Байка-быль из жизни Средиземноморской эскадры

В порт Тартус сирийские власти разрешали заход на мелкий ремонт по одной подводной лодке сроком на три недели. Так и получалась: одна советская лодка выходит из порта, другая тут же пересекает границу сирийских территориальных вод и направляется в Тартус. Вот и в этот раз подводная лодка Б-74 («Йошкар-олинский комсомолец») под командованием капитана 3 ранга Сазанского встретилась в точке рандеву с только что подремонтированной «единичкой» Б-444. Рядом как всегда крутился американский корвет, который сопровождал вышедший из Тартуса подводный корабль в точку погружения, а потом передавал контакт противолодочным самолетам «Орион» или другим «шаркхантерам» - охотникам на «советских акул». Оторваться от слежения было не просто.


Лодки сошлись почти борт о борт – на голосовую связь – и легли в дрейф. Командир «сорок четверки» попросил Сазанского повременить с заходом в порт и отвлечь корвет на себя, так как его лодку не успели довести до кондиции, надо было отладить систему всплытия-погружения. Старший военно-морской начальник в Тартусе капитан 1 ранга Иванников подтвердил просьбу командира Б-444 по УКВ:


- Петрович, уведи от «единички» вертухая буки-буки и дай ей исполнить «грунт».


Вся эта абракадабра была предельно понятна Сазанскому и почти не понятна американским радиоразведчикам. Если перевести ее на строгий военно-морской язык, то это звучало бы примерно так: «Командиру подводной лодки «Йошкар-олинский комсомолец» капитану 3 ранга Евгению Петровичу Сазанскому как можно быстрее увести от подводной лодки Б-444 корвет-конвоир и дать ей возможность скрытно погрузиться».


Наши командиры в радиообмене нарочно использовали жаргон, чтобы сбить с толку подслушивающих их американцев. Классический пример:


- «Где бревно?


- Хер его знает, говорят, на спутнике макаку чешет».


Пока радиоперехватчики чесали темечко – что бы все это значило, оба переговорщика прекрасно понимали, о чем идет речь: «Где капитан 2 ранга Деревянко?» «Не знаю, говорят, что работает по закрытому каналу связи и отслеживает американские испытания прототипа торпеды Мк-48».


Или вот еще образчик «закрытой связи»:


«Серега, проверь: Димка передал, что канадчик в твоем тазу залупу полощет»


Перевод:


- Сергей, Дмитрий доложил, что в вашем секторе канадский противолодочный вертолет ведет акустическое зондирование». То есть опускает на тросе в воду капсулу ОГАС – гидроакустической станции.
Короче, Сазанский просьбу коллеги понял и принял. Оставалось только одно – придумать, как увести за собой корвет-конвоир. И Сазанский придумал…


Американский корвет аж накренился на левый борт, обращенный к «Йошкар-олинскому комсомольцу», когда на кормовую надстройку подводной лодки вышла рослая грудастая деваха в белой мини-юбке. Через плечо у нее была перекинута толстая коса, прихваченная за спиной поперечной лямкой ярко-синего бюстгалтера. Деваха выплеснула что-то из ведра за борт, перевернула его кверху дном, уселась на него и с большим энтузиазмом стала брить ноги, а затем и руки. Американцы смотрели на нее во все глаза и во все бинокли. И не только потому, что для них было открытием: на русских подводных лодках служат женщины, но еще и потому, что бесстыжая гёрл, проводя депиляцию, все выше и выше, подвертывала свою и без того не слишком длинную юбку. Потом к девахе подошел матрос и поставил перед ней дымящий кальян! Дива покончила с бритьем, взяла в рот мундштук, пустила облако дыма и только тут заметила американских зрителей. Ее фотографировали! Девица послала фотографам воздушный поцелуй, чем привела в восторг своих непрошеных зрителей. Тем временем «Йошкар-олинский комсомолец» дал малый ход и пошел на юг. А корвет – вслед за странной подводной лодкой. Разумеется, наблюдать за ней было намного интереснее, чем за Б-444, лениво лежавшей в дрейфе. Тем более, что на кормовую надстройку «Йошкар-олы» выбрался матрос с балалайкой и, присев рядом с дамой, ударил по струнам:


-Светит месяц, светит ясный!


На вызов американцы ответили адекватно: на палубе корвета появился матрос с банджо и исполнил что-то ковбойское. Тогда из ограждения рубки вылез мичман-баянист и развернул меха во всю ширь: «Раскинулось море широко…»


- И волны бушуют вдали! – Подхватила почему-то басом девица. – Товарищ, мы едем далеко, подальше от этой земли!


С корвета раздались аплодисменты. На шкафуте появился афроамериканец с саксофоном и затянул знаменитый «Караван» Дюка Эллингтона.


Тогда баянист грянул «Яблочко» да так рьяно и залихватски, что не выдержал и сам командир: как был в голубых разовых трусах и тропической пилотке с козырьком, так и пустился в пляс. И девица его поддержала – поддернула юбку и пошла вприсядку!


Ну, откуда американцам было знать, что пару Сазанскому составил старшина команды торпедистов Юра Шило, назначенный старпомом по случаю недавнего Нового года Снегурочкой в пару к боцману Деду Морозу? А наряд ей шили из камбузного одеяния коков. А косу сплели из размочаленного джутового троса. Теперь все это пошло в ход по новой в связи с поставленной задачей отвлечь конвоира. А тот и рад был отвлекаться! Рутина боевого патрулирования сменилась неожиданным концертом в открытом море. Удивительное дело: на подводной лодке и на корвете на время забыли, что они «вероятные противники» и поражали друг друга не огнем бомбометов и торпедных аппаратов, а коленцами самодеятельных артистов, игрой на банджо и балалайке.


Поставленную задачу капитан 3 ранга Сазанский выполнил: увел корвет подальше от Б-444 и дал товарищам по эскадре скрытно уйти под воду. После чего лег на курс в Тартус.


В Тартусе привели в порядок механизмы и нервные системы. Сходили в город, попили арабского пива, закупили «колониальные товары». Шесть офицеров и три мичмана обзавелись латунными кальянами. Помощник командира купил для своей жены роскошный парик с золотистыми локонами. А Сазанский…
А Сазанский за время стоянки у борта плавбазы соорудил вместе со старшиной команды мотористов макет ракеты класса «корабль-воздух». На что ушло восемь пустых банок из-под пайковой тараньки. Коническая боеголовка была выкрашена в устрашающе красный цвет, стабилизаторы, покрытые кузбасс-лаком, угрожающе чернели. По золотистым бокам черной же краской была выведена маркировка: «СРС -174», что означало «Самонаводящаяся ракета Сазанского плюс бортовой номер ПЛ». Ракета очень легко насаживалась с помощью резинового колпачка на головку зенитного перископа и вращалась вместе с ним. А чтобы она могла выискивать цель в вертикальной плоскости, для этого к ее «боеголовке» был подвязан тонкий штертик типа шпагат. Ракета блестяще прошла «натурные» испытания, когда Тартус облетал израильский самолет-разведчик. Сазанский сам наводил ракету из боевой рубки, а матрос-сигнальщик мастерски выбирал штертиком угол места. Самолет, пролетая над гаванью, побыстрее закончил осмотр акватории и скрылся в южном направлении.



Вот с таким замечательным «оружием» Б-74 покинула Тартус в положенный срок. По счастью, Сазанскому дали открытый переход в тунисский залив Хамамет, где его поджидал штаб бригады подводных лодок на борту плавбазы «Федор Видяев». Поджидал с нетерпением, поскольку «северный шиловоз», как называли в штабе Средиземноморской эскадры полярнинские лодки, еще не отдал свою дань проверочной комиссии со всеми ее многочисленными флагманскими специалистами. Все они – и флагштурман, и флагмех, и флаг-РТС, и флаг-связист, и флагминер, и флагврач, и флагхимик, не говоря уже про комбрига и начальника политотдела, давно уже приготовили объемистые портфели и бездонные «шильницы» под корабельный спирт, тараньку, пайковое вино, твердокопченую колбасу и прочие деликатесы. Так уж повелось на оперативной эскадре и стало почти ритуалом, с помощью которого можно было повысить оценку Комиссии по меньшей на балл.
Переход из Тартуса в залив Хамамет занимал несколько суток, и каждый день над одиночной подводной лодкой кружили американские патрульные самолеты «Орионы». Вой их моторов раздражал, как зуденье больших тундровых комаров. Но первый же «Орион», который стал облетать «Йошкар-олинский комсомолец», едва он вошел в нейтральные воды, был встречен наведенной на него ракетой. Красное жальце ракеты следило за самолетом в режиме АСЦ – автоматического сопровождения цели. Летчики прекрасно знали, что на дизельных подводных лодках не было никаких средств ПВО. А тут – сюрприз! От испуга ли, от удивления «Орион» сбросил два РГБ – радиогидроакустических буя и улетел в сторону своей базы. Буи тут же выловили, отыграв учение «человек за бортом». Их длинные цилиндрические тела были начинены следящей, звукозаписывающей и радиопередающей электроникой, которая высоко котировалась среди корабельных умельцев. Они делали из «трофейных» плат и транзисторов великолепные цветомузыкальные приставки к магнитофонам. Поэтому один буй оставили для передачи в разведку, а второй быстро растребушили на проводки и детальки. «Напуганный» «Орион» вернулся с еще одним крылатым собратом. Оба облетели подводную лодку по несколько раз, ведя бешеную фотосъемку. Они выставили отсекающий барьер из шести буев, и скрылись в небесной мгле. На «Йошкар-оле» сыграли тревогу «Человек за бортом» и вытащили с помощью лассо всех шестерых «человеков» на радость мастерам электронных дел. Видимо, доклады о необычной советской подводной лодки пошли по системе оповещения всех флотов НАТО, потому что через два часа полюбоваться на новейшую ракету СРС-174 прилетел английский противолодочный самолет «Нимрод» серьезная машина с массивным форкилем и мощными обтекателями поисковых аннтен. За ним пожаловал его соотечественник британский противолодочный самолет «Шеклтон».


Лодочный разведчик мичман Атоманюк сбился с ног, фотографируя воздушный парад противолодочных самолетов. Он был в полном восторге, когда над кораблем стал виражировать новейший итальянский «охотник за акулами» - «Пьядже-Аванти». Итальянца сменил французский немного устаревший, но все еще опасный для подводников «Атлантик». Затем, видимо с Сицилии, прилетел американский противолодочный самолет «Посейдон» с торчащим из-под хвоста блестящим штырем магнитометра.


- Все флаги в гости будут к нам! – Радостно продекламировал капитан 3 ранга Сазанский, весьма довольный тем, что его ракета взорвала воздушную морскую разведку НАТО. Он приказал снять ракету с перископа и спрятать в ограждении рубки.


К вечеру прилетел «Орион»-первооткрыватель. Не найдя ракету на штатном месте летчик разочаровано показал подводникам жестом: «Где?»


- В Караганде. – Молвил Сазанский и послал ответный жест, который означал – «сбрось буи, тогда покажу!» Летчик понял сигнал правильно и по курсу подводной лодки упали два буя. Ракета тут же вернулась на место и ярко засияла жестяными боками.


- Ну, прямо, как щуки на блесну идут! – Удивился старпом.


- Представляешь, сколько они за сегодня топлива сожгли? А это же авиационный керосин, дорогого стоит! – Потирал руки Сазанский, который в юные годы работал авиамехаником.


С остальными визитерами торг был тот же: хочешь увидеть новейшую секретную разработку советского ВПК – сбрасывай буй. А буй дорогой, каждый из них обходился американским налогоплательщикам в стоимость хорошего «форда».


На плавбазе ждали подхода подводной лодки «Йошкар-олинский комсомолец». Флагманские спецы уже толпились за спиной комбрига.


- Что это у него там на перископе? – Удивленный комбриг вскинул бинокль. – О, никак ракета! Откуда? Почему не знаю? Минер – что у него там за х…ня такая?


Минер, только что выпустившийся из академии, не желая ударить в грязь лицом, важно пояснил:


- Это ПЗРК «Игла» - переносной зенитный ракетный комплекс. Ракета класса «корабль-воздух», «корабль-корабль». Дальность полета…


Когда Сазанский закончил доклад о переходе, комбриг сказал ему:


- Ну, хорошо, командир, покажи нам твою новую елду! Что-то мы такой никогда не видели.


- Невозможно, товарищ комбриг!


- Не понял?! – Обиделся комбриг, мужчина с большим апломбом и таким же животом.


- По ошибке сняли третью ступень предохранения, и теперь она может стартануть в любой момент. К ней близко подходить нельзя!


- Так выстрели ее на хер в море!


- Она самонаводящаяся. – Сазанский выразительно посмотрел на лениво кружащий «Орион». – Долбанет нечаянно супостата, потом международный скандал выйдет.


- Та-а-ак, - протянул комбриг в мрачном раздумье. – Почему не доложили о ЧП?


- Не успел, товарищ комбриг! Это только что на подходе к плавбазе произошло. Хотел убрать ракету по-походному и нечаянно снял третью ступень.


- А больше вы ничего не сняли?!! – Начал закипать грозный начальник. – Вы бы… Ты бы… Я бы… В общем, «два» вам по итогам проверки!


- Товарищ комбриг, я сам исправлю свою ошибку! – Патетически воскликнул Сазанский. – Я ее ввел в боевой режим, я ее и выведу!


Комбриг задумался.


- А старпом у тебя допущенный?


- Допущенный. В случае чего он меня подменит - не сомневайтесь. – Сазанский снял часы. – А это моей жене отдайте. Скажите, чтоб не поминала лихом.


Все помрачнели и насупились. С одной стороны на их глазах совершался подвиг, а с другой – ясно было, что никаких даров с «северного шиловоза» теперь не перепадет.


- Иди, отвали от борта и на бакштов становись. – Благославил героя комбриг. – У нее какой радиус поражения?


- Тридцать метров.


- На сорок метров. Нет, лучше на полкабельтова.


- Товарищ комбриг, если она стартанет, то на наши трубы может навестись. – Вполголоса подсказал флагманский минер. – Они же горячие, а у нее инфракрасная головка наведения.


- Так, командир, уходи подальше в безопасный район, чтобы твоя елда ни на кого не навелась!


- Есть! – Сазанский козырнул и вернулся на мостик своей лодки. Но вместо того, чтобы отдать швартовы, он стал снимать с перископа ракету. Все зажмурились и даже пригнулись, ожидая неминуемого взрыва. Но взрыва не последовало. Более того, Сазанский, обняв ракету, понес ее на плавбазу. Нехорошая мысль возникла в голове комбрига: «Вот, гад, решил и нас на тот свет с собой прихватить! У самоубийц такое бывает…» Но убегать от сошедшего с ума командира было постыдно и комбриг, обливаясь холодным потом, мужественно стоял в окружении таких взмокших спецов. Тем временем Сазанский поставил ракету на стабилизатор и с гордостью объявил:


- Перед вами ракета СРС-174 – самонаводящаяся ракета Сазанского. Заводское название «Тарань-Сазань-1»!



Только тут до штаба стало доходить, что перед ними самоделка, собранная из жестянок из-под тараньки. Только тут… И маска ужаса и гнева на лице комбрига сама собой сменилась на гримасу робкой улыбки. Потом улыбка растянулась до ушей и… грянул хохот:


- Ну, Сазан… Мать твою в лоб!... Ну, мля… Ну, ты даешь!.. Ах-ах-ха-ха-ха!!!


Пережитый стресс мгновенно переродился в гомерический гогот. Нервы разряжались, как лейденская банка. Королевский смех комбрига подхватила вся свита. Смеялись и матросы, которые и вовсе не знали в чем дело – просто потому что невольно заразились общим весельем. Смешинка попала в рот и дежурному по кораблю, который вместо того, чтобы объявить по трансляции «Команде приготовиться к обеду!» заржал в микрофон нервным козлиным смешком, и смешок этот тут же подхватили в кубриках и каютах. Смеялись коки на камбузе, утирая слезы белыми колпаками, смеялись мотористы-маслопупы, промокая слезы ветошью. Хохотала вся плавбаза да так, что корабль слегка покачивался на якоре. Люди корчились, словно их схватили невыносимые колики. И флагврач стал опасаться, что на корабле возник прецедент массового психоза. Но он тоже смеялся, стараясь прекратить смех уже явно нездоровый. И чем больше он старался, тем сильнее задыхался от нехватки воздуха. Не смеялся только один Сазанский, стоя в обнимку с ракетой «Тарань-Сазань – один». А иностранные летчики все кружили и кружили, едва не задевая мачты и антенны «Федора Видяева», и видимо, не могли понять, почему все люди на палубе корчатся, извиваются, приседают?


Всему приходит конец. Вот и смех, такой редкий на боевой службе, иссяк сам собой. Настало время выносить «доклады» для членов проверочной комиссии. Тем более, что флагманцы воспрянули духом и быстро нашли свои портфели.


Тогда капитан 3 ранга Сазанский взял «матюгальник» (мегафон) и направил его раструб на мостик подводной лодки:


- Маша, Маруся! Выноси «доклады»!


На сходне, ведущей на шкафут плавбазы, появилась статная черноволосая мулатка, которая несла гирлянду увесистых пластиковых пакетов.


У комбрига снова отвисла челюсть:


- Это что еще за бл..дь-царица?! – Ахнул он!


- Товарищ комбриг, в Тартусе к нам пристала, зашхерилась в трюмах. Мы ее только на переходе обнаружили.


- Почему не доложили?


- Радио дал и в эскадру и в штаб бригады.


Комбриг грозно глянул на флагсвязиста. Тот пожал плечами:


- Ничего не получали! Разберусь!


Но разбираться не пришлось. Комбриг вовремя заметил, что с щетинистого лица «мулатки», капает растаявший на солнце шоколад, что руки у нее белые, и что вообще, это переодетый мичман...
И он снова стал жадно хватать воздух ртом!


- Са-са-са-за-за-зан… ски… Сгинь… Ух-ух-уходи… Ху-ху-ху-ху-лиган… Уводи свой плавцирк! Не будем тебя проверять, а то помрем со смеху. За-за-зачет!


Сазанский унес свою ракету на лодку. Корабельные запасы тараньки и «шила» были в значительной мере спасены, тогда как у морской авиации потенциального противника запасы топлива и гидроакустических буев были изрядно растрачены.


Примечание:
Все фамилии, за исключением Евгения Петровича Сазанского, изменены. Совпадения случайны. История доподлинная.