Родился Виктор Кривин  в селе Каширино Курганской области 2 июля 1928 года. В семье было пятеро детей. И вместе с братом в 1949 году поступил в Тихоокеанское Высшее Военно-морское училище. Брат на 2 года младше, но школу окончили вместе и поступали в училище вместе. Объясняется это очень просто – во время войны пришлось Виктору бросить учебу и идти работать, братьев и сестер кормить. В училище было три роты: артиллерийская, штурманская и минно-торпедная. Виктор пошел на минно-торпедное дело, брат Владимир - на штурманское. После училища Виктора направили на Тихоокеанский флот на подводную лодку «Ленинец» командиром минно-торпедной группы. Это большая подводная лодка еще довоенной постройки. А через три месяца его назначили на Б-13 командиром боевой части. В тот период подводный флот развивался стремительно. Строились большие дизельные подводные лодки. Атомные уже были заложены. Потому и прослужить довелось полтора года. А тут и пришло назначение на строящуюся подводную лодку 611-го проекта в Северодвинск. Рядом строилась первая атомная подводная лодка. После окончания строительства лодки и минно-торпедных офицерских классов в Ленинграде, прибыл в Севастополь.

     Службу в Севастополе начал помощником командира на лодке 613 проекта в 155 бригаде в Балаклаве. Лодка уходила на Северный флот. Но Кривину не суждено было уйти с ней. Супруга офицера страдала тяжелой сердечной болезнью, и его оставили с семьей в Севастополе. Назначили помощником командира на А615 проект. Это 27 бригада в Балаклаве. Полтора года безупречной службы и вновь учеба на высших специальных командирских классах в Ленинграде. По возвращении в Севастополь был назначен на 436 резервный экипаж, где были зарезервированы три подводные лодки 615 проекта. Два года Кривин командовал этим экипажем. Был назначен на подводную лодку М298 и прослужил на ней пять лет. За эти годы лодка трижды признавалась лучшей в бригаде. На 615 проекте Виктор отслужил пять лет. Это были современные, по тем временам, лодки. Научная мысль над ними изрядно потрудилась. Лодка развивала до 20 узлов. А дизеля ее работали по замкнутому циклу в подводном положении. Сочетание жидкого кислорода и масла делали лодку потенциально пожароопасной. И пожары случались. Но экипажи отработали практику до совершенства и тяжелых аварий не случалось. «Зажигалки» успешно выполняли поставленные перед ними задачи в пределах Черного моря, обеспечивая и другие подводные лодки, и надводные корабли, и вертолеты, и авиацию флота.

          Конечно, служба на флоте иной раз «скрашивалась» комическими ситуациями, недоразумениями, разгильдяйством и тому подобными нарушениями дисциплины. В канун 9 мая к параду лодки были выстроены в кильватер вдоль Севастопольской бухты. Утром командир прибыл на лодку, дежурный докладывает о том, что все в порядке, нарушений нет. Личный состав строится на палубе. Ожидали прибытия Брежнева. Лодки за двое суток в бухте выстраиваются. Были случаи ухода матросов в самоволку. Раздевались, прыгали за борт и гребли к берегу. Ну а потом обратно таким же путем. Командирская интуиция подсказала проверить личный состав и в этот раз. На вахте внизу стоит один, второй посменно отдыхает. Все остальные должны быть на палубе. Проверили – одного нет. Боцман лично по отсекам прошел. Нет морячка и все тут.  В центральном посту нет, в рубке нет, в отсеках нет. Но командир – материалист. Не мог матрос пропасть бесследно. Начли его в надстройке. Спрятался он с фотоаппаратом. Хотел Брежнева сфотографировать. Значительно позже, когда Кривин уже прощался с подводными лодками и уходил в штаб флота, особист бригады живший в Балаклаве по соседству на лестничной клетке, за рюмкой чая сказал, что знает о лодке все. Поспорили. Тут Кривин все и выложил. Особист за голову взялся: «Да неужели так могло быть?» Фотоаппарат на подводной лодке, как правило, был. Но помощник командира выдавал его матросам в увольнение. По возвращении на лодку фотоаппарат возвращается помощнику командира. Матрос фотоаппарат не вернул, за что и был «выпорот». Внушение ему было серьезное сделано.

      Выходит как-то лодка из Балаклавы. Радист докладывает: «Получено радио. Но не в наш адрес». Радист выполнял приказ командира принимать все радио. Шла отработка задачи и информация важна любая. Радист и шифровальщик работают постоянно. Докладывают, что при деферентовке на выходе из Стрелецкой бухты на средней подводной лодке при следовании в Одессу оборвался аварийный буй. Погода штормовая была. Командир радио прочитал и в сторонку отложил. Три дня лодка Кривина провела в море, выполняя задачу.  На обратном пути, на траверзе Херсонесского маяка обнаружили прямо по курсу аварийный буй. «Человек за Бортом!» Подошли. Боцман крюком буй подцепил, оборванный трос увидел. Буй на борт подняли. До базы час хода. Радио не давали, о найденном буе – молчок. Пришли в базу. Кривин командиру бригады докладывает: «Задание выполнено. Происшествий нет. Но нашел чужой аварийный буй». А командиром бригады был Герой Советского Союза Владимир Иванович Герасимов: «Да ты что. Там уже три дня все буй ищут». Чуть позже командира лодки вызывают к командиру дивизии Лазареву. Поднимается Кривин на второй этаж. Благо штабы в одном здании. Комдив сразу с вопросом: «Почему не доложили по радио о найденном буе?» Кривин уверен, что действовал правильно: «Лодка-то наша утеряла буй. Чего лишний раз об этом в эфире говорить». «Нет, Вы нарушили правила использования полигонов. Будете наказаны», - не унимался комдив. Пришлось еще раз комбригу доложить о разговоре с комдивом. Герасимов ушел, вернулся и говорит: «Объявляю Вам благодарность!»

   ЧП случилось с 350-й подводной лодкой. На выходе из бухты при работе на перископной глубине не успели люк задраить. Лодка приняла большое количество воды в отсек. И кормой в грунт ушла на глубине 80 метров. Лодку спасли. Все завершилось наилучшим образом. Водолаз Каргаев проявил высокое мастерство. Но эта авария не была связана с работой дизелей по замкнутому циклу. Да и вообще, Кривин не помнит случаев пожаров на лодках балаклавской бригады. Когда стали поступать 613, 611 проекты, ракетные лодки, атомные были в готовности, тогда «зажигалки» в 1958 году с производства сняли. Оставались две бригады этих лодок. Одна в Балаклаве, другая в Ленинграде. Всего 37 лодок.  Постепенно их выводили из состава ВМФ и сдавали на металлолом. Дальность плавания у них не большая. Плюс пожароопасность. Высокая дороговизна в эксплуатации. Пока жидкий кислород с завода в базу привезут, пока в цистерны перекачают, пока лодку заправят – потери кислорода большие. Надобность в этих малютках отпала. Но была в строю еще и турбинная водородная лодка проекта 617. Испытания ее проходили успешно. Но с точки зрения военных специалистов на просторах Черного моря вполне хватало дизельных подводных лодок. Это же не океан. Были три бригады. Целая дивизия. Отработка задач проходила своевременно. В Средиземное море выходили.

             Противолодочная оборона подразумевает  взаимодействие и с вертолетами. Подводная лодка играет роль мышки, а вертолеты – кошки. Лодка получает задание, курс, глубину, ход. Погружается, а авиаторы расставляют буи и начинают поиск лодки. На втором этапе отработки командир лодки маневрирует уже по своему усмотрению. Тут его командирское мастерство и проявляется в полной мере. Главное - оторваться от преследования авиации и надводных кораблей.

       Поступила на флот новая гидроакустическая станция «Шелонь». Нужно было ее испытать на всех режимах. Командиру Кривину была поставлена задача вначале  обнаружить себя, а потом скрыться от трех малых противолодочных кораблей преследования. А на лодке присутствует представитель группы надводных кораблей. Этот капитан третьего ранга все видит. Задача для всех поставлена зачетная. И МПК следят за лодкой, и новая гидроакустическая станция. Был с представителем разговор о том, что бы как-нибудь полегче разрулить ситуацию. Кривин возразил, дескать, мне тоже приказано уклониться от слежения.  Со штурманской карты калька снимается и в штаб доставляется. Что там потом докладывать?  И работа пошла. 30 минут ход по указанию. Гидроакустики слышат контакт с МПК. На переходе отработанные газы от дизелей подводной лодки набиваются в баллоны. Грамотный механик Лев Подольный сумел сделать все в лучшем виде.  Погружается лодка до 50 метров и выпускает пузырь отработанных газов. Пузырь просто огромный вокруг лодки шипит, потрескивает, шумы создает. Лодка ложится курсом прямо на гидроакустическую станцию. Ход под электромотором. И лодку корабли потеряли. Станция легко видит лодку по борту, сбоку. Но с носа ее излучающая звук поверхность минимальна. Станция лодку не заметила. Потом в штабе флота кальки участников испытания разобрали, выводы сделали. Ученые получили бесценный результат провнрки станции в реальных условиях. Задание было выполнено.

   Вспоминает Кривин начало службы на Дальнем Востоке.  Виктор прибыл на лодку. Экипаж только с моря вернулся, обедать собрались. Доложил командиру о прибытии. Тот пригласил к столу. На столе графин стоит, как будто с компотом. Или с вином. Разлили по стаканам. Командир предложил тост за представление нового офицера. Все выпили. Кривин – то же. Слезы из глаз. Дыхание сперло. В графине оказался слегка подкрашенный спирт. Все сделали вид, что не заметили. А Владимир Иванович и говорит: «Офицер он, видимо, неплохой. Но пить совершенно не может». Потом уже в Балаклаве встретились. Кривин в качестве командира лодки, Герасимов – командира бригады.

 И говаривал не раз Герасимов: «Ну, Виктор, главное нам до адмиралов дожить». И он получил звание адмирала. И он же уже в этом звании дал рекомендацию Кривину на должность помощника оперативного по разведке. И все время своей службы Виктор Кривин уклонялся от участия в инспекциях подводных лодок в Балаклаве. А тут вдруг начальник разведки КЧФ контр-адмирал Чаадаев дает команду ехать в Балаклаву, посмотреть дивизию и бригады. А встречает Кривина Герасимов: «Ну, Виктор, садись!» Коньяк достает, дежурному команду дает: «Все! Меня нет!» Кривин, влекомый чувством долга, рвется посмотреть дивизию. И добился своего. Походил, посмотрел, замечания сделал, за устранением проследил. Возвращается к Герасимову: «Все нормально». «Ну, вот теперь садись и рассказывай, как у тебя дела»,- приглашает комдив. По мнению Кривина, Герасимов был добрейшим, умнейшим, скромнейшим и самым человечным из всех адмиралов, с которыми его судьба сводила. Приятно было с ним служить. Как-то, подводя очередные итоги, проверяющий и говорит офицерам, что не дело жить в Севастополе, вдали от лодок. Нужно переселяться поближе. Герасимов возразил, что все офицеры укладываются в нормативы, прибывают по тревоге на лодку вовремя. Сам Кривин на «Москвиче 408» в экспортном исполнении (верх бежевый, низ вишневый) подбирал еще двух командиров и ехал в Балаклаву. В Балаклаве в 1961 году было всего три легковушки. «Победа» легендарного водолаза мичмана Каргаева, «Москвич» Кривина и трофейный «Опель». Так что машину командира лодки в Балаклаве знали все.

     Брат Виктора Кривина Владимир дослужился до капитана первого ранга, был награжден орденом «Красной Звезды». Он занимался ядерным оружием, прослужил 38 лет на Дальнем Востоке. Получил квартиру под Москвой и жил там. Сын Виктора Валентин тоже стал подводником. Мичманом служил на подводных аппаратах. Сейчас уже на пенсии.

  
     После Балаклавы Виктор Кривин получил назначение на командный пункт Черноморского флота помощником оперативного дежурного по разведке. И прослужил он там 5 лет. Самыми запоминающимися для Виктора Кривина были учения в Средиземном море, где была пятая бригада. Разведчики отвечали и за Черное море, и за Средиземное, и за участок океана. Все собранные сведения разведка обрабатывала и направляла в штаб. Интенсивность работы во время учений была колоссальной. Сутками приходилось не покидать КП.

Уйдя на заслуженный отдых, Виктор Иванович свободное время проводил с семьей, занимался дачей. Это лучшие годы его жизни. Но дома не сиделось. Устроился на работу в СОМИС. Там была 899-я группа была. В ней 13 лет отработал Виктор Кривин начальником кранового хозяйства.

       На кителе своем среди прочих медалей и знаков Виктор Кривин особо ценит знак Командира подводной лодки. Он введен был в апреле месяце 1942 года. Его вручали командирам, сдавшим экзамен на самостоятельное управление подводной лодкой. Чуть позже такие знаки стали вручать старшим помощникам и помощникам командиров подводных лодок, сдавшим такой же экзамен. И некоторые командиры боевых частей пять, сдавшие экзамен, получили  такие знаки. В случае чрезвычайной ситуации они могли заменить командира лодки на его боевом посту. «Знак командира вручался совершенно бесплатно», - говорит командир Кривин. Горько улыбается и добавляет: «А вот юбилейную медаль к 100-летию подводных сил предлагали недавно за деньги купить. Слава Богу, спонсоры нашлись. Оплатили часть медалей»

       Вспоминая годы службы, Виктор Кривин называет их нелегкими. Но служили тогда по вдохновению, по зову души. Помощником командира подводной лодки Кривина служил Пыхин, который впоследствии получил звание Героя Советского Союза. С ним служил и Валентин Соколов, получивший назначение командиром атомной подводной лодки, удостоенный Золотой Звезды Героя Советского Союза. Много орденоносцев вышло из балаклавской 27-й бригады лодок А615 проекта. Там начинал службу и капитан первого ранга, командир подводной лодки Алексей Иванович Лушников, ныне - председатель Совета ветеранов подводников Севастополя. Командиры наших лодок осваивали и атомные ракетоносцы, с честью служили, внося весомый вклад в обороноспособность Родины.

Воспоминания командира лодки Записал Владимир Илларионов. Апрель 2013. Севастополь