Торпедная атака и №11

Опубликовано в Капитан 1 ранга Йорданов Николай (Болгария) Четверг, 29 апреля 2010 19:27
Оцените материал
(2 голосов)
Николай Йорданов

Такоe большой цифры 11 я никогда не видел! Потом она снилась мне неоднократно и будоражила память эпизодами пережитого….

Торпедная атака,- вершина боевой подготовки. В 1969 г. я был назначен командиром минно-торпедной боевой части на подводной лодке «С-42» проекта 613 (Whisky). Одим из моих подчиненных старшин групп был мичман Николай Цариградский (вечная ему память), серьезный, достойный и уважаемый всеми, дуайен своих коллег старшин, которые слушали его с благоговением и естествено называли Царем.

Самое интересное для меня было то обстоятельство, что он поступил на службу во флот в год моего рождения — 1944. Я испытывал большое неудобство командовать им и однажды предложил ему обращаться ко мне на «ты», на что он без задумывания сразу ответил: «Неположено, товарищ лейтенант, к своим командирам я могу обращаться только на «Вы».

Среди многих мудростей, которые можно было услышать от него, имелась важная русская сентенция о месте и значении торпедной атаки, которую он отправлял матросам в центральном посту лодки, но она слушалась и воспринималась всеми: «Ребята, вся наша служба, ремонт, подготовки, плавания, погружения и всплытия, боевые тревоги, тренировки и учения, все мы, собраные на этом корабле, предназначены так обеспечить нашему командиру произнести команды „Апараты Товсь!“ и „Апараты Пли!“, чтобы наши торпеды попали в цель». (Надо отмерить, что из-за факта пребывания целых 6 лет в Одессе (1948-1954 г.) для усвоения подводного дела нашими предшествениками, на наших подводных лодках широко использовалась русская терминология, русские обычаи, русские книги, песни и т. д.).

С командирами подводных лодок и их помощниками проводилась активная и целенаправленная подготовка по проведению торпедных атак, начиная с теоретической подготовки, тренировки в базовых кабинетов и тренировки по кораблям в море, что наконец кончалось выполнением боевых упражнений со стрельбой практических торпед.

Упражнения как везде начинались с атакой по одиночному кораблю на прямом курсе, а в конце достигалось до атаки съединения бовых кораблей, маневрирующих на зиг-заге, а также и атакой по подводной лодке.

В 60-тых и начале 70-тых годов основные тренировки проходили в казармах севастопольской 153 Краснознаменной бригады подводных лодок (как мы называли ее «родной») на торпедном тренажере, где «правил» заведующий мичман Кузин Михаил Михайлович, а потом был создан подобный тренажер и в Варне.

После окончания Военноморской академии в Ленинграде в 1978 году я был назначен командиром на пл «С-81» проекта 633 (Romeo). Прекрасный экипаж, с которым мне посчастливилось служить, помог мне много в успешном преодолении непростых, а иногда нечеловеческих командирских ответственностей и их вершины — торпедные атаки. При общении с советскими коллегами во время ежегодных посещений для ремонта и проведения обязательных для подводных лодок глубоководных погружений на рабочую глубину (не так много болгар погружались на 270 метра, где прочный корпус лодки сжимается огромным давлением на несколько сантиметров), а также во время совместных учений, в которых принимали участие до 2-3 советских подводных лодок, мы имели много официальных и неофициальных приятельских встреч с коллегами командиров, на которых обезательным образом доходилось до обмена опытом любого естества.

Самый интересный для нас был опыт проведения торпедных атак, так как масштабы советского флота, количество и размеры участвующих кораблей, типы использованных оружий и средств были несоизмеримы с нашими возможностями.

Одним из великолепнейших командиров Черноморского флота СССР к тому времени был Владимир Яковлевич Бабенко, с которым у нас создалось доброе приятельство во время учений и когда встал со своей подлодкой на ремонт в Варне. Какое было мое удивление, когда я узнал от него, что годом назад (может быть в 1979) он с этой же лодкой (пр. 613) завоевал приз Главнокомандующего ВМФ СССР за лучшую торпедную стрельбу среди участвующих подводных лодок всех 4 флотов СССР.

Он подробно рассказал о подготовке и проведении боевого упражнения, подготовленного в полной тайне специалистами Главного щаба ВМФ в Москве. По этой причине на лодке не было никаких данных о составе соединения, которое она следовало атаковать.

Лодку заблаговременно развернули в назначенный район с задачей атаковать проходившую через район главную цель в охранении других боевых кораблей. Я рассмотрел кальку маневрирования лодки, движение обнаруженных объектов и при этом на меня произвело сильное впечатление большая для этого поколения подводных лодок дистанция обнаружения целей — за 250 кабелтовых, причинами чего являлись: — шумность соединения больших боевых кораблей высокая и они обнаруживаются далеко; — район маневрирования достаточно глубоководен и позволяет дальное распространение звуковых лучей под водой и наконец, может быть самое главное, усилиями и мастерством гидроакустиков и начальника радиотехнической службы чувствительность основного средства наблюдения на подводной лодке — шумопеленгаторная станция МГ-10 была доведена до возможного максимума, были уменьшены собственные шумы и в результате достигнута большая для этого устарелого средства наблюдения дистанция обнаружения. В конце концов его учебная торпеда не только навелась правильно, но и по каким-то другим причинам фактически попала в борт главной цели — надводный крейсер.

Пошел 1981 год и как обычно дошли до очередного цикла отработки курсовой задачи К-3, которая представляет собой проведение боевых учений и упражнений с выстреливанием практических торпед по надводным кораблям и по подводным лодкам. Время как обычно февраль-март, а отработка делается в методической последовательности — от простого к сложному: по одиночному кораблю, по конвою, по соединению боевых кораблей, по подводной лодке и т. д.

Как часто бывало мы начали подготовку к выходу в море в час после полуночи. Не напрасно между нами ходила шутка, что после полуночи в Варне можно встретить одних проституток и подводников.

Через час полтора мы снялись со швартовых, провели положенную дифферентовку без хода в дифферентовочном полигоне (что находится недалеко от вершины второго мола на варненском пляже) и после 3 часов перехода погрузились в заданном районе боевой подготовки.

Час был ранний, около шести, но мы уже успели позавтракать, а некоторые и вздремнуть час-два. Я подал установленные сигналы оперативной службе и командиру дивизиона, который был руководителем стрельбы и находился на главной цели — сторожевом корабле пр. 50 под номером 11. По обстановке в задании на упражнение СКР 11-ый начал маневрирование в охранении четырех малых противолодочных кораблей в районе, недалеко от мыса Калиакра.

С огромным удовольствием я установил, что из-за метеорологических особенностей утра — температура около нуля, поддувал легкий северовосточный ветер, безоблачное небо и чистый горизонт — дальность видимости в перископе была прекрасна, смотрелся мыс Калиакра и даже корабли, которые занимали позиции около своего флагмана.

В дальнейшем легкий северовосточный ветерок постепенно усилился, что оказалось существенным обстоятельством для последующих событий. Самым удивительным оказалось , что на гидроакустической станции (МГ-10) мы следили за движением кораблей чуть ли не с момента их выхода из базы Варна, т. е. на дистанциях за 150-170 кабелтовых. Мелькнула мысль , что это может оказаться моей лучшей торпедной атакой, тем более что у меня был прекрасный экипаж, а старшина гидроакустиков Георгий Янакиев был рожден для своей професии.

С получением сигнала о начале атаки я погрузился на глубину, обеспечивающую най-лучшие условия для наблюдения надводных объектов, дал сигнал торпедной атаки и началась деловая работа по определению курсов, скоростей и расположения кораблей в ордере. Как на карте и планшете у штурмана, так и на планшете начальника РТС и на торпедном автомате стрельбы «Ленинград» данные получались, уточнялись и потверждались с удивительной точностью и легкостью.

Тем временем торпедный аппарат с практической торпедой, в которой была введена глубина хода на 5 метров больше максимальной осадки цели, был готов к стрельбе, пеленг на главную цель менялся плавно, о чем акустик докладывал через минуту: 250 градусов, 248, 246, 244…….223, 220. Я подал команду о введении угла поворота торпеды к цели «Омега» и команду «ТОВСЬ» — это был момент, когда за 20-30 секунд до залпа все готово и подается последняя команда о сверки наших стрельбовых данных с истинным пеленгом на цель «Корректировочный ТОВСЬ».

Вдруг прозвучал голос акустика: «Пеленг начал увеличаваться, цель изменила направление движения, пеленг 222 градуса, 224, 226 и т. д.» Стрелять уже невозможно: цель по какой-то неизвестной нам причине начала двигаться вправо, а наша торпеда должна была пойти влево. Согласно инструкции я послал старпома Краснодара Костадинова в первый отсек отменить команду «ТОВСЬ», а потом началось тяжелое раздумье с моими офицерами (К. Костадинов, И. Пеев, М. Шалев, С. Станков) о том что происходит и что надо делать. Корабли охранения продолжали свое первоначальное движение на югозапад, а главная цель — в обратное направление, пока через 20-30 минут шум ее винтов совсем потерялся.

Видимо здесь происходило что-то неординарное, потому я принял решение (которое впоследствии оказалось неправильным) ,- подвсплыл под перископ и установил связь с руководителем упражнения.

Последовало несколько взаимно непонимаемых сигналов (я докладывал одно, он спрашивал о другом, которое мне было непонятно), когда вдруг акустик доложил: «Слышу шум от винтов цели по пеленгу 345 градусов, приближается.»

Поскольку я не имел приказа прекратить упражнение, а наоборот — задача «уничтожить» главную цель оставалась, немедленно погрузился на 60 метров, снова приготовил торпеду к стрельбе и когда цель пришла на удобный курсовой угол и дистанцию выпустил торпеду. Шум торпеды и цели на момент слились, при том я решил, что атака успешна и начал приготовления к всплытию, но акустик снова ошарашил докладом «Шум цели исчез…. Цели не слышно». Это переполнило чашу терпения , что и подвигло меня принять необоснованное решение о немедленном всплытии под перископ, без внимательного обдумывания обстановки и выполнения всех рекомендованных мер безопасности.

С выходом кончика перископа над водой я с изумлением увидел огромную белую цифру 11 на сером борту сторожевика.

Автоматически я скомандвал: «Заполнить быструю (цистерна для быстрого погружения с 10 тоннами воды в ней), оба средний вперед, боцман погружайся на глубину 40 метров с диферентом 7 градусов на нос, опустить перископ!» Все глаза впились в стрелку глубиномера и в секундную стрелку часов. Вздох облегчения, когдато глубиномер показал 20 метров и пошел дальше.

Оцениваю, что дистанция до цели была вероятнее всего около 150-200 метров и при погружении наша рубка прошла в метрах (а может быть в сантиметрах) от киля СКР-а.

Как назло при всплытии под перископ опытний боцман Борис Борисов вместо глубины 9,5-10 м, упустил лодку до глубины 8 метров, оголив весь перископ и даже часть рубки, которые естественно сразу были замечены наблюдателями на цели и лично Командующим ВМФ, который тоже находился на борту главной цели.

Последующие действия были рутинными: всплыть, обнаружить и поймать торпеду, а потом последовала одна нерутинная команда от Командующего: «Всем немедлено вернуться в базу!»

Срочно была организована высочайшая комиссия по расследованию этой исключительно опасной предаварийной ситуации, при которой могли погибнуть как участвующие корабли, так и множество людей.

Было констатировано ряд случайных и неслучайных неправильных действий:

— Оказалось, что непосредствено перед залпом, командиру дивизиона капитану 1 ранга Гуцанову (легкая ему память) показалось, что под кораблем проходит торпеда, он сразу скомандовал «Право на борту» и корабль-цель побежал по следу воображаемой торпеды. На самом деле он был введен в заблуждение одной из многих волн, которые уже приняли сериозный размер ввиду усиливающегося ветра. Это случилось за 1-2 минуты до выстреливания торпеды и явилось началом дальнейшей неразберихи.

— После прохождения положенното расстояния торпеда не была обнаружена, корабль-цель лег на обратный курс, дошел до «точки залпа» и дал Стоп ходу.

— При установлении радиосвязи на УКВ неправильно не было прекращено выполнение упражнения и не была подана команда о немедленном всплытии подводной лодки.

-Как было отмечено, перед всплытием мной не были выполнены все предусмотренные и обязательные меры безопасности согласно Инструкции по управлению подводной лодкой.

Естественным следствием расследования был приказ министра, в котором подробно описывались допущенные нарушения, а также достаточно долгий перечень соленых наказаний главных участвующих лиц и «героев».

Большой неожиданностью для меня несколько лет назад оказалось прочтение изданной на Украине книги «ВМФ СССР и России — аварии и катастрофы», Харьков, 1997, с авторами В. В. Костриченко и Б. А. Айзенберг. Там среди многих описанных происшедствий оказалось, что 12 лет до нашего случая аналогичная история произошла на Северном флоте СССР.

При проведении учебной торпедной стрельбы в 1969 г. атомный подводный ракетоносец «К-436» (водоизмещение 9300 тонн) выстрелил фактически учебную торпеду по «Скр-59» (водоизмещение 1300 тонн). Сторожевой корабль увидел след торпеды и пошел за ней. В конце хода практической торпеды он ее не обнаружил и се вернулся в точку залпа, где застопорил ход. Там-то при всплытии подводный ракетоносец поднял его на свою носовую надстройку. После этого «Скр-59» соскользнул с палубы огромной подлодки в воду с опасным креном, легкими повреждениями и большим изпугом участвующих.

На далеком Севере тоже последовали подобающие меры: комиссия, разборы, наказания и самое главное: на советском ВМФ в 1969 г. было приказано и принято то, до чего на базе горького опыта дошли и в нашем флоте — «запретить преследование практической торпеды и любое нерегламентиранное заданием и условиями на проведение упражнения маневрирование атакованных кораблей до всплытия подводной лодки и установления с ней надеждной связи.»

Много лет спустя можно сделать один очень важный вывод: независимо от того, что между советскими и болгарскими подводниками существовали очень тесные связи, об изменении в такой особо важной деятельности информация не была обменена.

Это следовало бы отнести к нынешнему периоду, когда Республика Болгария уже активный член организации НАТО, где введены тысячи стандартизационных документов и делается ставка на применение одинаковых стандартов при выполнении разного вида действий, а это с особенной силой относится к обеспечению безопасности плавания, кораблей и личного состава.

Прочитано 7959 раз
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь