На подводной лодке «С-283» в апреле-мае 1972 года служили 3 мичмана и один сверхсрочник. Я постараюсь рассказать о них немного.
Старшиной команды гидроакустиков был мичман Балаев Николай Иванович. Это был мужчина среднего роста, хорошей упитанности. Возраст 22-23 года. По национальности чуваш. Лицо Балаева было румяным, улыбчивым и выражало неизменно какую-то хитринку, вперемешку с дурной радостью. Поговорить он любил, но речь была нечленораздельная, с элементами шепелявости. Про таких обычно говорят, что у них, как-будто, каша во рту. Николай Иванович обладал очень красивым почерком, по этой причине все лодочные старпомы доверяли ему заполнение журнала боевой подготовки.
Мичман Валерий Немцов был старшиной команды мотористов. Еще недавно он служил срочную службу, а потом пожелал остаться на флоте и стал мичманов. По характеру был спокоен, лицом приятен. Вид имел вполне интеллигентный.
Старшина первой статьи сверхсрочной службы Старчак Александр Васильевич руководил командой радистов. Среднего роста, худощав, светловолос, рыжеус. Характер спокойный, но мужичок, что называется, свое на уме. Хитринка в нем была видна невооруженным глазом. Мичманом он становиться не хотел, вечно придумывал для обоснования своего решения соответствующую мотивацию. Но никто его и не пытался силой загонять в мичманские ряды. Пусть служит, как хочет, в любом качестве, лишь бы пользу приносил. Александр Васильевич был достаточно умен, хотя и любил косить под «чайника».
Обязанности бателера на лодке исполнял мичман Горелов. По этой причине мое отношение к нему было особенно теплым. Шутка ли сказать, на лодке есть материально-ответственное лицо, который будет заниматься вещевым имуществом, а самое главное – продовольствием. А это означало, что мне не придется больше «корячиться» не по назначению, что все служебное время можно будет посвятить вопросам медицинского обеспечения. О такой удаче можно было только мечтать. Виктор поначалу служил на одной из лодок Северного флота, по специальности он был коком. Об этом периоде своей жизни
Горелов рассказывал много интересных эпизодов. Я запомнил рассказ о том, как один из командиров северных лодок очень любил поспать и плохо пробуждался, к завтраку его можно было и не дождаться. Когда же он появлялся на людях, от завтрака ничего не оставалось, все уже было убрано. Командир сильно обижался и бранил младшего кока (обычно младший из коков выполняет обязанности вестового в офицерской кают-компании). Соня-командир требовал от матроса проявлять больше настойчивости для приведения его в чувство. Но на следующий день все повторялось. Устав получать нагоняи от шефа, Горелов придумал новый нестандартный подход к решению проблемы. Вместо привычного обращения: «Товарищ командир, проснитесь, завтрак на столе», Горелов произносил торжественную фразу: «Вставайте граф! Вас ждут великие дела!» Этот прием оказался очень эффективным, командир сразу же просыпался, горделиво вскидывал свою голову, покидал свое ложе и шел к завтраку. К моменту окончания срочной службы лодочный кок морально созрел для дальнейшего ее продолжения в качестве сверхсрочника. В конце 1971 года в Вооруженных Силах были введены новые воинские звания мичманы (на флоте) и прапорщики (в армии). На кораблях и в частях начали появляться военнослужащие с новыми, непривычными для восприятия, знаками отличия. Вместо привычной полосы на погонах появились две звездочки, размещенные по длине погона. Для того чтобы получить звание мичмана нового образца, сверхсрочнослужащим необходимо было пройти аттестацию. Мичманами могли стать самые достойные военнослужащие, заканчивающие срочную службу или сверхсрочники. Горелов прошел аттестацию и получил звание мичмана.
Поначалу звезды на погонах вызывали удивление. Но все понимали, что данная категория военнослужащих должна стать промежуточным звеном между офицерами и матросами, что мичманы это ближайшие и верные помощники офицеров. В царской армии на этой ступени располагались унтер-офицеры. Мичман Горелов был довольно разбитной малый, он был очень веселый, шустрый, говорливый. Никакими комплексами Горелов не страдал. Все в его жизни было легко и просто, никакие жизненные передряги не могли поколебать его оптимизма. И, в то же самое время, Витя был отпетым «раздолбаем». Что-то не выполнить, забыть, перепутать, для мичмана флота российского было привычно и даже органично вписывалось в его образ жизни. На все упреки в свой адрес по поводу неисполнительности Горелов реагировал очень легко, даже с какой-то радостью. Не лишен был Витёк и жульнических наклонностей, вляпаться в какую-либо авантюру он мог запросто, он даже жить без этого не мог. В афере с чековыми требованиями на Северном флоте (я о ней уже рассказывал на страницах своей книги), Горелов тоже был запятнан по полной схеме. В ближайшие месяцы ему надлежало предстать перед судом, где его ожидало заслуженное наказание. Но о предстоящем процессе Горелов не задумывался, он продолжал порхать по жизни беззаботно и легко, его смех, шутки и прибаутки так и сыпались из него во все стороны. Совсе недавно Виктор женился, но серьезнее от этого не стал. Он был частым гостем в том гостиничном номере, где я проживал вместе со штурманом и механиком. Достать закусон, что-либо приготовить на скорую руку (как-никак, раньше коком был), сесть за стол и хорошо повеселиться для Горелова было привычным занятием на досуге. К Вите Горелову очень тепло относился Зверополов, он величал баталера «Викторкой», а иногда в шутку называл «лейтенантом вдоль», учитывая расположение звездочек на мичманских погонах. Все, казалось бы, шло замечательно, но меня одолевала тревога за исход предстоящего судебного процесса. Если все закончиться плохо и Горелов будет осужден, то мне опять придется перекладывать с места на место эти ненавистные консервные банки. Мои светлые мечты о светлом и безоблачном будущем, в этом случае, будут похоронены самым жестоким образом. А пока, ничто не предвещает драматического исхода, жизнь проплывает перед глазами, как лодка по течению реки.
