Проверки, учения и другие краски осени

Опубликовано в Подполковник м/с Викторов Виталий Львович "Воспоминания врача дизельной подводной лодки" Среда, 06 мая 2015 02:07
Оцените материал
(2 голосов)

Осень всегда славится многочисленными учениями и проверками. Перед окончанием учебного года боевой подготовки штабные начальники флотского масштаба и выше пытаются определить результаты боевой учебы, выявить победителей и аутсайдеров. Число проверок бывало порой просто фантастическим. Один из командиров лиепайских лодок насчитал 18 проверок, имевших место в течение осени 1973 года. Я лично в этом не уверен, хотя – все может быть. Бывший старпом нашей лодки Коля Захарченко, уставший от обилия проверяющих комиссий, сочинил даже короткое стихотворение, посвященное этой злободневной теме.

                На юг уж птицы улетели. В полях и пусто и темно.

                Одна коммисия другую спешит сменить копать говно.

Стихотворение, прямо скажем, не слишком высокого уровня, это далеко не Пушкин, но суть проблемы отражает точно. Иначе, как говнокопателями, мы наших проверяющих инспекторов и не называли. О том какие были проверки  рассказывать неинтересно, да и память не способна удержать все перипетии этого многопланового противостояния между проверяющими,- с одной стороны, и проверяемыми, - с другой. Я хочу рассказать о том, как проходила проверка состояния физподготовки представителями Министерства обороны СССР. На предыдущих страницах своей книги я уже давал анонс этого многообещающего мероприятия, поэтому теперь расскажу о том, как все было. В конце апреля стало известно, что одна из лодок нашей бригады должна будет защитить спортивную честь не только соединения и Балтийского флота, но  даже и всего нашего Военно-Морского Флота. Кто нас так подставил, сказать трудно. Только задача, поставленная бригаде, относилась к категории архисложных. Вы уже, наверное, представляете, какими великими «спортсменами» являются моряки-подводники, особенно после возвращения из походов.  Представители  Министерства обороны эту ситуацию представляли себе очень хорошо, поэтому  любезно разрешили нам подготовить к проверке любую из лодок, по нашему усмотрению. Получив такую «подсказку», грешно было ей не воспользоваться. Было принято решение, создать сборную команду из числа лучших спортсменов соединения. Спортивные кондиции физкультурников бригады были вскоре проверены нашим начальником физподготовки капитаном Плетневым, благодаря чему удалось провести отбор кандидатов предстоящего смотра.  Все участники сборной команды бригады были определены приказом командира соединения на одну из лодок. Если перевод военнослужащих подводных лодок с одной единицы на другую выглядел вполне естественно, то включение в экипаж немалого числа военнослужащих береговой базы, носило характер рискованного эксперимента. Но, кто не рискует, тот, как известно, не пьет шампанское из победного кубка. С мая месяца началась усиленная подготовка сборной команды соединения. Ответственным за тренировочный процесс был назначен один из лодочных офицеров в звании старшего лейтенанта. Лодка была освобождена от всех выходов в море, ей была поставлена одна единственная  задача – победить любой ценой, защитить честь Военно-Морского Флота, или умереть. С утра до вечера моряки-спортсмены тренировались в спортивном городке, отрабатывая упражнение «подъем переворотом», помимо гимнастики большое внимание уделялось бегу на короткие и средние дистанции, преодолению полосы препятствий. Для того, чтобы компенсировать немалые затраты энергии, всех спортсменов «посадили» на усиленный паек. И результаты тренировочного процесса не замедлили сказаться, они стали расти как на дрожжах. К моменту приезда полковников из Министерства обороны спортивные достижения экипажа подводной лодки уже впечатляли. У командования бригады появилась слабая надежда, что проверка пройдет удачно. Может быть, первыми и не будем, но в тройку призеров можем попасть, - рассуждали наши руководители в преддверии «стартов века».  В канун проверки всех, от мала до велика, очень волновал бег на 100 метров. Бег на средние дистанции провалить очень трудно, усиленными тренировками достигается необходимая беговая выносливость, поэтому волноваться за то, как ребята плохо пробегут 1000 или 3000 метров не следовало. А вот бег на 100 метров мог серьезно испортить общее впечатление, ведь спринтерские качества – это дар божий. Если природой это не дано, то никакими тренировками отсутствие этого природного дара не компенсируешь, хоть ты лопни. Впрочем, была надежда на русскую смекалку.


     И вот комиссия Министерства обороны прибыла в наше соединение для проверки её спортивных достижений. С первых же шагов ее появления на территории части полковники в армейской форме были окружены вниманием и заботой. На бани и угощения сил и средств не жалели. «Чем шире стол, - говорили бригадные острословы, - тем уже проверка». Этот немудрёный принцип, в какой-то степени, сработал. После обильных угощений проверяющим было как-то даже неудобно «рвать на куски» наших физкультурников. И гимнастика, и бег на 3 километра, и полоса препятствий прошли без сучка и без задоринки. Даже 100 метров удалось пробежать с высокими результатами, многие моряки удивили комиссию, показав результаты на уровне 2-го спортивного разряда. Заподозрив обман, председатель комиссии приказал проверить длину дистанции, но из этой затеи ничего путного не вышло. Еще до начала стартов у металлической ленты измерительной рулетки нашим судьям удалось втихаря «отщипнуть» несколько метров, из-за чего длина дистанция сократилась метров на 10, а это уже дорогого стоило. Но, как сухопутные полковники не изголялись, стремясь, во чтобы-то ни стало, уличить судейскую бригаду, состоящую сплошь из наших офицеров в нечестной игре, им это не удалось. А посему – результаты бега на 100 метров пришлось утвердить. Проверяющие нас офицеры не знали о том, что дистанция 3000 метров также была укорочена нашими смышлеными судьями и спортсменами. Стадиона с беговыми дорожками в Палдиски никогда не было, поэтому дистанцию 3 км проложили по территории береговой базы, где были сплошные закоулки, позволявшие спортсменам безнаказанно срезать острые углы и сокращать дистанцию. После окончания проверки стало ясно, что по ее итогам, флот может смело претендовать на одно из первых мест в смотре-конкурсе. На прощальном банкете председатель комиссии  высказал свое резюме по поводу высоких достижений спортсменов-подводников.


Показанными в ходе проверки результатами вы меня сильно удивили. Честно говоря, я не ожидал от подводников  такой прыти. Конечно, победителей не судят, но у меня такое ощущение, что нашу комиссию здесь злостно нае…. (короче, - обманули). Или я, может-быть, чего-то не понимаю. Но, все равно – молодцы. Поздравляю!


Комиссия подвела итоги и вскоре покинула расположение нашей части, показавшей не только высокий состязательный дух, но и не менее высокий уровень гостеприимства. Вскоре стало известно, что экипаж подводной лодки вышел победителем в смотре-конкурсе по физической подготовке среди частей Министерства обороны. На втором месте с большим отрывом от нас оказались курсанты какого-то военного училища, воины-десантники заняли третье место. По итогам проверки грамотами Министра обороны СССР и ценными подарками были награждены начальник политотдела Леонов А.А. и начальник физподготовки Плетнев, то есть все те, кто не участвовал в подготовке спортивной команды. Непосредственные же исполнители, вкалывавшие как негры четыре с половиной месяца и внесшие решающий вклад в победу нашей команды, милостями Министра «обласканы» не были. Командование ВМФ и Балтийского флота также не заметило вклад офицеров подводной лодки в успешное решение задач по подготовке к смотру-конкурсу. Подробности завоевания кубка Министра обороны экипажем лодки еще долго обсуждались в кулуарах. Гордость вызывала не только свалившаяся на наши головы спортивная слава, но также и самоотверженные действия всех тех, кто эту славу помог добыть.


     Хорошо запомнились и учения по защите от ПДСС (подводно-диверсионных сил и средств). Подготовка к данному учению и само его проведение явилось настоящей головной болью для командования  нашей бригады. Можно смело сказать, что защита от ПДСС была едва ли не самой трудновыполнимой задачей, по сравнению с которой, все остальные задачи просто меркнут. Эти учения, проводимые флотом, почти всегда заканчивались полным провалом для нашего соединения. Оценка «неудовлетворительно» выставлялась нашей бригаде не только после первой, но, иногда, и после повторной проверки. Получить оценку «удовлетворительно» являлось почти несбыточной мечтой, утопией. Узнав о предстоящем учении, командование бригады разом лишалось сна и покоя. Проводились бесконечные инструктажи с командирами частей. Призывы к бдительному несению службы  все чаще раздавались и на общих построениях личного состава бригады. Командование рвало свое сердце на куски, призывая достойно встретить диверсантов. Только все это было напрасно. Проклятые диверсанты спокойно проникали на любые объекты и делали там свое «черное» дело. Следы их успешной работы можно было обнаружить и в штабе соединения и на любой лодке. О времени нападения с точностью до минуты было известно каждому матросу и офицеру, но все они были бессильны помешать действиям диверсионных сил. Коробка из-под обуви с кирпичом внутри могла быть обнаружена где угодно, вплоть до кабинета комбрига. О том, что это не случайный кирпич, можно было догадаться, прочитав надпись на крышке коробки – «заминировано».


    После очередного фиаско с поимкой «вражеских лазутчиков» следовали жуткие вопли бригадных руководителей, но они никого абсолютно не задевали за сердце, душа советского моряка-подводника оставалась пуста.


     Причины столь неудачной борьбы с подводными диверсантами кроются в загадочном менталитете русского человека, наделенного огромным количеством достоинств, но не лишенного и недостатков. Советский моряк – это плоть и кровь нашего народа. Сила, благородство, героизм так и прут из его нутра во все щели. Прикажи нашему моряку отремонтировать вышедшую из строя материальную часть, и он ляжет костьми, не будет ни есть, ни спать, но поставленную задачу выполнит. Прикажи ему, и он защитит честь флота в смотре-конкурсе по физподготовке. Если потребуется, наш моряк может доказать свою состоятельность по многим направлениям служебной деятельности.  Любой, даже самый беспримерный подвиг может совершить наш подводник. Он даже жизнь свою отдать готов, не задумываясь, если от этой жертвы будет зависеть судьба корабля. Много еще великого и героического может совершить наш моряк, лишь  стоило ему приказать. В минуты смертельной опасности, любую амбразуру он готов закрыть своим телом. Но есть вещи, относящиеся к разряду невыполнимых. Речь пойдет о бдительности. В море на боевых постах этой самой бдительности хватает, порой даже с перебором, не дай бог зевнешь, раскроешь «варежку»  - сам погибнешь и всех погубишь. Море расхлябаности не прощает. Но если в море наш моряк – орёл, сокол, альбатрос, то в повседневных условиях берегового базирования – это абсолютный «лопух», инфантильное создание, для которого все люди – братья, даже если, на самом деле, они являются сёстрами. Как не настраивай нашего матроса на серьезный лад, все равно никакой бдительности ты от него не добьешься, хоть лопни от натуги. Любые увещевания и грозные призывы не способны изменить натуру нашего человека. Бдительным он все равно никогда не станет. Даже перед лицом истинной угрозы простоватая доверчивость и наивность всегда будут тем камнем преткновения, о который как о скалу разобьются все призывы и мольбы начальников и командиров. Офицеры, впрочем, не  так уж далеко ушли от наших матросов по части соблюдения бдительности, вкупе со своим подчиненными они представляют собой сплав доброты и доверчивости. Любого офицера в морской форме наш дежурный на КПП пропустит почти беспрепятственно. Документы, конечно, проверит, даже дежурному по бригаде сообщит по телефону о прибытии «офицера из штаба флота», но дежурный по бригаде – это такой же русский человек, у которого душа всегда нараспашку. Он этого «проверяющего» даже в штаб проведет, поверит  безоговорочно в любую легенду, в которой от начала и до конца все «шито белыми нитками». После визита этого «проверяющего», как правило, и обнаруживалась очередная «мина» в начальственном кабинете. 


Случай, о котором я хочу рассказать в качестве примера, не является литературным вымыслом автора. Речь идет о реальном эпизоде, имевшем место в ходе повторного учения, когда «добрые диверсанты» подсказали пути и направления нашей «совместной работы». Охрана территории по всему периметру – дело святое. На охрану забора от проникновения на территорию части всяких вражеских элементов были брошены значительные силы. Но ведь наш противник мог проникнуть на территорию береговой базы и вполне легальным путем, через КПП. По подсказке наших друзей-диверсантов, проникшихся к нам чувством сострадания, у проходящего через контрольно-пропускной пункт офицера могут иметься погрешности в форме одежды, скажем, количество нашивок на рукавах не будет соответствовать числу звезд на погонах. Подсказкой могли послужить и документы (удостоверение личности, командировочное предписание), в которых при внимательном изучении можно было обнаружить различные ляпы. Обнаружить и задержать «врага» на дальних подступах не удалось, КПП он прошел спокойно, повезло «неприятелю» и на ближних подступах к святая-святых, к штабу бригады. Дежурный офицер также не стал долго мучить нашего визитера своими домогательствами. Наутро весь этот позор всплыл на поверхность и стал достоянием гласности. Начальство, обнаружив очередное «головотяпство» своих подчиненных, пришло в ярость, оно кричало, визжало и топало ногами. Но после драки, как известно, кулаками не машут. Победа диверсантов и  очередная двойка нашей бригаде по итогам проверки – вполне закономерный итог проведенного учения. Закусив удила, проглотив горькую пилюлю, командование бригады начинало готовиться к следующей попытке. После отчаянных усилий, затраченных на очередном учении, бригада получала, наконец-то, свою долгожданную оценку «удовлетворительно». Но в истинной цене полученной оценки приходилось сильно сомневаться. Скорее всего, диверсанты нас просто пожалели и сыграли в «поддавки». Без сговора тут явно  не обошлось.


    В те нелегкие дни, когда бессовестные диверсанты терзали и рвали на куски наше израненное и окровавленное тело, работа ряда проверочных комиссий продолжалась, как ни в чем не бывало. Им было глубоко наплевать на все наши беды и страдания, у них было свое на уме. Запомнить всех проверяющих в лицо было физически невозможно. И вот на фоне этой многоликости проверяющих лиц произошел интересный эпизод, завершившийся поимкой диверсанта. После очередного скандала, связанного с неудачным отражением атак ПДСС, группа  офицеров бригады, презрев все правила приличия, решила немного «отдохнуть» на лоне природы. Нельзя сказать, что им так уж сильно хотелось выпить, но повод для «объединения усилий» был серьезным – очередная «двойка» на учениях. Каждый из офицеров не усматривал своей вины в неудаче, постигшей бригаду, но озабоченность вселенского масштаба, не могла не поселиться в их чутких, отзывчивых душах. Все переживали и за комбрига и за начальника штаба, и даже за начальника политотдела тоже переживали, хотя и намного меньше, чем за первых двух руководителей. К офицерской группе примкнул один из проверяющих, представляющий одно из направлений флотской системы (не то химик, не то ОУС, не то политуправление, не то вообще, бог знает кто). «Чужака» поначалу наши «аборигены» не хотели принимать в свою команду, но он был настойчив, прилип как репейник, и вскоре все поняли, что от него не отвертеться. Повздыхали, да делать нечего, взяли гостя с собой. С виду этот офицер неплохой, спокойный по характеру и лицом приятным обладает. Бог с ним, пускай идет, спирта на всех хватит, - решили наши мужики. Вечер удался на славу. Погода благоприятствовала  отдыху на лоне природы. Дурное настроение куда-то улетучилось, будто его никогда и не было. Когда хорошее настроение достигло своего апогея, а запасы спиртного подошли к концу (вечно оно заканчивается не во время), один из лодочных офицеров мечтательно произнес: «Эх, теперь шильца-бы где-нибудь раздобыть». Все дружно закивали головами, послышались возгласы одобрения. Лишь наш гость ничего не понял из этой самой распространенной, многократно повторяемой на каждом углу, фразы.


-Скажите, а что это такое, шильцо? – Полюбопытствовал офицер из вышестоящего штаба. 


Все насторожились. Некоторые от удивления даже протрезвели. Такого невежества со стороны офицера в звании капитана 3-го ранга никто из участников «симпозиума» не ожидал. Немая сцена длилась недолго. Один из офицеров сразу догадался, кто скрывается под личиной нашего симпатичного гостя.  


-Мужики! Да это же диверсант. Хватай его! Вяжи!


Напрасно капитан 3-го ранга пытался доказать свою непричастность к диверсионно-подрывной деятельности. Его доводы всем показались неубедительными и только еще больше распалили воображение участников застолья. Кое-кто из числа наиболее рьяных патриотов нашего соединения, с чувством глубокого возмущения, слишком  близко к сердцу принял жалкие оправдания вражеского лазутчика, обманным путем затесавшегося в наши ряды. В пылу гнева некоторые из офицеров дошли до радикальных действий, надавав «диверсанту» по роже. В завершение встречи, прошедшей в «теплой и дружеской обстановке», офицеру, не имеющему представления о том, что такое «шило», и по этой причине, попавшему под всеобщее подозрение, связали руки за спиной и отвели в расположение бригады. Дежурный по бригаде внимательно выслушал комментарии своих не совсем трезвых сослуживцев, но задержанного принял под охрану до выяснения его личности. Как вы уже все, наверное, догадались, никакого отношения к подводным диверсантам капитан 3-го ранга, задержанный бдительными офицерами нашей части, не имел. Он прибыл к нам в соединение в составе группы офицеров штаба флота с целью проверки. Этот офицер был политработником. Флотскую форму одежды он надел совсем недавно. Желание служить на флоте толкнуло нашего знакомого на переход из одного вида Вооруженных Сил в другой, он поменял армейскую форму одежды на флотскую. Знание материалов партийных съездов и пленумов, девизов социалистического соревнования открывало перед офицером-политработником широкие перспективы, позволяло в любой обстановке чувствовать себя как рыба в воде. Но знания партийных документов, как мы видим, оказались недостаточны для того, чтобы безболезненно врасти в новую среду и стать настоящим морским офицером. Для этого нужно съесть не один пуд соли. Впрочем, соль можно и не есть в таком количестве, мы знаем, что соль вредна для здоровья, но что такое «шило» любой моряк должен знать обязательно. Иначе еще неоднократно придется «схлопотать» по физиономии. Вот, так-то господин-«перебежчик», - знай наших. Прежде чем соваться в незнакомую среду обитания – подучи сначала терминологию. Официальная морская терминология содержит сотни слов, бесконечно употребляемых на каждом шагу представителями славной военной профессии. Человек, случайно попавший на военно-морскую службу, должен как можно быстрее впитать в себя словечки типа, миля, кабельтов, узел, шпангоут, пилерс, коммингс и многие другие слова, без знания  которых и среди русских людей можно выглядеть иностранцем. Даже ударения в некоторых словах у моряков расставлены не так, как у сухопутчиков. Например, в словах рапорт, компас, ударение в морском лексиконе ставится на последний слог. Конечно, на изучение морской терминологии потребуется немалое время. Над новичком, находящимся в стадии адаптации, все будут подшучивать. Но эти шутки и розыгрыши будут добрыми, обижаться на них может только недалекий человек с полным отсутствием чувства юмора. Но, без чувства юмора на флоте делать нечего, потому что там везде сплошной юмор, даже там, где простому обывателю «слезьми» можно залиться. Изучение официльного флотского лексикона – дело серьезное, требующее определенных усилий. Но ведь есть еще и неофициальные слова и выражения, которые также надо знать и уметь ими пользоваться: корабль - пароход, командир – кэп, доктор – док. Спирт имел зашифрованное название – «шило». Это слово нужно было запомнить как можно быстрее, чтобы не опростоволоситься и не прослыть дремучим невеждой. Наш командир Виктор Тимофеевич, однако, не мог выносить на дух, когда в его присутствии спирт называли шилом.

-Прекратите безобразие! Не смейте произносить слово «шило»! – Возмущенно пресекал он попытки некоторых любителей-острословов унизить и опорочить благороднейший из напитков столь пошлыми словами.


Виктор Тимофеевич с большим почтением, благоговением и трепетом относился к корабельному спирту. Он его обожал. Но, зашифровывать свои сокровенные мысли о любимом напитке приходилось и командиру, он величал его словом «жидкость», с чем трудно  было не согласиться, поскольку никто из нас не встречал спирта в твердом состоянии, скажем, в виде таблеток. 


     Осень 1973 года была богата на различные события. Нас  постоянно отправляли куда-то подальше от родной базы. Балтийск и Лиепая все чаще и чаще стали принимать нас в свои объятия. Среди унылой и монотонной кутерьмы лиепайского базирования, я узнал о присвоении мне капитанского звания. К этому важному событию в своей жизни я отнесся очень спокойно, без особых эмоций. Я не выкрикивал восторженным голосом слова, наполненные глубоким смыслом: «Свершилось! Звезда нашла своего героя». Я не прыгал от счастья.  Даже отметить свое очередное воинское звание я не захотел подобающим образом. Конечно, мою звезду обмыли в офицерском кругу, но прошла эта процедура чересчур суетно и буднично. Убытие в отпуск обычно отмечалось гораздо веселей. Если бы я знал тогда, что капитанские погоны  буду носить долгие 7 лет, я, наверное, вел себя серьёзнее и отмечал-бы это событие с большим размахом и помпезностью.  До праздничного фейерверка дело бы не дошло, но банкет в ресторане  непременно нужно было закатить по полной программе. 


     Лиепайские рестораны мы все же посещали. Главным инициатором и идейным вдохновителем наших вылазок в «оазисы культуры» был старпом Казанцев. Иногда по субботам в периоды  затишья Виктор Львович собирал до кучи всех офицеров и мичманов и предлагал свой план проведения досуга.


-Значит так. Сегодня мы все идем в ресторан. Возражения есть?


Возражений не было. На скорую руку мы приводили себя в порядок и через час уже подходили к лучшему из местных ресторанов под названием “Юра” (ударение на конце слова). Юра по латышски означает море. По субботам в лиепайских ресторанах всегда было столпотворение. Ресторанов было намного больше, чем в Палдиски, но, по современным меркам, не так уж и много, а любителей ресторанного отдыха всегда было хоть отбавляй. Попасть в лучший ресторан города, да еще “оккупировать” отдельный столик, было архисложной задачей для кого угодно, только не для Казанцева. В этом ресторане администратором работала его подруга, латышка лет сорока. По этой причине, наш офицерско-мичманский коллектив из шести-семи человек, не только впускали в зал, но и рассаживали за отдельным столом. Наш старпом был настоящим “ресторанным львом", он чувствовал себя в этом злачном заведении свободно и раскованно. Официантки так и ходили хороводом вокруг нашего столика, спеша выполнить любую заявку нашего “командора”.


По мере необходимости Казанцев подзывал одну из официанток решительным жестом, производя взмах руки с прищелкиванием пальцев.


Лайма. Принеси-ка нам еще бутылочку водки, да передай на кухню, пусть с “горячим” блюдом поторопятся. 


В заключительной части нашего ресторанного ужина старпом требовал от официантки счет. Мы все тянулись к своим кошелькам, но Виктор Львович обрывал наши попытки сбора денежных средств еще в самом зародыше.


- Ребята, - говорил нам Казанцев, - не нужно этими глупостями заниматься. Не позорьте флот. Я расплачусь сам.


Нам всем становилось стыдно за свои действия позорящие честь флота, мы поспешно клали свои деньги на прежнее место, а Казанцев вальяжным движением руки кидал на стол несколько денежных купюр, щедро одаряя обслуживающий персонал чаевыми.

-Сдачи не надо. - Говорил Виктор Львович официантке тихим, ласковым голосом. – Это чаевые тебе  за хорошее обслуживание.


На следующий день мы пытались возместить финансовые затраты, понесенные Казанцевым в «Юре». Но никто из посетителей ресторана не знал сумму, указанную в счете. Наш старпом считал неудобным, предавать огласке столь малозначительный факт. Владея познаниями в области арифметики, мы пытались самостоятельно определить ресторанные расходы Казанцева. Деньги от нас старпом принимал неохотно, ворчал на нас, обвинял в мелочности и все пытался часть наших подношений вернуть нам обратно. Кое-кто из мичманов «забывал» вернуть деньги Виктору Львовичу. А тот и внимания не обращал на подобную ерунду, напоминать о невыплаченном долге наш старпом считал занятием, не достойным офицерского звания. Наступал черед следующего похода в «Юру» и вновь все повторялось до мельчайших подробностей. Старпом, как ни в чем не бывало, приглашал всех желающих посетить питейное заведение, в том числе и тех,  которые с ним не расчитались. Его душа не терпела мелочности.


      Командир подводной лодки, как и положено ему, не принимал участия в наших «культпоходах». У него был свой круг общения. Он парил над нами по другой, более высокой орбите. Все относились к этому факту с чувством понимания, уважая выбор нашего «капитана».

Прочитано 2956 раз
Другие материалы в этой категории: « Минер Кучугуров Лёша и медведь »
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь