Байки от Широкобокова

Опубликовано в "Служили три товарища" В. Мацкевич, В . Кулинченко, Э. Антошин Суббота, 08 декабря 2012 15:23
Оцените материал
(6 голосов)

Владислав Мацкевич

О ВРЕДЕ АЛКОГОЛЯ

Рыбацкий поселок Сайда с рыбзаводом, причалами и магазинчиком называемым в народе «монополькой»,в которой можно было, при существующем в военных гарнизонах сухом законе, приобрести увеселительно –горячительное, располагался в долине речки Сайда, довольно ровном для Севера пространстве. Над поселком нависала сорокаметровая скала.«Монополька», как магнитом, притягивала к себе жаждущих и страждущих офицеров, сверхсрочников, матросов, старшин и, конечно же, стройбатовцев. Десять, двенадцать километров до неё по заснеженной тундре и скалам,  в мороз с буранами не останавливали никого. Офицеры и мичманы, если позволяла служба, перед праздниками или когда было нетерпеж, группой по несколько человек на лыжах, как золотоискатели на Аляске, совершали двадцати четырех километровый бросок туда-назад. Чаще всего в этих походах участвовали рыболовы – любители, ведь все озера в округе ими были давно освоены, а  что такое белое безмолвие тундры, полярная ночь и неожиданные бураны с видимостью до кончиков лыж, они познали на своей шкуре.

Переполох в гарнизонах поднимался, когда пропадали корабельный старшина, матрос или стройбатовский солдат. Если был хотя бы намек на уход его в Сайду, посылались катера, формировались группы лыжников во главе с офицером – любителем рыбной ловли. Группы шли по всем вероятным тропам к одной точке «монопольке».

Как-то глубокой осенью пропал  в гарнизоне солдат из стройбата. Поиски по отработанной схеме ничего не дали. Проверки в семье на малой родине через военкомат и милицию тоже. А летом, когда почти сошел снег, нашли его под скалой, да не одного, а двух, прилично объеденных лисами и писцами. Рядом пустые и початые бутылки, в рюкзаке запас для друзей. Личность второго собутыльника установить не удалось.

 

ВТОРОЙ «У-2»

В районе Гремихи за мысом Святой Нос рухнул американский самолет разведчик «У-2» или что-то иное. То ли его сбили, то ли сам завалился. Места там дикие, безлюдные, дорогами и не пахнет. Место падения самолета пост наблюдения и связи по халатности не зафиксировал. Через некоторое время летчик, оставшийся живым, сам пришел на огонек поста. По-русски ни бэ, ни мэ, а служилые поста хотя и  виртуозы лингвистики, но матерной. Словестного контакта не получилось. На всякий случай позвонили своему оперативному дежурному, тот зафиксировал донесение в журнале и успокоился. Но где-то, видимо у ПВО-шников, момент падения самолета был замечен, и через пять суток на пост прибыла группа поисковиков. На вопрос: «Не видели ли Вы падение самолета?». Естественно получили ответ: «Нет, но какой-то хрен сидит у нас в бане уже неделю, а говорить отказывается». Открыли дверь, а там обросший мужик в тулупе. Стали разбираться, вернули ему его амуницию и прочие атрибуты, экспроприированные матросами. Изъяли страницы журнала, нарушителя увезли.

Сколько харей было тыкано в селедку, как Ваньку Жукова, осталось загадкой.

 

КОМАРИНАЯ ЗАКУСКА

Командир строительного батальона в Ягельном как-то по доброте душевной выделил подводникам свой УАЗик для поездки в Сайдинскую «монопольку». В компанию механиков напросился штурманенок Малейко с «С345», голубой мечтой которого было поскорей демобилизоваться, поэтому он искал разные способы показаться начальству с «необычной стороны». Эта его особенность сборному  экипажу УАЗика была неизвестна и они по доброте душевной забрали штурманца с собой.

В «монопольке» отоварились. Дегустировать на месте не стали, ведь впереди у кого дом, а у кого служба, но служитель гирокомпаса и пеленгатора всосал изрядную дозу из бутылки. На пути домой на отсыпке, называемой дорогой, его растрясло и в нем проснулся то ли скифский, то ли узбекский хан. После его очередной попытки построить каждого члена экипажа в две шеренги, штурманца, не доезжая до поселка, высадили.  Ноги не долго несли его домой, найдя мягкую кочку, Малейко заснул. Молодой сон крепок, даже в полярный день. Утром он явился на корабль с комариным «макияжем» на всех мысленных и не мысленных местах. Физиомордия, иначе его лицо назвать было нельзя, распухла до состояния баскетбольного мяча.  Лечился недели две. Ведь комары на Севере и каску прокусывают.

 

У ПОДВОДНИКОВ И ДОМА ПОГРУЖАЮТСЯ

На заре туманной юности заполярного города Гаджиев, когда он еще носил гордое имя поселок Ягельный- по имени острова Ягельный в бухте сайда Кольского залива Баренцева моря, «впередсмотряще – планирующее» начальство решило облагородить этот малонаселенный пункт, построив вместо деревянных домишек каменные дома. Первая линия домов была намечена на вершине ближайшей от причалов сопки. За два-три года ударно возвели цепочку домов от номера 24 до 32-го. Стали засыпать мелководное озерцо напротив этих домов. Сопку с цепочкой зданий от каменистого плато, простирающегося до поймы речки Сайда с одноименным рыбацким поселком и единственным на всю округу спец магазинчиком, отделял довольно большой лог, прогрызенный ледниками. В начале лога построили на базальтовом основании котельную, которая обогревала все и вся, а на склонах лога в зимнее время развлекались экстремалы на лыжах и даже на санках, прыгая с трамплинов.

База росла, число подводных лодок увеличивалось, поэтому решили построить пятиэтажку в этом логу, лишив женщин едва-ли не единственного развлечения  - наблюдать приземление мужей на пятую точку или даже на голову при прыжках с трамплина. Заключались на эту тему  даже пари.

Недостаток жилья сильно поджимал, поэтому дом возводили ударными темпами. Так как все предыдущие дома строились на базальтовом основании, дно лога не обследовали. А зря.

Получилось, что одна половина дома стала на плиту, а вторую возвели на вечной мерзлоте болота. Летом, когда еще не началась отделка дома, а в политотделе уже делили жилплощадь при сильном накале страстей, жаждущих получить благоустроенное жилье, в обеденный перерыв одна половинка дома совершила по подводницки маневр  «Срочное погружение»  в трясину оттаявшего болота. Погружалась пока не села на скальное основание. «За бортом» никого не оставила, так как в это время как и положено по распорядку дня, строители «сыграли» «бачковую тревогу».

Выждав около года, половину перевозвели заново, уменьшив размеры окон до минимума и взяв стены стяжками в стальной каркас. Сразу после аварии кипевшие страсти как-то сразу приутихли и примирили людей, живущих в коммуналках. На время.

 

КОНЬЯК А-ЛЯ «ШИРОБОКОВ»

Каждый мех на своей подводной лодке в  каюте между шпангоутами, как правило, устраивает сейф, не предусмотренный проектом. Там он хранит величайшую драгоценность –спирт, получаемый ежемесячно официально для технических нужд. Там же, если позволяет место, хранится дефицитный ЗИП и личные мелкие  вещи.

Перед выходом в море мех «С342» инженер-капитан –лейтенант В.Широбоков получил вожделенный продукт, а так-как канистрочки под рукой не оказалось, жидкость на время была залита в трехлитровый сосуд и заперта в сейф. В сейфе помимо кое-каких железяк хранился запас папирос «Беломорканал». Ведь при длительных выходах в море, когда у всех куряк опухают уши от желания затянуться, а курево давно закончилось, не курящий мех, открыв сейф, широким и барским жестом раздавал пачки папирос всем курящим коллегам по прочному корпусу, невзирая на звания и сроки службы. Слезы умиления текли даже у их жен, страдающих в одиночестве на берегу.

Куча забот, обычных при подготовке лодки к бою, походу и погружению, как-то вычеркнули из памяти меха проблему бутыль-канистра. В море прилично штормило, бутылю надоело кататься с боку –на-бок и он в одночасье раскололся. Спирт и табак «Беломорканала», способный убить лошадь, создали гремучую настойку на дне герметичного сейфа. Папиросы сушили на дизелях и пустили в дело. Жидкость со дна сейфа вычерпали. Слили в графинчик. Цвет мерзкий, запах продирает до копчика. В каюте на плавбазе жидкость отстоялась, посветлела и стала привлекать внимание гостей каюты. Кто-то любовно назвал её, коньяк бурдель-бурдо, но пробовать не решались. Гениальную идею выдвинул минер – выходец из глубин матушки России. Оказалось, что его бабуля в свой самогон для того, чтобы «с ног валило» добавляет махорку. Деревня худо бедно, но живет. Прикинув, что табак благородней махорки, минер предложил себя на роль «грибного человека».

Дегустаторы не знали кого благодарить за то, что меху никто не посоветовал хранить в сейфе старые носки. А «настойку» все-же назвали именем меха.

В. М.

 

Прочитано 7436 раз
Другие материалы в этой категории: « Аквариум Боцман »

  • Сергей Чукович
    Сергей Чукович
    Суббота, 17 ноября 2018 01:29

    А это не тот Широбоков который был флаг мехом в Видяево в 1977-80 г.

    Пожаловаться
  • Сергей Чукович
    Сергей Чукович
    Суббота, 17 ноября 2018 01:26

    I'm not a robot

    Пожаловаться
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь