Было это в году 83-м. Бухта Конюшкова, все та же легендарная 9-я дивизия ПЛ. Конец декабря, мороз прижал. Лодочки в лед слегка вмерзли. Задачам конец, подведение итогов, бесплатная раздача слонов и кроликов, море на замок. Любимый личный состав, оказавшись вне железных обручей и шпангоутов, естественно, кинулся наверстывать упущенное. Одни - по части туземной демографии (по тем временам еще довольно устойчивой), другие вплотную занялись укреплением госбюджета за счет увеличения поступлений от реализации плодово-выгодных сортов вин из братских республик тогда еще процветающего Союза.
Ситников в ту жуткую ночь стоял дежурным по соединению, ваш покорный слуга - обеспечивающим политотдела (была тогда такая негласная дежурная единица, с неограниченным кругом обязанностей). Всю-то ночку темную и безлунную и пришлось нам совершенствоваться. В тралении поселка Дунай на предмет выковыривания из теплых мест (шхер, на подводном наречии) загулявших отличников ЧП и ПП. Все бы ничего, гуляй они, но мороз стукнул, поползут самостоятельно на родную бербазу и, бывало уже, наутро - сугробики, холмики безымянные...
По утру, пристроив в тепло гарнизонной комендатуры пару десятков соколиков, впервые и сами хватили тепла. На КПП мичман раскочегарил самодельного "козла" до красна, весь кислород выжег, потому, когда вышли встречать комдива, хватанул каперанг свежего морозца и повело его. Да еще не спамши, не емши, стал служака на бок заваливаться. Обморок, как у большевика Цурюпы от честности и усердия...
Оттерли мы его с дежурным по КП снежком. Одыбал Ситников, а тут уже и адмирал на "Уазике" с горы катит. В комендатуре, естественно, уже побывал, с обстановкой знаком, и потому, открыв дверцу, еще издали рассказывает нам на чисто японском языке, что он лично думает о нас, нашем дежурстве, о новогодних праздниках и других невыносимых для его души обстоятельствах. Подлетает он этак к нам, вываливается из своей боевой машины и переходит совсем на латынь.
Такое слушать бывает даже приятно, но исключительно, когда не в твой адрес. А когда в твой - когнитивный диссонанс образуется. Особенно, если ты свят, как рождественский ангел...
Стою, медитирую. И вдруг вижу краем глаза какое-то движение. Это Ситников, крякнув от нестерпимого, тянет по животу себе кобуру на пуп. Неспешно так. Расстегивает ее и вынимает оттуда свой боевой командирский парабеллум. Ну, ПМ то есть, пистолет гения-оружейника Макарова, не помню имени-отчества.
Вынимает он его, значит, снимает с предохранителя, деловито так передергивает.
И все это, глядя в ясные очи любимого командира дивизии.
Тот, надо сказать, все это тоже видит. И глаз с пистолета, заинтересованных глаз, не сводит.
И тут бы надо геройски кинуться на Ситникова, повиснуть на могучей его руке, как Александр Матросов. Но все словно застыло вокруг. Остановись, мгновение, называется. И все, как во сне: медленно, вязко и хрен успеешь...
В последнюю минуту Ситников зачем-то перехватил свой ПМ за ствол и рукояткой протягивает комдиву:
- Нате, товарищ адмирал! Стреляйте мне вот сюда!
И убеждено тычет себе пальцем промеж бровей. Чуть пониже краба на шапке.
Немая сцена.
Наконец, комдив, выйдя из задумчивости, набрал в грудь морозного воздуха и говорит:
- Лядь!.. Вырастил себе на лысую голову хунвейбинов!..
Сказал он это, повернулся, сел в "Уазик" и уехал. К себе. Боевую готовность новогоднего соединения дальше крепить.
К чему это я рассказал-то, не помню? Хотел же, наверное, какую-то мысль сгенерить...
Ах, да! Желаю вам, друзья мои, тихо, без ЧП, без резких телодвижений провести Новый год. Берегите себя.
