«Благополучное плавание
обеспечивает не столько сам
корабль, сколько искусное
управление им»
Дж. Кертис

        В  автомобиле, на котором граждане обучаются практическому вождению,  у инструктора есть дополнительные педали управления автомобилем. При ошибке водителя-ученика, инструктор может предотвратить аварию или катастрофу. Как предотвратить подобные происшествия  при  повседневной деятельности лиц, которые имеют права, дипломы, свидетельства об образовании и пр., и которые дают право их владельцам называться профессионалами в своем деле? Кто может оказаться «инструктором-спасителем»  для таких людей?  Где те «педали» во многих  профессиях, на которые  может кто-то «нажать», чтобы своевременно предотвратить  промах или непоправимую ошибку  профессионала? Аварии на дорогах совершают водители, имеющие права на управление автомобилем.  Катастрофы самолетов, морских судов, железнодорожного транспорта происходят с участием дипломированных летчиков, капитанов, машинистов. Дипломированные врачи допускают грубые ошибки в диагнозах, при операциях и процедурах в отношении больных людей.  Рабочие имеют свидетельства того или иного специалиста и совершают аварии на своих рабочих местах. Если  где-то происходит что-то плохое, везде первопричиной неприятностей является непрофессионализм профессионалов. Или халатность профессионалов.

 Может ли профессионал позволить себе халатность или недобросовестность в отношении  своей профессии? Особенно, если профессия связана с опасным производством или со здоровьем и безопасностью людей? По идее – нет, а фактически – сплошь и рядом. Перед получением диплома,  врачи произносят клятву Гиппократа, а потом, по халатности, лишают жизни или делают инвалидами больных людей. А ведь  клялись «НЕ НАВРЕДИТЬ ЛЮДЯМ!» Прокуроры, следователи, судьи, полиция принимают присягу честно и добросовестно служить НАРОДУ, а потом фабрикуют уголовные дела и сажают за решетку невинных людей.

 Военнослужащие Вооруженных Сил России принимают присягу честно и добросовестно защищать свою Родину, а потом, по причине халатности и непрофессионализма, допускают аварии и катастрофы боевой техники, взрывы складов, гибель военнослужащих.  Как предотвратить подобное? Может лучше учить профессионализму? Может лучше контролировать профессионалов? Может улучшить кадровую работу? Может улучшить безопасность и надежность техники, производства? Может ужесточить наказание за непрофессионализм? Может расформировать те учебные заведения, которые выпускают «липовых» профессионалов? Может учителям «назначать» своих учителей? Я не знаю, что надо сделать, чтобы профессионалы были добросовестными и настоящими профессионалами.

 За свою долгую службу во флоте, мне довелось встречаться со  многими военными моряками-профессионалами  разных воинских званий и должностей.   Видел много различных вариантов отношений специалистов к своей военной профессии. Видел, как меняется уровень профессиональной подготовки того или иного военного моряка в зависимости от срока службы, от продвижения по служебной лестнице, от продолжительности службы в одной и той же должности, от места прохождения военной службы, от взаимоотношений военнослужащих в воинской части и других факторов. Видел много военных моряков, которые старались быть на уровне современных требований к профессионалу. Они постоянно самостоятельно учились, осваивали смежные военные профессии, учились на курсах повышения квалификации, военных ВУЗах, учебных центрах подготовки.

 Видел тех, кто жил «старым багажом», не стремясь к продвижению по службе, и которые старались «сидеть тихо и не выпячиваться». Видел тех, кто,  получив  вышестоящую должность, не прикладывали  усилий к дальнейшему самостоятельному теоретическому и практическому  самообразованию по новой должности. У таких начальников для собственного апломба и убеждения окружающих в том, что они все знают, был «убийственный аргумент» : «Я окончил академию (академию Генерального штаба), мне все известно».

 Когда я учился в академии, на всю жизнь запомнил слова одного уважаемого профессора кафедры, капитана 1 ранга. Он говорил нам: «Запомните, уважаемые офицеры. Академия знаний не дает, она дает связи. Связи между вами всеми слушателями,  которые потом станут флотскими начальниками, а для вас они всегда будут однокашниками. Без связей вы ничего не решите во флоте».

 Может он немного утрировал, но, по сути, он был прав. Академия дала мне теоретические знания по узкому кругу дисциплин. Все остальное я, в том или ином объеме, изучал в училище, на офицерских Классах, в системе командирской подготовки на флоте. А вот связи, которыми я пользовался в последующей службе, академия мне дала.

 Некоторые читатели могут мне возразить и сказать, что при желании, в академии имелись научные и художественные библиотеки, где можно самостоятельно, более широко и подробно изучить  материалы по своей профессии. Конечно, это так. Но в академии и за стенами академии было много других соблазнов, которых мы были лишены на флотах, а на все время и усидчивости не хватало. Пригодились ли мне те знания, которые я получил в академии, в последующей службе? Пригодились, но опять же, по узкому кругу служебных обязанностей. По большому счету, чтобы исполнять служебные обязанности по вышестоящей должности, мне приходилось самостоятельно изучать имеемые документы и наставления. В боевых соединениях учебников нет, там есть только боевые документы. Именно боевые документы мне были необходимы. И именно, текущие боевые документы.

 После увольнения в запас, когда времени на размышления о прожитой жизни стало больше, я, к своему ужасу, обнаружил у себя пробелы в знании истории ВМФ, истории тактики ВМФ, истории оперативного искусства ВМФ. Я не помнил содержания и действий сил в известных морских сражениях и боях ВМФ СССР, России и зарубежных морских держав. Я не читал трудов многих известных  морских теоретиков, как российских и советских, так и зарубежных авторов. Вот, тогда-то я вспомнил об упущенной такой возможности в академии. Задал сам себе вопрос: « А  были бы нужны  тебе такие  знания  в то время?» Ответил: «Нет. Такие знания для исполнения должности мне не требовались». Почему не требовались? Потому что этими знаниями не обладало большинство начальствующего состава ВМФ. Потому что флотские военачальники никогда не применяли такие знания ни на учениях и тренировках, ни на командно-штабных тренировках, ни на оперативных сборах, ни в системе командирской учебы.

 Сами начальники не могли сообщить и передать такие знания своим подчиненным, и не требовали от них таких знаний. Имело ли влияние отсутствие таких знаний на уровень профессиональной подготовки военных моряков (в данном случае начальствующего состава)? Сегодня я пришел к выводу: «Да, влияло». Влияло на общий кругозор развития личности, влияло на образ мышления командующего (командира) при принятии решений на флотские боевые операции, выработку замыслов решений по поставленным задачам, на построение боевых порядков сил в боях и сражениях. Влияло на строительство боевого флота, на разработку  корабельной боевой техники и оружия, боевую устойчивость сил, боевую подготовку. Влияло на специальную подготовку низшего звена военных моряков, на тактическую подготовку офицеров, на оперативную подготовку командиров. Влияло на развитие  военно-морской науки, теории и практики военно-морского искусства. 

 Поразмыслив так, я для себя сделал вывод, что  в морской службе я был не профессионалом (как сам себя считал), а полупрофессионалом. Но, кто же был профессионалом  тогда и является им сегодня? Есть ли такие военные моряки? Да, есть. Они были и в мое время, и есть сегодня. Это, прежде всего моряки-контрактники, которые досконально знают свою боевую технику, ее боевые возможности, эффективные способы боевого применения, сами лично подготовлены к действию в боевых условиях.  Это мичмана и офицеры, которые лично работают на боевых постах,  обслуживают боевую технику, умеют отдавать правильные и грамотные приказы и распоряжения в экстремальных условиях. А вот дальше – сомнение. Среднее и высшее командное звено флота. Были ли они профессионалами для своего дела или для той должности, которую занимали? Были, но их было единицы. Это те командиры и командующие, штабные офицеры, которые  могли самостоятельно анализировать обстановку, определять замысел (и  не один вариант) решения задачи  с учетом прогнозируемой ситуации, возможных действий условного противника.  Они  знали, как подготовить военнослужащего-моряка, как подготовить боевую часть или боевой расчет по боевому предназначению, как подготовить корабль  или соединение к решению различных боевых задач, как управлять разнородными боевыми соединениями и силами.  Они знали  боевые возможности сил вероятного противника, их формы боевого применения  сил, их технические и боевые возможности оружия и боевой техники. И, самое главное, они готовили своих подчиненных командиров к самостоятельным боевым действиям, к самостоятельному принятию решения по складывающейся обстановке в бою, не боясь последствий таких решений. Они  готовили подчиненным командирам так, что могли  доверить им самостоятельное плавание не только в мирное время, но и в военное.   

 Много ли было таких начальников в мое время? Повторяюсь, их было мало. Вспоминаю, даже на перешвартовку подводной лодки от одного пирса к другому, командир дивизии сажал на борт своего заместителя – как бы чего не вышло. В дальнем походе на борту подводной лодки обязательно был старший начальник – не доверяли командиру самостоятельное плавание. Ну и мог ли командир подводной лодки или надводного корабля быть профессионалом своей должности? Мог ли командир корабля самостоятельно действовать в бою или принимать самостоятельные решения, отличные от принятого решения старшим начальником? Великий полководец Наполеон говорил, что принятое решение на бой или сражение осуществимо  первые 5 минут боя или сражения. Дальше все меняется, и надо принимать решение по складывающейся обстановке.

 Как готовились наши командиры? Действовать строго по тактическому наставлению или инструкции. Шаг в сторону – в лучшем случае, снятие с должности. При таких условиях, можно ли воспитать для боя инициативного, храброго и самостоятельного командира корабля? Я считаю, что нет. В свое время, я говорил командирам кораблей: «С учетом складывающейся обстановки, вы можете отступить от выполнения требований наставлений, инструкций, тактических руководств. Но вы должны обосновать расчетами, своим анализом ситуации, здравым смыслом, техническими характеристиками корабля, оружия техники, что именно так надо было действовать». Это положение было написано в Корабельном уставе, в отдельных Тактических руководствах и наставлениях. Но командиры кораблей настолько были не самостоятельными начальниками, что даже не могли объяснить причину невыполнения тех или иных требований и рекомендаций служебных документов. Их всегда обвиняли или упрекали  в неисполнительности.

 Ну и были наши командиры кораблей профессионалами? Может,  и были, но только для мирного времени. Для военного времени такие командиры кораблей не годились. Такими же начальниками, с такой же подготовкой, с такой же инициативой были и большинство командиров соединений и объединений, штабов. Они были пунктуальными (и то, не всегда) исполнителями распоряжений вышестоящего командования. Никакой самостоятельностью, оперативностью и решительностью в принятии решений они не обладали. Всегда действовали с оглядкой и осторожностью «как бы чего не вышло».

 Пример моего времени службы. С бригадой кораблей флотилии по плану боевой подготовки, в конце учебного года, командующий флотилии должен был провести зачетное тактическое учение. Командующий флотилии поручил проводить это учение начальнику штаба флотилии, а начальник штаба перепоручил проводить его начальнику разведки флотилии. В результате такого «руководства», командир бригады кораблей на карте «принял решение» по теме учения, где был проложен курс тактической группы кораблей в район проведения учения и возвращение в базу. Все. Я не утрирую и не придумываю. Все так и было. И чему ж научился командир бригады со своим штабом, командиры кораблей на таком учении? Научился ли штаб флотилии вместе с командующим флотилии планировать и руководить боевыми действиями этой бригады кораблей? Сомневаюсь. Но самое главное, в последствии, этот командующий флотилии стал  большим начальником в Главном штабе ВМФ.

 Как вы думаете, читатели, мог ли он подготовить флоты к современным боевым действиям?  Другая флотилия,  другой флот. Проверяется подготовленность штаба группировки разнородных сил, которая создана на основе сил флотилии. По бумагам флотилии, годовой план подготовки группировки выполнен полностью. Я прибыл на флотилию, и по плану проверки предлагаю начальнику штаба флотилии провести штабную тренировку по определенной теме со штабом группировки разнородных сил. Сутки понадобились на то, чтобы собрать такой штаб и развернуть боевые посты. Никто из офицеров штаба флотилии и бригад кораблей не знал, кто входит в штаб группировки и на каком боевом посту он работает. За двое суток «этот штаб группировки» не смог подготовить боевой приказ командирам кораблей по установленной вводной. Я не утрирую. Ну, и как была подготовлена эта флотилия вместе со своим штабом и командующим по боевому предназначению? Ни разу за весь учебный год командование флотилии не занималось подготовкой своей основной ударной группировки и ее штаба. Отмечали только на бумаге выполнение плана.  Были ли они профессионалами по своей должности? Очень сомневаюсь в этом.

 А чем же они занимались целый учебный год? Заготовкой ягод, грибов, рыбы, икры, шкур убитых животных для различных комиссий. Такие начальники залогом своей служебной карьеры считали «услужливый прием» и «успешные проводы» различных комиссий и вышестоящих начальников. Все свои силы и способности тратили на это. Никакие профессиональные способности не могли повлиять на продвижение по службе, если тот или иной начальник не смог удовлетворить запросы членов комиссии и вышестоящего начальника (особенно московских). Поэтому, в самый разгар «холодной войны» во главе многих флотских объединений и соединений стояли не командиры-профессионалы своего дела, а командиры-полупрофессионалы в морском деле, они же   «специалисты высшей квалификации в приеме и проводах именитых гостей, различных делегаций и комиссий, высокопоставленных начальников». (это только мое, сугубо личное, мнение). Чему такие полупрофессионалы могли научить своих подчиненных? Каких руководителей для флотских структур они подбирали? Ответ очевиден.

 Ежегодно на флотах руководители флотилий, эскадр, дивизий, бригад, дивизионов, их заместители и командиры кораблей  сдавали зачеты на допуск к руководству  боевой и повседневной деятельностью кораблей в море и базе. Специальная  флотская комиссия принимала зачеты от этих лиц.  По их результатам издавался приказ командующего флотом о допуске руководителей объединений и соединений флота к выполнению своих функциональных обязанностей, руководству боевой подготовкой сил флота.

 Я являлся одним из членов флотской комиссии по приему зачетов. В первый год исполнения своих обязанностей, работая в этой комиссии, я увидел, что командующие флотилиями, эскадрами, дивизиями, а так же большинство их заместителей, зачетов не сдавали. Росписи в их зачетных листах члены комиссии ставили автоматически, без опроса. Я поинтересовался, почему так делается. В ответ от одного опытного начальника управления флота получил разъяснение, что не принято опрашивать адмиралов и «уважаемых людей» флота. Да и не знаешь, а вдруг кто-то из них перейдет на должность в руководство флота и вспомнит экзаменаторам, как те его опрашивали. Неприятностей не оберешься.

 Исполняя свою должность, я видел, что многие начальники флота слабо знают руководящие документы по боевой подготовке, меры безопасности при проведении боевой подготовки, а так же практически сами, лично, никаких документов по командирской учебе не разрабатывают и не обучают  своих подчиненных. Все делают за них их подчиненные, начальники ставят только свои подписи. Я попытался изменить на Тихоокеанском флоте такое положение дел. Вначале, через газету «Боевая вахта», я обратился с открытым письмом к командующим и командирам соединений, где просил их обратить внимание на их личную подготовку. В ответ услышал лишь усмешки. При приеме ежегодных зачетов, начал опрашивать всех, невзирая на звания и должности. Командующему флотом  посыпались жалобы, мол, какое имеет право его заместитель опрашивать «уважаемых начальников». В жалобах говорилось, что такой опрос унижает высокий статус руководителей объединений и соединений флота. Один из командующих  флотилий прислал телеграмму командующему флотом с ультиматумом, что если его заставят сдавать мне зачеты, он уйдет с должности. Командующий флотом дал мне команду не опрашивать начальников, а так же сказал, что  сам  будет принимать у них зачеты. Как они сдавали зачеты командующему флотом, можно только догадываться. Командующие флотами назначались из тех же лиц, которые никогда, никому зачетов не сдавали (возможно, сдавали такие зачеты, когда были начальниками среднего звена). Они сами в свое время, не знали  требований руководящих документов ВМФ. 

 Флотские специалисты «стеснялись» проверять профессиональные знания у «больших флотских начальников». Так,  из моряков-профессионалов, флотские командиры превратились в прорабов строительства дорог, казарм, домов, столовых, музеев и мемориалов-памятников, в ревнителей «морской культуры» на кораблях и в казармах, в «услужливых  обеспечителей комиссий», в  безграмотных военачальников. Такие начальники окончили несколько военных академий, но какие знания они там приобрели, трудно сказать. Там они приобрели связи, а на  связях «держался весь ВМФ». Такие начальники нужны были только для мирного времени, для выполнения задач мирного времени.   Этим начальникам не нужны были профессиональные знания для войны, им нужны были пространные рассуждения о стратегии и оперативном искусстве,  гнущийся позвоночник, заискивающий  взгляд, льстивый язык и гневные тирады для своих подчиненных. Такой начальник  устраивал «мирных флотоводцев».   

 И вот теперь можно ответить, почему в ВМФ происходят катастрофы с кораблями, тяжелые аварии с гибелью людей. Потому что руководители объединений и соединений, офицеры штабов разного уровня не являлись для военных моряков «инструкторами по вождению кораблей», они не являлись теми «педалями», на которые можно было нажать, чтобы предотвратить катастрофу или аварию. Они не могли профессионально контролировать уровень профессиональной подготовки своих подчиненных, потому что сами являлись полупрофессионалами (зачастую, полупрофессионалами с апломбом и амбициями выше всяких пределов). Они, из-за своей слабой профессиональной подготовки, не могли лично предупредить промахи и ошибки в служебной деятельности своих подчиненных. На флотах есть такая шутка. Лейтенант все знает теоретически, но ничего не знает практически. Капитан-лейтенант знает что-то теоретически, что-то практически. Капитан 1 ранга ничего не знает теоретически, но все знает практически. Адмирал ничего не знает ни теоретически, ни практически - он начальник. Как мы знаем, в каждой шутке есть большая доля правды.

 О безграмотности и безответственности начальников, которые породили трагедию АПЛ «Курск», я написал в газету «Российская газета». Главный редактор газеты побоялся эту статью опубликовать. Оказывается, не только на Тихоокеанском флоте бытует мнение, что  «уважаемых начальников флота» нельзя называть безграмотными начальниками и принимать у них какие-либо зачеты, которые покажут их безграмотность. В  нашем государстве считается, что большинство начальников, как в Вооруженных силах, так и в гражданском обществе -  небожители, которые не подвержены ни критике, ни оценке  их профессиональной подготовки со стороны других лиц. Только тогда, когда случаются трагедии, подобные трагедиям Саяно-Шушенской ГЭС, Чернобыльской АЭС, катастрофе теплоходов «Булгария», «Адмирал Нахимов» и др., мы вспоминаем о том, что кто-то чего-то не сделал по своей халатности и безграмотности.

 Гибель и аварии боевых кораблей нашего флота, аварии оружия и боевой техники, гибель в мирное время военнослужащих  - не случайность. Это суммарный результат непрофессионализма, всех нарушений хорошей морской практики и мер безопасности, которые  допустили должностные лица  кораблей, соединений   за длительный промежуток  своей служебной деятельности. Это как на наших дорогах. Многие водители автотранспорта не знают и не выполняют Правила дорожного движения. Многие часто нарушают их и  ничего не случается. Но, все чаще  на дорогах встречаешь вдребезги разбитые машины, а рядом с ними закрытые, продолговатые (в человеческий рост) черные мешки.   Только в море, на боевых кораблях, это намного страшнее и трагичнее, чем на суше.

 Практически, на всех флотах начальники, когда обучают своих подчиненных в системе командирской учебы, опрашивают их с книгой в руках или с планом семинара, тактической летучки, группового упражнения, где на все вопросы написан правильный ответ. Оценить ответ своих подчиненных без такого подручного материала эти начальники не могут, потому что сами не знают того, о чем спрашивают других. Еще император России, Великий Петр, запрещал боярам в  Думе выступать по бумажке, чтобы видна была вся дурь  безграмотного боярина. Сверяя  ответ подчиненного с ответом в книге, флотские начальники таким способом не обучают  подчиненных  морскому делу, они  показывают им свою дурь и безграмотность.

 Никто не застрахован   от случайностей, которые  может преподнести море. Море, есть море. Но военные моряки однозначно должны быть предусмотрительными по тем случаям, которые уже возникали с кораблями или на кораблях где-либо, должны прогнозировать те события, которые могут произойти при неисполнении тех или иных рекомендаций хорошей морской практики или мер безопасности. Командир корабля, при нахождении на борту старшего начальника, не должен  бояться его разносов за отсутствия на корабле высокой «морской культуры». У каждого начальника свое мнение о «высокой морской культуре». Командиру надо бояться того, что его ГКП, БИП, боевые расчеты не подготовлены к выполнению задач, которые решает корабль. Что толку из того, что на корабле все силы экипажа уходят на покрасочные работы, надрайку палубы и меди, на тренировки по заправке коек, по сервировке стола кают-компаний, на обучение выправки вестовых и пр., а аварийные партии не готовы бороться за живучесть, боевые расчеты не могут поразить воздушные или надводные цели, не готовы к плаванию в сложных метеоусловиях, не готовы решать тактические задачи и т.д. Конечно,  старшего начальника «радует глаз» свежеокрашенные палуба и борта, белоснежные отвесы на трапе, свежие маты на входе во флагманскую каюту, вышколенные вестовые и сервированный, как в ресторане, стол в кают-компании флагмана. Многие большие начальники оценивают корабли именно по таким показателям, а не по боевой подготовке. Такие начальники считают, что в понятие  «морская культура», входит именно радующая глаз чистота и порядок. Они не могут понять того, что если на корабле экипаж отлично подготовлен  по боевому предназначению, на таком корабле никогда не будет грязи и беспорядка.А вот если чистота и порядок достигается за счет пробелов в боевой учебе, тогда это называется не «морская культура», а напрасный труд, которым заставляли заниматься экипаж корабля карьеристы-начальники. Именно внешним порядком на корабле, который, как правило, дальше второй палубы не распространялся (потому что большие начальники ниже второй палубы корабля не спускались), и пытались карьеристы-начальники добиться продвижения по службе. Это ведь легко. Целый день мести дороги, красить заборы, пирсы, корабельные борта и надстройки, строить музеи, убирать урожай на полях и выполнять прочие  работы, которые не относятся к боевой учебе. Именно такими «достижениями» хвалились перед различными инспекциями старших начальников большинство командиров-карьеристов. Они не знали тактических руководств, правил стрельбы, корабельного и боевого уставов, наставлений по борьбе за живучесть, правил рейдовой службы, правил использования полигонов, не могли  написать боевой приказ, боевое распоряжение, не умели разработать тактическую летучку, групповое упражнение. Начальники не знали  многих  документов, которые определяли подготовленность корабля и экипажа по боевому предназначению. Но зато, они знали размеры фундаментных блоков, железобетонных плит перекрытия, диаметры задвижек водоводов, марки и мощности насосов и котлов береговых котельных, грузоподъемность строительных кранов и автомашин. Конечно, для повседневной деятельности и эти знания необходимы, но при условии, что начальник знает все, что необходимо для войны на море. А когда во главу угла служебной деятельности морского командира ставится работа, которой должны заниматься береговые структуры, тогда кричи: - «караул, тонем». Если  корабль садиться на мель, говорят: «Приплыли». Вот и я решил сказать сегодняшним морским командирам-профессионалам: «Господа флотские начальники! Вы научили своих подчиненных «морской культуре». Научите их еще и морскому делу.  Но, вначале, научитесь этому сами. Благодаря  деятельности ваших предшественников, флот по аварийности, катастрофам и непрофессионализму начальников еще недавно «приплыл»!

   P.S.  Все вышесказанное, было во времена моей службы. Все вышесказанное относится и ко мне. Во время своей службы  я старался взять у своих начальников все те знания и навыки, которые необходимы были на войне. Сам старался постоянно самообразовываться. Старался передать свой опыт и знания командирам, моложе меня, старался вырастить самостоятельных, инициативных и смелых командиров подводных лодок. Не все получалось, но сегодня мне не стыдно перед своими сослуживцами за то, что мы не готовились к войне на море. После увольнения  в запас я не знаю, как обстоят дела на флотах. Может, там все изменилось к лучшему, и на флотах теперь служат только моряки-профессионалы.  Если это так, тогда мои мысли «устарели», и я напрасно переживаю за будущее нашего флота.     

                                                                                                                          С уважением, В.Рязанцев