В этом выходе в море было все не так, как хотелось бы. Должны были идти на ракетную стрельбу на приз Главкома. Это ежегодное мероприятие, которое проводится на флотах, всегда считалось венцом боевой подготовки и вообще всей военно-морской службы кораблей флота за год. Пароход у нас был уже достаточно старый, ему давно уже пора было становиться в средний ремонт, но все это событие откладывалось и откладывалось. Не то чтобы совсем все разваливалось, но огрехов по материальной части было предостаточно во всех боевых частях. Перед выходом сутками не сходили с корабля, все ковырялись со своей материальной частью. Ну и зам, как известно не дремлет, Партбюро всякие, партсобрания и просто замовские вздрючки. «Командира БЧ-2 на базу, срочно!». И бежишь туда в гору, как ошпаренный. А на корабле не идет предстартовая подготовка на одном из пультов подготовки к стрельбе, или крышка контейнера медленно открывается, или еще какая-нибудь пакость лезет. И бумаг кучу всяких написать надо для флагманского специалиста. А тут «Срочно на базу». Ну примчался. «Кто меня вызывал?» А зам вызывал!

-сууука. «А написаны ли у вас соцобязательства, товарищ командир БЧ-2 на ответственную стрельбу на Приз Главкома? Ведь мы будем представлять не только наш экипаж, но и весь Северный флот». И пошел и пошел муть разводить... Стоишь весь переполненный холодным бешенством - разорвал бы его гада на куски! Нет, не люблю я их - замов.

Ну, ладно, закончился береговой период, поехали в море, в море отдохнем. Подводник всегда в море отдыхает - это закон. Подальше от начальства, от всякой береговой мути.

Не успели отойти от причала, так и началось, буксир, который нас разворачивал, врезал по носовой надстройке и оторвал лючок под съемную шаровую опору*. Но это не страшно, пойдем в док после выхода, сделаем новый, не первый раз.

Только вышли из губы Западная Лица, как скисла локация, тоже не страшно, дело происходит летом, полярный день все и так видно, а там погрузимся и локация не нужна. Под водой ребята из РТС сделают свою «лопату»** и все будет в порядке.

Доехали до точки погружения. «Боевая тревога! По местам стоять к погружению!». Все, начали работать. Нырнули нормально. Забортная арматура кое-где слезится, но ничего - это дело привычное и никого не волнует особенно, опустимся ниже, водичка все обожмет сама и течи прекратятся. Поплавали в подводном положении до сеанса связи, надо всплывать под перископ.

Только чуть-чуть приподнялись, как пошли доклады от акустиков: « Цель прямо по курсу, пеленг не меняется. Цель слева 20, пеленг меняется на нос. Цель справа 25, пеленг не меняется, дистанция сокращается».

И так далее в том же духе, штук двадцать целей и все прут прямо на нас, как специально. А поговорить с берегом очень надо, так как оттуда должны сказать, куда нам плыть и когда стрелять.

БЧ-4, РТС вроде бы наладили свою технику и можно всплывать. Всплыли и обалдели! Рыбаков вокруг нас не счесть. Мойва пошла, мать ее...
А что такое рыбак, когда он ловит неводом рыбу - это полный, как говорят атас! Штурвал у них привязан веревочкой, в рубке нет никого, и вся команда около траловой лебедки на юте, смотрят, что им там море подарило, а на все остальное наплевать.

И вот мы всплываем посреди этой ненормальной стаи рыбачья. Локация работает ровно две минуты и сдыхает.

Откуда ни возьмись, наползает туман, и не просто туман, а туманище - глаз выколи!

С мостика команда: «Подать воздух на тифон и сирену!». Подали воздух. Пукнул сначала тифон и умер, потом сирена так жалобно проскулила и тоже скончалась. Радио то мы запулили, но теперь надо «квитанцию» ждать и ответ от отцов-командиров с берега, что нам горемычным делать дальше. Плывем пока в стае мойвы, ракетами сигнальными постреливаем, которые тоже скоро кончаться. Ждем указаний.

А знаете, как выглядит СРТ - средний рыболовецкий траулер, на дистанции в сто метров выползающий из туманного молока? Весит-то он тонн 300-400, и в ходовой рубке у него нет ни души, и гребет то он со скоростью узлов 10, ударники коммунистического труда мать их..., на скорости рыбку добывают для народа!
Прется эта плавучая беда прямо на тебя, сворачивать ему нельзя, так как если свернет, то косяк может потерять.

И вот, когда уже в него попали наши сигнальные ракеты, а скорее всего услышали они наши мольбы, вернее мат многоэтажный, тогда начинается на нем суета и какое-то жизненное движение.

Нехотя он отворачивает от нас, а мы упираемся задним ходом, рискуя въехать в предыдущий траулер, с которым только что разошлись не поймешь какими бортами, но дистанция была метров двадцать. Правда, предыдущий шел на автопилоте, с привязанным штурвалом, и команда его пропустила зрелище матерящейся атомной подводной лодки в надводном положении.

Ну ладно, дождались мы ответа с берега, разрешили они нам нырнуть и идти в район стрельбы. Что мы с большим облегчением и сделали. Вылезли мы из мойвенного стада, рыбачки остались позади ударничать дальше.

Плывем себе потихоньку без приключений. Добрались до места. Начинается предстартовая суета, Все волнуются, задача стоит ответственная, и дело не в Призе Главкома, а дело в том, чтобы стрельнуть на нашем старье и чтобы нечего не случилось.

Пароходу к тому времени уже было двенадцать лет, и ни одного более или менее серьезного ремонта. А надо сказать, за нами вышла на стрельбу торпедами совсем новенькая ракетная лодка, и экипаж хороший на ней, но вот доверили стрелять почему-то нам.
Зам начал было собирать партийное собрание, но старший на борту начальник штаба очень интеллигентно ему отсоветовал, сказав, что ему в его каюте на весь выход в море будет хорошо.

Ну вот, вроде бы все готово, все по местам, наблюдатели групп записи на боевых постах, магнитофоны в центральном и в ракетном посту готовы записывать все нюансы ракетной атаки.

«Боевая тревога, ракетная атака!» Началось! Все работают, слышны голоса командира лодки и командира БЧ-2, отдолбили «молитву» предстартовой подготовки. Лодка на боевом курсе, все идет по плану, сейчас задача, чтобы ракеты подошли к цели строго в обозначенное время «Ч», это значит, что все операции по предстартовой подготовке, открытию контейнеров должны быть выполнены по графику ракетной стрельбы. А залп-то у нас должен быть двухракетный, и готовим к стрельбе четыре ракеты, две основных и две резервных, на всякий случай. И вот настало время открывать крышки контейнеров. Боцман уже доложил, что находимся на глубине старта. Командую электромеханику: «Открыть крышки первого, второго, третьего и четвертого контейнеров». Слежу по пульту управления за мнемознаками открытия всего этого хозяйства. Не загораются мнемознаки в положении «Открыто». Докладываю в Центральный, что не могу открыть эти чертовы крышки. «Почему?» - спрашивают.

«Не могу уравнять давление в контейнерах с забортным» - отвечаю. Опять «Почему?» и маток понемногу начинает проступать.
Очевидно, залипли клапана уравнивания давления, и давление в контейнерах выше, чем за бортом, прижало крышки. Вдруг по правому борту «Бумм!!!» и сразу же второй «Бумм!!!».

«Что за звуки?! Что это!?» - Это уже вступает наш дуэт с командиром начальник штаба. Из работающего между центральным и моим постом «Каштана» доносятся сдержанные вопли. Дело пахнет керосином, а время «Ч» неумолимо приближается, еще пять-шесть минут и можно сворачивать ракетную атаку.
Начштаба молодец, орет:

«На правый борт не обращать внимания, готовить ракеты левого борта! Что нужно, чтобы открыть крышки, командир БЧ-2?»

Я прошу подвсплыть метров на пять.

«Боцман, всплывай на глубину двадцать пять метров!»

Не открываются!

«БЧ-2, что нужно сделать, еще всплывать?»

«Да!» - ору.

«Глубина двадцать метров! Открылись!?»

«Нет! Всплывайте еще».

«Глубина пятнадцать метров! Открылись!?»

«Нет! Всплывайте в надводное положение, наверху открою крышки, потом погрузимся с открытыми крышками и выстрелим».

«Поднять перископ! Боцман, всплывай в надводное положение!»

На глубине метров пять пошли, наконец, крышки обоих контейнеров. И тут я посмотрел на часы, и понял, что если через десять секунд не дать команду на старт, то придется давать противоположенную команду «Отмена старта».

«Лодка всплыла в надводное положение!» - это боцман.

«Командир БЧ-2, ну что?»

«Ракеты вышли!».

Потому как только я увидел на пульте управления системами контейнеров загоревшиеся мнемознаки открытых крышек, тут же нажал на старт.

«Как вышли!? Почему!?»

Все дело в том, что наши ракеты были приспособлены для подводного старта и из надводного положения никто никогда еще не стрелял. Правда, был предусмотрен инструкциями «Аварийный старт» из надводного положения, но только на стартовых агрегатах ракет для того, чтобы выбросить из контейнера аварийную ракету.
А как поведут себя ракеты при старте по полной программе в полете, было неведомо.

Но дело было сделано, оставалось только ждать результата с мишенной позиции. Мы даже не стали погружаться. В центральном посту тягостное молчание. Обычно зам прорывается к «Каштану» и несет по всему кораблю свою ахинею, о блестяще с помощью родной коммунистической партии выполненной поставленную Родиной и все той же партией боевой задаче. А тут даже он молчит, все сидим и ждем приговора. И вот радио: «Командиру, экипажу и командиру БЧ-2 благодарность от Главкома ВМФ».

Слава нашей советской военной науке, которая заложила неведомо какой запас надежности в наша ракеты! Впервые, и, наверное, в последний раз был произведен двухракетный надводный залп ракетами, предназначенными для подводного старта!

Но это ладно, стрельнули, попали, не опозорились, и слава Богу. А что же твориться в первом и третьем контейнере?

Посмотрели вокруг - нет никого. Надо выходить на надстройку. В открытом море это всегда достаточно сложная операция, спасательные пояса, жилеты, штормовой леер надо поднимать, а его забыли, когда в последний раз поднимали. Да, еще рубочная дверь задраена с помощью кувалды. Но и с этим справились. Вылезли мы вдвоем, вместе с начальником штаба. Иду по носовой надстройке и представляю себе то раздавленные ракеты, то наоборот, все в порядке, а то, что было два довольно сильных удара в этих контейнерах, так это просто показалось. Конечно, оказался первый вариант...
Начштаба только и сказал: « Да, бля...».

Коки*** ракет в обоих контейнерах уныло свисали и капли морской воды напоминали не то слезы, не то сопли. По-другому, и не скажешь.

«Ну что, закрывай этот бардак, в базе будем разбираться» - сказал начштаба.

Когда пришли домой, почти сутки вытаскивали эти злосчастные ракеты из контейнеров, так как центровка у них была нарушена, и были заполнены они морской водичкой. Потом в присутствии целой толпы всяких экспертов я доказывал, что моя вина здесь косвенная, что лодка давно не была в ремонте, что все трубы забиты окалиной и ржавчиной, и так далее и тому подобное.

Но к тому времени я уже был матерый командир БЧ-2, и просто так назначить меня во всем виноватым не удалось. Ракеты списали, ну и всех участников событий соответственно занимаемым должностям, как положено, вздрючили.

На Флоте без виноватых нельзя, просто невозможно.

Правда, потом пришла в голову, и не мне одному, хорошая мысль: надо было выстрелить эти раздавленные ракеты вместо исправных на стартовых агрегатах, и вся любовь. Ведь смогли мы выстрелить из надводного положения, хотя по всем инструкциям этого делать было нельзя. Вы скажете, а как же дырки на мишенях? Да офицерики из той части, которая ведает мишенями, навертели бы в них дырок за три литра шила, столько, сколько надо было и фотографии бы сделали, так, что любо-дорого посмотреть. Сколько раз это бывало в нашей беспокойной службе, и не счесть.

Но вообще было здорово в один день получить благодарность от Главкома и фитиль от местного командования. Но на этих стрельбах Тихоокеанцев мы все -таки обошли. А у меня остался как сувенир самый кончик носового обтекателя одной из ракет и кассета с записью этой исторической ракетной атаки.