Путешествия и досуг

Опубликовано в Капитан 1 ранга Апрелев Сергей Вячеславович "Под "шорох" наших "дизелей" Среда, 30 мая 2012 11:35
Оцените материал
(2 голосов)

Основным видом странствий была ежедневная поездка на службу, сначала из Андалузии в Мерс-эль-Кебир, а затем туда же из Арзёва. В обоих случаях в день выходило минимум 80 километров, перемножив которые на три с половиной года, за вычетом  многодневных выходов в море и выходных  мы получим  два полновесных кругосветных  турне. Но, как известно, путешествием можно считать лишь такое перемещение в пространстве, которое дает что-то новое: открытия, встречи, впечатления, наконец. Обыденные поездки  устоявшимся  маршрутом ничего кроме потери двух часов, слегка скрашенных  легким трепом,  не давали. Впрочем, поездка в Андалузию проходила по живописной прибрежной дороге над обрывом, достигавшим  двухсот метров - Corniche Superieur. Время от времени далеко внизу можно было увидеть останки  машин каких-то бедолаг, не справившихся с управлением, среди которых  встречались и наши подопечные. Алжирцы любят лихую езду, не особенно обращая внимание на правила. Но даже по их понятиям  попадаются  «адские водители». Это обитатели города Сетиф. Если вы окажетесь столь неосмотрительны, что обгоните на трассе выходца из этого славного города, он сделает все, чтобы вернуть себе лицо - обогнать обидчика. Даже если для этого кому-то придется умереть. Поэтому, увидев на номере цифру  «19» (вилайя Сетиф), вспомните об этом предостережении,  и не испытывайте судьбу!

Однако ежедневное любование стандартным  набором красот набивает оскомину. Ее было трудно устранить даже на редкость вкусным  мороженым, продававшимся в небольшом городке Айн-Тюрк. Там  мы обычно останавливались размять затекшие члены и высадить часть проживавших там СВС-ов.  Удивляло одно - почему не торгуют мороженым  зимой,  даже  в  кафе?

«Зачем зимой мороженое? - удивленно вопрошали алжирцы, - зимой холодно, можно простудиться».

Это при +15єC! Видели бы они питерских бабок-мороженщиц, не знающих отбоя от клиентов в минус 30єC!

Не менее вкусными были «багеты» - традиционные французские булки. Бывало, задумаешься, куснув горбушку, ан булки-то уж и нет.

Но первые полгода мы, офицеры «С-28», проживавшие в «Андалузии», не избалованные теплом  в далеком Видяево, с нетерпением ждали возвращения в родное бунгало № 17  и  еще  в автобусе начинали строить планы на вечер.  Цепь белоснежных вилл и бунгало раскинулась практически на берегу, всего в 30 метрах от уреза воды. Песчаный пляж в обрамлении пальм был настолько прекрасен, что мы столь же искренне сочувствовали французам, возводившим этот комплекс для себя, сколь радовались за алжирцев, которым он достался в награду за более чем вековую (с 1831 г.) борьбу за независимость.

Со временем купание надоело, а подводная охота приелась. Но поначалу! Стремительно распределялись роли: кто-то ловит кальмаров с осьминогами, кто-то шинкует зелень, а кто-то готовит ингредиенты для  популярного коктейля «Срочное погружение»…

Вечерами приличные СВС-ы обменивались визитами, а иногда даже крутили кино, получаемое на военно-морской кинобазе. По существовавшим требованиям фильмы отбирались идеологически выдержанные, без проявлений секса, насилия и прочих чуждых нам в то время проявлений «оскала капитализма». Позднее, мы [подводники] стали привозить кино чаще, к великой радости русскоговорящей публики, к которым помимо военно-морских специалистов и их семей относились, как уже говорилось, «ПВО-шники», «танкисты», «летчики», «гарантийщики» и «стекольщики» (специалисты стекольного завода, возведенного под Ораном). Кому приходилось трудно во время сеансов, так это переводчикам. Их  было трое,  и  они строго чередовались. Тех, кто знал французский похуже, порой  выручала фантазия. Однако  время  от времени отсебятина приводила зрителей в полное недоумение, и они начинали роптать. Переводчик кипятился,  восклицая, что неплохо бы и самим  подучить  язык, пока кто-нибудь примирительным тоном  не произносил: «Ладно, бреши дальше!»

Когда умолкал хохот, сеанс продолжался. Лучше всего справлялся с ролью синхрониста переводчик тогдашнего старшего группы СВС, советника командира базы, Леша Цапик, ставший  после возвращения на родину писателем-юмористом. Не сомневаюсь, что «андалузская школа» немало этому способствовала.

Как-то пресытившись однообразным и пресным репертуаром, мы решили попросить у местного политкомиссара капитана Зуаньи  чего-нибудь позабористей. Один из алжирских военачальников как-то ехидно заметил, что своим комиссарам они доверяют только  минеральную воду и увеселения, но никак не человеческие души. Командование базы высоко ценило организаторские способности Зуаньи. Если тот брался за организацию банкета, можно было не волноваться. Ему прощали даже появление на официальных приемах  в рабочей форме - темно-синем  комбинезоне с огромными карманами по бокам брюк, делающими их похожими на галифе. Хлопая себя по огромному животу, капитан заявлял, что нет в Алжире портного, который бы взялся сшить на него форму.

- И чего бы вы хотели? - спросил Зуанья.

Помня об инструктаже политруководства «виллы», советовавшего  выбирать  фильмы социалистических стран, на худой конец буржуазные, исключая,  по мере возможности, картины с чуждыми  элементами,  я  выпалил:

- Для начала, чего-нибудь поужасней.

- А начальство не заругает? - ехидно прищурившись, осведомился  политкомиссар.

- С начальством разберемся сами, - заявил я, и мы получили несколько коробок с «ужастиками», которые в то время были откровенно в диковину.

Эффект превзошел все ожидания. Первый сеанс завершился  в гробовом  молчании, супружеские пары, поддерживая друг друга и робко озираясь по сторонам, разошлись по бунгало. Подводники  же, как «географические холостяки» решили в следующий раз слегка добавить для храбрости. На четвертый сеанс, а проходили они ежевечерне, случилось нечто кошмарное, вполне сравнимое с тем, что творилось  на экране.

На открытой террасе под  черным бархатом южного неба, прижавшись друг к другу и заметно трепеща, на длинных скамьях сидели зрители и напряженно следили за похождениями кровавого маньяка. Легкий бриз,  задувавший  с моря,  покачивал экран,  наполняя  зябкостью и без того напряженную атмосферу…

Молодая графиня с жутким скрипом отворила ставни своей спальни в родовом  замке, и ее очаровательное личико исказилось гримасой ужаса. Прямо перед ее окном, на ветке, в такт колеблющемуся экрану раскачивался висельник. В этот момент со стены, как назло, сорвался один из динамиков и с шумом грохнулся оземь. Нервы зрителей первого ряда не выдержали, и скамья завалилась, опрокинув попутно и задние ряды. Окрестность огласилась истошными  криками «кооперанов». Сеанс был  прерван. Подошла одна из семейных пар и с мольбой во взоре попросила, если это конечно возможно, не привозить  подобных  картин  хотя бы неделю.

«Это безумно интересно, но понимаете, Сергей Вячеславович, мы стали шарахаться от собственной тени и третий день боимся  выключать свет в собственной спальне...»

Больше мы таких фильмов не привозили. Тем более  что на «виллу» оперативно прошел «сигнал», а с этим у нас было строго. К примеру, перекинулся некий «гарантийщик» на пляже парой слов с лежащей в пяти метрах от него француженкой, глядишь, через пару дней в автобус, следующий к месту  работы, заходит алжирский лейтенант и спрашивает:

- Доброе утро. Простите, есть среди вас товарищ Медведев?

- Да, я здесь.

- Поздравляю, вы возвращаетесь на родину!

Лицо Медведева каменеет, на возможности заработать поставлен крест. Кто-то из своих «настучал»...

Нас же для начала строго предупредили, посоветовав больше времени уделять политико-воспитательной работе… Как это выглядело в африканских условиях? Весьма забавно. Видимо для введения в заблуждения арабов, партийная организация именовалась «профсоюзной», а комсомольская - «физкультурной». Все остальное: собрания, протоколы - были такими же, как в Союзе. Подопечные, судя по сдержанным шуткам и ухмылкам, об этом прекрасно знали, но, не считая это чем-то для себя опасным, воспринимали нашу тягу к собраниям, как национальную причуду.  Судя по всему, этой игре гостеприимные хозяева не считали нужным мешать. Но нас, «членов профсоюза», рвение начальства временами раздражало.

Как-то возвращаемся после изнурительного рабочего дня, лодка десять часов прокувыркалась в ближних полигонах. Слева от меня сидит тогдашний комендант гарнизона Андалузии «дядя Ваня» Мычалов, капитан 1 ранга предпенсионного возраста и жутчайший зануда. Как потом выяснилось, еще и специалист по подметным письмам. На улице жара +35єС, предвкушаю момент, когда погружу  свое бренное тело в Средиземное море.

- Ну что, Сергей Вячеславович, не забыли, что сегодня политинформация. Кажется докладчик от Вас?

- Так точно Иван Илларионович! Разве такое можно забыть? - бодро отвечаю я, затаив досаду.

- Ну и какие мысли?

- Да собственно никаких, проведем в лучшем виде. Не волнуйтесь.

- И где же предлагаете расположиться? - с воодушевлением массовика-затейника вопрошает Мычалов.

- В воде, - выпаливаю я, вспомнив о заветной мечте.

- Что-о-оо? - чувствуя подвох, повышает голос «дядя Ваня», - а как же докладчик, его бумаги?

- Бумаги дело святое, а докладчик посидит на берегу.

Что тут началось, с трудом поддается описанию. Недоумевающий и прежде невозмутимый как целое племя индейцев шофер Белаид остановил автобус. Если бы он знал русский, то понял бы, что с «дядей Ваней» шутки плохи, а моя карьера уже практически  закатилась…

Политинформации в тот день в Андалузии не было, мы конспектировали «профсоюзные» первоисточники по подразделениям. А подводники были там, где им и надлежало быть - под водой, за ловлей осьминогов. После стресса сильно тянуло закусить.

Часть офицеров-подводников проживала в городке Айн-Тюрк, на полдороги из Андалузии в МЭК. Их соседями были кубинские «коопераны», работавшие преимущественно  в области спорта. Они часто встречались и постепенно превратились в закадычных друзей. Кубинцы были бесконечно доброжелательны, скромны и неизменно веселы, как и подобает спортсменам. Они тщетно пытались научить наших коллег игре в бейсбол, поэтому, в конце концов, все сошлись на футболе. Нарезвившись на футбольном поле, всей гурьбой обычно заваливались к «героям-подводникам», чтобы совместно погорланить революционные песни. Многие из наших  даже помнили «Марш 26 июля», и это сближало еще больше. Наконец, допоздна травили анекдоты, своеобразно преодолевая языковый барьер. Так как кубинцы практически не говорили ни на одном языке, кроме испанского, наш переводчик переводил сказанное их переводчику, который  затем вещал это на родном языке и наоборот. Поведав анекдот, рассказчик  успевал глотнуть рисовой бражки, которую приносили с собой кубинцы или красного винца, купленного нашими офицерами, прежде чем взрыв хохота давал понять, что содержание достигло адресата и можно вежливо похохотать вместе со всеми. Запомнился один из кубинцев - Хорхе Алеман, выделявшийся не только европейской внешностью, но и специфической фамилией, означавшей «Немец». Как-то Хорхе внезапно нагрянул к нам в андалузское бунгало со своим товарищем. Разумеется, приняты они были со всем «подводным» радушием, а когда наступил вечер, и выяснилось, что добраться до Айн-Тюрка нашим кубинским друзьям не совсем по карману, я предложил им заночевать. Казалось бы,  ничего особенного, засидевшиеся гости пользуются гостеприимством хозяев. Но не для тогдашней ситуации. Когда утром мы дружной гурьбой подошли к базовскому автобусу, первое, что бросилось в глаза - настороженный взор «дяди Вани» Мычалова. Отозвав меня в сторону, он зловещим шепотом поинтересовался:

- Кто такие? Что, у вас ночевали?

- Наши лодочные офицеры, - пользуясь ослабленной памятью Мычалова, бодро доложил я. -  Останавливались в заранее снятом бунгало.

- Ну-ну, - зловеще произнес комендант гарнизона, - не очень-то они похожи на алжирцев, особенно тот, что посветлее.  А второй - вылитый папуас.

«Сам ты папуас», - подумал я и, отдав должное этнографическим познаниям «шефа» и  вспомнив донос, который он настрочил на моего друга Женю Коренькова - инструктора командира СКР.

В абсолютно схожей ситуации к нему как-то поутру заявился алжирский командир. Предстоял выход в море, и капитан Яхья Насер доставил Евгения на корабль на своей «Хонде». Несмотря на вполне логичное объяснение, в Москву пошла мычаловская бумага, в которой фигурировала фраза... «самовольно оставил военный гарнизон в Африке». Насколько известно, эта формулировка еще не раз аукалась моему другу. Как же, бежал из осажденного «папуасами» гарнизона, бросив оружие и друзей... Поди  докажи, что было совсем не так.

Лично мне пришлось столкнуться с творчеством дяди Вани, когда пришла весть о рождении моего старшего сына Павла. Верный друг Виктор Шлемин, представитель Морфлота на западе Алжира, привез телеграмму, которую мы замечательно и обмыли вместе с ножками далекого младенца. Увидеть его было суждено уже совсем взрослым - тринадцати месяцев от роду. Потеряв надежду встретить семью в Африке, я выбил-таки отпуск, надеясь повлиять на процесс «в местах, где принимаются решения». В зале ожидания международного аэропорта Шереметьево II стояли шум и гам. Служащие сбились с ног, пытаясь поймать злоумышленника, отключающего эскалаторы. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что это дело рук, а точнее ручонок годовалого отрока. Еще больше удивился я, узнав, что речь идет о моем сыне, который, как выяснилось, уже не просто ходит, а довольно шустро бегает.

А тогда на берегу бухты Андалуз все было чинно-ладно. Не так уж много гостей, человек 20, включая подкативших алжирцев и соседей-поляков. Да и ритуальный флотский кан-кан «Рыбка-судаковина, чудная хреновина» исполнили всего раз пять на бис. Присутствовавший при сём знаменательном событии консул недели две спустя доверительно поведал, что за подписью дяди Вани, кстати, не приглашенного на ликование, в Москву проследовала «цыдуля» с описанием «бесчинств» подводников  во главе с их «предводителем» в традиционном окружении сомнительных  личностей.

«... Компания наверняка находилась в состоянии опьянения, так как всю ночь горланила песни про какого-то судака...». От дальнейших цитат я решил воздержаться, так как присутствовавшие начали  валиться от гомерического хохота.

Прочитано 4926 раз
Другие материалы в этой категории: « Глубоководное происшествие С насиженных мест »
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь