С Валентином Завгородним мне довелось служить больше, чем с другими - целых три года, не считая десятимесячного перерыва, вызванного моим обучением на 6 ВОК. Вернулся я, как и положено, командиром. Сначала в Видяево, а затем в Лиепаю, перегнав туда же «С-7».

На «семерке» пришлось столкнуться с уникальным представителем сообщества «политрабочих» капитаном 3 ранга Николаем Щербатым. Несмотря на столь специфическую фамилию, его рот был полон золотых зубов, которые, как выяснилось, и стали причиной его первого снятия с высокой должности замполита подводной лодки. Лодка эта была полярнинской, 641 проекта, и согласно плану боевой службы зашла с деловым визитом в Луанду (Ангола). Выдающиеся деловые качества продемонстрировал капитан-лейтенант Щербатый, ухитрившийся вставить за казенный счет несколько золотых зубов. Увы, это раскрылось гораздо раньше, чем подлодка возвратилась в базу. Командование было вынуждено пожертвовать перспективным офицером, но ненадолго. Вскоре Шербатый вновь стал  подводным «комиссаром».

Вторично он «сгорел» за компанию с командиром, отправившись вместе с ним вплавь на остров нудистов. Тот маячил неподалеку от стоявшей на якоре лодки в лазурных водах Адриатики. А собственно распоясавшихся нудистов можно было наблюдать и невооруженным глазом. Чем верхняя вахта и пробавлялась. Командованию после семи месяцев боевой службы захотелось большего. Разумеется, в трезвую голову сей  дерзкий  план, мог и не прийти. Так или иначе, реализовать его полностью было не суждено. Югославский патрульный катер не позволил советским офицерам нарушить покой добропорядочных «америкосов», плативших за аренду острова кругленькие суммы. По всей видимости, они значительно перевешивали ценность «старой славянской дружбы». Дело приобрело нежелательную огласку...

То, что Родина в третий раз доверила Коле Щербатому души своих лучших сыновей, лишний раз доказывало его незаменимость. Так он стал замполитом «С-7».  Скажу откровенно, равных ему в организации семейных вечеров экипажа, шефских концертов и прочих мероприятий, требующих таланта массовика-затейника, я не встречал. По вполне проверенным слухам, Николай успешно продолжил политическую картеру на атомоходах.

Однако вернемся к Вале Завгороднему. Пока я был старпомом, он отчаянно пытался самоутвердиться, в основном, на уровне атрибутики. Например, когда я вел экипаж, оставаясь за командира, он стремился  улизнуть из строя, подчеркивая, что может подчиняться партии, командиру, наконец, но никак не старпому. Когда я вернулся на родной корабль командиром, Валя практически не изменился. Был все так же угрюм, и… частенько выпивал. Для замполита это было не типично. Правда, его довольно сильно «прессовал» замкомбрига по политчасти капитан 1 ранга Н.А.Рогач, но ничего удивительного в этом не было.