То лето у нас было наполнено счастьем, солнцем и морем. Мы улетели на «медовый» отдых в Сочи к средней сестре Нины Михайловны тёте Вале, её мужу дяде Феде и их сыну Виктору Кубриным. Двухкомнатная квартира родственников была на поросшей деревьями горе, рядом с цветниками больничного городка. Сверху был виден железно-дорожный  вокзал, городские рынок и баня, по набережной реки  Сочинки выходили направо к  парку «Ривьера»,а налево к пассажирскому Морскому порту с его кораблями. Затем шли к маяку и далее на городские пляжи к морю. В городе большинство зданий санаториев построены в стиле сталинского ампира. На стенах памятные доски, о том, что «В годы войны здесь размещался эвакогоспиталь №…» Весь курортный город в те годы был ГОСПИТАЛЬ. Пешком напрямую идти с горы до вокзала и рынка минут десять, на автобусе ехать петляя - 8, доехать совсем до моря - 15. Мы предпочитали туда ходить пешком, обратно ехать на автобусе.  Это был третий в моей жизни отдых у моря, а такой счастливо-беззаботный и на Кавказе был впервые.

Татьяна провела здесь много лет своего детства и юности, там жили средняя сестра моей тёщи Нины Михайловны – Кубрины тётя Валя, её муж Фёдор с их сыном Витей. Жили в разных местах города и даже на горе Благодать, откуда по бесконечным ступенькам к морю сбегали в припрыжку, а обратно с пляжа ползли медленно и с отдыхом… Благодаря «знанию местности» Таней, побывали с женой на озере Рица, где любовались голубой водой горного озера. Сходили пешком в Мацесту и в Агурское ущелье, где искупались под водопадом. Забрались на смотровую башню горы Ахун, где отведали вкуснейших шашлыков.  Съездили  в Абхазию. Посетили монастырь Ново-Афонский «с глазами наблюдающего именно за тобой (!) ослика» на знаменитой фреске, куда бы вы внутри не перемещались. Забирались и в прохладные Ново-Афонские пещеры.  На набережной Сухуми ели ароматную баранину на рёбрышках, запивая знаменитым местным вином «Лыхны» из сорта винограда «Изабелла». В Сочи  вернулись  скоростной  «Кометой» на подводных  крыльях.   (Во время грузино-абхазского конфликта, ещё не зная о нём, мы наблюдали с берега санатория Ворошиловский, как медленно, накренясь на правый борт и вблизи берега возвращалась перегруженная людьми «Комета» из Сухуми в Сочинский порт…)  

     В сочинском пивном баре «Золотой Петушёк» пили с астраханской воблой свежайшее пиво, подававшееся прямо в бар заводским трубопроводом.  Вино, шашлыки, фрукты, чебуреки и много любви. Купались, ныряли, как дети скакали в послештормовые высокие волны на «ривьерском»  пляже, загорали на горячей гальке, гуляли и танцевали тёмными ночами. Отдохнули просто сказочно!  

     Учебный год начался без раскачки с двух базовых кафедр 49 городка:

     ВМГТ - начальника кафедры профессора генерала медицинской службы  Сененко Александра Николаевича, его зама профессора полковника м/c Гогина Е.Е.   и  

     ВМГХ-начальника кафедры профессора генерала медицинской службы    Иванова Виктора Ивановича, его зама профессора полковника медицинской службы  Порембского Олега Борисовича. Там я в первый и в последний раз за всё обучение в Академии столкнулся «лбами» с преподавателем – доцентом, хирургом кафедры Военно-Морской Хирургии подполковником м/с  Симоновым В.В. Всегда, если ты вырос в правильных координатах уважения к старшим, к специалистам, к руководителям, они помогают тебе верно себя вести. Однако, бывают исключения. Мне до сих пор не понятны причина и источник поддержания внутри доцента Симонова огня «не благородного» раздражения в отношении меня. То он постоянно и язвительно комментировал мои ответы, то пытался подловить на чём-либо, то необоснованно снижал оценки. Что было не просто, даже ему, из-за моего постоянного сопротивления. Возможно, он, как когда-то мои «давно прижавшие уши» пом и замкомвзводные младшие командиры, завёлся на мою «улыбку»? Возможно, я напомнил ему его детские комплексы от незабытого обидчика  или  «альфа-самца» соперника угрожавшего его ухаживаниям?  А возможно, уже давал себя знать неутомимый альцгеймер… Конфликт стал сразу заметен для всех во взводе, все молча наблюдали, чем он закончится. Отработанный механизм «потоптать-попинать товарища» на комсомольском или партсобрании практически не работал в направлении снизу  вверх. Преподавал он хирургию не выдающе и не так артистично, как это делал Олег Борисович Порембский, но предмет безусловно знал, оперировал хорошо, и я впитывал знания не благодаря, а вопреки. Твёрдо решив при этом, что хирургом точно не буду. Однако оперировал и вёл больных согласно учебным планам, был внимателен и приветлив. Женщинам в возрасте это нравилось, некоторые правильно: не заранее, а уже при выписке, одаривали небольшими подарками: пачкой сигарет американских или шоколадкой для жены J. Однажды на моём дежурстве, ближе к ночи, операционная сестра безуспешно пыталась поставить капельницу больной с приступом острого панкреатита. Минут 20 у неё ничего не получалось, когда я вошёл в палату, все были измучены и на грани срыва… Попросил сестру выйти, а сам начал «заговаривать зубы больной», поглаживая руку и незаметно рассматривая её вены. Нашёл подходящую на тыле кисти. Пережал и сходу, но медленно вошёл в вену. Через минуту уже начался эффект лекарства, закрепил иглу и, пожелав всем спокойной ночи вышел. Утром у Порембского была коллективная петиция на имя Начальника Академии, чтобы такого слушателя «непременно оставили на кафедре, а не посылали на  Флот» ;-). Жаль, что не пришлось увидеть лица Симонова на утреннем кафедральном «5-ти минутном» совещании, но вспомнить об этом приятно.

     С кафедрой Военно-Морской Терапии связаны блестящие лекционные клинические разборы тематических сложных больных самим профессором  Сененко А.Н., профессором Гогиным Е. Е., профессором-гематологом Крыловым А.А., доцентом Гущ В.И. и другими яркими педагогами и врачами-терапевтами. Лечили тогда не по установленным стандартам или в рамках лимитов «страховой медицины», включая пресловутый «койко-день», а по принципу «лечить не болезнь, а больного» русской терапевтической школы. Что не мыслимо для современных «бухгалтеров» от медицины, как страховых, так и коммерческих! Даже в советские годы перевести больного из клиники в клинику Академии уже было проблемой, однако решаемой. Мы стали всё чаще дежурить в клиниках и больницах города. Однажды в разгар эпидемии гриппа в приёмный покой больницы Коняшина доставили утром часов в 10-11 девушку- невесту около 19 лет. Она болела уже третий или четвёртый день, пыталась лечиться дома сама на фоне свадебных приготовлений. В день поступления состояние её ухудшилось, но было оценено как средней тяжести и сразу опасения не вызвало.  Отправили в палату, сделав все необходимые исследования и назначения. Около 17 часов, после занятий я остался дежурить в больнице до утра. Около двух часов ночи узнаю, что поступившая утром девушка скончалась в реанимации от лёгочно-сердечной недостаточности. Утром на вскрытии увидел её лёгкие-сплошной сгусток кровоизлияний, нет обычной лёгочной ткани, даже фрагментарно… Это был шок от самого факта стремительной гибели юной девушки из-за ПОЗДНЕГО обращения к врачам, от кажущейся невероятной смерти от «банального» гриппа, и от того, что не должно быть причин не откладывать любые, даже самые желанные планы, если они могут угрожать жизни в прямом смысле!

          Сергей Фёдорович вёл учёт наших достижений и промахов все годы учёбы. Например, он всегда составлял «баланс по баллам» по-предметно, всему курсу и отлично ориентировался в нашей успеваемости.  На пятом курсе эта работа чуть-было не была нарушенаJ. Вот как вспоминает об этом Юра Хорошилов: «Я экзамен по терапии после 5 курса сдавал отличному педагогу Гогину Евгению Евгеньевичу.  Сдавал первым. Мирно беседовали по теме билета: вопрос — ответ, вопрос — ответ… В заключение он сказал: «Ну хорошо, тов. Хорошилов, идите». Вышел из кабинета, меня спрашивают об оценке, говорю «Четыре» и ухожу из клиники. Вечером мне звонит Витя Бородавко. «У Морева не сходится баланс. Ты всё напутал, тебе поставил Гогин Отлично, а не Хорошо. Когда это выяснили по кафедральной ведомости, баланс сразу пошел». Ситуация напомнила анекдот из серии «не пли, не пли…», когда преподаватель по минно-торпедному оружию в ответ на доклад курсанта: «Билет номер 12», отвечает : «Хорошо». Курсант кладёт билет, разворачивается и чётко выходит из класса. Все растерялись и спрашивают преподавателя: «А как это оценивать?» На что тот, усмехнувшись отвечает, «Хорошо», раз я так сказал…»

     Несколько лет сплошных смотров строя и песни, и вдруг...Клуб веселых и находчивых. Предчувствуете разницу? То - то.  Хочу напомнить КВН, тогда, по велению партийной номенклатуры прозывали Бой остроумных и знающих (БОЗ). Действительно, как- то неприлично быть беспричинно весёлым , а уж находчивые, наверняка повзрослев, постараются что-то изменять хоть в пяти-, хоть в семилетнем плане развития всего и вся в нашей стране. Наши заслуженные КВНшики были: Олег Некрасов, Сергей Самодумский, Ефим Парипский, Геннадий Зайцев, Саша Фиалковский, Саша Миролюбов, Юра Макаров, Пётр Сапроненков и другие…

      Эти три волшебные буквы - КВН забрались и на наш морской факультет. Начиная с редких выступлений на первых двух курсах, до полноценного участия в Факультетской сборной на старших. Рассказывает Пётр Сапроненков. «В заведениях типа Академии с царских  времён сохранялось и культивировалось трепетное, уважительное отношение к старшим по курсу. А то как ещё? Второкурсники пережили великое множество химий, просочились сквозь костно- связочный фильтр анатомии, узнали срез хвоста мыши на гистологии, благополучно отгуляли отпуска на родине, вовремя вернулись на курс, систематически проходя испытания " хмельными пирушками." Только за всё это можно зауважать... Принимая во внимание сказанное, когда на курс завалились Жан Юдин, Борис Фурман и Женя Морозов, все с двумя галками на рукаве, и принялись корить меня, дескать собираемся в КВН наказать «зелёных» J, а ты тут латынью пробавляешься. Я покорно собрал кисточки, баночки с гуашью и побрел туда, куда поведут, в КВН, то есть. Не буду описывать деталей сборов и споров, скажу только, что капитаном сказался старшекурсник Лёха Терентьев, несколько «чахоточного» вида , худой, непрерывно закуривающий сигареты, но с портфелем, как у Жванецкого, ожидалось, переполненного остротами, в сочетании с напитками, конечно. Помню, что на конкурсе капитанов надо было изобразить Ивана Царевича, поражающего лягушку. Лёха, как бывалый актер, картинно припал на одно колено, взял запасную стрелу в зубы, а вторую, под одобрительный гул зала, выпустил из лука, куда следует. Помню яркого Аспеля, с голым, как колено черепом, на котором громоздилась царская корона. И статью, и голосом он удивительно походил на актера Милляра, яркого исполнителя всяческой нечистой силы без гендерных различий. Зал ахнул от неожиданности, когда с балкона клуба сорвался вниз статный Мефедовской, но не рухнул на головы зрителей, а по струне десантника, в форме Арлекина с бубенцами на голове и с гитарой за спиной промчался, едва не свалив членов жюри, и опустился под ликующий рёв зала прямо на сцену. Что и как он пел, не запомнилось, а эффект явления народу сверху остался в памяти участников и зрителей. Моряки, под вывеской "Золотая рыбка", политически вполне приемлемой, выползли на сцену, волоча рядом с собой декорацию - подводную лодку, только с иллюминаторами по числу членов команды. Я, помнится торчал вроде перископа. Ропот одобрения пронёсся среди представителей командования и политотдела, которые пребывали в состоянии нескрываемого напряжения. Как сейчас принято говорить, «шла прямая трансляция», без цензуры, что было в новинку для 1967г.  Хочется вспомнить имена комсомольских вожаков, была ведь освобождённая должность на каждом факультете. Как я понимаю, Партия доверила Комсомолу контроль за всем спектаклем, переименовав КВН в БОЗ ( Бой Остроумных и Знающих). От клуба недалеко и до тайного общества, другое дело "бой": кто- то кого- то победил и всё закончилось. Опять же из военной лексики. На втором факультете встречали овациями Мишу Резника, а на третьем- Андрея Толубеева. О причастности к спектаклю Юры Мельника, главного морского комсомольца не припомню. Андрей, сын знаменитого ленинградского актера, впоследствии был из военной медицины отпущен, закончил театральный и имел сценическую популярность. На кафедре ВМГТ по приглашению соратника по комсомолу Решетнёва В.Г. он частенько выступал на пару с очаровательной актрисой Бедовой. Это тот случай, когда КВН смог повлиять на судьбу ещё не военного врача, а уже талантливого человека, но в другой сфере. Итак, что же мы творили на сцене? Посмотрите сценки и монологи Винокура про "глазника и неврИпатолога". Всё примерно так же, но без гонораров. Я придумал для себя пародию на любимца факультета, "генеральского сына", но завзятого демократа, профессора Олега Борисовича Порембского. Олег Борисович был образованным надёжным хирургом, ярким эмоциональным лектором, но главное, старался быть там, где слушатели. Помню совместные с ним выезды на диспансеризации, о которых мы упомянули.   Однажды на Невской птицефабрике группу преподавателей пригласил в гости директор, позднее глава Птицепрома товарищ Трусов. Олег Борисович доминировал за столом не только как старший по должности и званию, но как подлинный лидер. Он интересно рассказывал о поездке в Париж, как парижанки скрупулезно выбирают мясо, о Ю.Ю.Джанелидзе, который мог жить только в Ленинграде или Париже... Недалеко простиралось гигантское зеркало Ладоги и он вспоминал имена погибших и выживших в страшной трагедии выпускного "ладожского курса" Военно - морской медицинской Академии. Это был настоящий представитель настоящей Советской династии. В те времена городской телефон был не у каждого в кабинете, о сотовой связи ещё и не помышляли. Кто- то из "друзей клиники ВМГХ" передал для обкатки в клинических условиях самостийную систему локальной связи. Мы были свидетелями мучений Олега Борисовича "со товарищи," с этой новомодной системой и положили её в основу репризы. Несколько похожий ростом и комплекцией на профессора Порембского, водрузив на голову массивный хирургический колпак,  я для пущей узнаваемости тащил плакат с изображением вареного речного рака и надписью по латыни "мементо канцер", что означало "помни о раке" излюбленная рекомендация Олега Борисовича, известная всем. Переждав одобрительную реакцию зала, я достал какую- то мыльницу из кармана врачебного халата и стал надрывно эмоционально взывать: "Миша, Миша, ты меня слышишь или ты меня не слышишь? Под Мишей подразумевался подарок судьбы для нашей учебной группы, старший преподаватель Михаил Васильевич Гринёв, в последствии возглавивший институт Скорой помощи им Джанелидзе, где пришлось несколько лет преподавать врачебную практику. Насладившись реакцией зала, видом суровой борьбы человека с научно- техническим прогрессом, я добил зрителей ключевой фразой, заревев что было мочи в мыльницу: "Миша, зайди в кабинет, мне надо тебе кое-что сказать. Этот единственный в жизни эпизод лицедейства, дал мне представление о разогретом зале, о необходимости пауз и акцентов, что не мешает знать и уметь лектору любого уровня.  После представления, исхода "боя" не помню,  а я уяснил, что КВН- вещь, как говорят мои дочери, прикольная и даже полезная. Жаль, что всё это быстро прикрыли, началась эпоха  "дараХОГо  Леонида Ильича".   КВН позволял реализовать сокрытые от начальства и сокурсников, и даже от себя, тайные мечтания и творческие порывы. Запомнился рыжеватый, с одесским флёром Боб Фурман, который с фирменной утёсовской хрипотцой исполнил "нетленку": «Сердце, тебе не хочется покоя, сердце, как хорошо на свете жить…» Ведь сумел, озорник, взять за живое, если из тысяч исполнений на разных сценах, услышанных в разные годы, я вспоминаю именно это «…тебе не хочется покоя, ...как хорошо на свете жить!»

      Самое главное, была актуальность у тех шуток и песен, рождавшихся в творческих муках и звучащих со сцены. Возникало внутреннее тёплое чувство полной ассоциации зрительного зала с артистами и гордости: вот, посмотрите как мы можем! Очень красивое и светлое чувство! А в общем Команда КВН - дарила искромётные шутки, они разлетались по рядам нашего зала, не обладая  качествами нетленки;-), зато оставляя вполне заметные основания для наказания участников команды…

     Об уникальном в истории нашего курса происшествии, связанном с КВН вспоминает Сергей Самодумский.   «Дело было так: для 1 курса мы, завершающие учебу на 5-ом, по традиции должны были дать (организовать) торжественный вечер, концерт, капустник под названием: "Сессия первая - сессия последняя". Поручено это важное мероприятие было сборной команде КВН нашего курса, а кому же ещё, кроме насJ. Начальство традиции почитало и считало, что обмен опытом умудрённых им старшекурсников и первокурсов дело полезное и важное. Они познакомятся, расскажут, как преодолевать трудности в учебе, наставят на правильный путь. Замполит 4 факультета к.1 р. Шаталов Л.П. мероприятие одобрил, назначил и поручил его провести комсомольской организации 5 курса  морского факультета. И всё «поставил на автомат». Самоустранился от контроля за тем, что за блюдо стало вариться в этом котле. А блюдо получилось на любителя…

        Сборная взялась за дело, вначале собирались вполне стихийно и не всегда во-время. Никто не хотел, да и не мог брать на себя общую организацию процесса подготовки вечера (народ учился, как никак). Олег Некрасов взялся и все ему подчинялись- приходили на репетиции в назначенное время. Было несколько творческих и даже талантливых, не побоимся этого слова, слушателей, которых объединял своей харизмой достаточно безалаберный любитель выпить - закусить слушатель Олег Некрасов. При субтильном телосложении от обладал густым баритоном и редкой самоуверенностью, присущей начинающим бытовым пьяницам. Да, он был стихийно-алкогольным харизматиком, да плюс к тому имел дух некой свободы, природа которой зарыта в глубине питерских дворов, да к тому же, не все это понимают, связана с остатками духа хрущёвской оттепели. Плюс бравада ленинградским происхождением и знанием, через маму, академических порядков и нравов. Ему верили, ему хотелось подчиняться. Когда подпирали сроки он мог рявкнуть "Собираемся в среду!". Писали тексты сцен, песенок, обсуждали новое, искали интересное.   Решили, что вечер начнется с лозунга. Широкого, написанного шрифтом по стандартам партполитработы на красной ткани большим белыми буквами. Текст был такой. "Век жэви, век - учис!" Висел лозунг над входом и, как мы справедливо полагали, должен был настраивать гостей на соответствующий легкомысленный лад. По чести говоря, лозунги ведь никто и не читал. Они были просто неким обязательным фоном официальных и не очень мероприятий. И нам пришлось намекнуть, на свою голову, чтоб читали. Писал лозунги Берус Толя.   Я написал короткое вступление, которое было одобрено всеми, и в начале вечера в полной темноте в зале прочитал его таинственным голосом: «Чуден поток учебного процесса, который мощно и вольно несёт свои волны двумя полноводными реками в сторону Тихого океана и Северных морей, узенький ручеёк-речушка журчит на гранитных камнях в сторону моря Балтийского, ещё один едва-едва заметный ручеёк торит свой путь в сторону Черного моря. Лишь одинокие брызги оседают в родных корпусах ВМА и уж совсем не случайные капли ветер перемен заносит в столицу нашей родины…» (Не будем забывать, что мы были без пяти минут выпускники и нас волновали размышления на тему «дан приказ ему на Запад, им в другую сторону…» А.К.)            Это вступление и лозунги должно было настроить битком набитый зал клуба академии на волну лёгкого юмора и безобидной шутки. Мы, члены команды КВН даже репетировали как отдельные сценки, так и весь концерт в целом, что- то меняли, добавляли, убирали «лобовые» грубости, рассчитывали время. По всему выходило, что концерт будет состоять из двух отделений, начнется вышеприведённым текстом, будет включать ряд сценок, скетчей как угодно назови, песен и прочих продуктов коллективного творчества. Общее командование - Олег Некрасов. Он взялся за это дело при условии, что все будут прибывать в назначенное время на репетиции. Замётано!

    После невинного на наш взгляд вступления о потоке учебного процесса, который несёт слушателей к тому или иному морскому водоёму последовали сценки о самом учебном процессе на разных кафедрах. Кафедра медицинского контроля за физической подготовкой личного состава была переименована в Кафедру физического контроля за медицинской подготовкой. На сцене появился прообраз перекладины, на которой слушатель Александр Миролюбов продемонстрировал ряд обязательных для получения зачёта упражнений как " Вис ногами вниз" (Сашина фигура на перекладине уже сама по себе вызывала улыбку), " Выход через силу до упора", а также "Армянское солнце" (это упражнение требовало определенной сноровки - надо было повиснуть на одной руке, а кисть второй приложить козырьком к глазам, как бы защищаясь от солнца). Было ещё одно упражнение, в котором главным было не выполнение, а название. Хохотали над ним все. Даже начальник 4-го факультета генерал-майор Семёнов В.В. " Прыжок через козла с заскоком"! Наш генерал Василий Васильевич Семёнов поглядывал по сторонам и удовлетворённо отмечал, что клиническим кафедрам происходящее на сцене нравится, кафедрам общественных наук не очень, спортсмены возмущаются и что-то между собой обсуждают. Кафедра Тактики и боевых средств флота сидит спокойно. Ей была посвящена следующая сцена. Если слова вступления были навеяны гоголевским описанием Днепра, то тут использовалась тема оперы "Пиковая дама". «Три карты, три карты, три карты...» На «сверхсекретных» картах были начертаны «сверхсекретные» объекты...Нам прививали навыки работы с секретными документами. Нам доверяли сведения, которые злобный враг мечтал заполучить. Беда была в том, что многие секреты, о которых шла речь на кафедре, публиковались в открытой прессе и мы иногда приносили на кафедру очередной журнал "Техника молодежи", в котором и тебе схемы, и фото того, о чём ни боже мой никому ни слова, ни полслова. «Боевики» были возмущены попранием основ. Они метали гневные взгляды вокруг. Шутки по поводу клинических кафедр шли на ура. Но не на шутку забеспокоились кафедры общественных наук. Нападки на основу основ - секретность, это уж слишком. Да и сам нахальный вольный дух был мало уместен на сцене. Они поглядывали на Шаталова, тот на Семёнова и постепенно сформировалась позиция - прекратить безобразие.

     (Несколько слов о Шаталове. Я только помню, что на лбу в период волнения, а волновался он всегда, у него проступало багровое пятно, но в отличие от Горбачева, пятно чудесно исчезало, вместе с воспитуемым объектом).

     Шаталов объявил антракт и этим завершил вечер. А потом состоялись партийные собрания на ряде кафедр и наш вечер был рассмотрен на них одним из вопросов. Было очевидно, что воспитательная работа на нашем факультете стоит не на должном уровне. Слушатели распоясались и позволяют себе непозволительное. Что кое-кого пора призвать к ответу. Клиницисты нас защищали. Им понравилось, были ещё сценки и ведь были…50 лет назад. Мы себе и впрямь уже позволяли чуть больше. Мы росли во времена «хрущёвской оттепели», слышали и читали то, что раньше было немыслимо услышать или прочесть. Какой-то дух вольницы присутствовал. Дерзили. Самую малость, но позволяли себе.

     Завинчивание гаек шло по живому. Выявлялись зачинщики безобразия. Меня вызвал генерал Семёнов и грозно хмурил брови, и сердито громко ворчал, и называл плохими словами такими как зачинщик, организатор. (Трудно представляю кричащего Василия Васильевича Семёнова, помню рукопожатие его пухлой большой, как семейный оладушек кисти, что воспринималось как верх внеуставной демократии. Наш Петя Сапроненков описал показательный случай, как генерал прикрыл его, когда выяснилось ,что тот играет в баскетбол за команду мастеров «Спартак» без разрешения сверху.) Тем не менее он сказал, что пошлёт меня на самую низкую должность старшего лейтенанта, что предстоит мне стать дезинфектором-дератизатором в бухте Ольга, что на ТОФе, если кто не знает, и там был санэпидотрядик. Он был очень разгневан и хотел БОЛЬшего для меня наказания, а в бухте Ольга меня ждало самое большое из возможных. Вот, как мне достался тот вечер. Но, был у нас на курсе Витя Тарасов. Его к нам перевели на втором курсе откуда-то. Он был родственником кого-то из партийных работников в Питере. Доучился с нами до выпуска с большим трудом. Совершенно безобидный, беззлобный, тихий. Как его называли некоторые "мина замедленного действия под флот". В том смысле, что когда начнет самостоятельно работать, накуролесит…Вот Витя и перехватил у меня эту должность. Он отправился туда и спустя небольшое время, как рассказывают, что-то там развёл не в той концентрации, были какие-то последствия, но, как подчёркивали рассказывающие, все остались живы. После того случая Витя был уволен и исчез с горизонта насовсем. А меня назначили начмедом на ракетный крейсер. На майорскую должность. И , сейчас уже можно об этом рассказать, это было решение нашего любимого, не побоюсь этого слова, начальника курса. Сергей Фёдорович Морев, как выяснилось, дал мне соответствующую характеристику кадровику флота, и, сколько я не ерепенился, мол, на атомоход на Камчатку готовился, определил меня в 10-ю оперативную эскадру на крейсер». Фима Парипский: «У меня больше воспоминаний осталось не о курсовом КВН, а о нашем факультетском, особенно о последней игре на 5 курсе, после которой мне впаяли 15 суток гауптвахты».

      Впрочем, понятна логика противников «веселых и находчивых». Испивших сладкий мёд коллективного интеллектуального шутовства, уже невозможно с лёгкостью заставить маршировать в никуда и салютовать не знамо кому…

    Вообще, вспоминая годы учёбы следует заметить, что «перемешивать факультеты» на учениях, на общих потоковых лекциях, в работе ВНОС, в спорте, на субботниках, в туристических и экскурсионных походах, на культурно-массовых мероприятиях весьма и весьма полезно.  Воинский труд становится всё многограннее и взаимосвязаннее. Например, где, на каком Факультете, Вы должны готовить медиков для бортовой госпитальной авианосной группы или для частей морских авиа- и вертолётонесущих кораблей, а для десантников из морской пехоты, а для космонавтов...  Полезно, по-видимому,  в слушательские годы узнавать «в осях» про особенности ратного труда специалистов военного дела, подробно изучаемых на разных факультетах. Для них, к примеру, был бы интересен вводный курс по нашей  «Спецфизиологии подводного плавания и аварийно- спасательного дела», хотя бы в рамках аквалангистов-любителей и экипажей танков форсирующих под водой реки J. Так наши Юра Шпатенко и Владимир Евстратов трудились в Отряде космонавтов, Лёня Сотников и я в другом Отряде, конечно базовая подготовка была достаточной, но знания лишними не бывают, да и для будущего «фронтового взаимодействия» в Госпиталях, в Округах и в ГВМУ  это будет точно полезно.

     Немногие из нас в период шестилетнего обучения в Академии достигли впечатляющих успехов в сочетании своей учёбы одновременно с наукой или спортом. Но ещё более редкими были случаи, когда слушатели Академии становились представителями Большого Спорта. Таким слушателем с нашего курса оказался  Пётр Сапроненков. Вот страницы его воспоминаний о пути в Большом Баскетболе и многое из них Вы узнаете о нём впервые.

     «В академии тоже были спортсмены Мирового уровня. Стрелок Умаров, борец Наталенко и другие...Ко мне судьба благоволила. В 1966 году, в год моего поступления команда мастеров СКА вылетела из высшей лиги. Нестеров, Скворцов, Якунин, Куликов начали спиваться, так как кроме баскетбола у них ничего в жизни не было. Остались гиганты Субботин и Андреев которых начали учить на артиллеристов в соседней Военно-артиллеристской академии, пришли в команду молодые, которые сплошь были учащимися ВВУЗов, особенно много было из Училища подводного плавания (им. Ленинского комсомола). Случился парадокс, СКА- команда Мастеров, а все сплошь любители. Обыграли великих профи - СКА, Рига и стали серебряными после СКА, Киев. Ни денег, ни талонов, минимум поездок, только тренировки и ежегодные междусобойчики. Зато мне дали удержаться в Академии, хоть и в середнячках. (Скромничает, будущий профессорJ А.К.).Попади я в первые 3 года учёбы в Спартак, неминуемо встал бы выбор: баскетбол или медицина. Именно так поставил вопрос флагманский врач бригады ДПЛ майор м/с Рохлин Станислав Петрович, когда в Кронштадт пришло письмо с требованием откомандировать меня в распоряжение Спортивного Клуба Армии. Пошел с лодкой на зимовку через заледеневшую Маркизову Лужу в незамерзающий Балтийск. Может, хохляцкая хитринка от деда позволили мне крутиться и всплывать время от времени там, где противник меня не ждал…

    Я хочу глазами честного участника событий показать на противопоставлении команд СКА-СПАРТАК, тот факт, что параллельно существовал и любительский, и негласный профессиональный спорт. Это может кому- то не понравится, в отдельных видах, вроде штанги , могли расти и профессора Власовы, но не в игровых видах спорта. В них  человек терял право на свободное время, отпуска, профессиональный рост, серьёзное хобби и прочие радости. В Спартаке Арзамасков, оставался в зале после тренировки и бросал, бросал по кольцу до одури, до полного изнеможения. В любой день и час на его место в пятёрке могли поставить другого. В любительских командах ситуация была более демократичной, так как привезти мальчика из Таганрога и «поступить» его в Академию Можайского для усиления какой-то там команды было нереально. Можно было дать офицерское звание и назначить ценного игрока преподавателем кафедры физвоспитания, но видов спорта много, а кафедра одна…К слову сказать, баскетбол по интенсивности физических нагрузок - второй игровой вид, после хоккея, поэтому надо было обладать неплохим здоровьем, укреплять его, о вредных привычках даже не говорю, а главное - непрерывно поддерживать спортивную форму. Все известные мне баскетболисты обладали волевым характером, что помогало длительно " удерживаться на плаву". С Саканделидзе Зурабом, Коркия Михаилом и с Болошевым, с Аржан Жар-Мухамедовым,  я играл в 1965 году до поступления в Академию, ещё на Спартакиаде школьников в Минске, а с Жаром встретились на игре ветеранов в 2017 г. в Хорватии. Полвека пролетели стремительно... На снимке весь наш Спартак в строю. Назову всех: Я –№5, Вадик Буданов -№7(СКА ), третий- Ваня Рожин,  четвёртый -Олимпийский чемпион Мюнхена Саша  БЕЛОВ, всегда под № 14, далее-Андрей Макеев и Слава Кривощёков, Валера Фёдоров-№11, трое далее- Арзамасков, Женя Волчков, Саша Большаков, в конце- Лёня Иванов -№15 капитан, жаль на снимке попал в тень.  Это  была товарищеская игра с ЦСКА в Москве перед Спартакиадой народов СССР, лето, 1971 г. ( Был тогда 5-ый курс).

     Моя спортивная карьера условно делится на несколько периодов, как у всякого, кто продал душу монстру под названием баскетбол. У меня таких временных периодов оказалось 4. Кто не любит эту замечательную игру, просто пролистайте эти страницы вперед и продолжите чтение. Думаю, что после просмотра культового фильма " Движение вверх", таких будет немного. Если первый тайм - школьный, был таким же, как и у тысяч ленинградских мальчишек, то дальше началась интрига...Оглядываясь назад, скажу, что мне повезло войти в 12 игроков сборной Ленинграда, трижды участвовать в Кубке Прибалтики и в Спартакиаде школьников в Минске. Там я познакомился с тремя " фигурантами фильма" Движение вверх" (Болошев, Саканделидзе, Коркия), хотя близок ни с кем из них не был. Заняв утешительное 7 место, закончив школу, весь костяк сборной оказался в ЛИАПе, где  тренер Королёв попытался создать мощную студенческую команду.  Спустя полвека, доцент Миша Фарберов из той юношеской сборной города, исполнил роль тренера сборной России в Турине, где я оставался на площадке практически всё игровое время, но это уже был 4 – ветеранский тайм, галопом по Европам и далеко-далеко после описываемых здесь событий шести академических курсов.

       Никто, кроме меня, из сборной школьников в команду мастеров не попал. Планка Питерского баскетбола всегда стояла высоко. Приняв решение поступать в Академию, я стал наведываться в зал СКА на игры Высшей лиги Советского союза.  СКА, руководимый тренером Рудакасом, бился на равных с грандами советского баскетбола, Жальгерис, Калев, Строитель, ЦСКА и другими. Уже в 60-е золотой телец начал разлагать любительский спорт. Не было ещё системы контрактов, но были квартиры, машины, стипендии, которые  неплохо работали в конкурентной борьбе клубов. После одной из игр в составе СКА, меня приглашали переехать в Душанбе, посулив большую квартиру с видом на горный хребет. Армейские клубы оказались наиболее уязвимы, этим я могу объяснить неудачи СКА, покинувшего Высшую лигу в год моего облачения в военно-морскую форму. Беда не приходит одна. Руководителем  СКА был назначен маленького роста, изящный, как статуэтка, майор Сапунждан, который в нашем зале решил создать гимнастическую школу Олимпийского резерва. Трибуны разобрали, стойки с кольцами выбросили, а заодно выбросили именитую команду мастеров, пополненную способными, жаждущими играть курсантами и слушателями. По правилам Федерации баскетбола, утратившие место в высшей лиге, должны были победить всех в своём регионе ( Ленинграде ), а затем  в третьестепенных залах сражаться за право играть в первой лиге. Как оказалось, это испытание сплотило команду и дало нам опыт турнирной борьбы "на выживание". Ереван, Волгоград, Николаев, Нальчик, в этих городах нам противостояли команды, по сути, сборные союзных республик или крупных, богатых регионов. На этих "дружественных " площадках я впервые увидел, как скамейку запасных зал забрасывает  всяческим мусором ( Ереван), как судья судит в одну сторону ( Нальчик), как тебя провоцируют скрытым рукоприкладством ( по чуть- чуть, но везде). Тренерская чехарда дополняла невесёлую картину наших " хождений по мукам." Наиболее яркий портрет тренера- вредителя представлял собой некий Иванов из " трудовых резервов", приведших с собой в команду мастеров пару далеких от спорта резервистов. Более 3 суток тащился пассажирский поезд из Северной Пальмиры в Минводы. Трое суток тренер пил в вагоне- ресторане и, вероятно закусывал там же. Поселив своих казачков среди игроков, он одного из них сделал казначеем, чтобы пропить наши суточные с толком, с чувством, с расстановкой...Не проходило и 3- 4 часов, как он протягивал руку, скрюченную контрактурой Дюпюитрена, с требованием очередной красненькой. При этом он пафосно на весь вагон восклицал: "Не посрамим Балтику!" Мы тоже беззаветно любили Балтику, треть из нас носили флотскую форму. Тот факт, что трехсуточное не посрамление Балтики в кругу лиц кавказской «национальности» во главе с нашим пьяницей, обернётся для нас тотальной бескормицей мы догадались с фатальным опозданием. Когда ввиду кавказских гор наш тренер на третьи сутки пришёл в себя, он стал выведывать у местных из числа пассажиров, на каком трамвае дешевле добраться от Минвод до Нальчика...

      Не буду описывать всего кошмара так называемых игр, приятно удивил тот факт , что нам не пришлось  зарабатывать на обратную дорогу по примеру Остапа Бендера, танцуя на пыльной дороге лезгинку. Окружив пьяного тренера плотным кольцом из двухметровых тел, мы противолодочным зигзагом попали в трап  и, прижав к поручням полузадавленную  стюардессу, повалились в свои кресла. Тот факт, что мы всё же, потерпев неожиданное поражение, летим домой и по количеству вина, навешенного на тренера, у меня и ребят закралось подозрение, что в тот раз нас банально продали. Двое голодных и безденежных пытались объявить голодовку и не явились на собрание перед очередной квази игрой. Они были с позором приведены одним из казачков и жёстко раскритикованы. Когда оба курсанта пожаловались на отсутствие еды третьи сутки, тренер чуть не прослезился и, указав на лежащую на подоконнике банку килек и краюху хлеба, воскликнул, что всегда готов поделиться последним. При этом второй казачек откровенно веселился, глядя, как топчут с его участием цвет ленинградского армейского баскетбола. Несмотря на кавказскую трагикомедию по итогам всего турнира мы вышли в первую лигу, о чём я написал в Вечерний Ленинград. Напечатали.

     Самим ярким и светлым пятном второго тайм-периода в баскетболе, был тренер Светлов Николай Петрович. Сам в прошлом прекрасный игрок, член сборной Ленинграда послевоенной поры, он стал совместителем. Днём директор института "Фундаментпроект", вечером- тренер команды мастеров СКА. На игры Первенства Вооружённых Сил  он ездил, взяв на работе отпуск. Блокадный ребёнок, он знал цену и хлебу, и настоящим людям. Ко мне он относился особенно тепло, так как его брат когда-то учился в Военно- морской медицинской академии. Зимой он навещал брата, прибегая по льду Введенского канала на коньках. Как во французских романах, пылко влюбленный молодой аристократ подбирает падшую уличную женщину, всячески оберегает и лелеет ее, так Светлов подобрал истерзанный и униженный, но не сломленный СКА… С ним мы были бронзовыми и серебряными призёрами Вооруженных Сил, одолев профессионалов из СКА Рига. Мне пришлось держать мощного гиганта Эглитиса, напоминавшего знаменитого Яниса Круминьша. Эглитис просто взваливал мои 72 кг себе на хребет и, ударив мяч в пол, уверенно заносил меня под кольцо. Не все знают, что кроме роста, в баскетболе составляющей успеха центрового являются и масса тела, и готовность потолкаться на подобии  сумомистов,  и умение применить неожиданный для противника трюк. Совершенно уверен, что баскетбол способствует развитию интеллекта и умения стремительно принимать решения в сложной жизненной ситуации. ЦСКА играли ослабленным составом вне конкурса. Лидировали профи из Киевского СКА, который славился тандемом двухметровых богатырей Сушак-Окипняк.  Для большинства из нас учёба являлась приоритетом, а баскетбол - хобби.

          Надо отметить, что как всякий армейский клуб, мы могли пополняться за счёт призывников с территории соответствующего округа. В состав Лен ВО входили три прибалтийские республики, где баскетбол можно с натяжкой отнести к национальной идее. Поскольку руководство СКА надеялось на скорую кончину нашей команды, вряд ли  кто-то заботился об укреплении наших рядов. Два прибалта  всё - таки играли у нас пресловутые пару лет срочной службы. Эстонец Лиль и латыш Айвор Вилциньш очень укрепили линию защиты. Эти ребята обладали потрясающей выдержкой, говоря корабельным языком- живучестью. Их роняют на паркет, топчут, останавливают любой ценой, но, поднявшись, любой из них бежит и забивает. Обоих я знал по Кубку Прибалтики в школьные годы, но дружен был с Айвором. 23 февраля мы прилетели в Ташкент на праздничные матчи с местными армейцами. Одновременно в городе был объявлен некий "Кубок Подснежник". Предстоял матч высшей лиги по футболу между Ташкентским Пахтакором и Алма-атинским Кайратом. Большинство спортсменов, как я заметил, заядлые болельщики, не важно за кого, главное поболеть. Всей командой, взяв билеты, ринулись на трибуну. Ташкент город, как известно, хлебный, но и выпить уговаривать никого не надо. Где- то после нулевого первого периода, откуда- то сверху под ногами пронеслась лавина стеклотары, что меня несколько насторожило. Несмотря на вялую безголевую игру, болельщики разогрелись и на узбекском  стали выкрикивать что- то воинственное. Я уговорил Айвора не будить лиха, пока оно тихо и освободить скамью стадиона досрочно. Минут за 5 - 7 до конца мы перевалили за парапет , как вдруг раздался оглушительный рёв толпы - гол! Нам оставалось только с верхотуры наблюдать розыгрыш мяча в центре, Вилциньш, скорее позеленев, чем побледнев, с ненавистью оглядел меня с ног до головы, дескать, откуда такой болельщик выискался...Я рассыпался в извинениях и оправданиях и упорно тянул его к выходу. Он понуро поплелся к турникетам, как трибуны вновь огласил могучий рёв. Вы догадались, что забили второй гол? Побывав единственный раз в жизни на футболе, я потерял хорошего товарища. «Не в свои сани не садись!»- сделал я тогда вывод на будущее.     

       Первая моя встреча со Спартаком, а точнее с её бессменным тренером Владимиром Петровичем Кондрашиным состоялась в Помещении бывшей шведской церкви на улице Желябова, ныне носящей прежнее название - Большая Конюшенная. Многие церковные здания в период богоборчества были превращены либо в склады, либо в спортзалы и даже в катки и бассейны. После горячей схватки на первенстве города, я, одержимый стремлением нарастить мышечную массу без каких-либо анаболиков, стал крутить кистями какой-то убогий громоздкий тренажер. Кондрашин подошёл ко мне и спросил, хочу ли я иметь такую игрушку дома. Я отшутился, дескать у нас в коммуналке поставить такое чудо просто некуда. Ответ как видно ему понравился и он пригласил меня на тренировку на Вязовую аллею, где располагалась богатая по тем временам база Спартака. Это был комплекс, включающий современный тренировочный зал с зрительским балкончиком и открытый стадион , где помимо футбольного поля , были малые отгороженные поля и даже площадка для игры в городки. Добираться до зала от метро было довольно далеко, зато ощущалось свежее дыхание Финского залива и тополиных аллей, определивших название "Вязовая." Первым делом Кондрашин велел выбросить мои кеды , красно- синий  "Скороход", калечивший наши голеностопы и вынес из подсобки белые с изящным красным кантиком экспериментальные баскетбольные ботинки, стоившие целых 14 рублей. Я был сражен наповал такой щедростью, начался  третий тайм-период моей баскетбольной жизни - в команде профессионалов, которая на равных боролась с первой командой страны - ЦСКА.   Спартак встретил меня дружелюбно. Многих игроков основного состава я знал много лет. Кроме того, считалось, все, что делает Кондрашин, обсуждению не подлежит. Как- то мне пришлось побывать у него дома на углу Невского и Пушкинской. Сейчас там установлен его барельеф, как Почетного гражданина города. Ни один тренер не имел такой популярности в городе, как он. Мало кто знал, что единственный сын Владимира Петровича был инвалид- колясочник. Я ловил себя на мысли, что отцу больного мальчика должно быть очень тяжело, пообщавшись с рослыми веселыми гигантами, встречаться каждый вечер с беспомощным дитём - инвалидом. Это обстоятельство возможно объясняет строгость, порой грубость в оценке действий игроков. Меня, как начинающего, тренер щадил, только изредка, метнув в мою сторону пронзительный взгляд, процедит сквозь зубы: " У, профессор..." Поводов для неудовольствия я давал предостаточно. Одно дело биться с неизвестными подростками в Лиепая или Паневежисе, другое, выходить на подмену Лёне Иванову, когда на табло равный счёт, а твое владение мячём сопровождается непрерывным рёвом фанатов,  да и статус противника психологически довлеет вполне ощутимо. Всех игроков в команде можно было делить пополам. Основная половина сыгранных, самоуверенных мастеров, которые получали некую стипендию, имели кров над головой, иные успели обзавестись семьями. Для этих игроков так называемый мандраж остался далеко в прошлом, они берегли свои золотые руки- ноги, не рвались на кроссах и занятиях с отягощениями.

      Вне тренировок и игр некоторые где-то учились, большинство по питерской традиции закончили ВУЗы, чтобы никогда не вернуться к приобретённой специальности. Свободного времени едва хватало, чтобы восстановиться после игр и тренировок и обустроить свой скромный быт. Профессионального спорта в Советском Союзе как бы не было и все жизненные блага добывались кропотливым трудом, призовыми местами, популярностью у отцов города как игроков, так и главного тренера. Вторая часть игроков, я бы их назвал вероятный резерв команды систематически обновлялся. Талантливых, физически одарённых ребят собирали от Калининграда до Владивостока. Те, кто заслужил, получали комнаты в коммуналках, талоны на питание, благодаря чему могли кое- как существовать, а главное - тренироваться. Включение такого волонтёра в состав, а тем более в зарубежную поездку, было пределом мечтаний. Для меня, помнится, тренер начал оформлять визу в Югославию, дело было за малым, бросить Академию. Предлагался взамен любой ВУЗ, кроме Вагановского училища и Консерватории. Я скромно воздержался от поездки то ли в Белград, то ли в Скопле. Врождённая наблюдательность позволяла сделать вывод, что в СССР спортсмен нужен тренеру пока он здоров и результативен. Дальше - поговорка про утопающего...Мениск, который профессор Эйнгорн собирался оттяпать мне ещё в школьные годы, при перегрузках предательски поднывал. Надо отметить, что он исправно служит до сих пор, преумножая число загадок, касательно диагнозов и прогнозов... Мое попадание в основной состав Спартака и в сборную Ленинграда я объясняю острым дефицитом обкатанных центровых. Павлов, рано ушедший из жизни, Иван Дворный и Миша Силантьев появились в Спартаке гораздо позднее. Стажировка, как я её называю у Кондрашина, позволила мне сделать главный вывод. Чтобы достичь вершин мастерства, нужно жить с командой, быть как все. А когда на сборах все ещё спят, а ты мчишься за трамваем, опаздывая на экзамен не умывшись и не позавтракав, это верный путь к язвенной болезни, которую я позднее и заработал. Прав Максим Горький, утверждая, что за всё, что человек добивается в жизни, он платит собой.

      Четвертый, «взрослый» тайм-период баскетбольной карьеры начался в Москве, куда меня назначили Главным терапевтом ВВС и ПВО страны. Переехал в Москву в день дефолта, подивился невиданным цифрам в пунктах обмены валют и приступил к службе. Меньше всего я помышлял о баскетболе, проживая в палате авиационного госпиталя в Сокольниках и зарабатывая квартиру в Красногорске, где образовался головной госпиталь объединённых Видов Вооруженных Сил ВВС и ПВО. Однажды секретарь начальника госпиталя  передала мне телефон , по которому меня просили срочно связаться. Для Москвы ситуация штатная - здесь всегда всё срочно. Через пару дней через тот телефонный звонок я оказался на Старой площади в кабинете Начальника  Отдела Администрации Президента РФ генерала Валерия Чернова. Обладая неплохой врачебной памятью на лица, я узнал в нём товарища по юношеской баскетбольной команде Дзержинского (наицентральнейшего) района Ленинграда. «Ты нам нужен»,- начальственно заявил он. Я робко поинтересовался, чем он здесь занимается, ответ был - организацией массовых мероприятий, включая спорт. Ни на участие в шествиях или праздненствах я не претендовал, но был несказанно обрадован, когда узнал, что нужен просто как баскетболист для ветеранской баскетбольной команды, составленной из окружения известных чиновников и нескольких титулованных ветеранов баскетбола. Перечить чиновнику в генеральском звании не имело смысла, да и снимать стресс где-то было крайне желательно.   В Москве группа чиновников высокого уровня по инициативе одного из них, будучи влюбленными в баскетбол, организовались в закрытый клуб. Туда были приглашены многие титулованные игроки , именные майки которых были вывешаны под куполами московских клубных залов.  Наибольший вклад внесли Володя Жигилий и Евгений Коваленко. Был единственный выезд в Санкт-Петербург на кубок Александра Белова, которого на родине помнят и чтят до сих пор. Так я попал в игровую пятёрку, возглавляемую Георгием Сергеевичем Полтавченко - представителем Президента РФ в Центральном округе. Полтавченко не был новичком в баскетболе. Он свободно мог попасть с центра поля в кольцо, владел дриблингом и хорошо видел поле. У нас даже сложилась эффектная комбинация, когда я внезапно врывался под щит противника, а в это время мяч от него уже летел на нижний край щита. Он любил побеждать, поэтому к партнёрам предъявлялись повышенные требования: регулярно посещать тренировки и не филонить в игре. В разное время приходилось общаться на тренировках с самим организатором тренировок Черновым и другими известными и важными лицами. Эти тренировки я посещал около 4 лет, что позволило  улучшить физическую форму и получить игровой опыт. Апофеозом была товарищеская встреча со сборной Красногорска, которую возглавлял мэр города, активно играющий и болеющий баскетболом. Молва о моём возвращении в спорт долетела до родного Питера, где Полтавченко до назначения в Москву был нештатным главой Федерации Баскетбола. Позвонил неизвестный мне доселе Капустин с предложением выступить за Петербург на Международном Чемпионате Европы в Каунасе. Я нутром почувствовал, что это шанс войти в некий   ветеранский клуб, который сулит новые острые, сладкие и подзабытые переживания, и без колебаний согласился.

     Тренировки с нашими ветеранами в Москве проходили в лучшем баскетбольном комплексе  в Школе Олимпийского резерва им. Равинского, из которой вышли многие баскетбольные звезды новой волны, включавшем 3 равноценных зала. Главной бедой был плохой подъезд, либо мчишь по трамвайным шпалам на утлом «Пыжике», либо объезжаешь задними дворами, либо грубо нарушаешь. Машины сопровождения мне, как видно, не хватилоJ. Пересекаю, однажды впопыхах двойную сплошную, и проехать каких-то триста метров по пустынной встречке осталось… Слышу неуютное покрякивание и повелительное: остановитесь, прижмитесь... А до тренировки минут 10 осталось, а замены мне не предвидится... Педаль газа в пол и, окрашенный в искрометный красный мой "Люцифер ", пытается затеряться среди сереньких и беленьких... Наверное такие же чувства испытывал пресловутый Фокс, удирающий от Жеглова. В московском ГИБДД лохов не держат, хорошо не свалился в Москва- реку, а был деликатно прижат к чему- то непробиваемому. Звоню Валерию, так мол и так, маленько нарушил, как говорили на флоте «подобран лежащим головой к пирсу...» Последовала команда отдать всё, что просят, плюс включённый  телефон  в придачу. Оба преследователя как- то переменились в лице, отдали всё, взяв под козырек,  и пожелав новых  побед , но, безо всяких, как сейчас говорят, покатушек. Это был единственный случай, когда спорт помог избежать удара властью.

     Помимо известных чиновников, на паркете всегда присутствовали звезды Российского баскетбола, которые сохраняли свои технические навыки и фирменные приёмы, очень оживляющие тренировки и удивляющие нас своей результативностью. Особенно я сблизился с Володей Жигилием и Женей Коваленко. Оба не почивали на чемпионских лаврах, а вели серьёзную тренерскую работу. Могу утверждать, что среди баскетболистов высокого уровня я не встречал корыстных, мелочных, завистливых или лживых людей. Этот красивый, командный, высоко интеллектуальный вид спорта воспитывает, я бы сказал, селекционирует высоко нравственных  тружеников. Такими были мои новые товарищи. Помню, оба пришли ко мне в Дом Ветеранов Вооруженных Сил на 60-летие и не сговариваясь принесли по баскетбольному мячу. Эти бы мячи нам лет 40 назад, подумал я J. Были в команде и предприниматели разных уровней, вполне уверенные перворазрядники. Один охотно спонсировал "вечерний чай" в десятом часу вечера, напоминавший больше добротный банкет. Икра, ветчина и твердый сыр не могли не отразиться на окружности талии. Будучи сыном блокадников, я был воспитан в уважительном отношении к еде , что проявилось в избыточном употреблении белого хлеба, составляющего подложку всякого бутерброда. Масса тела неумолимо поползла от привычных 105 кг к 112 и выше. Пришлось отказаться от вечернего чая и какой- то период вести аскетический образ жизни, чтобы вернуться к исходным параметрам. Выручило начавшееся строительство дачи, где я трудился в качестве грузчика, бетонщика, арматурщика, плотника и т.д. Конечно, помогли усиленные тренировки и бассейн. Нередко демонстрирую упитанным пациентам свой поясной ремень с шестью свежими дырками.

    После назначения Георгия Сергеевича Мэром Санкт- Петербурга, ветеранский клуб как- то постепенно утратил популярность. Я рванул на Ленинградский проспект к ветеранам ЦСКА, которых считали практически недоступными для пришлых. На деле всё оказалось совсем наоборот. Здесь погоду определял титулованный армеец Петраков. Он щедро одарил меня костюмами,  майками с символикой ЦСКА и, как когда-то Кондрашин, удобными и дорогими кроссовками - самой главной деталью экипировки. Никогда не экономьте на спортивной обуви! Она защищает Вас от пяток до макушки. Я до понимания этой истины дошел поздновато. Петраков, красивый, атлетически сложенный гигант, в атаке мог свободно занести любого на спине и забить, как когда-то проделывал латыш Эглитис;-). Новая команда, в отличие от прежней была "выездной", то есть непрерывно готовилась к международным соревнованиям различного уровня, но, к моему сожалению, игравшая в эшелоне на 5 лет моложе, что требует значительно большей скорости и выносливости для победы над противником. Таким образом, в ЦСКА одновременно тренировалось 3 возрастные группы: самая старшая, последняя версия 70+, отстающая на 5 лет, 65+ и "молодежь", которая  могла участвовать в менее возрастных командах, либо вообще, тренироваться для себя, не претендуя на выезды на соревнования. На базе такого коллектива формировались 2- 3 сборные России, которые дополнялись отдельными игроками из Подмосковья, Санкт-Петербурга, Уфы и других регионов. Самой возрастной баскетбольной командой Европы, 75+, являлась сборная Татарстана из Казани. Признанные баскетбольные державы почему- то не могли собрать столь возрастную команду. В каждой 5- летней возрастной группе, как у мужчин, так и среди женщин, ежегодно разыгрывается комплект медалей Мирового или Европейского первенства, а раз в 4 года - проводится возрастной аналог Олимпийских игр. В России мало кто знает о существовании Федераций по видам спорта, о регулярных, празднично оформляемых соревнованиях. У нас любят пошуметь на тему активного долголетия, но не только профинансировать, но и осветить происходящее в СМИ не рискует никто. Все Российские баскетболисты выезжают за рубеж за счёт личных сбережений, но по количеству побед опережают другие страны.  Ветеранский спорт, помимо удивительной возможности "пощекотать дремлющие нейроны", имеет громадную познавательную составляющую, а главное   как говорил Экзюпери –это радость человеческого общения. Апокалипсис может наступить из-за залётного астероида, эпидемии особо алчного вируса, но самая большая опасность, это когда люди разучатся радоваться друг другу. Самая «прибыльная поездка» по теплоте общения оказалась первая, с Питерцами в Каунас. Нас поселили вблизи синагоги в бывшем еврейском местечке, где остались с прежних времён лужайки для выпаса коз и раскидистые яблони- наши, полагаю, ровесницы. По вечерам, после игр мы накрывали в саду возле мини гостинницы стол и предавались, не только воспоминаниям, а, что более важно – делились планами на будущее. Когда тебе 60+ и у тебя есть планы, это говорит о том, что стрелка жизни ещё не достигла цифры 12 и, что твой психологический возраст заметно отстаёт от календарного. В этом сокрыт главный смысл ветеранского спорта. Все питерцы были состоявшиеся люди. Один,- капитан 1 ранга, доцент Военно- морской Академии, другие- инженеры знакомых с детства предприятий. Судьба не баловала их вхождением в команды мастеров, но они бескорыстно любили баскетбол и сегодня могли побороться на равных с титулованным игроком литовского Жальгериса или  эстонского Калева. К слову сказать, из состава Спартака моей юности на ветеранских  турнирах я встретил только двоих - Андрея Макеева и Кузнецова. На средневековой улице  Каунаса среди возбуждённой разноязычной толпы, мы сообразили на троих литовского пенного, вспомнили Кондрашина, Сашу Белова, других ушедших ребят. Физические сверх нагрузки  и неустроенность после ухода из Большого Спорта делают свое чёрное дело. Не буду грузить Вас описаниями красочных парадов, ночного шоу в олимпийском Турине, перечислением громких имен и званий. Вспомню лишь один эпизод, отражающий дух ветеранского баскетбола. В Турине, согласно жеребьёвки мы должны были встречаться  с низкорослыми, слабо подготовленными австралийцами, организованными  техничными эстонцами и некой командой , составленной из жителей туманного Альбиона  и не менее пасмурного Петербурга!

    В этой сборной «солянке» к удивлению обнаруживаю ленинградца, когда- то женатого на моей однокласснице, Анатолия Несмеянова, стоматолога крейсера Киров, а впоследствии доцента кафедры Челюстно-Лицевой хирургии Академии. Оказывается, среди претендентов на поездку в Турин, не все владели сетью стоматологических клиник. Ехать надо, хочется, а кворума для оформления заявки нет. Поиск в интернете привёл на Британские острова, туда, где и нашли друзей-баскетболистов по интернету. Я счёл неделикатным выведывать детали образовавшейся международной команды. Но до сих пор меня не покидает уверенность, что задумка поставить "под ружье" кичливых англичан принадлежит полковнику м/с Анатолию Несмеянову, нашему академическому высокому стоматологу, но невысокому ростом баскетболисту. Флотская смекалка, опять же. Там, на берегах Темзы, тоже игроки в возрасте старше 60+ видать не валяются в избытке. Один англичанин даже приезжал в Санкт- Петербург на сборы, дабы сплотиться и разведать некие секреты мастерства ленинградской баскетбольной школы. Моего старого товарища в игре против нас выпускали на подмену, а у нас «британцев» не было и приходилось бегать все 40 минут, что заметно превышало рекомендуемые ВОЗ 5 тысяч шагов в сутки. Итак, на последних минутах матча, когда я едва держался на ногах, невысокого росточка, но техничный Анатолий Несмеянов, прорвался под наше кольцо и в немыслимом прыжке из-под моих рук завалил таки мяч в корзину. Зал взорвался аплодисментами! Почему- то со всеми пришлось играть дважды и всех соперников мы уверенно одолели. Этот факт придавал виртуозному броску Анатолия особый шарм. Когда после игры в раздевалке я поздравил его с этим чудесным попаданием, он сверкая, живыми карими глазами, воскликнул: «Да я ради одного этого броска  и приехал в Турин!»  Скольких ещё «скрипалей» нужно создать, чтобы разрушить теплые отношения сложившиеся у нас и англичан, приехавших в Италию в обнимку с петербуржцами, дабы побороться с москвичами!?

    Любой баскетбольный турнир предусматривал наличие 2- 3 выходных, а также встречи с заведомо слабыми противниками, когда можно разрядить аккумуляторы икроножных мышц без участия оранжевого мяча. У меня всегда находились 2-3 единомышленника, готовых разделить участь "руссо туристо". Благодаря Турину мы с Володей Маюном из Уфы обошли всю Геную, а позднее рванули в соседнюю Францию, посмотреть вожделенный курорт русских аристократов- Ниццу. Меня впечатлило отсутствие всяких контролирующих и охранных организаций. Все покупают билеты на поезда, но никто ни у кого их не проверяет. Фонтаны Ниццы и ее роскошные набережные обежали почти бегом, назавтра планировалась игра. В Ницце тоже проходил  турнир, который пришлось пропустить. Раньше я прогуливал занятия в Академии, чтобы преуспеть в баскетболе, теперь прогуливал такой «вкусный» турнир, дабы не потерять место в клинике. Будь тебе хоть 100 лет, получи 2 отпуска по 14 дней в году, да ещё и в строго запланированные дни. Самое яркое по впечатлениям оказалось пребывание в курортном городе Монтекатильи - Терми в Италии. Похожее на наш Пятигорск среднегорное курортное местечко находится вблизи очаровательной Флоренции. Доступными для осмотра оказались Пиза, Сиенна, Рим, а также   морские курорты западного побережья Тосканы и небольшие города- крепости среди живописных полей и гор.

    Единственно, о чём сожалею, так это о том, что  поздно влился в замечательное явление - спорт взрослых людей. Позвольте только перечислить города, где пришлось выступать и побеждать с 2012 года: Каунас, Салоники, Турин, Острава, Пореч ( Хорватия), Монтекатилье - Терми(Италия)…Отдельные соревнования пришлось пропустить по финансовым соображениям, другие - по причине интенсивной врачебной деятельности, но то, что пережито не сравнимо ни с какими курортами или туристическими поездками по накалу  эмоциональному и физическому».

      Завершив повествование Петра о баскетболе, вернёмся в Академию периода последних курсов. Мне с моей женой Таней повезло, её друзья легко становились моими, а мои её и дружбе этой уже годы. После свадьбы у меня появились гражданские друзья друзей, спортсмены, артисты и просто хорошие люди её одноклассники, одногруппники и соседи.  Достаточно рассказать, что в одном с ней 8-ом классе обычной Ленинградской школы учились восемь «татьян», когда представлялась и назвала имя, класс грохнул  от смеха и попадал на парты: пришла девятая Таня! В классе училась Татьяна Савельева (Гладышева), бронзовый призёр Токийской  Олимпиады  1964 года и  Мехико 1968 года. Была она одной из лучших пловчих на спине 60-х годов!  Весёлый компанейский человек, как и её муж тоже пловец и тренер Саша Гладышев. Последние годы в Москве мы встречались на международных выставках собак, так как они с сестрой профессионально занимаются французскими бульдогами. В этой компании мы  встретились и с другими известными спортсменами: с Галиной Прозуменщиковой – первой олимпийской чемпионкой по плаванию в истории советского спорта (1964). Серебряным и бронзовым призёром Олимпийских игр в Мехико (1968) и Мюнхене (1972), она была одна из самых титулованных пловчих страны;  с Вячеславом Зайцевым многолетним капитаном волейбольной сборной СССР, участником трёх Олимпиад, олимпийским чемпионом (Москва-1980), серебряным призёром Игр в Монреале-1976 и Сеуле-1988. Он был один из лучших связующих в истории волейбола!   Слава в компании был заводилой, любил потравить анекдоты слегка шепелявя при этом, что было ещё смешнее. Благодаря традиционным коммерческим матчам СССР-Япония часто там бывал, привёз отличную музыкальную  аппаратуру для своего дома. Вспоминаю его рассказ как он, сидя на сабвуфере последней на тот момент модели, ощущал вибрацию от низких частот в собственном  животе ;-) Для нас ощущать нечто подобное в те времена от воздействия звуков музыки было какой-то фантастикой.

       Подруга жены Алла Дыбина (позже жена нашего Валеры Васильева),  с сестрой  Татьяной  и её мужем  Реджепмыратом  Абдыевым состоявшими в балетных труппах двух театов.  Реджеп  исполнял  ведущие партии - принца Зигфрида в «Лебедином озере» и Альберта в «Жизели», восточный бриллиант, советский артист балета, Заслуженный артист  Туркменской ССР (с 1971 года он в труппе театра оперы и балета им. Кирова, где был солистом в течение 16 лет). После окончания артистической карьеры занялся педагогической деятельностью, в настоящее время балетмейстер- репетитор Мариинки. Естественно, мы были  знакомы с репертуаром сразу двух Ленинградских театров балета.

     У другой подруги Жени и её мужа Миши мы неоднократно отмечали праздники, её мама тоже была блокадница. Она работала старшим кассиром кинотеатра «Художественный», поэтому все аншлаговые премьеры, недели «взрослого» зарубежного кино, как по мановению волшебной палочки стали для нас доступны. Фильмы с Софи Лорен и Марчело Мастрояни с их Браком и Разводом по-итальянски, супер популярный фильм недели бразильского кино «Дона Флор и два её мужа» , французское кино с Жаном Габэном и много других попадавших к нам из-за приоткрытого «железного занавеса».

     У её подруги Нины Щербы, ничего не былоJ, кроме того, что она сама искренний и честный человек. Я её обожаю за то, что когда мы с Таней расстались в 1969 году, она ей честно, глядя в глаза, сказала: «Дура, ты Дура, такого парня потеряла…» J. И моя Татьяна её, оказывается, услышала, что очень важно, потому как встретившись случайно, мы оба уже не захотели снова потерять друг-друга и «придерживали коней» своих характеров во время нечастых ссор и размолвок!

   После 5 курса  Военно-медицинской Академии нам всем предстояла войсковая стажировка на Флоте. Дальше всех , как рассказал Юра Хорошилов отправили 8-ой взвод, ребята улетели на Камчатку.

Нашему 10-му взводу тогда крупно повезло, как и маленькому герою фильма «Серёжа»:  «Мы едем в Холмогоры… Какое счастье!» Нас отправили на Север, «растолкав» по многочисленным частям Краснознамённого Северного Флота. С Володей Кошлаковым мы оказались вместе в Бригаде строящихся и ремонтирующихся кораблей в городе Полярный. ( Читайте главу «На ближнем-крайнем Севере».) После стажировки заслужили Благодарность Командующего КСФ, а также решение Кадров Флота направить нам с ним персональные вызовы для службы на АПЛ Северного Флота.

       У Пети Сапроненко была другая география и история: «После 5-ого курса я играл в баскетбол за команду мастеров СКА, стажировка дублёром врача была организована на дизельной ПЛ в городе Кронштадте.  Меня, Морев оставил в Кронштадте, в созданной Первой после Октября бригаде ПЛ. Со мной приехали Н.Н. Рыжевский, Рафа Абейдулин и Олег Садовый. Первые двое куда- то подевались, а с Садовым мы дружно отбывали повинность под названием "стажировка ". Единственное, что я из неё вынес, так это наблюдение, что 25 бригада ПЛ является надёжным трамплином для поступления в адъюнктуру Академии. Там царила некоторая кадровая чехарда, при которой никто никого не задерживал и каждый командир был не прочь, заиметь в клинике Академии своего человечка.  Даже Комбриг капитан 1 ранга Горохов, подписывая мне рапорт в адьюнктуру, спросил с флотской прямотой, приму ли я через несколько лет гражданина Горохова...Там мне там понравилось, что я напросился туда служить и Володю Симоненко туда же с агитировал… В той бригаде ДПЛ,  в войну служил сам легендарный командир С-13  капитан 3 ранга Александр Маринеско  Герой-подводник, торпедировавший девятипалубный «Вильгельм Густлофф» и рекордсмен среди подводников по тоннажу потопленных судов противника 42557 брутто-регистровых   тонн )».  Бригада дизельных ПЛ образовалась  вследствие легендарного ледового перехода кораблей из Гельсингфрса в Кронштадт в 1918 году. Очевидно не все патриотически настроенные флотские офицеры были зверски убиты разнузданной матросней с подачи г-на Керенского и его провокационного приказа  номер 1.   В последствии экипажи лодок героически прорывались через минные поля в Балтийские проливы, гибли, но сковывали военно- морские силы немцев и финнов. В мирное время лучшие командиры и их команды уходили из Кронштадта для укрепления подводных сил Северного и Тихоокеанского флотов. На территории бригады сохранились "Рыбные склады "одна из первых построек в Кронштадте и старинное устройство для подъёма из бассейна катеров. Не буду пересказывать историю Кронштадта, скажу лишь, что общался со стариками, помнящими безжалостное уничтожение всех, причастных к Флоту после подавления печально знаменитого Кронштадского мятежа. Это было уникальное в Мировой истории сражение, когда против наступающей пехоты были применены все виды вооружения, имеющиеся на кораблях. Учитывая конспективно изложенные страницы истории Кронштадта, плюс проводы на верную гибель эскадры адмирала Рождественского в Русско-Японскую войну, дают мне основание называть Кронштадт городом скорби по погибшим русским морякам. ( Пройдя период безпамятства, танцев как в матросском клубе… Ставропигиальный  Никольский  Морской собор заложенный в городе-крепости Кронштадт по указу Императора Николая II в 1903 году в честь 200-летия Российского флота, освящен в Высочайшем присутствии в 1913 году. Он сохранился и восстановлен во всей державной красе и видим издалека его Золото-медный якорный Купол!  Чудом сохранились и поминальные  с золотом на чёрном камне памятные доски ВСЕМ погибшим на Русском Флоте за всю его историю! И эти скорбные списки пополняются… А Архитектурное Чудо –Морской собор украшает собой  Кронштадт вместе с Якорной площадью, памятником 1913 года адмиралу Макарову С.О., с вечным огнём, подвесным мостом и чугунными мостовыми… А.К.)    Наша стажировка позволила нам ознакомиться с Кронштадским госпиталем, где благодаря активной деятельности зав.х.о полковника м/с Куликова и его ординатора с тревожной для хирурга фамилией " Нагнибеда", была прекрасно организована систематическая практика по ургентной хирургии для лодочных врачей. Подготовки, полученной в клинике ВМГХ, оказалось вполне достаточно, чтобы под присмотром названных хирургов провести самостоятельно аппендэктомию. Кронштадт был намечен мной как место дальнейшей службы. Через год сбылось предсказание анатома Шепелева, который грозился из минусов( двоек) проложить мне дорогу в Кронштадт, правда в качестве матроса.

        Все годы учебы в Академии были пронизаны изучением политграмоты, которая по мере разложения партийной верхушки становилась все абсурднее. Вспоминается клич, брошенный откуда- то с «Лебедева-6», что, мол пора усилить партийность преподавания в Академии. Как, скажите мне с позиций марксистско- ленинского учения можно эффективнее преподать кости черепа или лечение язвенной болезни? Так ведь умудрились понаписать всякой чепухи, издать типографским способом толстый сборник статей и провести научно- практическую конференцию. Я читал этот сборник, с удивлением узнавал имена своих учителей и старших товарищей, которых многие годы считал неглупыми людьми, состоявшимися в профессии. Какая же это была мешанина надерганных фактов из истории медицины, приперчённых проблемами этики и деонтологии .Создавалось  впечатление, что профессорско- преподавательскому составу Академии предписывалось письменно присягнуть на верность марксизму- ленинизму.( Что собственно так и было в действительности! ). Однажды, сидя на межкафедральном совещании в помещении клиники Терапии усовершенствования врачей-1 на маленьком стендике я насчитал около 30 изображений вождя.   Мне вспоминается День смерти Л .И. Брежнева 10 ноября 1982 года. По удивительному совпадению это был День политграмоты, когда все по списку офицеры должны были сидеть в аудитории кафедры пропедевтики и конспектировать всё, что скажет представитель политотдела. Штатный пропагандист невозмутимо поднялся на трибуну, разрешил всем сесть и, раскрыв папочку, начал монотонно читать что- то пожелтевшее "из раннего". Такие нетленки были в запасе у каждого лектора, тем более у штатного философа. Неужели они не знают о смерти главы государства и Партии? - мучил меня вопрос, который я читал в глазах, набившихся в зал офицеров. Ближе к перерыву дверь в аудиторию распахнулась, раздались чьи-то уверенные шаги и, отстранив лектора, вошедший сухо предложил почтить память умершего Первого лица вставанием. Было сказано так , чтобы не уклониться ни вправо, ни влево. Ни слов, ни эмоций не запомнилось. Очевидно, такова была инструкция из Москвы.

       Поступив в Академию  беспартийным, выпустился на флот комсомольцем- переростком. При этом чуть было не очутился делегатом съезда ВЛКСМ. Разнарядку на участника съезда передали в бригаду  подводных лодок, куда я распределился лодочным врачем.  Хорошо бы послать (пролетария-) матроса, но рискованно, а ну как загуляет на московских-то на просторах... Офицер, конечно, надежнее. Пошли инструктажи, собеседования. Вдруг НачПО, имевшего весьма боевое прозвище "дровосек", осенило:    «Док ( по корабельному- врач) пущай служит со своими белыми пуговицами и без шевронов на рукавах. Пошлём боевого офицера, золотопогонника, часть - то самая боевая, в ней Маринеско служил, нет, нет, да и выпустит торпеду по указанной цели.»  В Кронштадте такого не оказалось, все сплошь - члены КПСС. Пошли прочёсывать пункты базирования Балтийского Флота. И нашли- таки одного с говорящей фамилией- Укладников, лейтенант из механиков. Весь в горюче- смазочных материалах, маленького росточка, розовые губки бантиком, чёрные волосики тоже как бы пропитанные маслом- натуральный механик. Когда взглянули на его комсомольский билет, то стало понятно, что не следил лейтенант ни за формой, ни за содержанием этой главной для проникновения на съезд книжицей. Срочно умыли, переодели, оформили новый билет и единогласно избрали. Вернувшись, наш "депутат Балтики" не скоро попал на корабль, так как впечатления о съезде должны были быть доведены до самого последнего матроса, а увлёкшись, можно было вполне угодить в замполиты, поучившись маленько марксизму-ленинизму.  По Далю – Сапрон - мужик, крестьянин...я, как потомок раскулаченного псковского крестьянина, всегда чувствовал обиду за своих дедов и их детей, которые попали под "красное колесо". Будучи изгнанными с земель, которые своим каторжным трудом поколений семей возделывали их предки. Они вынуждены были выживать в бараках при кирпичном заводе в Колпино и умирать во цвете лет, кто от тифа, кто от туберкулеза... Меня всегда раздражала примитивная пропаганда, когда Ленин самолично нёс бревно на субботнике».

      После стажировки время замелькало, тормознув только на Рождении нашей дочки 01 июня. К окнам клиники акушерства я прибегал с Сеней Кичемасовым и Валерой Чёрным, попрыгав втроём перед окнами, радостно помахали руками и покричали в восторге.  А потом снова за учебники, готовиться к Государственным экзаменам.

     Надо сказать, что пословица «Перед смертью не надышишься!» это про нас в тот исторический момент. Для того, чтобы успеть просто повторить всё надо было ежедневно «проходить» 150 страниц текстов. Нормальное дело для гуманитарного ВУЗа. Но сами экзамены комиссионные, а это значит больше объективности, но шире спектр интересов у присутствующих членов Комиссии, которые могут в азарте поназадавать дополнительных вопросиков и не только касательно Вопросов твоего билета. Так что требовалось не лавируя, отвечать строго то, о чём спросил билет. На Государственном Экзамене по хирургии был и подполковник м/c Симонов В.В., который присутствовал просто «как зритель-болельщик», не участвуя «в игре на поле» и в работе Государственной Комиссии. Всё сдал чётко, получил «Отлично» и вышел в коридор. Ко мне подходит улыбающийся Симонов и говорит: «Молодец, вот не зря я с тобой столько мучился!» Я изобразил немую сцену из «Ревизора», помните Городничева после известия, что к ним едет Ревизор…, даже  по-моему рот открыл в восхищении, вот такая гениальная сцена примирения.

        Через 5 дней с букетом цветов забрал нашу дочку с Татьяной домой.

 Потом  приехали мои родители и сестра Галина с сыном Денисом на торжественный выпуск и регистрацию новорожденной дочки Виктории.

      Закончились многочисленные примерки и пошив лейтенантской формы, фотографирование на страницы выпускного альбома. Рассматривая сейчас фотографию выпускников курса во главе с полковником Моревым Сергеем Фёдоровичем, хочется сказать замершим на марше лейтенантам: «По-разному сложится Ваша военная судьба, по-разному Ваша личная жизнь. Но несмотря ни на что, будьте Счастливы, Братья, будьте Здоровы и Удачливы, будьте Верны профессии и Присяге до конца наших дней!!!»

      Завершаю эту главу воспоминаниями о нескольких встречах с начальником Военно-медицинской академии, академиком АМН СССР, генерал-полковником м/c Ивановым Николаем Геннадьевичем, нашего самого успешного друга и однокурсника Члена-корреспондента РАН, доктора медицинских наук, профессора, заслуженного врача РСФСР, заслуженного деятеля науки РФ, генерал-майора медицинской службы  Симоненко Владимира Борисовича о нашем с Вами общем начальнике в те далёкие годы.

     «Впервые наша встреча произошла в 1968 году, когда Николай Геннадьевич был назначен начальником Военно-медицинской академии. В связи с перегрузкой зрения при сдаче анатомии мне подбирали очки, а для этого ввели в глаза атропин. Я при явлениях переатропинизации (т.е. я практически чётко ничего не видел) выхожу из центральной поликлиники академии. Вдруг слышу: «Товарищ слушатель, почему Вы не отдаёте воинскую честь»? А я не вижу кто это… Подойдя ближе понял, что это начальник Военно-медицинской академии. Я объяснил ему ситуацию и думал, что он скажет, чтобы я доложил начальнику курса, чтобы он меня наказал за неоказание воинской чести. А Николай Геннадьевич понял ситуацию, сказал мне: «Идите быстрее в расположение части, а то Вас может задержать патруль».  Вторая наша встреча состоялась во время сдачи государственных экзаменов, где начальник академии вместе с председателем ГЭК (генерал-лейтенантом медицинской службы Гембицким Е.В.) добились, чтобы комиссия поставила мне выдающийся ответ по терапии. В период экзаменов один слушатель не ответил на довольно сложный вопрос и комиссия хотела снизить ему оценку. Николай Геннадьевич сказал: «Вы знаете, что я тоже сдавал государственный экзамен, в своё время, и мне задали вопрос, что такое Драстика? Я ответить не сумел. А вы уважаемые члены госкомиссии, знаете, что такое драстика?» Никто из членов комиссии ответить не смог. «Драстика ,– продолжил начальник академии,- «это название группы слабительных». И далее добавил в шутку: «Я иногда использую этот метод в своей организационной деятельности J».   В третий раз мы встретились с начальником академии в период поездки в Москву на приём к Министру обороны. По приезде на территорию военного факультета при ЦОЛИУВ начальник академии всех пригласил на зарядку с обнажённым торсом. И сам показывал нам ряд упражнений тоже с обнажённым торсом. Мы все увидели насколько атлетически сложен и подготовлен в спортивном отношении наш начальник. Затем мы поехали на приём в Кремль, где нас принимал Министр обороны маршал Советского Союза Гречко Андрей Антонович. Это мероприятие прошло замечательно и запомнилось нам на всю жизнь. После приёма в Кремле Николай Геннадьевич и мы- члены делегации поехали  в реабилитационный центр на Клязьме, где вместе с нами он участвовал в торжественном ужине. Четвёртая наша встреча состоялась в клинике военно-морской и госпитальной терапии на консилиуме очень серьёзного и тяжелобольного пациента, брата начальника Генерального Штаба. У этого пациента имел место тяжёлый трансмуральный инфаркт миокарда, тем более, что старший брат начальника Генштаба, к сожалению, скончался у нас в клинике раньше, с диагнозом который был с опозданием поставлен, когда уже было невозможно применить оперативное лечение. На консилиум из Москвы приехали  начальник ЦВМУ МО генерал-полковник медицинской службы Комаров Федор Иванович и главный терапевт Министерства обороны генерал-лейтенант медицинской службы Гембицкий Евгений Владиславович. В консилиуме участвовали начальник академии и весь командный состав академии. Обстановка была очень напряжённая. В процессе доклада о пациенте, я, в то время начальник отделения реанимации и интенсивной терапии майор медицинской службы, преподаватель кафедры Военно-морской и госпитальной терапии сказал в отношении величины артериального давления, что оно столько-то гектопаскалей. На что начальник ЦВМУ генерал-полковник медицинской службы академик АМН СССР Федор Иванович Комаров сказал, что гектопаскалей много, а погоды всё равно нет. «Особенно у нас в Ленинграде»,- добавил Николай Геннадьевич Иванов. Сложная напряжённая психо-эмоциональная обстановка сразу  разрядилась и консилиум прошёл успешно.  В пятый раз Николай Геннадьевич присутствовал на защите моей докторской диссертации на специальную тему. Этот факт, как мне представляется, способствовал  тому, что все члены диссертационного совета проголосовали «за» и черных шаров не было. За что я ему был очень благодарен.

     В заключение хотелось бы сказал, что мы все знаем начальника Военно-медицинской академии как замечательного организатора медицинской службы, доктора медицинских наук, профессора, академика АМН СССР внешне очень строгого начальника, а на самом деле очень заботливого и внимательного отца командира».   

Последним событием академического выпуска было торжественное собрание выпускников и их родных, а затем  большой сборный концерт, который вёл молодой артист Евгений Ваганович Петросян. Впереди начиналась наша военно-морская жизнь.

После выпуска мы традиционно собираемся вместе, сначала раз в 5 лет, потом чаще, сейчас практически ежегодно. Память друг о друге мы храним в душе, пока живём и дышим, а эти страницы только мерцающие блики их отражения в бесконечной реке времени…