В традициях "застоя"

Опубликовано в Валерий Борягин "Маринизмы" Вторник, 08 июня 2010 14:24
Оцените материал
(5 голосов)
Шёл третий год моей службы на атомоходах. В службе я уже достиг высокого чина — старший лейтенант, а в личной жизни ожидал прибавления семейства. Несмотря на такие впечатляющие успехи, моя семья продолжала жить в коммунальной квартире на двух хозяев. И нельзя сказать, что с жильём было очень плохо. Экипажная очередь «бесквартирных» двигалась, и я уже давно достиг первой ступеньки, но вот шагнуть дальше и встать в следующую очередь — уже на улучшение жилищных условий всё ни как не получалось. Из тех немногих однокомнатных квартир, что мне предлагались, ни одна не дотягивала даже до уровня моей коммуналки, поэтому приходилось отказываться и пропускать вперёд следующего очередника. Однако, жилищная комиссия экипажа воспринимала такое поведение, как личное оскорбление и они придумали, как поставить на место зарвавшегося старлея.

На очередном заседании, комиссия приняла решение: отказавшегося от квартиры очередника ставить в конец очереди. Данное решение было «опубликовано» в стенной печати, что вполне соответствовало духу тех перестроечных времен. Ни чем не выказав своего отношения к столь демократичному решению, я надолго задумался. Переть на экипажных авторитетов не имея никакой реальной поддержки или «волосатой лапы», как тогда говорили, занятие пустое. Вскоре, жизнь сама подсказала решение проблемы.

Приближались большие советские праздники 1 и 9 мая. В лучших традициях застойных времен было принято рапортовать об успехах и достижениях. К майским, в посёлке сдавался новый дом. По слухам, экипажу давали в нем 2-х комнатную квартиру. Все знали, что её получит командир БЧ-5 и освободит свою однокомнатную. Его квартира нравилась всем, в том числе и мне — опальному очереднику. Поэтому, когда в честь годовщины победы меня включили в праздничный приказ и вручили грамоту «За успехи, достигнутые в боевой и политической подготовке», я понял — пришёл мой час. В тот момент, когда рука командира дивизии ставила подпись на грамоте, он не подозревая того, зажёг фитиль «бомбы», которую я собирался подложить жилкомиссии.

Дальнейшие события разворачивались так. Узнав дату очередного приёма офицеров и членов их семей ЧВСом, я записался на этот приём. В наглаженных брюках и тужурке, в свежей хрустящей сорочке, положив в папку свою грамоту, я чувствовал себя Штирлицем, ожидающим в приёмной Гимлера. Правда, в отличие от героя Юлиана Семенова, я попал в заветный кабинет. Выслушав мой рассказ о том, как передового офицера незаслуженно тиранят в жилищном вопросе, престарелый адмирал бросил своему заму: «Разберись!»

На следующий день, после проворота оружия и технических средств я был вызван в каюту командира, где меня поджидали: командир БЧ-3 он же — председатель жилкомиссии, замполит и сам командир. Их вид был красноречивей их слов и не оставлял сомнений в том, что «бомба» взорвалась. То, что осталось после «взрыва» от командира, смотрело на меня с тоской издыхающего зверя.

Дальнейшие диалоги читателю будут неинтересны. Квартира механика досталась мне, а вскоре, я был двинут «вверх», то бишь переведен на вышестоящую должность в другой экипаж. Неожиданный карьерный рост не вызвал у меня удивления, я давно знал об освободившейся вакансии. Только мог ли я надеяться, что мои карьерные устремления совпадут с желанием моего командира избавиться от неудобного подчиненного.

В. Борягин
18. марта 2005 г.
Прочитано 6702 раз
Другие материалы в этой категории: « Морская болезнь Свиная месть »
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь