной борьбы. Самым безобидным видом троеборья было признано приседание на одной ноге, оно никому не мешало и ничем не грозило. Соревнование проводилось в 7-м отсеке, куда все участники вызывались поочередно, по списку. Судил соревнования замначпо Андреев, ему помогал замполит Умнов, который наряду с этими обязанностями выступал и в роли участника. Только командиры были освобождены от состязаний, было решено пощадить их авторитет. О проведении спартакиады весь личный состав был предупрежден заблаговременно, поэтому физическая подготовка, помимо ее оздоровительной роли, рассматривалась нашими моряками, как составная часть подготовительного тренировочного процесса. Помимо троеборья, о котором я только что вам сообщил, во время похода проводились шашечные и шахматные турниры, в которых также выявлялись победители.

    Чистота – залог здоровья. Это известно всем. На пл «С-283» чистота была возведена на недосягаемую высоту. Благодаря активной позиции командира, буквально помешаного на чистоте, все отсечные помещения лодки содержались в образцовом порядке. На корабле царил культ чистоты. Чистота поддерживалась ежечасно и ежеминутно, а по субботам, во время больших приборок все отсечные помещения приводились в состояние полной стерильности. По окончании приборки проводился смотр отсеков, в ходе которого выявлялся победитель и призеры соревнования «за чистоту и порядок». Результаты большой приборки оценивала комиссия, в состав которой входили старпом, замполит, начальник медицинской службы, комсорг и командиры отсеков. Проходя по отсекам, члены комиссии придирчиво проверяли даже самые отдаленные и труднодоступные закутки и шхеры. Использование переносной лампы (переноски) и чистой белой ветоши были обязательными атрибутами проверок. После проверки комиссия собиралась в кают-компании 2-го отсека, где в жарких спорах и решалась судьба победителя и призеров. Сведенья об итогах проверки объявлялись по корабельной трансляции. Командиры отсеков-победителей приглашались в 3-й отсек, где в торжественной обстановке им вручались призы. Победивший отсек получал в подарок 3 банки компота из консервированных фруктов, отсек, которому было отдано 2-е место, премировался двумя банками, а «бронзовый» призер получал утешительный приз в виде одной банки компота. Благодаря элементу состязательности чистота отсеков лодки превосходила даже самые смелые ожидания. Однажды победителем был объявлен 5-й (дизельный) отсек, условия в котором были самыми тяжелыми для наведения идеального порядка.  Мазут, солярка, масло – сплошные ГСМы, постоянное скопление воды под пайолами в трюме, заведомо ставят задачу по наведению чистоты и порядка в разряд  почти невыполнимых. И, тем не менее, однажды мотористы  всех удивили, доказав, что все невозможное – возможно. Когда мы вернулись из автономки в Балтийск, то члены штаба флота, узрев плачевный вид нашей изуродованной верхней палубы, ожидали увидеть такой же разгром и в отсеках лодки. Но в своих ожиданиях они обманулись. Спустившись в лодочные отсеки, штабисты были крайне удивлены парадным блеском жилых и служебных помещений, безупречным видом агрегатов, механизмов и аппаратуры. В отсеках была невероятная, просто какая-то немыслимо-стерильная чистота. 

     Наряду с проведением лечебно-профилактических мероприятий, 3-4 часа своего рабочего времени я ежедневно посвящал самоподготовке. Времени до начала вступительных экзаменов на военный факультет оставалось все меньше, поэтому нужно было напрягаться. Всю рекомендованную литературу по хирургии я успел  проштудировать, а вот в изучении воинских уставов успехи были значительно скромнее. Вроде бы все написано на русском языке, а ничего не запоминается толком. Приходилось многие  статьи уставов заучивать наизусть, потому что пересказ текста в вольной интерпретации  превращался в сущую абракадабру. Я не долго мучился с выбором места для проведения самоподготовки, на лодке было только одно помещение, где я мог уединиться и сосредоточиться на учебе. Этим учебным классом на весь период похода стала для меня провизионная кладовая. Почти ежедневно с 11.00 до 15.00 я уединялся в этой тесной каморке, для того чтобы хоть на один вершок стать умнее. Светлое будущее уже маячило на горизонте. Я даже на обед старался не ходить, не желал терять попусту драгоценное время. Немного перекусить я мог и в провизионке, ведь еда окружала меня со всех сторон. Тусклое освещение кладовой не являлось серьезным препятствием для изучения наук, гораздо больше досаждала духота из-за плохой вентиляции в моем «учебном помещении». Помещение провизионки было очень тесным, больше 4-х часов там выдержать было физически невозможно. С течением времени начинала болеть голова. Однажды я, любопытства ради, измерил содержание углекислого газа с помощью прибора-газоанализатора в окружающем меня пространстве. Прибор показал, что в воздухе провизионной камеры содержится 3% углекислого газа, при норме 0,2%.  Разумеется, этот замер проводился в тот момент, когда подводная лодка находилась в подводном положении. Наука требовала жертв. Для достижения наполеоновских планов приходилось обрекать себя на затворничество, отказываться даже от тех, совсем немногих радостей, имевших место в нашей походной жизни. Пока я сидел в своем трюме, там наверху происходило много интересных событий, свидетелем и участником которых я мог бы быть, но не стал. Знал бы я тогда об ожидающих меня разочарованиях, я бы не стал тратить понапрасну столько сил. Аскетизм и фанатизм – не слишком хорошие качества, они свидетельствуют о некоторой ограниченности, и даже ущербности человеческой личности. Этих качеств в каждом человеке должно быть в меру. В моем случае обошлось без этих крайностей. Просто было огромное желание изменить свою судьбу, оно стимулировало мое отношение к учебе, заставляло меня проявлять упорство и волевые качества. Я жаждал перемен в своей жизни

Прочитано 3123 раз
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь