В  один  из  осенних  дней  1963-го  года  начальник  торпедного  отдела  УПВ  ВМФ  Грант  Мигранович  Акопов  ждал  прибытия  небольшой  группы  инженеров  конструкторского  бюро  Машиностроительного  завода  имени  С. М. Кирова. 

Суть  технического  предложения  ОКБ  завода  Акопову  была  известна  от  военпредов.  О  чем  мог  думать  начальник  торпедного  отдела  УПВ  ВМФ?  Что  мы  имели  по  линии  Алма-Аты?  53-61.  Уже  больше  года,  как  пошли  торпеды  в   боекомплект  подводных  лодок.  На   первых  же  выгруженных  с   подводных  лодок  торпедах  дотошный  офицер  МТУ  ТОФ  Игорь   Лось  установил,  что  торпеды  боеспособны  только  в  течение   первых  трех  месяцев.  После  чего  их  нужно  выгружать  с  лодок,  сливать  перекись  водорода,  заменять  её  стартовый  запас - семь  литров - и  вновь  заливать  перекись.  Операция  хлопотная  и   требует  соблюдения  строгих  мер  безопасности.  И  делать  это,  таким  образом,  нужно  четыре  раза  в   год.  А  дорабатывать - все    торпеды  возвращай  на  завод  и  полторпеды  делай  заново.  А  как  финансировать  такую  работу?  И  деньги  тут  не  маленькие.  Как  докладывать  в  Военно-промышленную  комиссию,  что  лопухнулись  при  проведении  Госиспытаний,  не  все  узнали  про  торпеду  и  вот  теперь  ее  нужно  доработать  и  перелопатить  весь  задел?  Да  еще  услышать  от  очень  высокого  начальства:  «А  где  вы  раньше  были?  Для  чего  вы  тут  сидите?  Может  пора  рассмотреть  «вопрос»?  Обещает  Кокряков  70  узлов.  Хорошо,   если  все  так  и  получится.  Да  и  когда  это  еще  будет?  Что-то  у  них  там  не  ладится  одно  за  другим.  А  если  что-нибудь   негативное  обнаружится?  Как  у  53-61.  Три   месяца!  Да  и    система  самонаведения  у  53-61  не  очень-то  хороша.  Торпеда    поражает  только  носовую  часть  корабля.  А  надо  бы,  наоборот,    кормовую.  Да  и  перекись  водорода  постепенно  разлагается  и   ее  периодически  нужно  возить  на  переработку  для  повышения  концентрации  через  всю  страну  на  заводы,  которых  всего-то два.  Так  же,  как  и  цистерн  для  ее  транспортировки  у   железнодорожников:  тоже  всего  две.  И  не  одни  торпедисты  используют  эти  цистерны.  Это  «ученым»  до  этого  нет  дела.  А  Топливной  службе  и  флотским  торпедистам  еще  как  есть.  А  ведь  перекись  нужно  еще  и  на  Камчатку  доставить  и  в  дальнейшем,  возможно,  в  Гремиху,  а  там  и  еще  куда-нибудь.  А  это  морской  транспорт,  специальные  емкости  для  перекиси  водорода.  Да  и  оттуда  нужно  периодически  возить  на  заводы  для  повышения  ее  концентрации.  Хлопот  с  ней - не  приведи  Господь!  А  что  еще  противокорабельного  у  нас  в  активе?    САЭТ-60?  По  акустике  это  торпеда  времен  войны,  а,  главное,  что  мало  их:  за  два  года  наделали  всего-то  около  200  штук.  Ее  предшественница  САЭТ-50  доживает  последние  дни.  Скорость  никудышная,  дальность  хода  еще  меньше.  Это  торпеда  годится  для  использования  против   тихоходных  транспортов  времен  прошедшей  войны.  А  ее  модернизированный  вариант  САЭТ-50М,  хотя  и  подрос  по  скорости,  оказался  столь  ядовитым  для  личного  состава,  что  потравились  люди:  при  подзарядке  батарей  БАМ-3  выделялся  ядовитый  газ - сурьмянистый  водород.  Одно  дело - лаборатория  с  хорошей  вентиляцией  для  подзарядки  батарей  и  совсем  другое - отсек  подводной  лодки.  Хорошо  хоть,  что  удалось  ее  убрать  с  лодок  без  большого  скандала.  53-56,  53-57?  Эти  торпеды   вообще  без  систем  самонаведения.  К  тому  же   эти  торпеды  в  основном  для  подводных  лодок.   Для  торпедных  катеров  и  эсминцев  только  то,  что  было  до  войны,  да  такая  же  по  техническим  характеристикам  53-56В.  В  общем,  ничего  приличного  нет.  И   это  при  неограниченном-то  финансировании!  Полагаться  только   на  Кокрякова - рискованно.  Что-то  у  них  там  не  очень  ладится.    Может,  инженеры  завода  что-нибудь  дельное  присоветуют.  

 В  кабинете  начальника  торпедного  отдела  УПВ  ВМФ   собрались  все  заинтересованные  лица:  Грант  Акопов,  начальник   отдела  производственных  предприятий  Михаил  Борисович    Розенштейн - первый  директор  Машиностроительного  завода  в   Алма-Ате - и  прибывшие  из  Алма-Аты  гости.  После   приветствий  приступили  к  делу.

 -Так  чем  порадует  нас  завод  в  вашем  лице?

 -Деловым  предложением.  Мы  делаем  пятый  образец   торпед  на  сильных  окислителях - торпеду  Кокрякова,   Имеем    солидный  опыт  и  можем  предварительно  сказать,  какой  будет    рождающаяся  сейчас  торпеда  Кокрякова.  Скорость  она,  наверное,  покажет,  но  надежной  не  будет  ни  в  коем  случае!   Два  режима  движения,  два  парогазогенератора,  а    переключающих  и  дозирующих  устройств,  клапанов  запорных   и   стравливающих,  перепускных  и  отсекательных,  поддува  и   вытеснения,  предохранительных  и  прочих  больше,  чем  во  всех   предыдущих  образцах,  вместе  взятых.  Такая  торпеда  не  может   быть  надежной  в  принципе.  Всерьез  опасаемся - как  бы  чего  не   вышло!  Суть  нашего  предложения  в  следующем:  создать    торпеду  из  самых  надежных  составных  частей,  узлов  и    агрегатов  других  торпед,  а  именно:

 -Кислородную.  Кислород  - не   перекись  водорода.    Кислородное  хозяйство  на  базах  оружия  флота  развито  еще  со  времен  53-56 .  А  автомобильная  кислорододобывающая  станция  (АКДС) - это  всего  две  машины.  Одна  из   двух  машин  это    кислородная  бочка.  АКДС  может  работать  как  от  ближайшей  трансформаторной  подстанции,  так  и  на  дизельном  топливе.  Да   и  в  авиации  его  всегда  можно  получить.  Авиация  всегда  летает  и  кислород  у  них  есть  всегда.  А  на  любом  приличном   машиностроительном  заводе  имеются  кислородно-добывающие  станции.  Это  резервный  способ  обеспечить  кислородом   приготовление  торпед.

 -Однорежимную.  Скорость  хода - 40-50 узлов,   обеспечивающую  работу  системы  самонаведения, 

 -Дальность  хода – около  20  километров.  Это  то,  что    можно  получить  в  габаритах  торпеды  на  энергокомпонентах   “керосин + кислород”  на   существующих  на  сегодняшний  день   турбинах.

 Состав  предлагаемой  торпеды:

 -Кислородный   резервуар   и   управление    по   глубине - от  торпеды   53-56.

 -Турбину - от  торпеды  53-61. Пересчитаем   перекись  водорода   на   кислород.

 -Узлы  пускорегулирующей  аппаратуры - от  торпеды  53-58.

 -Боевое  зарядное  отделение  прибор  курса,  неконтактный  взрыватель - от  торпеды Кокрякова,  Все  хлопотные  испытания  у  них  уже  позади.  Повторять  их  не  придется.

 -Управление  по  крену  возьмем  от  электриков.  Об  унифицированном  креновыравнивающем  приборе  хорошие  отзывы    от    испытателей    новой   противолодочной   торпеды.  И  так  далее…

 Мы  не  институт,  а  завод.  Мы  не  станем  разрабатывать     торпеду  десятки  лет.  Все  составные  части  торпеды  мы  или  уже  умеем  делать  сами,  или  можем  получить  по   налаженной  кооперации.  Подготовка  производства,  которая  обычно  занимает  два- три  года, нам  не  потребуется.  Ничего  принципиально   нового  для  нас  в  торпеде  не  будет.  Нам  проще  работать,  чем  институту - мы  у  себя  дома.  От  чертежа  до  детали  у  нас -  дни,  а  если  очень  нужно,  так  от  эскиза  до  детали - часы.    Испытательный  полигон - наш   филиал,  и  близко.  Технических  проблем  не  просматривается.  Работать  будут:  Селихов,  Гинзбург,  Барыбин,  Казаков…   всего  восемь  человек.  Бригада  в  таком  составе  определена  приказом  директора.  Мы  выполнили  проработку  и   уверены  в  том,  что  с  задачей  справимся  и  сделаем  торпеду,  удобную  в  эксплуатации,  пригодную  к  крупносерийному  производству  и  недорогую.  А  финансирование  потребуется  и  вовсе  пустячное:  на  порядок  меньше,  чем  Кокрякову,  хотя,  конечно,  финансами  нас  нужно  будет  немножко  поддержать. 

 Акопов  предложение  мысленно  оценил  сразу  и  высоко.   Возможно,  в  этом  выход  из  сложного  положения,  в  котором  оказалась  вся  Минно-торпедная  служба.

 Розенштейн  оценил  предложение  тоже  высоко  и,  прежде  всего, практичность  и  производственную  привлекательность  проекта.  Как  человеку,  прекрасно  знающему  производство  торпед,  ему  сразу  понравились  и  красота  инженерного  решения,  и  возможность  быстрого  технического  воплощения  идеи  в  металл. 

 А  Селихов  между  тем  продолжал:

 -Мы  работаем  с  турбинами  больше  десяти  лет.  Имеем  опыт.  И  видим  пути  повышения  мощности  турбины  без  увеличения  расхода  энергокомпонентов:  за  счет  увеличения  КПД.  Но  это  работа  не  сегодняшнего  дня.  Это  наш  модернизационный  ресурс.  С  увеличением  КПД  возрастет  и  мощность  турбины  и  скорость  торпеды,  или   дальность   хода.   Лишь  бы  система  самонаведения  работала.  Решайте.

 Михаил  Борисович    Розенштейн    оценил не  только  производственную  сторону  проблемы, но  и  организационную:

 -Открывать  новую  тему  -  разрабатывать  торпеду  с  более  низкими  техническими  характеристиками  хотя  бы  по  одной  позиции - по  скорости - чем  у  находящейся  в  разработке  торпеды   Кокрякова - в ВПК  могут  не  понять.  Работайте  самостоятельно.  Делайте  носитель  для  новой  оптической  системы  самонаведения.   А  там  будет  видно.  А  когда  ваша  торпеда  будет  хорошо  ходить - а  будет  это,  судя  по  техническим  решениям  и  вашим  производственным  возможностям,  скоро -  тогда  везде  можно  будет  разговаривать  уверенно  и  в  ВПК   и  в  институтах.  Кстати,  аплодисментов  от  институтов  не  ждите.  Для  «Гидроприбора»  вы - конкуренты.  А  кому  нужны  конкуренты?  Для   Обводного  канала - вы  вообще  люди  непонятные.  Они - я  имею  в  виду  ученых  с  большими  погонами -  живут  в  мире  цифр  и  графиков:   скорость,  дальность,  вероятность,  эффективность.  И  о  ваших  клапанах  запорных  и  перепускных,  отсекательных,  предохранительных   и  прочих,  возможно,  слышали,  но  не  больше,  и  имеют  об  этом  самое  смутное  представление.  Вот  кто  оценит  вашу  торпеду  по  достоинству  в  первую  очередь,  так  это  те,  кто  принимает  непосредственное  участие  в  испытаниях,  кто  видит,  как  готовится  торпеда  к  выстрелу,  а  иногда  и  сам  крутит  гайки.  Но  не  они  принимают  решения.

 -Предложение  стоящее.  Работайте!

 -Это  то,  что  нам  и  нужно,  сделаем  торпеду.  Штуки  три - директор  говорил - сможем  сделать  и  испытать  за  счет  завода,  а  в  дальнейшем  нас  нужно  будет,  наверное,  немножко  поддержать  финансами.

 -Поддержим.  Будем  думать,  как  это  сделать.  Испытания  на  флоте  я  вам  обеспечу.  А  вы  работайте  изо  всех  сил.  Возможно,  это  выход  из  сложного  положения,  в  котором  находимся  и  мы,  и  флот.  А  своим  военпредам  я  все  разъясню  сам.