Одно из самых сложных и не предсказуемых в своих действиях устройств на подводной лодке является гальюн, он же сортир, он же туалет.( Да простят меня истинные моряки за то, что я называю благородный военно-морской гальюн этим словом). Сложнее только атомный реактор.

На нашем Пароходе имелось целых три гальюна, один в первом отсеке, для господ офицеров на два посадочных места, правда один из них использовался, как хранилище секретных документов, другой во втором жилом отсеке для личного состава и мичманов и третий был снаружи, в ограждении выдвижных устройств, так называемый надводный гальюн.

Устройство, как я уже говорил замысловатое, состоит из самого  унитаза, цистерны  и баллона гальюна, плюс к этому куча клапанов, захлопок и тому подобное.

Используется все это хозяйство только в море, на берегу, пожалте в береговой гальюн.

На лодке специально обученные люди допущены к продуванию этой системы, как правило - это трюмные специалисты из состава дивизиона живучести.

Процесс опорожнения гальюнной цистерны. происходит, как правило, при всплытии на сеанс связи или перед погружением. Ну а заполнение оной в процессе подводного плавания.

Сам толчек, как в вагоне поезда из нержавеющей листовой стали и с такой де педалью внизу. Сверху деревянная дучка и крышка. Вокруг куча всяких клапанов и рычажков.

Когда возникает необходимость продуть все это хозяйство, обученный боец нагружает редуктор сжатым воздухом из баллона гальюна и, пустив этот сжатый воздух в цистерну, выдавливает продукты жизнедеятельности экипажа за борт на радость морским обитателям.

Кают-компания находится в первом отсеке на средней палубе, там же может быть развернута операционная, прямо на обеденном столе, там же смотрели кино, там же заседали и проводили партийные собрания.

Стол рассчитан на  девять человек, напротив него командирский столик на три человека да буфетная – закуток, где вестовые хранили посуду.

На правой переборке деревянная картина – инкрустация. На каждой лодке своя, у нас был вид Кремля Нижнего Новгорода. Из кают-компании двери в офицерские каюты. Все очень скромненько.

В первом же отсеке в кормовом трюме находился офицерский гальюн.

Кормовой трюм -  это громко сказано, на самом деле помещение не больше полутора метров квадратных, из  которого вели три двери: в  помещения самого гальюна и секретную часть, переделанную  из гальюна и лазарета,  да плюс умывальник.

Вот такая вот топография.

Преамбула закончена. Теперь о случившийся трагедии.

После всплытия на сеанс связи, прошла команда «Продуть  баллоны гальюнов  и цистерны грязной воды», что и было исполнено с блеском и мастерством настоящих профессионалов трюмными воинами.   Сеанс связи прошел успешно, квитанцию с берега получили, все, что надо продули.  Погрузились метров на сто и поплыли по своим делам.

Наступило обеденное время.

По сложившейся традиции на прием пищи  офицеры в кают-компанию приходили в кремовых рубашках с погонами и в синеньких пижамных штанцах РБ.

Господа офицеры расселись по своим местам. И  в предвкушении обеда ведут неторопливые светские беседы, типа «Найти бы ту сволочь, которая сожрала весь аварийный запас продовольствия в седьмом отсеке» или «Личный состав  второй боевой смены турбинистов натрескался черных сухарей с чесноком, прет из них и снизу и сверху,  дышать теперь в шестом отсеке невозможно».

Теперь о главном герое истории. Был он заместителем командира по политчасти, пришел из замовской академии, а до нее служил на надводных кораблях. Молодой капитан 3 ранга. Все стремился знать и уметь. Доставал почти всех, как работает реактор, почему крутится турбина, почему лодка не тонет под водой, она ведь  железная, как летают ракеты и подобные вопросы.

Народ у нас добрый в основной своей массе и отвечали ему, показывали, учили.

И приспичило ему справить, так сказать, крупную нужду – освободить место в организме перед вкусным обедом. Что он с удовольствием исполнил.

В пытливом мозгу политработника возник вопрос, куда же деваются продукты его жизнидеятельности на глубине в сто метров? Может быть,  он вспомнил то завораживающее зрелище мелькающей железнодорожной насыпи, когда смотришь через дырку в унитазе в сортире купейного вагона? Может быть.

И решил он посмотреть, как происходит сей процесс.

Надо сказать, что перед тем, как нажать на педальку,  рекомендовалось прикрыть унитазную крышку, так как после продувания мог остаться воздушок между трубой и самой захлопкой унитаза.

Замуля этого не знал. Он смело надавил на педаль,  при этом пытливым взором уперся в отверстие, чтобы не пропустить процесс исчезновения вторичного продукта.

Тут и шарахнуло! Резкий хлопок и мгновенный говенный туман по всему отсеку и, конечно больше всего в трюме. Причем в трюме самые крупные фракции.

С диким визгом  он вылетел на среднюю палубу в кают-компанию. Весь в коричневую крапинку, в коричневой же рубашке, а не в кремовой, с вытаращенными от ужаса глазами. Смех и грех!

На некоторое время он даже лишился речи. Ну, отмыли его, отстирали. Заодно пришлось сделать большую приборку в первом отсеке. Пообвык он, конечно, со временем. Но долгое время старался терпеть и как можно реже посещать это коварное заведение.