Глава 1. Отпуск

Опубликовано в День в жизни. Часть 2. Свобода, как она есть Вторник, 28 сентября 2010 12:04
Оцените материал
(1 Голосовать)

Возможные обломы.


А было-то это, всего каких-нибудь лет десять назад….
Даже, девять!
В 1995 году!
Советский союз уже давно рухнул как карточный домик, похоронив под собой и нашу руководящую и направляющую…, и само понятие передовой коммунистической идеологии! Так любимая всеми подводниками на Камчатке, стабильная и высокая зарплата стала прекрасным воспоминанием! И только воспоминанием! «Стабильная и высокая…» ещё в 1991 году превратилась в нестабильный, не часто выдаваемый, скупой… смех! Смех сквозь слёзы!
В общем, на флоте начались проблемы с деньгами!
Вернее, конечно, с деньгами-то проблем не было!
Просто, у нашего командования сложилась не очень приятная манера руководства – требовательность сохранялась на прежнем уровне, и это было нормально!
Но, вот, деньги….
С деньгами, вот, – «здравия желаю»!
В долгожданный, приближаемый мыслями, мечтами и надеждами… момент получения жалованья деньги просто не выдавались! Или выдавались в виде обещаний! Также, стали практиковаться какие-то долговые книжки, бумажные банковские обязательства и прочее…. Но денег не было!
Ну, или, вернее, были….
Но редко и мало!
Одним словом, появилась одна громадная проблема – жизнь без денег! По крайней мере, с нерегулярным и очень незначительным их поступлением!
Всякий военный моряк….
И, не только моряк, а и всякий нормальный человек получает удовольствие от многих хороших вещей!
Перечислять – долго!
Хоть и приятно иногда поперечислять, но сейчас – долго!
Если не перечислять, а говорить коротко, то к числу этих хороших вещей…, даже, я бы сказал, очень хороших вещей, можно смело отнести зарплату и отпуск! Причём, отпуск хорош вдвойне получением нескольких зарплат сразу, в точности по числу предстоящих для отдыха месяцев!
Когда отпуск уже, что называется, «на носу»! Когда все возможные отпускные деньги получены! Тогда, две хорошие вещи, два кайфа, – зарплата и отпуск, – сливаются в один большой кайф! И кайф этот становится счастьем в момент набора высоты самолётом, и поворота его в сторону Питера! Или, просто, в любой город, но на запад!
Всякий военный моряк….
А, тем более, подводник, проходящий службу на Камчатке,
Да, ещё и надеющийся вылететь в отпуск летом,
И, что вообще маловероятно, вылететь с причитающимися ему отпускными деньгами,
Может «обломаться» в любой момент!
Ну, во-первых, отпуск летом ему могут просто не дать!
Во-вторых, отпускные деньги могут обещаться только после отпуска! И то, не сразу, а частями!
В-третьих, билетов в Питер, или куда-нибудь «на большую землю» может просто не быть! И «не быть» в ближайшую неделю!
В-четвёртых, имея на руках отпускной билет и, даже, получив деньги, можно на улице «случайно» встретить своего флагманского специалиста! И, также «случайно» можно уйти в море недельки на две-три, в качестве «усиления»… и так далее.
В-пятых,….
А можно, ещё и в-шестых, и в-седьмых!
Короче – «облом» возможен!
И не только возможен, а он очень вероятен!
И, как я уже говорил, отпуск становится сначала кайфом, затем двумя кайфами, а затем уже и счастьем, когда миновали все… самые возможные обломы! Когда деньги с отпускным билетом в кармане, самолёт взлетел и …. Отпуск, наконец, стал необратимой реальностью!
Мечты! Грёзы! Сны!

Вот оно – счастье….

 

Свобода, …твою мать!


Мечты об отпуске летом оказались реальностью….
Июнь 1995 года был тёплым до ласковости, обещающим и в июле, и в августе всё такую же ласковую жару….
Флагманского специалиста я на улице, тоже, не встретил!
А, вот, с деньгами….
С деньгами, и, правда, вышел «облом»!
Не самый полный, такой, «облом».
Так…. «Обломишко»!
Но, всё-таки….
Ожидаемое получение в длительный отпуск зарплат аж за целых четыре месяца не «вырисовывалось» и не «вытанцовывалось»…. В общем, осталось в мечтах и грёзах!
В стосуточный отпуск выдали только… смех и слёзы!
И сколько ни бегали командир с финансистом по разным начальникам и тыловым кабинетам – бесполезно!
Два кайфа, которые при слиянии во взлетающем самолёте, должны были превратиться в одно большое счастье, уже не получались! То есть, один, – отпуск летом, – пожалуйста, а второй, – деньги, – «извините»….
Короче, как у Валерия Ивановича – «Здравия желаю»!
И можно было делать всё, что хочешь!
Например, провести отпуск на Камчатке, бродя, изнывая от жары, по сопкам и собирая грибы, черемшу и папоротник для прокорма…. Можно было куда-нибудь прикомандироваться и, также, изнывая от жары, без денег, бегать на службу, рассчитывая выжить, питаясь на дивизийном камбузе!
Делай, что хочешь!
Свобода!
И я сделал, что хотел….
Для начала, я вспомнил слова нашего бывшего химика, престарелого капитана третьего ранга, который был старше меня на целую вечность…, – почти, на семь лет! Слова простые и понятные, продиктованные гигантским служебным опытом: «отпуск летом, может, один раз в жизни выпадает…»!
Далее, поразмыслив, и наивно полагая, что офицеру с атомной подводной лодки, да ещё и ждущему в скором времени присвоения звания капитана третьего ранга, найти работу в родном городе не составит никакого труда! И я решил, всё-таки, ехать в Питер! Ехать, даже, с этим смехом, вместо денег в кармане!
Авось, как-нибудь, прорвусь!
«Облом-то», конечно, «облом»!
Но я – прорвусь!
Вот такого «обломавшегося», но не теряющего оптимизма военного моряка, это меня, то есть, самолёт сначала доставил в Москву, затем поезд отвёз в Питер. Помогли, конечно, воинские перевозочные документы, ВПД!
А в кармане было…. Просто, смешно говорить!
«На всё, про всё» – тысяч семьдесят рублей…. Это тех ещё! Получалось, примерно, баксов тринадцать! И это на три с половиной месяца!
Всё, я «приплыл»! «Приплыл», как и всякий военный моряк!
Точно «приплыл»!
Точнее, прилетел! А, ещё точнее, пролетел!
И «облом», и «пролёт»!
Зато, свобода полная! Наиполнейшая….
Делай что хочешь!
А, если ничего не хочешь, можешь ничего не делать….
Можно лежать на диване и обиженно голодать, проклиная тяжкую долю офицера военно-морского флота России, в частности…. И, ещё, всей русской интеллигенции, в планетарном масштабе….
Можно, также, с горя, вступить в славные, правда, немного потрёпанные и дурно пахнущие ряды собирателей бутылок и прочего хлама….
А, ещё можно уложить пребывание в родном городе в неделю и решительно, истратив все имеемые деньги, дней через восемь отбыть обратно….
Но свобода-то, а….
Запах свободы!
А, вдруг, всё-таки, прорвусь!
Первый вариант был абсолютно не в моём стиле! Всё-таки, я был сторонником какого-то движения…. Лучше вперёд! А, ещё лучше, вперёд и вверх!
Второе?
Второе….
Со вторым всё просто – не люблю, когда плохо пахнет!
Третий вариант… казался мне беспорядочным отступлением с предательской сдачей позиций!
И что?
Оставался только вариант номер четыре!
Что это такое «вариант №4» я, даже, представить себе не мог!
В моих лихорадочных и незнакомых с реальной жизнью фантазиях представлялась работа в каком-то офисе, за красивым европеизированным столом, в хорошем костюме и галстуке…. Также, в этом офисе, вероятно, будет тепло и сухо! Мягкий стул, а, может быть, даже и кресло! И, также, вероятен вкусный кофе в свободное время….
И я начал ходить и ездить!
Поиск работы оказался такой же работой. Да ещё и часов по десять в день!
Четыре дня долой! И всё впустую!
Конечно, потенциальным работодателям нравился возраст – всего двадцать девять! Нравилось высшее образование! Нравилось то, что я военный! Нравилось, что моряк! Правда, не нравилось, что работу я искал временную, месяца на три…. После того, как выяснялись мои временные намерения поработать, что-то подзаработать и отвалить обратно, да ещё отвалить «бог знает куда», улыбки на лицах всех без исключения буржуев-капиталистов пропадали. Собеседования заканчивались, и мне приходилось уходить для поиска других вариантов!
Через четыре дня безуспешных поисков…, на пятый, я решил попробовать поискать физическую работу…. Вообще-то, как писал какой-то классик, «Каждый труд благослови удача…» Наверно, правильно! Ну, а что тут поделаешь? Деньги-то нужны!
Работа руками, конечно, не так престижна, зато её много и, поэтому, она находится быстро!
На шестой день я, уже с военным билетом, вместо паспорта, в группе каких-то деклассированных личностей «толпился» у ворот нашего торгового порта в ожидании стивидора. Красивое слово «стивидор», от которого так и несло запахом манильских сигар и недорогого ямайского рома, обозначало, просто, человека, который являлся подрядчиком рабочей силы для разгрузки разных торговых кораблей, перевозящих в своих трюмах всё, что угодно. Мука, лук, соль, сахар, картошка, бананы, яблоки, виноград… – много всякого!
Вот этого «всякого» было, действительно, много!
А всё остальное делалось просто!
Из нашей толпы стивидор отобрал восемь человек. Все в этой группе счастливцев были на вид молоды, примерно, до тридцати пяти лет, имели нормальное телосложение и не являлись алкоголиками…. Небольшая кучка совсем уже «доходных», не особо расстроившись, неторопливо «рассосалась».
Паспорта сдавались стивидору до окончания рабочего дня, который с часовым перерывом на обед длился двенадцать часов! Переработка приветствовалась – за неё платили дополнительно. Оплачивался каждый рабочий день, поэтому грузчик мог взять себе выходной по желанию.
Дальше – ещё проще!
Доведя нашу группу по пирсу до сухогруза, вставшего под разгрузку, стивидор кратко объяснил, как попасть на рабочее место. Это в трюм, то есть. Дальше, сдержанно кивнув ближайшему от себя «счастливцу», он отправился в контору, унося наши документы с собой.
Несколько трапов, до боли знакомо и привычно, и мы – в трюме. Трюм располагался, примерно, метрах в двенадцати от верхней палубы, на самом днище судна, и был заставлен деревянными полетами с мешками. В мешках был сахар!
Хотя…. Какая разница! Всё-равно, тяжело! Хорошо ещё, что весь груз на полетах….
Нормальная работа – без проблем, с перерывами на обед….
Поработать, правда, пришлось не долго…. Всего, два дня!
В самом конце второго дня работы случилась некоторая неприятность, заставившая меня возобновить поиски места для заработка.
Просто, обыденно и без истерик….
Подцепив к очередной полете стропы от крана и проводив её глазами наверх, я замешкался, сняв рукавицы и вытирая пот со лба. Как только я поднёс руку с рукавицей к лицу, какая-то неведомая сила буквально сорвала меня с места и швырнула на мешки с сахаром, готовые к погрузке….
Очень сильная сила!
Всё это произошло за долю секунды и… своевременно!
Только что подцепленная и «уехавшая» наверх полета с мешками по каким-то причинам сорвалась с крюка и тихо, не издавая никаких звуков, рухнула в трюм! Щепки, сахар, обрывки строп, матюги грузчиков….
Я лежал на мешках и приходил в себя….
Не каждый же день «на волосок от смерти»!
Рукав на рубашке, конечно, был оторван и норовил соскользнуть с руки прямо на грязную, засыпанную щепками и сахарным песком, палубу…. На самой руке, чуть выше локтя, расползался большой синяк…. Синяк – это, ладно, бог с ним, – «до свадьбы заживёт»!
Ваня, который оказался именно этой самой «очень сильной силой», испуганно смотрел на меня и прикуривал сигарету. Руки его немного подрагивали. Вместе с ними немного подрагивала и сигарета, делая его поистине героический поступок не совсем героическим. Просто, каким-то обычным, ничем не выдающимся делом!
Единственное простое русское слово, обозначающее крайнюю степень испуга в момент совершения подвига, Ваня смог выдавить из себя только минуты через две, раскурив, всё-таки, сигарету:
– П...ц!
Второе, наиболее часто употребляемое русское слово, обозначающее вероятные причины и косвенно указывающее на виновников происшествия, а также характеризующее отношение к этим самым виновникам, из Вани выдавилось ещё минуты через две:
– Зае…ли! – и Ваня, посмотрев почему-то наверх покачал головой….
Я, тоже, вслед за Ваней, посмотрел вверх и увидел редкие белые облака, один край которых был освещён вечерним солнцем…. Они плыли по куску голубого неба, который умещался в квадратное отверстие трюмного люка.
А ещё, в этом квадратном отверстии свободно болтались стропы, с которых упала полета….
Насмотревшись на небо, Ваня опустил голову и наши испуганные, но, всё-таки, уже успокоившиеся взгляды встретились.
Каким-то чутьём, которое воспитывается в России с детства, не говоря ни слова, мы поняли друг друга!
Также, не сговариваясь, мы молча вылезли из трюма, зашли в контору, забрали свои документы у стивидора, который должен пахнуть сигарами и вином, и направились к выходу с территории порта….
А, дальше – всё просто!
Что же делают два нормальных русских человека, средних лет, один из которых со страху совершил подвиг, второй же ничего не успел совершить и испугался уже после того, как чудом остался в живых?
Да, ведь, всё – просто!
Наши взгляды опять встретились, только, когда, зайдя в первый попавшийся кабак, купив по сто пятьдесят водки и два бутерброда с селёдкой, мы уселись друг напротив друга и подняли стаканы.
– Ну…. Поздравляю! – Ваня не был многословным товарищем! Зато взгляд его был красноречив, «дальше некуда». Редко, кто умеет так смотреть, глаза в глаза! Да, признаться, и смотреть-то так сейчас было самое время!
– Спасибо! – это, конечно, было не просто «спасибо». Не то «спасибо», которое говорят, например, за одолженный рубль. Ваня меня просто спас! И это было «СПАСИБО» с большой буквы! «Спасибо», за то, что остался жив!
Как же хорошо жить, чёрт возьми!
Мой запоздавший испуг уже прошёл, остался, только, лёгкий металлический привкус во рту….
Чокнулись и выпили водку до дна!
Закусывать не хотелось…. А, вот, ещё бы водочки – в самый раз!
– Ваня, а, может, ещё по одной? А?
– Да! Давай, Саша! Я не против!
Когда я принёс ещё по сто пятьдесят с нехитрой закуской, Ваня уже «освоил» полбутерброда и, с немного туповатым видом, смотрел в окно….
Вечер уже полностью завладел городом и норовил в скором времени стать «глубоким вечером», а затем плавно перейти в летнюю ночь. Праздная нарядная публика, не торопясь, прогуливалась по тротуарам, кто-то курил и разговаривал, кто-то щёлкал семечки, кто-то пил пиво из банок. Солнце уже практически исчезло за домами, включились уличные фонари. Появилось такое чувство, что на улицах стало не так просторно, как днём…. Сгустившиеся сумерки укутали, уменьшили пространство, и, даже, поставили какие-то стены. Стены между светом и темнотой.
– Ну, Ваня…, – я уже приготовился произнести что-нибудь торжественное. И, даже, «сделал» подобающее лицо, но Иван остановил меня, вяло подняв руку:
– Не надо, Саша…. Давай! – и, чокнувшись, мы опять выпили до дна. Правда, затем, коротко, скорее, по привычке втянув воздух из кулака, мы закусили селёдкой с хлебом.
Хорошо, чёрт возьми…, просто жить! Да, и селёдка – ничего….
– Да! Жить хорошо! Ну, что делать-то будем? Ты куда завтра пойдёшь? А, Саш? – Ваня уже, кажется, пришёл в себя и с аппетитом пережёвывал селёдку.
– Да, х… его знает, честно говоря! Я, даже, – «без понятия»!
– Да…. Я, вот, тоже! В порт, думаю, больше ходить не надо! А то, мало ли что…. Вот, куда ходить – не понятно!
– Это точно! Зато, свобода, б…ть! Это уж, пожалуйста! Иди, куда хочешь! – и, действительно, куда? Планов на завтра у меня не было никаких!
Завтра….
Завтра у меня только одно мероприятие – съездить на кладбище, проведать папину могилку…. А, так…. Только…, диван!
Искать работу, по крайней мере, сегодня, как-то, не хотелось….
Почему-то, хотелось ещё выпить водки!
За свободу, …твою мать!

 

Плохо без денег!


А как же, всё-таки, хорошо….
Позднее июньское утро, солнце ярко светит в окно, спешить некуда и незачем!
Отпуск!
Ещё, вчера….
Но мне, к счастью, повезло, – остался в живых!
И хорошо, всё-таки, «остаться в живых»!
А ещё…, мы вчера выпили водки с моим спасителем, и она оказалась не палёной! Во всяком случае, голова не болела, и пить хотелось не так, чтобы….
Хорошо!
Некоторое время я лежал и наслаждался жизнью!
Наслаждался утром, мягкой постелью и бездельем.
Правда, уже что-то, где-то засвербило….
Какое-то беспокойство….
Ах, да…. Ну, ё-моё!
Про них-то я и забыл!
Деньги!
Без денег – никак и никуда! И, что самое смешное, – никогда!
Того, что заплатили за два дня разгрузки кораблей-пароходов, конечно, хватит, примерно, на… неделю! А, дальше? Впереди, ведь, ещё целых три месяца!
Да, уж….
Ладно! Быстро – на кладбище, а потом… искать, искать и, ещё раз, искать!
Быстро помывшись-позавтракав-одевшись…, а ещё кто-то красиво говорит, «почистив пёрышки», я, буквально, выбежал из дома.

 

Хорошее кладбище в хорошем месте.


Хороший, – я бы, даже, сказал, – качественный лес!
Минутах в десяти езды от города.
Ёлки, берёзки, осины, ольха…. Редкие дубки. Короче, Вся прелесть средней полосы России!
Яркое летнее солнце….
И тишина!
А запах-то! Запах!
Хоть ножом режь, как масло!
Хорошее, одним словом, кладбище! В хорошем месте находится!
Тихо, спокойно, без городской суеты и бестолковости….
У папы – быстро. Минут двадцать, ну, полчаса, от силы. Уже на обратной дороге, у выхода с кладбища я встретил кладбищенского смотрителя, Александра Михалыча.
Интересный человек!
Это раньше, лет пятнадцать назад смотритель кладбища представлялся ветхим, одетым в какое-нибудь тряпьё не по сезону, старичком. Обязательно с потухшим взглядом выцветших глаз, гнилыми зубами и вечно «под градусом».
Фотографию же Александра Михалыча впору было бы «вешать» на доску почёта района с какой-нибудь тематической надписью, например, – «Лучший в районе кузнец, чемпион города по гиревому спорту…»! Или, например, Михалыч мог бы быть тренером какой-нибудь команды по боксу или борьбе.
В прошлом, Михалыч, действительно, был штангистом и, даже, мастером спорта по этому, мягко говоря, тяжёлому виду спорта! Но сейчас, сохранив, однако, исполинский рост и силу, отсутствие привычки пить и курить, Александр Михайлович Воронов был, просто, смотрителем нашего городского кладбища! Можно, даже, сказать, преуспевающим смотрителем кладбища!
Михалыч весь как-то, даже, лоснился! Светился здоровьем и силой!
Вот уж, «пути господни…»!
Мы были знакомы, как это говорится, визуально. При встрече просто кивали друг другу головой и всё. Я периодически навещал папину могилу и Михалыч это знал. А, также, всего, несколько раз, я обращался к нему по каким-то кладбищенским вопросам. Вот, собственно, и всё знакомство!
Я, как обычно, кивнув головой, уже собирался пробежать мимо Михалыча на остановку автобуса, но задержался на минуту, чтобы, на всякий случай, спросить о наличии на кладбище какой-нибудь работы. Так…. На всякий случай! А, вдруг!
– Александр Михалыч, здравствуйте!
– Привет, привет! Как дела!
– Спасибо, хорошо, – я немного помялся, не зная с чего начать.
– Ну, что случилось-то? Может песочку на могилку подсыпать? А? Или, может….
– Да, нет…. Не надо ничего! Извините, конечно…. А, может, у вас работа есть? Временная, какая-нибудь. Месяца на три! Любая! Какая угодно!
– Какая угодно, говоришь? – и Михалыч взглянул на меня как-то по-новому, с интересом.
– Да, Александр Михалыч! Любая!
– Любая? – чувствую, что Михалыч просто оценивал моё телосложение, рост, осанку….
– Да!
– Любая, значит! Так…. А почему временная-то нужна?
– Да, понимаете, вообще-то я служу. А сейчас – в отпуске. Ну, денег нет, к тому же…. Вот, я и ищу.
– А, где служишь-то?
– На Камчатке, на подводной лодке.
– На атомной, что ли?
– Да!
– А кем? – мне показалось, даже, что Михалыч и впрямь заинтересовался, кем же я могу служить на атомной подводной лодке
– Командиром БЧ семь. БЧ управления, то есть. Капитана третьего ранга должны, вот, этим летом присвоить!
– А, как звать?
– Оболенский Александр Иваныч. Можно, просто, Саша!
– Ну, что ж…. Саша! Хорошо! Приходи через неделю, а я тут посмотрю-подумаю. Договорились?
– Да, да! Конечно, Александр Михалыч! Спасибо!
– Пока, не за что! «Спасибо» потом скажешь! Приходи через неделю! Ну, пока!
– До свидания, Александр Михалыч!
Вот! Это уже что-то! Конечно, пока меня никто и никуда не взял. Да, и само место, тоже…. Прямо, как в анекдоте – кладбище! Но деньги-то нужны? А, пока, съезжу ка я по объявлению в местной газете, на пилораму. Там, вроде, нужны какие-то «пильщики» или «рубщики»….. Не помню, точно! Короче, какие-то «подносчики снарядов». Без разницы. Лишь бы платили!
На пилораму я приехал уже после обеда, часа в три.
Минут десять я ходил, увязая в пыли и опилках, по гигантской территории одного из филиалов ДСК-6, пока, наконец, не встретил какого-то, замученного однообразной жизнью и неинтересной работой, мужика. Мужик этот был одет в несгибаемую брезентовую робу. Казалось, даже, что роба эта тоже замучила мужика своей несгибаемостью!
– Здравствуйте!
Мужик кивнул, очевидно, по каким-то причинам, не желая говорить.
– Скажите, пожалуйста, а директор, или какой-нибудь другой начальник, где находится? Как его найти?
Мужик на короткое время задумался, махнул рукой на стоявшее с краю двухэтажное серое здание и, не оборачиваясь, пошёл дальше. Ну, что ж, ответ-то я, хотя бы в такой, вот, форме, получил.
Войти в серое здание можно было, почему-то, только, на второй этаж, поднявшись по металлической лестнице. По крайней мере, со стороны предприятия входа на первый этаж не было.
Такой же, как и мужик в робе, замученный хождениями работяг, коридор прямо упирался в дверь с надписью «Директор». Тут мне повезло!
Постучав в табличку с надписью, я услышал «войдите», произнесённое приятным женским голосом. На слух, женщине с таким голосом могло быть, где-то, лет тридцать пять-тридцать семь, если, конечно, она вела размеренный, не загульный и не запойный образ жизни. Или лет двадцать восемь-тридцать, если, конечно,… допускались другие варианты!
Приоткрыв дверь, я, по военной привычке, спросил «разрешите». И, не получив ответа, вошёл.
Кабинет, как кабинет! Правда, какая-то мрачность. И мрачность вполне объяснимая. Всё, – и стены, и стулья, и подоконник под единственным окном, и, даже, рама с маленькой, открытой по случаю жары, форточкой, – было сделано из неокрашенного дерева. Правда, довольно, хорошо! Сразу стало понятно, что это всё сделано местными столярами. И сделано лет, этак, пять назад, так как, было порядком затёрто на углах. Да, и сама фактура уже потемнела. Окно было единственное, небольшого размера, и выходило оно на ближайший лес. Летом, естественно, вид из окна радовал взгляд. Высокие лиственные деревья – берёзы, осины…. Осенью в окно это лучше было не смотреть, так как унылость леса без листьев, наверняка, навевала тоску! Эти-то высокие деревья и были причиной мрачности кабинета, потому что ни один луч солнца не мог проникнуть через их плотную стену.
Единственным значительным предметом, попавшим на пилораму извне, то есть, где-то купленным и, наверняка, по дешёвке, был полированный канцелярский стол, за которым сидело… настоящее чудо!
В мрачном кабинете – чудо!
Чудо это было крашеной блондинкой, лет тридцати семи-тридцати девяти! Красивое, и, даже, очень… лицо, тёмно-карие, выразительные глаза… – это была только часть чуда! Вторая же, самая главная часть чуда, которая, вероятно, и помогла этой женщине стать директором такой огромной пилорамы, сейчас находилась… под столом!
А под столом находились ноги!
Нет! Даже, так – НОГИ!
Жаль, что я не поэт!
На женщине была одета не мини-юбка, но что-то приближённое к ней, во всяком случае, по длине. И эта длина, вернее, её отсутствие, являла миру, – то есть, всем окрестным работягам, каким-то заблудшим страждущим, вроде, меня, и, может быть потенциальным инвесторам, – удивительной красоты ноги! Даже, правильнее, ножки! И, очень хорошо, что по случаю лета, на ножки были надеты открытые туфли, типа шлёпок, которые не прятали, а, наоборот, даже, подчёркивали их красоту!
На осмотр кабинета и верхней части тела его хозяйки мне хватило одной минуты, но, увидев главную часть…, главную достопримечательность пилорамы, я уже не мог отвести свой нормально-мужской, находящийся в постоянном поиске различных чудес, взгляд!
Вот, уж, чудо!
Действительно, чудо!
Точно зная про неотразимое действие своих ножек на всех, ищущих чудес, мужчин, женщина молчала, давая мне время прийти в себя после убийственного эстетического удара.
Пауза уже затянулась минут на пять, а я всё не мог поднять глаза из-под стола.
– Здравствуйте, – наконец, произнесла она мягким, распевным голосом. Я с трудом вышел из оцепенения и посмотрел на её улыбающееся лицо. Связно говорить я ещё не мог и, поэтому, ничего не ответив на приветствие, кивнул головой, всё-таки, выдавив из себя что-то мычащее.
Эта красивая женщина, обладательница таких чудесных ножек в очередной раз получила от мужчины комплимент, и, если, не словами, то активным киванием головой и бессвязным мычанием!
И ей это нравилось!
Она, в очередной раз, не приложив никаких усилий, одержала свою маленькую женскую победу!
И ей это точно нравилось!
– Здравствуйте! – наконец произнёс я. Просто так, чтобы что-то сказать. Чтобы убедиться, что я, вообще, по-прежнему, могу говорить, и как-то начать беседу.
– Как вас зовут, молодой человек? – она не говорила, а пела! Конечно, всё – не в рифму, но её слова звучали как песня, как ручеёк с чистой родниковой водой.
– Оболенский! Оболенский Александр! Саша! – Я уже убедился, что способность говорить вернулась ко мне. Правда, периодически приходилось демонстрировать свою невоспитанность, опуская взгляд под стол. Я не в силах был этого не делать! А женщина-директор чувствовала это и, даже, видела! Как будто, нарочно, она то поправляла кончик юбки, то медленно складывала одну ногу на другую….
И вообще!
Чудо-то – вот, оно!
Почему в этот кабинет не стоит очередь? Почему коридор пуст?
Как жить?
Как же жить?
– Хорошо, Александр, – «пропела» она и я удивился ещё одной её способности – говорить, не делая восклицаний, ровно и «распевно», – Вы по какому поводу пришли?
– Я…. Я – по поводу работы! В газете….
– Ах, да, да, знаю. В газете «Смена»…. И что? Вы готовы стать помощником пильщика?
– Да! Готов! – ну, разве, я мог отказать таким, вот…, такому, вот, чуду?
– Хорошо, Александр. Обязанности простые, вам объяснят. Работа с девяти утра до шести вечера, перерыв на обед – час. Два выходных. Готовы?
– Готов! – я, в очередной раз, опустил глаза под стол! Господи, ну, так же нельзя! Как я работать-то здесь буду?
– Очень хорошо, Александр, – у неё, как-то, чрезвычайно сексуально получалось выговаривать слово «Александр»! Я трепетал от одного её произношения и она, чувствуя это, каждый раз обращалась ко мне, обязательно говоря, «Александр»! – Можете приступать завтра же. Готовы?
– Конечно, готов!
– Ну…. Вот и хорошо, Александр. Да…. Зарплата триста тысяч рублей в месяц…, – вот тут я очнулся, как будто на меня вылили ведро с холодной водой! Как это «триста тысяч»? Да это, всего-навсего, пятьдесят долларов, если пересчитать! Теперь понятно! Понятно и почему мужик был не радостный, и говорить не хотел, и откуда у неё прибыль получается! Всё понятно! Да…. Ну, вообще-то, блин, пусть, она, стерва, хоть голая сидит! С ногами своими!
Понятно!
И мужик мрачный! И очереди нет!
Всё понятно!
– Ну, вы готовы, Александр? – в очередной, и точно последний, раз она сексуально произнесла моё имя, мило мне улыбнувшись.
– Вы знаете…. Извините, конечно! Может триста тысяч… – это в неделю? Всё-таки, как-то….
– Нет! Это в месяц! Так, вы готовы завтра приступить к работе? – мягкие, напевные интонации в её голосе сменились откуда-то взявшейся твёрдостью. И вообще она, так…. Ничего особенного! Да, и ноги у неё, всё-таки, обычные! Просто, юбка короткая!
– Извините! Нет! Я завтра не приду! Я не могу….
– Ну, что же, конечно, «хозяин-барин», Саша! До свиданья, тогда….
– Да, да, до свиданья!
Ножки, конечно, ничего…. Обычные, но ничего. Правда, всё-таки, перестать питаться из-за счастья их видеть я – не готов! Нет! На такой, вот, подвиг я не готов!
Да уж, зато, свобода!
Свобода – вещь красивая и привлекательная, конечно! С голыми ногами и в короткой юбке! Но…. Вся эта красота… – она, ведь, не кормит! «Голыми ногами сыт не будешь», так сказать! А, чтобы заработать на кусок хлеба, а потом его ещё и маслом намазать…. И, если повезёт, ещё и кусок колбасы сверху положить! Для этого надо, конечно, побегать, поискать, попотеть….
Ладно, через неделю – на кладбище, а там – видно будет!


Сдаю экзамен.


Ровно через неделю, день в день, я в полдесятого уже стоял у кладбищенских ворот и ждал Михалыча. Время-то уже того…. Пора уже и на работе быть! Но на кладбище было пусто, только ветер раскачивал деревья…. Наверно, – к дождю!
Без десяти десять на прямой, как стрела, слегка раздолбанной дороге, ведущей из города, показалась красная «восьмёрка». Она ехала не торопясь, с нормальной семейной скоростью, примерно, пятьдесят-шестьдесят километров в час, старательно объезжая ямки, ямы и прочие препятствия.
Ровно в десять «восьмёрка» остановилась у ворот и из неё, опять же неторопливо, выбралась вся кладбищенская бригада, шесть человек. Как влезли-то?
Последним, как и подобает командиру, с водительского места вылез Александр Михалыч.
– Ну, привет, моряк! – это ко мне! Михалыч или забыл, как меня зовут, или это прозвище. Оно, наверно, уже дано мне членами бригады и успело, что называется, «прицепиться».
– Здравствуйте, Александр Михалыч! Прибыл, как и договаривались! Готов к работе!
– Хорошо, Саша! – нет, как меня звать он не забыл, значит, всё-таки, прозвище, – Хорошо! Ну, что же…. А ты «негром» будешь?
– «Негром»? А, это как?
– Ну, да! «Негром»…. Да, ты не пугайся так! Гуталином мазать не будем! Всё очень просто! Смотри, я – смотритель! Так?
– Так!
– Боб…. Ну, вон, тот, который сейчас штаны на «треники» меняет. Он работник кладбища! Понимаешь?
– Да!
– Это, хорошо! Дальше, Петрович…. Сергей Петрович, это, который в красной панаме, видишь?
– Вижу!
– Вот, он, тоже, работник. А на кладбище можно держать…. Ну, должности открыты! Так вот, должности открыты, только, на четверых работников и пятый – смотритель! А, работы во… сколько, – и Михалыч большим пальцем правой руки провёл по своему горлу, – Понимаешь?
– Понимаю!
– Ну, так вот…. Как правило, мы берём дополнительно двух-трёх человек в помощь! Вот Серёга…. Видишь, это который уже копать начал? Он – «негр». Видишь?
– Вижу….
– Ну, видишь? Он же не измазан гуталином?
– Да, нет….
– Ну, и всё просто! Я тебе предлагаю нам помочь. Согласен?
– Да, Александр Михалыч, согласен! А, какая, извините, зарплата? Это, всё-таки, тоже… важно….
– Ну, это, Саша, ещё проще! Я тебе буду платить каждый день по тридцать пять тысяч! Годится?
– Годится, Александр Михалыч! Согласен!
– Что ж, тогда, переоденься во что-нибудь. У Петровича спроси. И минут через пятнадцать я тебя жду на дальнем участке…. Во-о-он там, Понял?
– Понял, Александр Михалыч!
– Ну, давай! Работа с десяти утра до четырёх дня, с перерывом на обед. Обед вози с собой. Сегодня мы поделимся. В десять утра я вас всех забираю в городе. Это, чтобы вы в автобусе не давились! Работа спокойная, клиент всегда доволен, никогда не жалуется! Зарываем мы всех! На земле ещё никто не оставался! – Михалыч помолчал, видимо, давая мне время осмыслить сказанное, – Ну, давай…. Я тебя буду ждать на дальнем участке!
На дальнем участке, как я потом понял, мне предстояло сдать первый кладбищенский экзамен! Это, чтобы в «негры» попасть! Надо было выкопать рядом две могилы…. Временем меня Михалыч не ограничивал, но до вечера, наверно, выкопать-то, всё же, надо. Я остался один на один с шумящим от ветра лесом, лопатой и двумя не выкопанными могилами….
И я начал… копать!
Сначала лопатой я измерил ближайшую могилу в длину и ширину. Затем, по размерам, нарисовал на земле два одинаковых прямоугольника и, считая, что самая умная часть работы сделана, остался только технический вопрос, то есть, копать, приступил к работе.
Работа ладилась, копать оказалось легко, лопату Сергей Петрович мне выдал очень удобную, финскую, самозатачивающуюся, дерн снимался ровными и геометрически красивыми пластами….
Радость моя, правда, продолжалась не долго!
Сняв грунт в границах начерченного прямоугольника сантиметров на тридцать-сорок в глубину, я понял, что… сдаю экзамен!
Экзамен на упорство и выживаемость….
Как же всё просто – дальше, был железняк!
Это такая чёртова порода…. Вроде, и песок, а лопата, даже, не втыкается! Не втыкается, если долбить отвесно! Не втыкается, если, как-то, сбоку…, по пластам!
Минут тридцать я, всё-таки, что-то пытался сделать, но удалось «пройти», только, сантиметра два в глубину! Пот лился с меня ручьями, рубашка промокла насквозь…. От пота намокли, даже, рабочие штаны, которые мне выдал Петрович!
Ну, п…ц!
Как же быть-то?
– Ну, ладно, моряк! Пойдём, лом дам! А то, ты год здесь выпендриваться будешь! – я и не заметил, как подошёл Сергей Петрович. Он стоял на дорожке, опираясь на такую же, как у меня лопату, и курил и улыбался.
– Да, да, конечно, Сергей Петрович! Спасибо! – я смахнул пот со лба и оглядел не глубокую пока яму.
За ломом надо было идти минут пять, в сторожку. Когда мы тронулись, я почувствовал, что ноги еле сгибаются в коленях! Все части тела, включая поясницу, уже болели. А, ведь, прошло, только, часа два рабочего времени!
Да…. Негр, – есть негр….
С ломом-то дело пошло!
Через три часа уже была готова первая яма и я, с радостью откликнувшись на призыв обедать, устало - победно зашагал к, накрытому на какой-то могиле, столику!
– Ну, что, моряк, как тебе работа? – Петрович улыбался, подкладывая мне сваренное вкрутую яйцо, кусок варёной колбасы, чёрный хлеб и наливая чай в какую-то дежурную пластмассовую кружку.
– Да, ничего, Сергей Петрович! Нормально! Спасибо вам за лом, а то бы я…. – я с жадностью вгрызался в бутерброд из хлеба с колбасой и потихоньку прихлёбывал чай из кружки. Руки дрожали, я сам был весь измазан потом, с налипшей на него пылю и грязью, но улыбался…. Мне было хорошо!
– Ладно, ладно! Посмотрим, как ты вторую яму одолеешь! А, Михалыч, посмотрим!
– Конечно, Петрович, посмотрим! – Александр Михалыч аппетитно поглощал бутерброд с колбасой и запивал его чаем, – А, вообще, Саша…. Трудовых подвигов совершать здесь не надо! Но и отставать от графика нельзя! Всё – по порядку! Конечно, то, что ты уже к двум часам уработался в хлам…. Что ж…. В следующий раз умнее будешь! А, пока, ладно…. Молодец! Так держать! Да, Петрович, я сейчас – в город! Надо там кое-что…. Ты – за старшего! Всё, бывайте!
Мне работа понравилась!
Просто, здоровая физическая работа, для здоровых мужчин! Пять часов в день! Находится в тихом, спокойном месте! Лес! Природа! Зарплата обещалась не плохая…. По крайней мере, чуть меньше, чем я получал на Камчатке, на атомной подводной лодке! Лето, хорошая погода! Благодать!
И – свобода!
Не так красиво, конечно!
Без голых ног и мини-юбок!
Ну, да, бог с ними! Никуда не убегут!
Зато, деньги-то! В непрестижном месте, руками, тяжёлым физическим трудом… можно что-то заработать! Этого уже точно хватит на хлеб с маслом! И, может быть, даже, на колбасу!
Вторую «яму», как их здесь называли, при помощи лома и растущего мастерства, я одолел за два часа, и уже в полпятого, в завершение рабочего дня, я показал результат своей работы Петровичу!
– Ну, что же, моряк…. Хорошо! Молодец! – мы стояли на самом краю второй экзаменационной ямы. Петровичу, казалось, достаточно было одного взгляда, брошенного на мою «работу». Я молчал и гордился собой без всяких реплик и гордого выпячивания живота! Скромно молчал! Я, действительно, «уработался» с непривычки и говорить, даже, думать не хотелось. Всё тело ныло…. Даже, пот перестал течь ручьём, так как, вероятно, вся жидкость уже вышла.
– Молодец! Хорошо! Но…, не удовлетворительно! – мне, как-то, даже, лень было удивляться! Я, просто, равнодушно посмотрел на Петровича, изобразив на лице гримасу, которая должна была обозначать интерес. Сам, наверно, скажет, почему «хорошо, но неудовлетворительно».
– Да! Хорошо, но не удовлетворительно! Знаешь, Саша…. А, ведь, мы ямы-то так не копаем! – у меня хватило сил вновь изобразить гримасу с удивлением, поэтому Петрович продолжил, – У тебя ямы – это ровные параллелепипеды! Так?
– Ну, так! – мне стало ещё интереснее, поэтому я начал говорить. Правда, пока односложно и через «ну». Так как, во время произнесения «ну» я набирал в лёгкие воздух и, вообще, собирался с силами….
– Так вот, копать правильно – значит, тратить силы по минимуму и выкапывать яму быстро! Вот, смотри, за день ты выкопал две ямы. Правильно?
– Ну, да…. Правильно!
– А, если за день надо выкопать четыре…. То, что? Ночью копать будешь?
– Нет, вообще-то….
– «Нет, вообще-то»! Правильно! Ямы нужны сегодня, значит, копаем сегодня! А, как?
– А, как?
– Вот! «А, как»? Мы копаем яму в виде трапеции. Ну, то есть, вверху – поуже, а внизу – пошире! – и Петрович показал руками трапецию и, примерно, как это достигается лопатой, – И, ещё, самое интересное! Мы копаем яму чуть-чуть короче, чем надо…. Сантиметров на пятнадцать!
– То есть, как? – я уже забыл про усталость! Вернее, забыли мышцы лица, язык…. Всё тело! Удивлён я был сильно! Даже, «сильно» – это легко сказано!
– А, вот так…. Клиента опускаем, вот так! – И Петрович, ладонью с расправленными большим пальцем и мизинцем, показал как. Как будто, лётчик, показывающий заходящий на посадку самолёт, – Вот так, слева сверху направо вниз! И, сначала, вниз опускаем ноги, а потом, – голову. То есть, дно ямы копается по предполагаемому размеру гроба…. Ну, он у всех, примерно, одинаковый! А верх – уже! Сантиметров на десять-пятнадцать уже по периметру! То есть, на каждой яме мы, получается, экономим, примерно, полкуба-куб земли и час времени! Понятно?
– Понятно! Сергей Петрович! Понятно! – То, что я был удивлён – это ещё было мягко сказано! – Да…. Интересно! Как говорится – «Век живи, век учись! Всё-равно, дураком помрёшь»!
– Да, Саш! Вот, такие дела! А учиться, всё-равно, надо…. Это, чтобы полным дураком не помереть! Всё-таки, дурак, который хоть чего-то знает, лучше дурака, который не знает ничего!
– Ну, хорошо, Сергей Петрович! Согласен! А, вот, если «клиент», как вы говорите, больше по размеру, чем яма, которую под него уже вырыли? Что, тогда?
– Да, ничего, тогда! Если гроб больше, чем яма, ты и сам это увидишь. Это, конечно, при известном опыте достигается! Ну! Если яма, всё-таки, меньше, то какой-нибудь достойный парень, а, можешь, и сам. Перед тем, как опускать гроб, быстренько прыгаешь в яму и подкапываешь ноги! Это, минут десять…, максимум! Понял?
– Да!
– Ну, вообще-то, дело не хитрое! Михалыч…. Александр Михалыч тебе говорил, что клиент всегда доволен и претензий никогда не бывает?
– Вообще, говорил! Помню, что-то такое!
– Ну, и, вот! «С чувством, с толком, с расстановкой», аккуратненько…. И все довольны! И родственники, и, тем более, клиент! Торопиться не надо. И, как говорит Михалыч – «зароем всех»!
– Понял, Сергей Петрович!
– Тогда, всё! Что же…, «К новым свершениям, товарищи»! – и Петрович улыбнулся.
– Есть! Да, конечно! – я, даже, ответил как-то по-военному.
– Ну, что, Саша, завтра по плану! То, что ты тут мучился, рыл железняк, это для самоубийц…. Понял!
– Понял! А, почему….
– Ну, знаешь, самоубийц, вообще-то, положено хоронить за оградой кладбища! Это по-церковному! А у нас, поскольку, кладбище светское, самоубийцы – на дальнем участке лежат!
– Понял, Сергей Петрович!
– Вот! Значит, завтра двое самоубийц и, плюс, ещё трое честных граждан, просто немножко мёртвых! – И Петрович засмеялся от своей шутки! Да так заразительно, что и я начал улыбаться…, – Ну, всё, моряк, пошли одеваться. Скоро автобус! Михалыч-то уехал….
Через два месяца я уже стал вполне опытным «негром»!
Пользуясь советами Петровича, «ямы» я уже выкапывал, примерно, за час! Очень часто я привлекался для отлива цветников на могилы, установки памятных камней и, что мне особо нравилось, для организации похорон, когда привозили «клиентов». Деньги, как и обещал Александр Михалыч, я получал каждый день. Иногда, даже, за особенно трудные и удачно проведённые похороны, Михалыч платил сорок тысяч! А, иногда, и пятьдесят….
Где-то, в начале августа, я позвонил на Камчатку, в дивизию. Причём, ночью, из-за разницы во времени! Представившись, я поинтересовался о приказе главкома по поводу моего звания, капитан третьего ранга… – уже пора! Вова Артёмов, наш начальник отдела кадров, обрадовавшись моему звонку, тут же, радостно мне сообщил:
– Всё, хорошо, Саш! Приказ пришёл! Номер нужен?
– Вова, какой на х… номер? Ты скажи, присвоили?
– Ну, я ж, говорю…. Чудак-человек! Пришёл приказ! Ты с двадцать восьмого июля капитан третьего ранга!
– Всё, Вова! Ну, спасибо!
– Какой, «спасибо»? «Спасибо» не булькает! С тебя «пузырь»! Договорились?
– Вова, понял, как приеду, так и пузырь! Договорились!
– Всё, «замётано»! Ну, до связи, пока!
– Пока, Вова, спасибо!
Ну, вот, я и старший офицер! Работаю на кладбище, рою «ямы», хороню «клиентов» и я уже – старший офицер! То-то, завтра на работе смеху будет!
Утром, как обычно, Михалыч подобрал нас у «стекляшки», это кабак так в народе назывался, и привёз на кладбище.
Я, скорее, из гордости за себя, а, может, для того, чтобы просто похвастаться, с серьёзным видом подошёл к нему уже на кладбище, когда все вылезли из машины.
– Александр Михалыч! Тут у меня….
– Да, Саша. Что такое случилось?
– Да, в общем, ничего…. Мне капитана третьего ранга присвоили! Звонил на Камчатку сегодня ночью!
– Ну, ничего себе! Так, тебя можно поздравить? Да…. Ничего себе! Поздравляю, конечно!
– Господа, похоронная команда, а ну ка! – и Михалыч махнул рукой, чтобы все подошли, – Вы, представляете! У меня такое первый раз! Наш доблестный «негр» Саша…. Нет, не так! Наш доблестный «афроамериканец» Саша…, Александр…, как по батюшке?
– Иваныч!
– Значит, наш доблестный «афроамериканец» Александр Иваныч, два месяца добросовестно отправляя «клиентов», куда им и положено, получил высокое воинское звание…, так, кажется, у вас говорят? – и Михалыч посмотрел на меня, я кивнул, – Так вот, Александр Иваныч получил звание капитана третьего ранга! Или майора, по-сухопутному! Разрешите мне, от лица нашей бригады, поздравить Александра Иваныча с присвоением звания и пожелать ему здоровья! Аминь! На этом, официальную часть можно считать законченной! – и Михалыч церемонно пожав мне руку, уже неофициально, с улыбкой договорил, – Ну, поздравляю, Саша! А то живёшь тут, среди могил, каждый день на покойников смотришь…, а рядом ходят люди аж с атомной подводной лодки! Да, ещё и майоров получают! Да! Такое у меня уж точно, в первый раз!
– Да, ничего, Александр Михалыч! Бывает….
– Да, бывает-то, бывает, конечно! Да не со всеми! Это уж ты мне поверь! Петрович, а у нас… чудесный напиток есть? Водка там есть?
– Михалыч, ну, конечно! И много! – как я уже говорил, Александр Михалыч Воронов в прошлом был штангистом. Он не пил, не курил и не переносил пьяных органически! В бригаде, конечно, работали пьющие люди – избежать этого в России, тем более, в кладбищенской бригаде, было не возможно! Сама работа настраивала человека на философские размышления. А уж, философские размышления, как известно, лучше «протекают» под рюмочку…. А, лучше ещё и в компании! Это, чтобы было, с кем поделиться очередным философским прозрением! Родственники «клиентов» по обычаю, после похорон подносили…. Подносили, как положено, водку с закуской. Всё это составлялось в нашей бытовке. Закуску можно было брать домой, есть здесь же…, короче, ЗАКУСКУ… МОЖНО БЫЛО! А, вот, водку…. Ни-ни! Водку Петрович составлял в большие штабеля, вероятно, из какого-то странного коллекционного интереса, добиваясь их ровности и красивости. Водка копилась в штабелях месяцами! Её не трогал никто! Потому, что – ни-ни….
– Значит так! Слушай мою команду! – и Михалыч обвёл всех глазами, – Сегодня заканчиваем, как всегда в полпятого! Боб и Серега из того, что есть, накрывают торжественный стол…. Ну, там, где мы обедаем. Петрович, даю «добро» сегодня выделить две бутылки! Сегодня празднуем! Не каждый же день на кладбище кто-то майоров получает…. Ах, да, Саша, извини! Капитанов третьего ранга! Все всё поняли, господа гробокопатели? Всё, за работу!
Водка с колбасой, сыром и, каким-то хитро заваренным, вкусным чаем в летнем лесу! Под чириканье и пение каких-то птичек! Да, под дружеский разговор! Да…, солнце садится!
Хорошо, блин!
Как же хорошо!
И музыка – Бесаме…, бесаме-мучо….
Хорошо – бесаме…, бесаме-мучо….
Стоп! Какая музыка? Какое «бесаме-мучо»?

Прочитано 4855 раз
Другие материалы в этой категории: Глава 2. Свободные бараны. »

  • Волков Олег Николаевич
    Волков Олег Николаевич
    Суббота, 10 сентября 2011 21:32

    Ника! Спасибо!!! (Я думаю, что в этом случае восклицательные знаки приемлемы)
    Спасибо за критику, тем более, что она очень благожелательная.
    Друзья, которых я прошу почитать этот опус, либо говорят, что читали (точно врут!)
    и всё классно, либо откровенно не читают, ссылаясь на занятость. По
    поводу восклицаний, Вы совершенно правы - надо обязательно
    редактировать. Спасибо огромное, ещё раз, ведь Вы - ПЕРВЫЙ мой критик!
    С уважением, Ваш Олег Волков.

    Пожаловаться
  • avtonomka
    avtonomka
    Понедельник, 04 октября 2010 17:06

    А он и в жизни такой)))Поэтому воспринимаю это нормально)

    Пожаловаться
  • Ника
    Ника
    Понедельник, 04 октября 2010 13:17

    Уважаемый автор! Спасибо за интересные рассказы!! Но!! Если Вас не затруднит в будущем!! Пожалуйста, перестаньте лепить восклицательные знаки почти в каждом предложении!Во-первых, это просто дурной тон! Во-вторых, создается впечатление, что Вы все время орете! И, в-третьих, как вы уже могли оценить по данному сообщению, это существенно усложняет чтение!!!
    А вообще - спасибо. Чувство юмора у вас классное и слог очень живой.

    Пожаловаться
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь