3-го марта 1973 года наша лодка вышла из базы Палдиски, взяв курс на Атлантику, для выполнение боевой задачи. В Лиепае к нам на борт подсадили штурмана Казакова Евгения Ивановича и группу радиоразведки, состоящую из пяти человек, во главе группы был старший лейтенант Олег Медников. Группа радиоразведчиков «выселила» нашего замполита Глазкова из каюты, разместив в ней свою аппаратуру. Алексей Иванович оказался «бесприютным», искать место для ночлега ему предстоит на пару со мной, таким же «страдальцем» без определенного места жительства.
Капитан 3-го ранга Казаков был опытным штурманом. Он проходил службу в Рижской бригаде подводных лодок. Для него этот поход был тринадцатым по счету. Давней походной традицией Евгения Ивановича было отращивание бороды. Конечно, за месяц, проведенный в море, трудно было отрастить большую и окладистую бороду, но хоть какую-то лохматость на подбородке можно было создать без особых усилий.
Следующий свой заход перед выходом за пределы своих территориальных вод мы совершили в Балтийске, где нас проверил штаб флота. К уровню нашей готовности к выполнению задач боевой службы нареканий со стороны флотских специалистов не возникло, что свидетельствовало о серьезной подготовке в предпоходовом периоде.
Наконец, все формальности были соблюдены и мы вышли в море, взяв курс на Атлантику. Пока мы пробирались в океан через проливы и моря, стояла замечательная погода, не характерная для ранней весны. Мы шли в надводном положении, отсчитывая время и мили, отделяющие нас от погружения. Весь личный состав, свободный от вахт, периодически выбирался на мостик. Проходя проливом Флинтенантс между Швецией Данией (этот пролив был самым узким на нашем пути) все любовались видом старинного замка на датском берегу, вероятно, в таком замке мог жить принц Гамлет, если он вообще когда-либо мог существовать на белом свете. Возможно, датский принц являлся лишь плодом литературного вымысла Вильяма Шекспира. Любопытствующим взорам наших моряков, никогда прежде не бывавших за пределами страны, открылся чудесный вид, картинка из жизни капиталистического мира. Можно было полюбоваться процессом загнивания проклятого капитализма. Надо сказать, что загнивал он очень красиво, даже с большого расстояния можно было разглядеть некоторые привлекательные подробности зарубежной действительности. В бинокль удавалось разглядеть и более мелкие детали, создававшие более цельную картину чуждого нашему сознанию датского бытия. Стайка моряков срочной службы сгрудилась на мостике и, повернувшись лицом к чужому берегу, вдыхала в свои легкие незнакомые запахи, доносимые ветром. Это была проделка Коли Зубарева. На мостик, совсем некстати, поднялся наш замполит Глазков, он тоже хотел посмотреть на древний замок, но не тут-то было. Химик-санинструктор, увидев замполита, мгновенно оценил обстановку и начал плести свою тонкую игру.
Товарищ капитан 3-го ранга! – Обратился Зубарев к замполиту, - Объясните нам, пожалуйста, как такое может быть. По определению В.И.Ленина капитализм характеризуется, как загнивающий и умирающий. Мы вот тут пытаемся уловить запах гнили, а гнилью не пахнет, и умирать они, на наш взгляд, также не собираются. В чем же дело?
Понимаешь Зубарев, - начал свое выступление Алексей Иванович, он сам не заметил, как заглотил наживку, брошеную наглым химиком, - слова Ленина являются образным сравнением, метафорой. Мы видим лишь внешнюю сторону, своего рода красивый фантик, а конфетку, спрятанную в этом фантике не видим. Что и говорить, дома и автомобили у них хорошие, лучше наших и зарабатывают их люди неплохо. Только ведь у этого общества нет будущего. В капиталистических странах образование и здравоохранение платные, у нас же все это бесплатно, почти половину своих заработанных денег жители капиталистических стран платят за жилье. Большая безработица. Неуверенность в завтрашнем дне. Это все родимые пятна капиталистического “рая”, парадную сторону которого мы видим с борта нашей лодки. А наш народ устремлен в будущее и занимается построением нового общества.
Неужели, все еще коммунизм строим?
-Да, Зубарев, строим.
-И, что, через семь лет в нашей стране будет построен коммунизм?
-Через 7 лет, наверное, не получится, а вот лет через 15-20 коммунизм в нашей стране непременно построят.
-Вы, действительно, в это верите?
-Да, верю. Чего и Вам желаю.
С видом победителя замполит спустился по трапу в центральный пост, но настроение его было сильно испорчено, поединок с Колей Зубаревым отнял у него много сил, а победу в дискуссии на политическую тему одержать не удалось. Встретив меня в кают-компании, политработник накинулся на меня с упреками.
-Виталий Львович! Почему Вы не занимаетесь воспитанием своего личного состава?
-Алексей Иванович! Согласно корабельной организации у начальника медицинской службы подчиненных нет. А если Вы имеете в виду химика, то он является подчиненным старпома.
-Но ведь, Вы же общаетесь с ним больше чем остальные офицеры, в госпиталь вместе ходите.
-Да, представьте себе, хожу, общаюсь и нахожу в этом общении много интересного. Зубарев очень разносторонний матрос, с ним есть о чем поговорить, он начитан до безумия, имеет энциклопедические знания.
-А вам известно, какие аполитичные разговоры ведет этот матрос? Как он дурно влияет на личный состав. Вот меня сегодня выставил на посмешище, развернув полемику о загнивающем и умирающем капитализме.
-Да, Алексей Иванович, я наслышан об этом инциденте. Мне кажется, зря Вы втянулись в эту полемику, Зубарев издевался над Вами, он же мастак на всякие проделки и подначки. Надо было «отшить» его аккуратно, а не защищать с пеной у рта светлое будущее человечества. Кстати, Алексей Иванович, неужели Вы и в самом деле верите в эту х….?
Замполит обиделся и еще долго “вправлял” мне мозги, пытаясь доказать мое тлетворное влияние на представителя химической службы, но наша беседа была прервана появлением в кают-компании вестового, который деловито приступил к накрыванию стола. Приближалось время ужина.
Многие проливы успели мы преодолеть. Лодка уже преодолела Ла-Манш. А вот и Гринвичский меридиан уже остался за кормой. В некоторых районах проливной зоны было очень интенсивное судоходство. Это обстоятельство потребовало полной концентрации внимания наших «флотоводцев». Судовождение осложнялось и наличием всевозможных течений, которыми славятся некоторые проливы. Чем ближе мы подходили к точке погружения, тем больше к нам приковывалось внимание противолодочных сил морской авиации вероятного противника. Наконец, наша лодка вошла в воды Атлантики, где и встретила настоящую океанскую волну, которая была длинней и мощней нашей балтийской. Высоченные волны накатывались на форштевень нашей лодки, вздымая ее, а потом стремительно бросая в бездну. Переносилась эта качка на удивление легко. Между тем, шторм все больше набирал свою силу, вскоре волной стало накрывать и боевую рубку. Мириады хрустальных брызг обдавали наши лица своей соленой свежестью. Вода Атлантического океана была очень солона на вкус, по сравнению с ней воду Балтийского моря можно считать пресной. Командир, вахтенные офицеры и рулевые стояли на мостике, пристегнутые цепью, для того, чтобы их не смыло за борт. Всех любопытных, желающих поглазеть на бушующий океан, на мостик не пускали. Заместитель комбрига Зинченко очень иронично коментировал свое сидение на цепи, цитируя строки А.С.Пушкина из поэмы «Руслан и Людмила»: «Златая цепь на дубе том…» Всем безрассудным и отважным Виктор Михайлович в назидание приводил пример из своей многолетней практики.
Когда-то, давным-давно, я служил старпомом на одной из северных лодок. В Атлантическом океане мы попали в сильный шторм. Я тогда был молодой и очень смелый, на цепь садиться не хотел, нарушал распоряжение своего командира. Набежала крутая волна и накрыла мостик. Я даже ничего не успел сообразить, когда волна со страшной силой подхватила меня. В последний момент я, каким-то чудом, ногами успел зацепиться за штурвал. Это меня и спасло. Хотя сегодня, по прошествии многих лет я понимаю, что мне просто повезло. С тех пор я и сам предусмотрительно фиксирую себя цепью и другим настоятельно рекомендую это правило неукоснительно выполнять. С океаном шутки плохи.
Штормовая погода стала всем действовать на нервы. Настроение портилось с каждым часом. Ситуация усугублялась еще и тем, что нельзя было воспользоваться надводным гальюном, а при хорошем питании, как известно, у людей обычно возникают естественные потребности, провести какое-то время в уединенном месте и «подумать над смыслом жизни». Мне, как врачу, очень понятны человеческие страдания, вызванные вздутием живота, метеоризмом. Человеческую природу изменить трудно – есть поглощение, должно быть и выделение.
