на горе. Вверх от главного корпуса по крутому
склону, заросшему травой и дерезой, вела тропинка.
Курсанты любили этот пост, так как его нечасто посещали
проверяющие — кому охота в темноте карабкаться по ку-
чугурам, а во вторых, на посту у здания росло невысокое,
но раскидистое дерево-боярышник. Не куст, а именно дерево.
На его вытертых до блеска раскидистых ветвях удобно
было возлежать, опираясь на «фузею» Мосина 1891-30 годов,
а с ветвей днем хорошо просматривалась тропинка.
Однажды ночью на посту № 2 стоял курсант Червинский,
часа в два ночи он, услышав шорох в кустах, привел
себя в бравый вид и, как положено по уставу, крикнул:
«Стой! Кто идет?». В ответ тишина, только кусты шелестят.
Он повторяет запрос: «Стой! Стрелять буду!». Опять
тишина. Тогда последовал вопль: «Стой, б…ща, стрелять
буду!». Шорох стал удаляться.
Утром начальника караула и курсанта вызвали на ковер
к начальнику училища, оказывается, дежурный по училищу
написал рапорт, обвиняя курсанта в оскорблении старшего
офицера нехорошим словом. Дежурным офицером был капитан
2-го ранга Коровкин, читавший курс «Политработа
в армии и ВМФ», читал тоскливо и гнусаво. На вопрос на-
чальства «Почему?» курсант ответил, что действовал почти
по уставу. «Так как на два запроса никто не ответил, я подумал
— не стрелять же мне в корову, и крикнул первое,
что пришло в голову».
Первым отреагировал Коровкин, прогнусавив: «Умная
коро-о-ва». С этого момента к нему прилипла кличка
«Умная корова», а курсанта отпустили нести караул. Учившиеся
на 10-15 лет позже курсанты продолжали его звать
между собой «умной коровой», даже не подозревая, откуда
у клички ноги растут.
