В бухте Павловского

Опубликовано в Старшина I статьи Томаткин Валерий Степанович "Моя срочная" Понедельник, 07 июня 2010 15:26
Оцените материал
(9 голосов)
Эта бухта стала для меня следующим этапом флотской службы. В день прибытия нас временно разместили в каком-то бараке. И в первую же ночь меня и ещё нескольких матросов подняли и отправили со старшиной в какой-то соседний посёлок искать не явившегося из увольнения моряка. Шли мы по узкой, в один след, тропинке в высокой мокрой от дождя траве. Все сразу же по пояс вымокли. Фонарик в руке впереди идущего светил слабо и через пару километров погас совсем. Поплутав ещё с полчаса в кромешной темноте, мы повернули обратно. И правильно сделали. Тот, кого мы искали, уже давно явился сам и преспокойно спал на своей кровати. А нам до подъёма оставалось всего два часа.

Но через ночь история повторилась. Мы снова были отправлены на поиски того же моремана. В посёлке у него была подруга, и он часто убегал туда в самоволку. В эту ночь погода была вёдренная, но до посёлка мы снова не дошли — потеряли в темноте тропинку, да и не было особого желания искать его там ночью. По дороге я впервые увидел загадочное мистическое явление. Цветы у самой тропки в некоторых местах при нашем приближении вдруг вспыхивали холодными голубыми искрами и, пролетев метра два, снова терялись в траве. И так повторялось много раз. Это были светлячки — серенькие и почти невидимые в спокойном состоянии, потревоженные, они начинали потрескивать и взлетать маленькими яркими угольками. Это было интересное, завораживающее зрелище.

Через несколько дней к нам приехали «покупатели» и стали отбирать нас в экипажи. Не знаю, по каким основным показателям происходил отбор, но мне офицер задал только один вопрос: «Стенгазету оформить сможешь?». «Смогу»,- отвечаю ему, имея в виду, что написать заметку или сочинить стихи на злободневную тему мне уже приходилось не раз. Так я был зачислен в 331-й экипаж.

Недели через две тот же офицер принёс мне большой чистый лист ватмана и предложил «красиво написать» какой-то заголовок и текст. Плакатным шрифтом я не владел, и ответил, что «красиво написать» у меня не получится. Он посмотрел на меня, как на обманщика и с укоризной сказал: «Что же ты мне сказал, что умеешь оформлять газету?!». «Но я же про содержание говорил, а не про плакатные буквы»,- пытался сказать я в своё оправдание. На том дело и кончилось. Вскоре нас перевели в другую казарму, и с этим офицером я больше не встречался. Но ещё долго чувствовал себя неловко.

И ещё запомнился один случай, который произошёл со мной во время наряда на работу. Ночью пришла баржа с углём. И нас, вновь прибывших, направили на разгрузку и погрузку угля в самосвалы для перевозки его потребителям. Уголь загружали в огромную стальную бочку и краном подавали в кузов самосвала. Мне выпала задача стоять в кузове самосвала и разгружать уголь из бочки. Для этого надо было дёргать за короткую ручку защёлки на бочке, она опрокидывалась, и уголь высыпался в кузов. Операция несложная, но было одно «но». Ручка защёлки находилась в узком пространстве между бочкой и дугой, на которой эта бочка удерживалась. А защёлка открывалась довольно туго. Сначала всё шло нормально. Но что-то мне подсказывало, что рано или поздно можно не успеть мгновенно отдёрнуть руку, и её может задёрнуть между опрокидывающейся бочкой и дугой. Не зря говорят, что слова притягивают события. Через несколько минут это и произошло. Зажатый большой палец правой руки я всё-таки успел выдернуть, но его подушечку разорвал и довольно глубоко. Успокаивало, что могло быть и хуже. Мне тут же чем-то замотали палец, посадили в кабину одной из машин и привезли в санчасть. Рану промыли, палец забинтовали, и меня отправили в казарму. Через неделю в правой руке уже можно было уверенно держать и ложку, и авторучку.

В июне — июле 1963 года, в период комплектования экипажа, мы, матросы, если были не на вахте и не в наряде, постоянно пропадали в одной из бухточек на берегу моря: загорали, купались, собирали в лесу землянику, клубнику и дикие фрукты. Словом, наслаждались природой, погодой и относительной свободой. Удивляло то, что многие фруктовые деревья и кустарники росли там не в садах, как мы привыкли видеть, а в лесу, дичками. Казалось, что эти деревца разбежались из какого-то сада и попрятались в лесу.

В июне в экипаж стали прибывать молодые офицеры, недавно окончившие высшие военные училища. Специалисты БЧ-5 ещё проходили обучение в Учебном центре г. Обнинска и прибыли только в июле. Таким образом, в августе 1963 года наш 331-й экипаж, в основном, был сформирован. Не занята была пока только должность командира БЧ-5.

Корабля у нас ещё не имелось, и дальнейшая учёба началась с того, что мы расставляли в кубрике казармы баночки (табуретки), рассаживались по соответствующим «отсекам», и командиры групп и боевых частей докладывали в «центральный пост» о готовности отсеков и боевых постов. Так мы привыкали к штатным докладам и командам, знакомились со своими начальниками и друг с другом.

28 июля мы отметили свой родной праздник — день ВМФ. Взяли на камбузе продуктов на обед и небольшой группой провели весь день на берегу моря. Наловили рыбы и сварили вкуснейшую уху. Я вдоволь наплавался под водой в маске с трубкой и с ластами на ногах. Вода чистая и прозрачная. На глубине до трёх метров прекрасно были видны мельчайшие детали подводного мира. Зрелище превосходное.

А 15 августа мы снова прибыли во Владивосток, поднялись на теплоход «Азия» и вышли из бухты «Золотой Рог» в открытое море. Впереди нас ждали Камчатка и ещё три года настоящей флотской службы.
Прочитано 10435 раз
Другие материалы в этой категории: « В учебном отряде На Камчатке »
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь