Праздники и на службе были праздниками. Но я лично относился к ним неоднозначно. Конечно, праздник — это отдых, развлечения, поздравления, иногда и поощрения. Но с другой стороны праздники нарушали привычный ритм службы. В канун праздников резко прибавлялось всякой суеты, дополнительной работы, всяких проверок и смотров.

Особенно тщательно готовились мы к своему профессиональному празднику — Дню ВМФ. В 1965 году даже выпало нам подряд два праздничных дня: 24 июля — день вручения Тихоокеанскому флоту ордена Красного Знамени, а 25-го традиционный день ВМФ.

Интересно и празднично всегда встречали мы Новый год. Начинали готовиться заранее: Накапливали яблок и соков, заготовляли кедровый лапник и мастерили из него ёлку, которая почти не отличалась от настоящей.

В день праздника в кубрике накрывали один длинный общий стол, составленный из нескольких столов, который ломился от обилия фруктов, соков, печенья, конфет и тортов. Все усаживались, наливали в кружки сок, ну, не совсем один сок. Многие незаметно, под столом, добавляли из своих фляжек спирт, и коктейль получался, что надо. Поздравлял нас обычно командир корабля, а также другие офицеры, приходившие с ним в наш кубрик.

А ещё приходили к нам на ёлку школьники из подшефных классов со своими учителями, выступали с концертом, в котором участвовали и наши моряки. Проводили мы различные аттракционы, лотереи, смотрели кинофильмы, ходили в Матросский клуб на концерты дивизионной художественной самодеятельности.

Довольно часто приезжали к нам в Рыбачий артисты эстрады, кино, целые эстрадные группы, а так же известные, интересные своей судьбой знаменитости. Одними из первых в декабре 1963 года москвичи показали нам спектакль «Стряпуха замужем». В январе 1964 г. побывали мы на концерте украинской эстрады «Днiпро». В том же году посетил нас эстрадный оркестр «Амур».

В следующем году приезжали артисты Московской эстрады, в которой принимали участие Пётр Корниец (буриме), Ирина Братановская (пластический этюд), актёр кино, снявшийся в фильме «ЧП» и др. Затем — Эстрадная группа Раисы Жемчужной. Снова — Московская эстрада с участием Шурова и Рыкунина, поэта-сатирика Кривицкого из журнала «Крокодил». Рижская эстрада, Саратовская эстрада и другие. За эти два года у нас побывали композитор Ян Френкель, звёзды эстрады — Людмила Зыкина, Тамара Миансарова, Валентина Дворянинова, Гелена Великанова, Миров и Новицкий. В 1966-м — Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, артисты Киевской эстрады. Всех трудно перечислить.

Особенно мне запомнилось выступление перед Новым 1966-м годом Заслуженного артиста Азербайджанской ССР Муслима Магомаева. Пел он очень здорово! С полной отдачей. Много песен исполнял на бис — почти весь свой репертуар повторил дважды. Зал Матросского клуба буквально сотрясался от его голоса и наших аплодисментов.
Встречались мы с такими известными людьми, как космонавт Герман Степанович Титов, старый большевик (не помню фамилии), работавший в охране В. И. Ленина, прославленный разведчик, дважды Герой Советского Союза Виктор Николаевич Леонов.
Если в воскресенье не было других мероприятий, наша группа электриков, кроме занятых на вахте, отправлялась вместе с мичманом Пукасом на природу — в сопки, где мы отдыхали и душой, и телом. Ходили на озеро Вилюй, или просто располагались на бережке безымянных речек, похожих на ручьи.

Вот, например, один из таких походов, состоявшихся в сентябре 1964 года. Нас было семеро, не считая..., нет, считая и мичмана. Остановились мы на берегу небольшой речки километрах в четырёх от нашей базы. Два километра — в гору и два под гору, и мы — на месте. Погода — пять баллов, шесть шаров, семь червей, — как выражались наши бывалые. Природа чудесная. Кругом сопки — будто стены древней крепости со сторожевыми вышками. Берега речки в густых зарослях ивы, двухметрового лабазника и крапивы. Заблудиться можно запросто, если шага на три сойти с тропинки. На склонах сопок — сплошной лиственный лес — камчатская берёза и дубняк. Местами — густые джунгли ольхи и чернотала. Тёмно-зелёными островками кое-где раскидан стелющийся кедрач. В низинах много ежевики, брусники, черники, жимолости, на склонах сопок — черемши — дикого чеснока.

С купанием — не получилось. Вода в речке ледяная, течение быстрое, глубина — до лодыжки. Но в одном месте речка делает поворот, и там образовалась ямка с метр глубиной и «зеркалом» три на три метра. В ней оказалось полно рыбы: и омули килограмма на два — три, и другая, более мелкая рыбёшка. Рыболовные снасти были с нами, и скоро в котелке вкусно запахло ухой. Клёв был отменный. Стоило забросить крючок с наживкой (кусочек рыбы), как тут же на него набрасывалась вся стая. Вода была прозрачна, как стекло, и всё было прекрасно видно. Трое из нас занимались рыбалкой, остальные — заготовкой хвороста для костра и любованием природой. За каких-то полчаса мы втроём поймали ещё четыре крупных омуля и 80 рыбок помельче. Все свои трофеи мы потом отнесли на камбуз, и для нашего экипажа была сварена чудная уха. К вечеру мы, «уставшие, но довольные», возвратились в казарму.

Осень — самая красочная страничка в жизни камчатской природы. Особенно это заметно в пору преддверия листопада. В первые три-четыре дня увядания — это буйство красок всей палитры. Трава краснеет, будто огонь пробегает по сопкам. А берёзки дрожат, ёжатся и вспыхивают жёлтым пламенем. Пройдёт ещё две-три недели, и сопки вообще преобразятся — станут щетинистыми от голых деревьев.

В зимнее время мы по выходным нередко ходили на лыжах и даже устраивали соревнования. А в конце апреля, когда солнце уже начинало припекать, катаясь на лыжах, мы раздевались по пояс и загорали. В тенистых местах, особенно на северных склонах сопок, снег лежал почти до августа, и трава начинала пробиваться прямо из-под снега. Лето короткое — ждать некогда.

Большой радостью и залогом нашего душевного равновесия были для нас письма — своеобразные птицы счастья, которые прилетали из разных уголков страны — из нашей малой родины. Письма сокращали расстояния, не позволяли чувствовать себя оторванными от дорогих нам людей. Но самым большим подарком для нас был отпуск. Мне, да и почти всем остальным из нашего экипажа, посчастливилось побывать в отпуске дважды — на третьем и четвёртом годах службы. И каждый отпуск был не менее, чем на 90 суток. И каждый раз он казался коротким.

Запомнилось окончание первого отпуска. Возвращались мы вместе с моим земляком Валерием Сандаковым. Уезжали из дома с запасом времени на случай непредвиденных задержек рейсов. Позади 14 часов полёта с пересадкой в Хабаровске — и мы в Елизово. Получили свои чемоданчики, постояли и решили, что оставшиеся два дня отпуска проживём в гостинице, посмотрим город. Там заодно и переоденемся по форме.

22 км автобусом, и мы — в Петропавловске. В белых форменках, в бескозырках без чехлов, с «канадками» на затылках (стрижка такая была в моде на гражданке) прём прямо на патруль. Пронесло. Не задержали. Пошли в гостиницу. Мест нет. А времени уже восьмой час вечера. Нам сказали, что можно обратиться к коменданту — он поможет устроиться. Пошли к коменданту, а сердце чует, что устроит он нас на «губу» за такой внешний вид. Пришли. «Ваши документы!» Подаём. «Почему не стрижены? Где чехлы на бескозырке? Туфли не уставные, носки не уставные, причёски не уставные... Флот позорим?!». Вот и влипли. «В лучшем случае — прекращение отпуска, в худшем — несколько суток ареста!». Приказал переодеться и до 24.00 быть в своей части. Вот и переоделись, вот и устроились. Да, не ласково встретила нас Камчатка. Бегом бежим на последний катер. Успели. В 23.50 были уже в своей казарме. Досрочно. Но за это не наказывают.

Возвращение из второго отпуска прошло без происшествий — мы были уже научены.