Мне кораблей понятна боль.
Они рождаются с цветами,
Но не шампанское,  а соль
Морскую  щупают бортами.
(Из юношеской лирики)

В те заповедные годы, когда подводные лодки строились десятками в год, именные обозначения  получали единицы из них. Да и названия были официальными и безликими: «Ленинский комсомол»,  «50 лет  СССР».

Время хищных рыбно-звериных названий ещё не пришло, а тамбовчане, воронежцы  и прочие орловцы в те годы не отправляли своих земляков для прохождения службы, а капусту с картошкой для пропитания на подшефные атомные подводные крейсера. Понятно, что служить на безликих.  К -… и. Б -… было скучно и обидно.  Флотские острословы сразу обозвали дизелюху, заблудившуюся в шведских водах «Шведским комсомолецем», а «50 лет СССР» переименовали в «50 лет большой приборки».

Офицерско – мичманский состав  строящихся  кораблей шёл иным путём. Выбирали самую симпатичную и коммуникабельную (в хорошем смысле этого слова) девушку из заводчан, скидывались ей на подарок и приглашали грохнуть бутылку шампусика о корпус спускаемой субмарины.  А дальше,в зависимости от богатства фантазии. Игристый напиток в зелёном стекле орошал винты, торпедные аппараты, акустические комплексы, пущенный твердой рукой соответствующих специалистов. Просторы мирового океана отправлялись бороздить «красотки - подводные лодки», неформально нареченные «Василисами премудрыми» и «Еленами прекрасными». На счастье…

Спустить корабль это вам не два пальца на ветру. Знаменитый немецкий линейный крейсер времен второй мировой «Гнейзенау» вообще сам спустился, не дождавшись приглашенного фюрера. Оборвал удерживающую цепь и больно стукнулся кормой о противоположный берег. А дальше попадание 381мм снарядом  британского «Ринауна» в кормовую башню, подрыв на магнитной мине в устье Эльбы, торпеда в левом борту, пущенная опять же британской ПЛ «Клайд». С февраля 1943 г. стоял в Гдыне,  как блокшив. А чем закончил? Затоплен на фарватере, подобно  парусникам Севастопольской эскадры, только без памятника! Да: как корабль спустишь так он и поплывёт. Моряки в этом вопросе - люди чрезвычайно суеверные. И доверять архиважное дело трепетности женских рук наш командир Николай Николаевич отказался категорически. Взял всю ответственность на себя, так сказать. Спуском  у нас называлось перемещение по рельсам из цеха ЛАО* в плавучий док. Ну, а реальное погружение в Невскую водичку – это уже другая песня.

Рельсы проложены. Экипаж с женами построен на сооруженных на уровне основания рубки мостках (с построением женщин было сложней).Желто-белая мелочь для раздавливания заготовлена. Юбилейных Лениных плющить, во избежание политических эксцессов, запрещено. Цветы,   воздушные шарики, золото погон, радостно - тревожное ожидание. После кратких напутственных речей, наступило время для сольного номера командира. С суровостью, более характерной для выхода в торпедную атаку на авианосец, Николай Николаевич сделал решительный шаг и… слегка, но вполне осязаемо, оступился.

Обычно обвязанная  линем бутылка Шампанского, в конце своей жизни, делает половину маятникового движения, но здесь она летела как граната, которой  не оказалось у Александра Матросова. Её стекло разлетелось на десятки мелких искрящихся осколков. Для памятной доски в кают-компании  заместителю, кроме горлышка, удалось собрать лишь крохи. Нестройные женские ахи заглушило троекратное ура! Наконец, слегка поскрипывая, субмарина наша поехала навстречу ожидающим её морям и океанам.

В торжественной суете момента никто не обратил внимания на поднятый перископ,  который гражданские специалисты забыли опустить после наладочных работ. В таком положении пройти он не смог, и был загнут глазом в зенит ещё до плавания во льдах Арктики.  Завод, разумеется,всё срочно устранил. Премия ещё никому не была лишней.

Что же до славного боевого пути нашего атомохода, то довелось ему походить и при коммунистах и при демократах. Слегка тонули, чуть-чуть горели. Некоторое время пару циркуляционных насосов 1 контура крутились в другую сторону, обратимый преобразователь регулярно выходил из строя. Дитя перестройки, как никак. Сменный экипаж левую скулу обтекателя потерял в бухте Окольная. Так и приехал с дыркой размером в КАМАЗ, после бодания с бочкой. Но вопреки всему показывала наша ласточка чисто мужской характер, достойный первого командира.  И четыре звезды на рубке об этом красноречиво говорят.  Недаром между собой мы называли её  Колей. _____________________________________________________________
* ЛАО – Ленинградское  адмиралтейское объединение