Наиболее преданные своему делу офицеры после увольнения в запас предлагают свои знания и опыт, так сказать, свою шпагу, отделу эксплуатации института. А шпага такого офицера стоит столько же, сколько стоит он сам. Выдающимся флагманским минером флотилии подводных лодок Северного флота был капитан 1-го ранга Меринов Борис Васильевич. Его воспитанники А. Кавун, Е. Григорьев стали заметными фигурами в Минно-торпедной службе Военно-морского флота. Он был известен торпедистам Тихоокеанского флота от командиров подводных лодок, пришедших с Северного флота на Камчатку. Все оценки Бориса Васильевича от командиров лодок – только в превосходных степенях! Всех тех, кто не любил своего дела или совершал – по его мнению – серьезные ошибки, Борис Васильевич готов был разорвать на мелкие кусочки.
Он всех называл «индейцами» и его все так же звали индейцем. Иногда – главным индейцем. Не чуждым ему было стремление посадить в лужу по специальности какого-нибудь торпедного недотепу. Такой метод воспитания он считал наиболее действенным.
…Военный представитель с двумя инженерами завода-изготовителя монтировали новый тренажер по выходу в торпедную атаку.
Борис Васильевич пришел на место работы: ознакомиться с тем, как идет монтаж. Пыхтя сигаретой, спросил, как успехи. Военпред, считавший, что в этой технике никто не может разбираться лучше его, ответил, на взгляд Бориса Васильевича, достаточно дерзко:
-Мы работаем строго по Техническим Условиям. Все будет, как в лучших домах Ландона!
Борис Васильевич выдал «шапку дыма», так как курил практически постоянно, и сказал:
- Ну, вот что, индейцы. Будет готово – доложите. Я приду и приму.
И ушел. Военпред и его инженеры начали обмениваться мнениями.
-Приму! Примет он, как же. Темнота, небось, беспросветная, а туда же: приму! Одна извилина в мозгах и та – рубец от фуражки!
Через несколько дней военпред доложил, что «все – о кей и строго по ТУ», предложил посмотреть и подписать документ о приеме работы.
-Ну, что ж, индейцы. Посмотрим, что Вы тут нам намонтировали. Установите-ка мне: мой курс – 0, моя скорость – 6узлов; курс цели – 0, скорость цели – 6 узлов; курсовой угол на цель -90 градусов правого борта, дистанция до цели – 50 кабельтовых. Так что, мы идем рядом, параллельными курсами с одинаковой скоростью. Значит, ни пеленг на цель, ни дистанция до цели не должны изменяться. Так, что ли, индеец?
-Только так и никак иначе!
-Включай, пошли, помолясь!
Военпред в изумлении уставился на шкалы тренажера: пеленг на цель пошел в корму. А дистанция до цели начала увеличиваться. Борис Васильевич засмолил очередную сигарету, укоризненно посмотрел на военпреда и продолжил:
-Ну, вот что, индеец, установи-ка: мой курс – 0, моя скорость – 6 узлов; курс цели – 180, скорость цели – 6 узлов; курсовой – 0; дистанция до цели – 100 кабельтовых. Так что, идем навстречу друг другу, пеленг на цель меняться не должен, а дистанция до цели должна сокращаться на 2 кабельтова в минуту. Так, что ли, индеец?
Военпред согласился, но уже не столь уверенно, как в прошлый раз.
-Включай, пошли, помолясь!
Военпред уже понял, что ничего хорошего он не увидит. И, действительно, корабли вместо сближения начали расходиться в разные стороны.
Борис Николаевич перед уходом выдал последнюю «шапку дыма» и обратил внимание на то, каким взглядом военпред посмотрел на своих инженеров: за их здоровье он бы не поручился. А военпред с инженерами еще неделю колупались в тренажере. Борис Васильевич тренажер принял и сказал в заключение:
-Ну, индейцы, считайте, что со второго захода Вы «продулись!»
Командиры подводных лодок так же не знали покоя от Бориса Васильевича. Не один раз приходили они в кабинет торпедной стрельбы, чтобы получить «зачет» у флагмина Главный индеец был строг и беспощаден.
…Дивизия подводных лодок должна была атаковать отряд боевых кораблей, который изображали крейсер и два эскадренных миноносца в его охранении. Командир дивизии спрашивает каждого командира подводной лодки о готовности к выполнению боевого упражнения. Ответы командиров были бодрыми и уверенными: готов, готов, готов…И только один командир попросил дополнительный выход в море для тренировки корабельного боевого расчета. В заключение адмирал спросил и флагмина. Ответом Бориса Васильевича все были поражены:
- Товарищ адмирал! Все эти индейцы врут! Никто из них не готов!
Момент истины наступил: отряд боевых кораблей проходил через нарезанные подводным лодкам позиции и только одна лодка смогла выйти в атаку. Та, командир которой запросил и получил дополнительный выход в море для тренировки.
…Борис Васильевич любил цитировать одного из своих подчиненных. В 1950-х годах на подводных лодках были еще и маленькие пушки. Торпедисты были по совместительству еще и артиллеристами. Заведывал пушкой старший матрос Семелянец. Белорусский парень крестьянского происхождения, исключительно трудолюбивый, приученный к труду с детства. Образование – 3 класса. В артиллерийский расчет к нему в подчинение поступил молодой матрос из «городских» с 9-ю классами образования: по сравнению с ним почти профессор. Учил молодого матроса Семелянец тому, что умел и любил делать сам: чистить и смазывать пушку, проворачивать механизмы и т. д. Давая поручение молодому матросу, обязательно смотрел на часы – престижный по тем временам предмет – и говорил следующее: «указание дадено, время засекено, сполняй!» И вскоре все офицеры лодки, а затем и всей бригады, включая штаб, отдавая приказания «нижележащим» подчиненным, заканчивали ставшим крылатым выражением: «Указание дадено, время засекено! Сполняй!».
Он работал в отдельной маленькой комнате, внимательно изучал отчеты командиров за походы, и давал квалифицированные заключения по ним.
Перед его финишем Ларион и его заместитель Женя Литвинов пришли к нему домой. Борис Васильевич был растроган:
-Спасибо, индейцы, что пришли попрощаться. Пора отдавать концы. Завтра в госпиталь.
Он похоронен на Средне-Охтинском кладбище. Его Индейцы часто и всегда тепло вспоминают о нем.
