Моряки — народ суеверный. И это правильн! На море иногда такие события происходят, что даже в наш просвещенный век дать объяснения этим событиям нельзя.
Подводная лодка пр.675 «К-23» под командованием капитана 2 ранга Можейкина А. Е. была принята в состав ВМФ в 1967г. 30 декабря, в год 50-ления Великой Октябрьской Социалистической революции. В начале марта 1968 г. экипаж подводной лодки, успешно сдав курсовые задачи 1 и 2 , приступил к отработке и сдаче задачи № 3.
После допуска экипажа к выполнению практических торпедных стрельб, мы вышли в море с командиром 26 дипл контр-адмиралом Корбаном В. Я. на борту.
1-ая стрельба — полигонная. В прибрежном районе с небольшими глубинами выполняется торпедная стрельба, проверяются практические навыки л/с.
Пришли в район. Метеоусловия были хорошими. К сожалению, существовавшая «гонка» в подготовке экипажей порой приводила к нарушению требований действующих руководящих документов. Для выполнения такой стрельбы требовалось дополнительное обеспечение: надводный корабль, подводная лодка, вертолет и торпедолов.
Нас же обеспечивал только торпедолов. В результате потери гидроакустического контакта с торпедой её не смогли обнаружить. В назначенной точке она не «продулась» и не всплыла.
Это была первая потерянная нами торпеда.
Через несколько дней, после пересдачи зачетов торпедным расчетом, экипаж лодки снова были допущены к практическим стрельбам.
В этот раз мы должны были стрелять двумя торпедами по прямоидущей цели. Упражнение выполнялось в районах с большими глубинами при видимости менее 10 кбт. После залпа мы сразу всплыли.
С торпедолова доложили, что в точке прихода и всплытия торпеды не наблюдают. Возникли сомнения, что мы найдем эти их, хотя первое время акустики прослушивали «стукач» торпеды, но вскоре он замолк.
В штурманскую рубку вошел командир дивизии и приказал нанести на планшет схему маневрирования при поиске свободноплавающего объекта. Я взял действующий документ, который определял схему маневрирования, и начертил её на крупномасштабный планшет 30-А.
Когда Корбан В. Я. увидел схему, он пальцем показал, как надо маневрировать. На мои возражения, что это не соответствует действующим требованиям и что лодка не велосипед и крутиться так не может, он спросил, что мне не ясно. Тогда я попросил повторить движение пальца еще раз и медленнее, чтобы я смог это нанести на планшет. Так появилась новая схема поиска плавающего предмета.
Конечно, мы торпед не нашли и вернулись в базу. Так мы потеряли 2-ую и 3-юю торпеды. Торпедный расчет снова убыл в бухту Конюшково для пересдачи зачетов и приемки новых торпед.
Комиссия, возглавляемая 1-ым Заместителем Командующего ТОФ контр-адмиралом Васильевым, установила, что командир 26 дипл не знает правил поиска свободноплавающего предмета, поэтому его указания по маневрированию были ошибочными и привели к потере торпед. Корбану В. Я. предложили в 10-ти дневный срок пересдать зачеты флотской комиссии на допуск к руководству торпедными стрельбами.
Прошло две недели. Загрузив новый комплект практических торпед, мы вышли в море. Все снова повторилось. Стрельба, плохая видимость, поиск, но уже по «действующей схеме». Результат -потеряны 4-ая и 5-ая торпеды. Обстановка с нашими стрельбами привела в шоковое состояние начальника Минно-торпедного управления ТОФ капитана 1 ранга Магницкого. Было решено, что на следующих стрельбах представители МТУ лично проследят за организацией всех действий.
Когда мы вышли на новые стрельбы, ко мне в рубку для контроля прибыл старший офицер МТУ флота капитан 1 ранга К. ( фамилию не помню), который в вопросах кораблевождения разбирался на уровне курсанта 1 курса ВВМУ не штурманского факультета. Он все время задавал вопросы, чтобы показать, что он что-то знает.
Район стрельб был выбран на значительном удалении от берега. Предварительно, еще до выхода в море, я с Ф-1 дивизии капитаном 3 ранга Алефиренко Иваном Степановичем согласовал способ определения фактического течения на поверхности и на глубине стрельбы. Величину холодного Приморского течения решили не учитывать. (Расчет фактического течения, которое воздействовало на торпеду, показал направление 350 гр и скорость около 0.35 узла).
Представитель МТУ предлагал мне учитывать течение из лоции — 215 гр и скорость 0.2 узла. В лоции, как потом показала практика, рекомендованное направление течения было с ошибкой на 135 гр.). Вопрос о течениях всегда волновал штурманов и мореплавателей. Только с появлением гидроакустического лага стало возможным их учитывать.
Снова стрельбы и снова потери 2-х торпед. При поиске представитель МТУ все время меня спрашивал, какое течение я учитываю. Я ему все объяснил, но видно до него просто не «дошли» мои разъяснения.
Вернувшись в базу, мы сразу попали под тщательную проверку флотской комиссии. Все члены комиссии, кроме, естественно, зам. Ф-1 флота, считали меня самым большим виновником не только этих потерь, но и всех предыдущих. Было подготовлено предложение начальника МТУ отстранить меня от должности за профессиональную непригодность. Во время разбора, когда я докладывал навигационно-гидрографическое обеспечение торпедной стрельбы контр-адмиралу Васильеву, принесли телеграмму следующего содержания:
«Сегодня утром аквалангисты обнаружили на дне одной из бухт острова Русский торпеду, которая является одной из двух последних потерянных при практической стрельбе пларк „К-23“. У торпеды не был взведен ПУР». Это обязанность минеров.
Услышав это, я спросил начальника МТУ: «Так кто у нас профан?». Совещание было закончено, а я полностью реабилитирован.
Между тем кризис назрел. Потеряно семь торпед. Об этом знали все, даже дети командира БЧ-3 Володи Тарасенко. Вечером, встречая его, они спрашивали: «Папа, ты почему так поздно? Снова торпеды потерял?».
Командующий Флотом адмирал Амелько Николай Николаевич решил поставить точку в этом деле. По его приказу представители МТУ Флота сами подготовили 2-е практические торпеды и вышли с нами на полигонную стрельбу. В этот раз (вспомните, какое было обеспечение, когда мы потеряли первую торпеду на полигонной стрельбе), все было строго по документам.
Нас обеспечивали: подводная лодка пр. 611РЭ «Б-68» с гидроакустическим комплексом, торпедолов находился в точке предполагаемого всплытия торпед, вертолет барражировал в воздухе по траектории движения торпед, СКР пр.50 обеспечивал охрану района и гидроакустическое наблюдение.
В назначенное время подводная лодка заняла точку залпа в надводном положении. Специалисты МТУ, готовившие торпеды, заняли места торпедного расчета в первом отсеке. Когда все было готово к стрельбе, они доложили командиру пл на ГКП.
По команде «Пли» торпеды вышли. Через несколько минут первая торпеда, сделав «мешок», зарылась в песчаный грунт. У второй взорвался двигатель ( паровая машина). Что тут было…
Итак. 9 потерянных торпед. Виновных много, а результаты плачевные.
Прошло два года. Я уже служил на другой лодке. Володя Тарасенко учился на минных классах. В связи с болезнью командира БЧ-1 рпкСН пр.667а «К-399» ( первой на ТОФе — головной пл этого проекта, построенной на заводе имени Ленинского Комсомола в г. Комсомольске на Амуре), ко мне обратился командир пл капитан 1 ранга Катышев А. П. с просьбой заменить штурмана на время стрельб.
Я, с разрешения своего командира капитана 1 ранга Агавелова С. В., дал согласие. На мостике, перед самым выходом в море, я предупредил Катышева, что это будет возможно 10 потерянная торпеда, но я не виноват. Андрей Павлович сказал, что он в приметы не верит.
В море в результате несогласия с действиями Катышева мой командир запретил мне принимать участие в торпедных стрельбах, чтобы свои промахи они не списали на меня.
Во время выполнения стрельбы практическая торпеда ударилась о борт торпедолова, т. к. его по ошибке приняли за БПК, и затонула. Поиски при видимости 5 кбт ( туман и морось) не увенчались успехом.
Так была потеряна 10-ая торпеда. Когда об этом узнал начПО дивизии капитан 1 ранга Варгин, он сказал, что я, как коммунист, должен был доложить ему о сложившейся ситуации с потерей торпед, тогда он не разрешили бы мне выйти с ними в море.
Но в чем парадокс. На рпк СН К-236 мы выполнили все положенные купсом БП практические стрельбы и не потеряли ни одной торпеды. Володя Тарасенко вскоре после окончания минных классов стал флагмином 15 эскпл. За время своей службы в этой должности на флотилии не было потеряно ни одной торпеды.
Я предполагаю, что, только тогда, когда мы вместе с ним стреляли, торпеды терялись и тонули. А может зто - рок?
