Автономка

Солнца диск утонул в тихой заводи
Спит Париж, спит Берлин, спит Москва.
Только парочки редкие бродят по городу,
Точно в море любовных страстей острова.

А за тысячу миль посредине Атлантики,
Рассекая винтом толщу вод,
На большой глубине, без поддельной романтики,
Пентагону подарки подлодка  везёт.

В своих шахтах уныло ракеты болтаются,
За пультами мальчишки в погонах сидят.
Автономка обычная скоро кончается,
Ненароком на карточку падает взгляд

Где она и о ком в эту ночь она думает.
И придет ли на пирс твою лодку встречать?
Но усталость берёт,  
Через двадцать минут надо вахту менять.

Весна в зоне строгого режима

Снег на солнце искрится и радует
Белизной неиспачканных грез.
А с сосулек затейливо падают
Сотни чистых и радостных слёз

Появляются новые запахи,
Прошлогодняя плесень цветёт,
Расплывается мелкими лужами
Недоколотый сменою лёд.

Лёгкий ветер играет полотнищем,
Реет флаг над пологой волной.
Сверху пирсы мне кажутся стойбищем,
Где царит непонятный покой.

Лодки точно болтами прикручены,
Черный корпус недвижим и нем,
Все швартовами с пирсом обручены,
Будто плавать не могут совсем.


Только чайки весёлыми криками
Нас куда-то упорно зовут,
Наше время пока не натикало
Пусть моря пару дней подождут.

Золотая Ява

На лодках нашего проекта
Вообще не курят под водой.
Беру я в море для комплекта
Две пачки «Явы Золотой».

Они лежат и ждут команды,
При этом каждая своей.
От первой леденеют гланды,
Вторая – явно веселей.

«Курить в отсеках!» - это значит,
Что лодка больше не всплывет,
Напрасно ждать свою удачу
И экономить кислород.

Другая душу согревает,
Желанной гостьей входит в сон.
Волной нас ласково качает.
Всё: «Выход на верх разрешен».

В надстройке терпкий запах йода,
И нежный «Явы» аромат.
Забыты трудности похода,
Я как ребёнок солнцу рад.

*************************
Тех лет стирает время краски,
Турбины шум, да чаек крик.
Затяжка «Явы» точно в сказке,
Мне возвращает этот миг.

Морской сонет

Снег давно отжурчал на пути к океану,
Мерзлоте серых скал подарив суету.
На погоду плевать котловому урану,                  
Ввод реактора вновь обрывает мечту.

В тихой глади воды места нет урагану
Изумрудный наряд оживил пустоту.
Потянулась рука к боевому стакану-
Для чего бог создал бытия красоту?

Мы уходим в поход, развлекать супостата,
В глубину темных вод, без фанфар, без парада,
Поднимая престиж нас пославшей страны.

Ствол торпеды лежит в тесноте аппарата,
Трудно жить и служить в «автономке» без мата.
Хотят ли русские, скажите мне, войны?

Ностальгия

Работал военный конвейер,
Готовились сотни парней
И атомных лодочек веер
Нес службу Отчизне своей.
Спускались со стапелей лодки
Не хуже заморских «Огай»
И знал супостат всегда четко,
Что может схватить через край.
Развал, обозвав перестройкой
Системе сломали хребет.
Машина военная бойко
С дороги слетела в кювет.
Тонуть и гореть стали чаще,
Надеясь на  русский авось
Хрен редьки - известно не слаще
Поломанное не срослось.
Противник, наглея от силы
Шныряет в тер. водах страны.
Укором чернеют могилы
Погибших без всякой войны.
____________________________________________________________
* Огайо  -  тип ракетной АПЛ ВМС США

Перестроечный мотив

Разорвав темноту полусонную,
Дремлют тёплые окон огни.
Блики света играют с погонами,
Освещая патрульных ремни.
Эти парни с замерзшими лицами
Без эмоций взирают на мир.
Лапы к уху взлетают как птицы,
Когда мимо идёт командир.
Пол седьмого, в толпе оживление,
Лихо выписал ЛАЗ поворот
И «змея», обретая движение
К задней двери понуро ползёт.
Матюги и проклятья беззлобные.
Вот майору прошлись по ногам.
Он в ответ издал звуки утробные,
Влез в автобус на горе врагам.
Сократившись в скрипящих конвульсиях,
Защемив чей-то чёрный подол,
Дверь закрылась. И бензоэмульсией
Обдавая, автобус пошёл.
Он уехал, оставив на площади
Чей-то хлястик, окурки, плевки.
Со всех дыр, запыхавшись как лошади,
К остановке бегут моряки.
Скушав сыра кусочек изогнутый,
Сполоснув рот голодным чайком,
Подрываемся на полусогнутых
И в казарму несёмся бегом.
Здесь вас ждёт любопытное зрелище,
Надоевший повтором этюд.
Перед строем начальство помечется,
Для осмотра толпу разведут.
Друг на друга до жути похожие
«Тумбари» с дембелями стоят.
Они строят нахальные рожи мне,
Сколько их не целуй в толстый зад.
И поэтому врезать так хочется
Промеж глаз или в нос, например,
Но добром это вряд ли закончится.
Успокойся, ведь ты офицер.
Командиры шмонают по тумбочкам,
Выполняя простой моцион.
Не надеясь, что воин непуганый
В ящик с бритвой положит патрон.
Разобравшись с подпиской «сопливчиков»,
Отработанно падаем в строй.
Дефилируем между  заливчиком
И пологой гранитной скалой.      
Пёстрый строй в спецодежде засаленной
На надстройке уныло застыл.
Так велось при Петре и при Сталине.
Ритуал  обветшалый постыл.
Потерял свою свежую искренность
И к свершеньям уже не зовёт.
Небо портит колючая изморозь
И крикливых бакланов полёт.
В тот момент, когда флаг поднимается,
Упиваясь свободой ветров,
Что-то важное мне вспоминается,
Но не слава российских сынов.
Да, как правило, мысли серьёзные:
Как достать на фрамугу стекла,
Где найти дефициты колхозные,
Чем приклеить бы ножку стола.
Потолок залатать очень хочется,
Пока он до конца не провис.
По надстройке народ уже топчется,
Выполняя команду «Все в низ».
После ветра студёно-морозного,
После слякоти серого дня,
После реплик начальника грозного.
Успокой, моя койка, меня!
Разгони мои мысли печальные,
Пусть тревога скорее пройдёт.
Ну а если работы авральные,
Старшина мой меня позовёт.
Проворот механизмов закончился,
Кто успел – уже спрятался вниз.
Из каюты комдива доносится
Мелодичный и ласковый свист.
Дремлют черти в своём тихом омуте.
Здесь на цыпочках лучше шагать.
Вы при этом, товарищи, помните,
Что «не тронешь – не будет вонять».
Ну а если какая безделица
Растревожит и сон растворит,
В муравейнике всё зашевелится
И работа опять закипит.

С божьей помощью всё успокоится
И опять захрапит по углам.
Отчего же так тянет уволиться
На гражданку на радость врагам?
Брось ружьё своё под ноги, молодец!
Капитал без тебя догниёт.
Смело влейся души своей золотом
В расшатавшийся русский народ.
Ну а хочешь служить в славной армии,
Ты подумай, дружок, а не врёшь?
Может больше с кайлом и лопатою
Пользы Родине ты принесёшь!

1 9 9 0 год

Родной пирс

Пирс, давно опустевший, ждал подлодку из моря
И, играя с приливом, потихоньку ржавел.
Подо льдом в это время, с супостатами споря,
Наш подводный корабль воды Арктики грел.
Тепловые нейтроны шаловливым потоком
Разлетались по зоне и делили уран,
Тормозились осколки, абсолютно без прока
Повышал энтропию мировой океан.

Где-то «Лосы*» шныряют, но акустик не дремлет,
Штурман тянет прокладку,  кок готовит обед.
Хмурый  киповец  ГЭУ пропаял микросхему,
А минёр пресс качает у стеллажных торпед.
Винт несёт нас домой, толщу вод рассекая,
Часто милые лица к нам приходят во сне.
Олигархи жируют, нефть и газ продавая,
А мы служим как прежде огромной стране.
*«Лосы» -  подводные лодки ВМС США типа Лос-Анджелес

Полярный

В далёкие грозные годы
Отсюда в просторы морей
Тянулись маршруты походов
Стальных боевых кораблей

А на опустевших причалах
Смотрели на синюю гладь
Лишь те, кто действительно может
Упорно и преданно ждать.

Здесь волны по-прежнему плачут
И точат суровый гранит
А стая встревоженных чаек
Над бухтой уныло кружит.

Романтики, впрочем, не много
Норд-вест продувает порой,
Но мне и не надо иного:
Пусть греется кто-то другой.

Уходит подводная лодка
В бескрайний расплывчатый мрак,
А в лунных отсветах играет
Просоленный брызгами флаг.

Реквием АПЛ "Курск"

Мёртвым холодом  веет в отсеках,
Искорёжен, размазан металл.
Как же трудно, порой, человеку
Управлять тем, что сам он создал.

«Докование» братской  могилы
Завершает печальный поход,
Но по сходням с железки постылой
Ни один человек не сойдет.

На борту боевой субмарины
Завершился их жизненный путь
Каждый раз, покоряя  глубины,
Смерти той мы касались чуть-чуть.

И она, пролетая так близко,
Осеняла холодным крылом.
Почему мы не можем без риска?
Для чего мы так глупо живём?!

Север

Серое небо, тусклая мгла.
Позднее  утро над  кромкой залива.
Хищные скалы,  как перья орла
Дико, сурово, но  все же красиво

Холод  гранита  поныне  хранит
Память о встречах с ледовой лавиной.
Мрачный  валун еще вниз полетит,
Только на миг он застыл исполином.

Западная Лица

Есть на севере диком
тихий дальний посёлок.
Сопки к морю прижали
пять десятков домов.
Чтобы было смешнее
он зовет себя город
И названья меняет –
запутать врагов.

Смысл жизни

Недолог путь по жизни человека,
И мало тех, кто свой оставит след.
Мечта несет за миллион парсеков,
А ноги греет старый, добрый плед.

Свой интеллект, талант и гениальность
Одни на благо людям отдают,
Другие исповедуют реальность
И прагматизмом власть свою куют.

Не восторгаюсь ореолом первых,
И не завидую сокровищам вторых.
Стараюсь сохранить остатки нервов,
Жалея павших и щадя живых.

Боевая служба

У глубины особенная суть
Своя дорога и свои законы.
Тот, кто избрал по жизни этот путь
До самой смерти чувствует погоны.

Шумит вода, обшивку теребя.
На сотни миль здесь натовские страны.
Со всех сторон забортная вода –
Враждебная стихия океана.

Четвертый день в режиме тишина
Мы караулим «импортную» лодку.
Она холодная, но все-таки война.
А делать дело нас учили четко.

Акустик цель искомую поймал -
КПДЦ* у штурмана в прокладке.
Американский ядерный нахал
Начнет игру в ковбоя или в прятки.

Пускай чуть слышен этот супостат
Мы на хвосте и в этом наша сила.
Чем больше на пути у нас преград,
Тем больше шансов, чтобы «подфартило».


Вернёмся в срок, уверен со щитом.
Пусть нам не подают парадных трапов.
Мы защищаем Родину – свой дом.
Где отстаем – там справимся нахрапом.

------------------------------------------------------------------                                          
*КПДЦ  - курс, пеленг, дистанция до цели     

****

Я всё ещё помню морозы весной
И треск обрываемых тросов
Высокий бурун за покатой кормой
Усталые лица матросов
Ещё не забыл я как мощность задрать
Как дать обороты турбины
И память моя продолжает держать
Весь внутренний мир субмарины.
Я всё ещё часто ночами хожу
Под  льдами Гренландского моря
Роняю защиту, пожары тушу
И слышу раскаты прибоя.
Вращается  вал и сельсины  жужжат
Редуктор надрывно грохочет
Лос-Анджелес снова «условно» зажат,
Но с этим мириться не хочет.