Как выпивали на атомном флоте.
(Питие есть веселие на атомном флоте)

Моя служба на подводных лодках началась в дивизионе ремонтирующихся кораблей в Полярном или в Полермо.

Известно, что в ремонт отправляли не самых блестящих, по мнению политрабочих и командования, офицеров, или тех, кто ждал перемен в своей флотской судьбе, или был слаб здоровьем, чтобы служить на действующих пароходах.
Вот в такой ремонтный экипаж Судьба в лице начальника отдела кадров флотилии и забросила аж целых пятерых лейтенантов одного выпуска, так сказать, последнего помету.

Мы должны были дождаться там назначения на нормальные, действующие корабли.
Командир не появлялся вообще, мы знали, что он был где-то, но не появлялся, и всем рулил Старпом.
Старпом был в чине капитана 3 ранга, прибыл из ремонта в Северодвинске. Из которого его сослали в Полярный по причине регулярного получения чувственного наслаждения от пианства. Сильно пил дяденька. Звали его Борис Дмитриевич или Фома.
Ходил он всегда в грязно-белой рубашке с косо завязанным, в пятнах, галстуком. Глаза красные и выпученные. Всем недовольный, злой как собака. Нас, лейтенантов, он просто ненавидел.
Поселили нас в четырехместной каюте, всех пятерых. Ну а что делать, стали жить да поживать. Начали знакомиться со своими начальниками, подчиненными. С матчастью было сложней, так как она почти вся была растащена по цехам завода на ремонт.
Не прошло и недели, как мы там появились, сидим вечером в своей каюте, время к полуночи. Вдруг «Бух!!!» - распахивается дверь, и в проеме появляется Фома. Белая рубашка, галстук на боку, глаза, как у рака на ниточках.

Минутная пауза, мутный взгляд скользит по лицам присутствующих, а присутствуют все пятеро.
Потом хриплым голосом: «Лейтенант Ор...в, зайдите ко мне». И дверь захлопывается.
Надо сказать, что меня он называл на "вы". И случилось это следующим образом.
Как-то по утру после тяжелой ночи он, обращаясь ко мне, проорал, уже не помню, что ему не понравилось.

- Ор...в, еб твою мать! И что-то там далее.

А я в ответ, что, мол, я тоже офицер и неплохо бы в присутствии личного состава обращаться ко мне на "вы".
Фома выдержал паузу и сказал с интонациями удивления: «О...! Лейтенант Ор...в, еб ВАШУ мать!» С тех пор было только на "Вы" и никак иначе.
Ну ладно, надеваю китель и иду в каюту к Старпому.
Стучусь, захожу.

- Садитесь!

У окна стол, за которым сидит Фома, на столе здоровенный военно-морской оловянный чайник, два стакана и черный морской сухарь.
Я сел, что дальше?
Фома берет чайник и наливает себе полный стакан, потом ставит его на стол.

- Каждый наливает себе сам, но полный!

Наливаю, что делать? Конечно, до этого я пробовал шило, но с водичкой и под консервочки. Здесь ничего такого нет, только сухарь.

- За начало службы, лейтенант.

Я ему - хорошо бы запить.

- Нет воды! Пей!

Ну, набрал я слюней побольше во рту и махнул стакан. Жуть конечно, но выдержал. Повело меня, конечно, практически сразу.
Фома свой стакан засадил одновременно со мной и даже не поперхнулся.
Процесс длился не более пяти минут, мне захорошело, поговорить захотелось, Фома становиться прямо на глазах все симпатичнее и симпатичнее.
И вдруг!

- Идите отсюда! Позовите ко мне лейтенанта См...ва!

Короче говоря, всех пятерых, по десять минут на брата, пропустил через свою каюту Старпом Фома, и с каждым по стакану.
Мы расквасились, сидим на койках, ловим кайф, все хорошо.
И опять: «Бух!!!» Опять белая рубашка, галстук на бок, красные глаза.

- Лейтенанты! Спокойной ночи!

Вот такой организм!
Естественно, от такого режима мордовал он всех - будьте-нате. И днем и ночью.
Можно представить себе, с каким удовольствием мы уходили от Фомы на действующие пароходы.
И возникает мысль: а может быть, так и было задумано с самого начала?
Да! Уже будучи капитаном 3 ранга, стоя дежурным по гарнизону, с громадным удовольствием забирал его, тоже капитана 3 ранга в кутузку из кабака "Северное сияние", где он безобразничал.