Я часто думал про себя, что чувство стыда это нормальное чувство для человека и оно должно появляться так же нормально, когда совершено что-то непринятое в обществе или когда человек откровено опростоволосился. Надо полагать, что это чувство скорее всего положительная характеристика, чем что-то неприемлемое для отдельного индивида.
Странно однако, что в наше время чувство стыда почти исчезло и даже напротив — чем нахальнее и бесстыднее поведение человека, тем быстрее его прогресирование в общественой, политической, личной или трудой жизни. Примеры тому сколько угодно, но естествено все это весьма лично и трудно для определения и отнесения к какой-то группе поведения или людей, так как некоторые люди эжедневно ведут бесконечную борьбу, доказывая свою правоту, камуфлируя свои действия и т. д. Язык человека и его воображение предоставляют огромные возможности для этого.
Увы, я не так устроен, и очень часто какое-то внутреннее чувство справедливости или скорее всего самокритичности заставляет меня чувствовать себя, если не открыто пристыженным, то по крайней мере неудобно за один или другой свой поступок, в котором, как я анализирую впоследствии, оказывается, нет никакого основания для такого чувства. Очень часто причина такого настроения кроется в действиях других людей или в существующий у нас настрой к жизни и отношениям между людьми. Иногда даже причины находятся в необдуманных действиях некоторых начальников или должностных лиц или в принятой ценностной системе, которая к большому сожалению уже очень далека от перфектности. Скорее всего наша ценностная система сильно разрушена и неясно как будет развиваться дальше, но это сейчас, а 30—40 назад, хотя и весьма условно, существувала какая-то система на основе так называемых «коммунистических партийных принципов жизни», с которой многие наивитеты, в том числе и я, считались.
И так, после отличного окончания с золотой медалью Морского училища в Варне у меня началась служба на подводных лодках, которая раскручивалась в каком-то вихренном темпе с бесконечными плаваниями, боевыми дежурствами и другими приключениями, навязанными временем военно-блокового противопоставления. Как-то внезапно все это напряжение спало, после того как в 1975 году после успешных конкурсных экзаменов я попал на три года в Военно-морскую академию в Ленинграде. Я не буду рассказывать о своем пребывании в этом прекрасном городе, о культурных его ценностях и невероятных приключениях и събитиях, в которых я участвовал или был свидетелем. Обойдусь только констатацией о высоком уровне организации обучения, базировавшееся на прекрасном преподавательском составе и на созданной перфектной системе обучения своих и иностранных слушателей.
Естествено, по старой привычке и настрою, изучение учебных дисциплин у меня шло на отлично, не только из-за отличного знания русского языка, а просто потому что так привык. И вот то, ради которого я вообще начал свой рассказ, приблизилось с подходом конца трехлетнего командно-щабного академического курса. На третьем году учебы мы начали подготовку дипломных работ и мне было возложено разработать организации использования наших подводных лодок против отрядов боевых кораблей в Югозападной части Черного моря. Моим руководителем был наш преподаватель по Тактике подводных лодок капитан 1 ранга Владимир Васильевич Киселев, благодушный и слегка насмешливый офицер, который оказал мне прекрасную помощь в подготовке дипломной работы. Все экзамены я сдал на «отлично» и вдруг, около 20 дней до защиты дипломных работ, Владимир Васильевич позвал меня в преподавательскую комнату и шокировал меня сообщением: «Николай, поскольку ты идешь на завершение учебы с золотой медалью, тебя будет слушать лично председатель Государственной комиссии адмирал флота Сергеев! Он будет слушать лично всех кандидатов на медали.»
На мое заявление, что я готов чтобы слушал меня кто угодно, хоть Леонид Брежнев, тот помолчал, помолчал и проделал следующее разъяснение учебной и «политической» обстановки в академии: в СССР существувует норматив распределения золотых медалей по военным училищам и академиям. На Военно-морскую академию определили восемь медалей, а обучаемых, которые идут на медал, девять. Твердым иностраным медалистом будет виетнамец Ле Минь Там, что случалось впервые в истории академии и действительно этот симпатичный виетнамец был всеобщим любимцем и заслужавал это отличие. А если дадут медаль мне, это будет за счет советского офицера, которому либо напишут оценку ниже отличной, либо закончит с отличием, но без золотой медалью. Принимался ввиду и факт, что год назад золотую медаль для иностраннцев дали немецкому отличнику, а моего однокашника из Морского училища в Варне Ганчо Райкова оставили без золотой медали, хотя и закончил учебу с полным отличием. (между прочем надо упомянуть, что на следующем году с золотой медалью закончил и другой мой однокашник Васил Василев).
Все это не произвело на меня бог знает какое впечатление, только пришлось более тщательным образом подготовиться к защите и особено к ответу на возможные вопросы со стороны комисии. Готовился к достойному представлению, не подозревая, что надо готовиться и к большому внутреннему стыду или скорее всего неудобству.
Сама защита прошла спокойно: я доложил все как положено, меня заслушала комиссия, воглаве которой находился симпатичный адмирал флота Н. Сергеев (мне он тогда показался старичком). На заданные вопросы я ответил исчерпывающим образом, резултатом которого было одно слово большого начальства: «Молодец!»
На этом обучение завершилось и остались заключительные этапы нашего пребывания в Ленинграде и СССР и один из них было вручение дипломов об окончании образования. Церемония провелась 19-ого июня 1978 г. в большом зале Военноморской академии с соответствующей торжественостью, присущая большому военному учебному заведению великой державы.
Перед севшими в зале обучаемыми и выпускниками и перед деловым президиумом нас построили всех, завршивших академию с отличием: семь советских офицеров, вьетнамец Там и меня. Построение началось со знакомства между собой. К сожалению я не мог запомнитъ имена советских коллег, помню только, что правее всех в строю был капитан 1 ранга, Герой Советского союза, подводник. Мы представились быстро друг другу, произнося звание и фамилию, вместе с «Очень приятно!» и так подошла очередь последнего советского офицера — капитана 2 ранга, подводника. Он, пожимая мою руку произнес:
-Капитан 2 ранга Калинин (фамилию придумал), 8 походов по 6 месяцев!
Мы встали на свои места в шеренге, а я чувствовал будто мне дали пощечину, осознавая смысл сказанного им: это был тот человек, который отдал всю свою сознательную жизнь и молодость флоту и своей стране, закончил обучение только с отличными оценками, а в награду его лишили положенной ему медали из-за какого-то болгарина!
Все торжество прошло для меня как во сне, в голове крутилась мысль: стыдиться?, оправдываться?, как реагировать? Впрочем, не было необходимости делать чего-либо — ни у кого из нас не было вины в этой несправедливости. Просто система была такая и я с неудоволствием осознал в конце концов, что великая страна тоже в руках у бюрократов, для которых важнее всего выполнение спущенной сверху цифры, нежели достойное вознаграждение усилий ее защитников.
Честно говоря, и по сей день мне грустно за того капитана 2 ранга. Он наверное провел еще много походов, месяцев и лет под водой, может получил и адмиральское звание, но обида к кому-то, пришедшего черт знает откуда, и к своему государству осталась в душе.
Дай бог, чтобы ты был жив и здоров, мой коллега по прочному корпусу!
Так стало, что я писал этот маленький рассказ долгое время — больше года, а сейчас осознаю, что дописываю последние слова 19 марта 2009 г. — в день 103 годовщины создания русского подводного флота. Случайное совпадение — кто знает? Может быть толчок тому дало недавно завершившееся посещение по приглашению нашего Союза подводников двух ветеранов Черноморского флота Советского союза: контрадмирала запаса Юрия Михайловича Ничика с супругой Зоей Петровной и капитана 1 ранга запаса Виталия Вениаминовича Кружкова. Оба молодыми офицерами в 1972 г. сдавали нам подводные лодки проекта 633 и с тех пор наша дружба прошла через все возможные этапы сближения, а в 2008 году достигла самый высокий уровень: с общими усилиями по обе стороны Черного моря мы связались с 52 бывшими советскими подводниками, которые содействовали в най-большей степени возрождению и укреплению подводного плавания в Болгарии и приняли их в почетные члены болгарского Союза подводников.
Когда гуляли с нашими гостями по Варне, возлагали цветы к памятнику адмирала Ушакова на мысе Калиакрия, на Шипке и у памятника павшим русским воинам за Освобождение Болгарии в морском саду 3 марта, на совместных встречах с воспоминаниями и веселыми историями, иногда нам приходило в уме через какие странные перипетии предложила перейти нам судьба за каких-нибудь 30—40 лет. Но мы склонились к тому, что для нас имеют значение только прекрасные воспоминания и добрые чувства, которые нас связывали и помагали нам в ходе решения своих военных задач в мирное, но напряженное время.
19.03.2009 г.
