В жизни каждого подводника не раз бывали ситуации, которые врезались в память на всю жизнь. Вот несколько случаев.
В мою жизнь медицина вошла вместе с моим рождением, ведь мой отец по образованию «Врач - лечебник». Но, чтобы усилить влияние медицины, я и жену себе выбрал студентку - медичку, которая спустя 4 -е года, стала дипломированным врачом. Профиль зависел от того, какой врач-специалист требовался в данный момент в месте проживания. В Палдиски она работала гинекологом, в Промысловке - хирургом, в Риге - сначала участковым терапевтом, а потом хирургом стационара. Такова участь жён военных.
Медицинские термины и случаи из врачебной практики были постоянно у меня на слуху. Когда жена училась на третьем курсе, у нас родилась дочь. В зимнюю сессию я помогал ей с подготовкой к экзаменам. Если мы садились заниматься, то она сидела с дочкой на руках и внимательно слушала, а я ей читал из учебников по различным разделам медицины. Потом она мне отвечала на вопросы. Особенно хорошо я подготовился к экзамену по организации медицины.
И эти познания не прошли даром. В январе 1965 года дизельная подводная лодка «Б-50» под командованием капитана 2 ранга Левченко Г. Ф. была в автономке. Меня прикомандировали на поход в качестве командира БЧ-1. Нач. службы «М» капитан м/с Владимир Иванов вместе с матросом химиком - санитаром - инструктором, не проходили положенного предпоходового прикомандирования в гарнизонном госпитале потому, что был неожиданно отправлены в море. Наша лодка, закончив боевое патрулирование, возвращалась в свою базу на Камчатку. Днем в целях скрытности шли в подводном положении, а ночью - в надводном. К корабельному врачу вечером обратился матрос с жалобой на сильные боли в животе. Доктор поставил диагноз - острый аппендицит. Необходимо оперативное вмешательство. Для проведения операции лодка должна была погрузиться из-за сильной качки. Но тогда мы вынуждены были бы задержаться с приходом в точку рандеву, время всплытия в которой было заранее определено боевым распоряжением. Пришлось матросу немного потерпеть. Вообще такие операции крупные хирурги делать не любят. Славы не завоюешь, а позора не оберешься.
Взошло солнце. Лодка, пополнив запасы, погрузилась.Доктор начал готовиться к операции.
Для начала матросы вымыли кипятком кают — кампанию, и всё закрыли стерильными простынями. Доктор начал подбирать себе кандидата в ассистенты, т. к. матрос - санитар ничего не знал и не умел. Таковых оказалось двое - я и пом. Ф-РТС бригады лодок, тоже прикомандированный на поход. Нам повезло. Мы приняли душ, вымылись с мылом впервые за 45 дней. Механик в ночь перед выходом в море по ошибке засолил всю пресную воду - принял в цистерны пресной воды морскую воду. Только в одной цистерне осталась пресная вода, поэтому в течение всего похода нам готовили пищу на морской воде. Солеными были борщ и суп, компот и чай. Один раз в день всем членам экипажа выдавали стакан пресной воды. А для помывки морской водой забыли взять специальное мыло, поэтому никто из экипажа не мылся. Вымытые пресной водой, мы ждали начала операции. Наконец, врач, убедившись, что всё готово, дал команду ассистенту: «Заходи».
Первым зашел помфлагмана, а я остался запасным и сидел в каюте в «горячем резерве». Вдруг услышал шум падающего тела. Выглянув в отсек, я увидел, как доктор вытаскивает в коридор «первого ассистента», потерявшего сознание при виде укола больному.
Врач дал «ассистенту» понюхать нашатырный спирт, и тот пришел в сознание. Немного посидев, он встал и сделал вторую попытку стать «ассистентом». Но всё повторилось, как в первый раз. Видно не судьба была ему выбиться в медики, так и остался радиометристом.
Делать нечего и Володя даёт команду: «Ассистент № 2, заходи».
Я зашел и увидел, что на нашем обеденном столе, превращенном в операционный стол, лежал больной. Ноги у него были связаны и привязаны к столу. Рубашка подвернута на руки так, чтобы он не мог ими двигать, мешая хирургу. Врач обработал йодом живот и сказал, чтобы я всё запоминал. Потом сделал несколько уколов новокаина для местной анестезии и предложил мне сесть на скамью около стола. Сам он сел напротив. Операция началась. Сделав небольшой разрез, Володя начал мне рассказывать о том, что он делает. Главное, о чём он меня предупреждал перед операцией и напоминал несколько раз уже в ходе самой операции, чтобы я следил за количеством медицинских инструментов, которые были выделены для операции. Я хорошо усвоил первое правило в хирургии - количество инструментов и салфеток, используемых во время операции, должно быть равно количеству оставшихся после неё.
Он расширил рану какими - то двумя крючками, наименование которых я сразу же забыл, и обнаружил аппендикс темного цвета - гангренозный. Сначала он наложил простой узел на основание аппендикса. Отсёк отросток, а затем, сделав кисетный шов, закрыл рану в кишке. Юра бросил отсечённый отросток в специально заготовленную баночку со спиртом, чтобы потом на берегу отчитаться за обоснованно проведенную операцию. Тут он обнаружил, что мы работали без перчаток. Мы быстренько их надели. При наложении швов доктор, шутя, предложил больному вышить нитками свое имя, чтобы тот долго его помнил. Вся операция длилась около 45 минут. Когда операция закончилась, Юра дал больному 150 грамм пресной воды, доложил командиру в ЦП по «Каштану» и попросил прислать двух матросов для сопровождения больного в 7-ой отсек для отдыха.
Это была первая операция, которую выполнил в море капитан м/с Владимир Иванов, и моя первая операция в море. К счастью - последняя. По возвращении в базу во флотской газете была помещена статья об этой операции, правда моё имя не упоминалось. Жаль, что обо мне забыли.
Прошло несколько лет. Я уже служил на новостроящейся лодке и в составе экипажа принимал её от промышленности в г. Комсомольске на Амуре. Как то раз в компании я рассказал историю о моём участием в операции, за что и пострадал - был включён в список корабельных боевых санитаров и в нештатную хирургическую бригаду.
В конце сентября на корабль прибыла флотская комиссия для проверки готовности к переходу лодки в достроечную базу г. Большой Камень. В числе членов комиссии были и два полковника м/с - представители медицинского отдела флота. Возвращаясь с завода, я случайно встретил их вместе с нашим доктором, когда они выходили из казармы. Валера Тауберг, наш корабельный врач, показал им на меня и назвал подготовленным боевым санитаром. Полковник предложил мне ответить на несколько вопросов: «Как делается операция по поводу аппендицита в море?». Я подумал, что он хочет рассказать мне анекдот, и ответил «Сейчас мне не до аппендэктомии. Это прошедший этап. Я готовлюсь к резекции желудка». Они поняли, что пытать меня не стоит, но по терминологии, которой я пользовался, меня можно считать подготовленным ассистентом.
Через неделю, когда лодка выходила из плавучего транспортного дока в бухте Чихачёва в результате несчастного случая, у нас погиб матрос носовой швартовой команды, получив смертельное ранение лопнувшим швартовым концом при буксировке. В результате мозговое вещество было разбрызгано по всей палубе и рубке. Был вызван доктор для осмотра. Он через командира затребовал и меня, как боевого санитара. Скорость ветра превышала 30 м/с. Стоять было невозможно. Передвигаться по палубе можно было только ползком. Пришлось ползти на четвереньках и записывать результаты осмотра тела. Удовольствие ниже среднего. Если бы не просьба командира, ни за что бы ни полез. Но на этом мои медицинские приключения не закончились.
Прошло ещё почти два года. В июле 1971 года мы выходили в море на нашей рпк СН «К-236» для отработки задачи № 2 вторым экипажем, которым командовал капитан 1 ранга Иванов Н. Т. Ещё при погрузке практической ракеты ( макета) я обратил внимание на командира ЭНГ второго экипажа лейтенант Сашу К. У него было землистого цвета лицо, и он ходил согнувшись. На вопрос, что с ним, ответил, что возможно это снова обострение гастрита. Я, посовещавшись с его командиром БЧ-1 капитаном -лейтенантом Виктором Грицуком, отправил лейтенанта отдыхать. Затем связался с врачом и рассказал, что заболел командир ЭНГ. Прошло 10 дней, штурманенок всё это время лежал на койке в своей каюте и на вахту не выходил. Утром за завтраком я снова обратил внимание на болезненный вид Саши К.. У него продолжались боли в животе. Через два часа, когда лодка подошла к берегу и стала на якорь, в ожидании прибытия штаба дивизии и командующего КВФ вице- адмирала Сидорова В. В., мой командир капитан 1 ранга Агавелов С. В. разрешил части наших офицеров сойти на берег. Я обратился к Николаю Тарасовичу и объяснил ему, что Саша К. болен и предложил отвезти его на базу в госпиталь. Вместо него я оставил своего командира ЭНГ.
Через 4 часа, ночью, мы подошли к пирсу № 9 бухты Крашенинникова. Я отвёл Сашу в местный гарнизонный госпиталь Пришлось минут 15 будить дежурного врача, стуча ногами по входной двери. Только убедившись, что врач осмотрел и принял больного, я ушел домой. Наутро я улетел во Владивосток за семьей. Когда через 10 дней вернулся, сразу же ушел в море на две недели. Следующая встреча с Сашей К. состоялась только через несколько лет, когда я уже служил во Владивостоке. Он выглядел хорошо. Увидев меня, очень обрадовался, подбежал ко мне, и сказал «Спасибо, что вы спасли мне жизнь». Из его рассказа я понял, что у него был обнаружен перитонит, как результат запущенного аппендицита. Аппендикс «лопнул» ещё десять дней назад, в день выхода. Если бы мы задержались на лодке ещё на несколько часов, он мог погибнуть. Только сделав 7 операций за 45 дней, врачи смогли поставить его на ноги. Так боевой санитар спас жизнь молодому лейтенанту.
