Все, более-менее стоящее, оседало у командира с замполитом, кое-что перепадало старпому, ну а нам, молодым офицерам, было рекомендовано, в свободное от службы время, читать РБЖ- ПЛ (руководство по борьбе за живучесть подводной лодки).
И как ни пытался политотдел ограничить доступ к списку распределенного «дефицита», непостижимым образом, через два дня, весь поселок знал какие писатели, в каком количестве и в чьих книжных шкафах, обрели вечный покой.
Так я узнал, что у нашего командира, капитана 3 ранга Ш., совершенно случайно, осело многотомное издание, обожаемого мной с детства, Конан-Дойла.
Это знание не давало мне покоя и трансформировалось в анекдотичный случай.
18 час. 00 мин. Только что на лодке закончилась отработка учений по борьбе за живучесть. Личный состав приводит в исходное положение механизмы, возвращаются на штатные места аварийный инструмент и индивидуальные средства защиты.
Я, уверенный в себе (точнее, тогда ещё, — самоуверенный), старший лейтенант, навел порядок в штурманской рубке и нетерпеливо бью копытом в ожидании разрешения сойти на берег, к ужину и молодой жене. Душа уже отделилась от тела и мелкой трусцой приближается к КПП.
Возвращает её в бренное тело голос командира ПЛ, капитана 3 ранга Ш.
Он сообщает, что после учений в центральный пост не вернули из 5-го отсека один КЗМ (костюм защитный морской), надо сказать, в мирской жизни очень полезная вещь (рыбаки и охотники знают). Старший 5-го отсека клянется и божится — вернул все, что брали из ЦП. То есть произошло обыденное дело на лодке — дематериализация имущества.
Поскольку я числился нештатным военным дознавателем, мне приказывалось срочно провести административное расследование, найти КЗМ, а так же лицо, его умыкнувшее. К утру материалы расследования ему на стол.
Причем все это говорится с добродушной улыбкой, но мне она кажется садистской. Прощай ужин и молодая жена…
Видимо контакты в моей голове замкнулись неправильно и, почему-то, вспомнился Конан -Дойл.
Пытаясь скрыть, нахлынувшее на меня, разочарование оттого, что вечер придется провести в экипаже, решил отделаться шуткой, в расчете на то, что командир её оценит. И отвечаю: «Ну конечно, товарищ командир! Сейчас приду домой, выкурю трубку, сыграю на скрипке, а утром Вам доложу, где КЗМ и кто приложил к нему руку!»
Я готов был к любой реакции командира. Но только не к этой…
Искреннее удивление, смешанное с некоторой долей сомнения, на лице командира, привело меня в оторопь. Окончательно он добил меня вопросом:
-Гурин! Ты что, на скрипке играешь!?!?
Я стоял перед ним с открытым ртом и не знал: плакать или смеяться.