Владислав Мацкевич
Высокое начальство флота, озабоченное массовым нарушением офицерским и мичманским составом требований, действовавшего на Северном флоте сухого закона, понимало, что приличные корабельные люди для снятия постоянного стресса потребляют внутрь неприличное пойло – «шило», то биш этиловый спирт, предназначенный для технического обслуживания оружия, техники, водолазных и медицинских нужд.
Несмотря на строгие приказы начальства наладить, ужесточить учет этого продукта, тоненькие ручейки утекали в бутылки жаждущих и страждущих. В те времена большим дефицитом были пробки, поэтому бутылку затыкали жгутом из газеты, который, пропитавшись содержимым бутылки, становился сизым, а часть типографской краски уходила в шило. Но не это беспокоило руководителей тыла флота, а цена шила. Оказалось, что гидролизный спирт, возгоняемый из какой-то технической бяки, был гораздо дешевле, чем этиловый, созданный на основе пшеницы.
Подсчитав выгоду от замены «шила на мыло», издали приказ об изменениях в табеле снабжения кораблей, но тут взбунтовались медики и водолазы. С медиками шутить не стали, а водолазная служба, основываясь на заключении тех же медиков, потребовала оставить им этил, так как в «Правилах водолазной службы» четко указан ГОСТ продукта, который должен идти на промывку водолазного и спасательного снаряжения подводников. Постонав , тыловики оставили им этил.
Вскоре на флот для техники потек гидролизный спирт. С некоторой задержкой и опаской, ведь все знали о коварности метилового спирта, в первую очередь лишавшего потребителя зрения, флотские стали приспосабливать гидролиз для желудочных потребностей. На кораблях долгие годы ходил анекдот как несколько молодых офицеров с эсминца в Североморске под Новый год, зная о свойствах метилового спирта и не зная еще о возможностях гидролизного решили все же рискнуть. Умная голова предложила в качестве «грибного человека» использовать корабельного пса. Как они влили в животину это пойло неизвестно, но Бобик под надзором около получаса весело вилял хвостом. Посчитав, что эксперимент дал хороший результат, молодежь «дернула» по маленькой и рванула в ДОФ. Вернувшись на корабль, они у дежурного по кораблю, естественно, поинтересовались как вернулся из увольнения их личный состав. Дежурный сообщил, что с любимым л/с все в норме, но вот Бобик сдох, завтра будем хоронить. Увидев на мусорной барже тело Бобика, лейтенантский корпус помчался в госпиталь, благо он был рядом. Промывали и сверху, и снизу, а вскоре оклимавшись, они пришли на корабль, где их встретил комплект верхней вахты: вахтенный у трапа и Бобик, весело вилявший хвостом. Все закончилось втыком с больших высот, так как медики о факте «отравления» сообщили по инстанции.
В более отдаленном от штаба флота подводницком гарнизоне контакт с гидролизом выглядел несколько иначе. Молодежь в свободное от службы время, из-за отсутствия в гарнизоне ДОФа, кино и иных культурно-развлекательных мест коротало время по каютам, так как между сопками выла пурга. Кто-то гонял нарды, а в одной из лейтенантских кают плавбазы расписывали пульку. Естественно, возник вопрос – не принять – ли нам по единой, тем более, что у хозяина каюты в тайной заначке хранилась месячная норма спирта боевой части. На канистрочке была наклеена устрашающая надпись «Гидролизный спирт». Черепа с костями не было. Обнюхав по очереди горловину, лизнув с ладони желанное питье, народ решил, что нужно обождать и проанализировать действие малой дозы гидролиза на любимое тело. Минут через десять все решили рискнуть. Вскоре гранчаки с последним словом химической промышленности пошли по кругу, не прерывая игру. Через пару десятков минут молодой штурманец, недавно сменившийся с дежурства по казарме, уснул, сидя за столом. «Стоялые жеребцы» тут же отреагировали. Закрыли броняшку иллюминатора, вырубили свет, ткнули штурмана в бок и хором заорали: «Васька, ходи!» Проснувшись в полной темноте, выпивоха через пару мгновений заорал: «Мужики, я ослеп!» и стал метаться по каюте. Насладившись розыгрышем, лейтенанты врубили свет. Штурман больше никогда не брал в рот самую малую толику любого спирта, а позже вообще перестал пить. Со временем он стал единственным флагманским штурманом дивизии, а, возможно, и на флоте, отрицавшим питье.
Но не всегда шило служило во вред здоровью. Редко, но бывали случаи использования его как целительное средство от болезни весьма распространенное в мужицкой среде и, как не прискорбно, и среди прекрасного пола. За систематическое попадание на глаза начальству в непотребном состоянии механик лодки был низвергнут с сидушки - таблетки центрального поста родной субмарины и посажен в кресло командира БЧ-5 в посту энергетики и живучести плавбазы подводных лодок. Это перемещение окончательно приблизило его к свите Бахуса. Какими-то каналами он узнавал, кто из мехов подводных лодок получал спирт и, выбрав момент, приходил к владельцу горячительного с гранчаком голубого цвета со свастикой на донышке стакана –последствием войны. Причем, стакан он прятал в левом рукаве шинели, так как честь старшим по воинскому званию нужно было отдавать, а любая задержка начальством была чревата обнаружением его перегара. Бывшие сослуживцы по прочному корпусу, уставшие от воспитательных уговоров решили, клин вышибать клином. Два каютных графина были ими наполнены до некоторой ватерлинии спиртом, но на одном была наклеена бирка с надписью вода, а на другом «зашифрованная» надпись С2Н5ОН. Под каким-то благовидным предлогом меха, находившегося в состоянии «на вчерашних дрожжах», пригласили в каюту. Он, обнаружив графин с «зашифровкой», жадно глотал слюну и сверлил газами ёмкость. Обсудив ритуал приближавшегося юбилея минера, друзья покинули каюту на пару минут. С выпивохой остался его бывший командир группы. Так на всякий случай. Страждущий, улучив момент, когда его бывший подчиненный подошел к умывальнику, быстро налил из «зашифрованного» графина пол-стакана, разбавил его «водой» из второго графина и принял на грудь. От выпитого почти полного стакана спирта у меха перехватило дыхание из глаз потекли слёзы и он припал к графину с «водой». Группен, оторвав поглотителя шила от графина, стучал по его спине, мех мелкими глотками втягивал в себя воздух, а лицо постепенно приобретало цвета зреющего баклажана. Положение спасли сослуживцы, они, предвидя ситуацию, сунули ему в руки большую кружку с настоящей водой. С большим трудом отдышавшись, мех уснул сном младенца. Проспавшись, он рассказал, что ему приснился какой-то ужасный сон, сильно испугавший его. И бедняга завязал.
Не ясно, что вернуло его в трезвую жизнь, то – ли шило, то - ли сон.
