"Никогда не знают, кто прав, но всегда известно, кто в ответе"
(Закон Уистлера)
В нашей краснознаменной дивизии, впрочем как и во всех других, существовала одна очень занимательная вахта для офицерского состава- распорядительный дежурный по дивизии. Могу поспорить , что многие бывшие подводники прослезятся, услышав столь дорогое их сердцу слово- распред, или распор. И есть от чего. На сутки ты становишся главной задницей штаба. Покорной и беззащитной. Эти сутки сидишь в стеклянном аквариуме у входа в штаб, массируешь руками телефонные трубки, и каждый из штабных "лаперузов" походя имеет , или не имеет тебя, в зависимости от настроения. Причем, чем выше должность, тем чаще и сильнее, просто так, от избытка командного патриотизма. А какие причины находят! Например, наш ЗКД " полковник" Попов ,будующий адмирал, начальник штаба флота, любитель хорового пения и гармони снимал распреда только за то, что у него при утреннем докладе из под кителя не торчала белоснежная рубашка. Кто вбил в его голову, что белую сорочку надо носить как нательное белье- ума не приложу? Но снимал распредов с вахты Попов исправно, с маниакальной настойчивостью. А так как дежурный по дивизии , командир или старпом заступив, исчезали почти до смены, главным громоотводом становился его помощник-рапсред или мичман-дежурный по штабу. Но в основном естественно офицер, по долгу профессионального защитника Родины наверное.
В тот раз я заступал со своим старпомом капитаном 3 ранга Будиным Борисом Александровичем по прозвищу Мякиш. Мякиш прозвище полностью оправдывал. Офицер он был умный, образованный, знал то- ли два, то- ли три языка, в том числе японский, вообщем гигант мысли. Но трусливый до абсурда. Не военный совершенно! Принять самостоятельно решение не мог, не хотел, и даже не пытался. А я лейтенант, боязливый и трусливый по сроку службы, пока еще маленькому. Вот так два перепуганных заступили в пятницу вечером на вахту в самое клоачное место дивизии- штаб на ПКЗ. До утра дожили без потерь. Утром, более старший по званию трус смылся в неизвестном направлении, а я остался один на один с разрывающимися телефонами и привередливыми начальниками. Но все же была суббота, комдив взял и не приехал, и почти вся штабная орда не чувствуя контроля, разбежалась по "делам". Домой попросту. СПНШ , по долгу службы обязанный сидеть до упора, побродил немного по палубам ПКЗ, устал, и упал спать в своей каюте. Все стихло, и я расслабился.
Часов в одиннадцать заверещал прямой, без наборника, телефон оперативного дежурного, главы всей вахтенной службы флотилии подводных лодок. Я поднял трубку и доложился:
-Распорядительный дежурный в/ч…….. лейтенант Белов!
-Белов, от вас сегодня вахтенный штурман на буксир РБ-407.Ваших крючкотворцев в строевой части оповещали вчера. Через двадцать минут штурману быть на 13 пирсе. Ясно?
-Так точно!Действуй лейтенант!
Положив трубку, я нашел в папке список вахты на выходные. Напротив вахтенного штурмана в перечне зияла пустота. Матрос- писарь из строевой части фамилию не впечатал. Я понесся в строевую, благо она была на одной палубе с дежуркой, метрах в десяти. Строевая оказалась под замком и опечатана. Обмозговав положение, я поднялся на штабную палубу и собравшись с духом постучал в каюту СПНШ. Никто не отвечал. Постучал еще и потихоньку отворил дверь. СПНШ храпел на шконке, зарывшись головой в подушке. Будить не хотелось, можно было нарваться на неприятность. Но будить было необходимо. Родить штурмана я не мог. Аккуратно растолкав начальника, я сбивчиво объяснил суть вопроса. СПНШ приоткрыл один глаз, дохнул на меня корабельным шилом и попросил воды. Выпив стакан, СПНШ закурил, зевнул, поинтересовался звонил ли комдив, и потушив сигарету снова упал на подушку. Я снова робко спросил о штурмане. СПНШ посмотрел на меня как на инопланетянина и пробурчал номер номер войсковой части. Фамилии он не называл, и я справедливо решил что любого свободного.
В дежурке, найдя нужный номер телефона, я с чувством внутреннего удовлетворения столь оперативным решения вопроса, поднял трубку. На том конце провода вежливый голос сообщил мне, что сегодня выходной и найти кого- либо в поселке представляется мало возможным. Это был удар. Меня подвела моя же недогадливость. Мне не врали. По выходным, я и сам перед тем как открыть дверь, подходил к ней на цыпочках, долго высматривал в глазок кто звонит, и в случай чего открывать посылал жену. А она, проинструктированная донельзя, всем кто в форме говорила что, я уехал на весь день в Мурманск. Это было общепринятой практикой, выходными дорожили все. Особенно лейтенанты первых лет службы.
Время шло. Оперативный был пунктуален. Телефон зазвонил снова и на этот раз дежурный был не так добродушен.
-Лейтенант! Где твой штурман?
-Товарищ кавторанг, тут такое дело…Я вызывал, а их…
Кажется, штурман был и правда очень нужен, и дежурного уже вдули откуда- то выше, так что меня он не дослушал и рявкнул:
-Юношааааааа!!!! Еб….!! Буксир идет к вам на пирс! Где хочешь, молокосос ищи штурмана, сажай на шаланду и в путь! Тебе двадцать минут: или штурман , или тебя сниму и буду звонить комдиву о вашем дежурстве!!! Совсем охренели!
На том конце провода бросили трубку. Я начал грызть ногти. Если снимут- сегодня заступлю снова. На выходные. Не найду штурмана- позвонят комдиву. Ежели тот приедет- порубит всех в капусту: и моего бесследно исчезнувшего старпома- дежурного, и поддатого СПНШ, и само- собой меня. А уж старпом и СПНШ потом на мне отыграются. По полной схеме. Положение аховое. Я снова метнулся к СПНШ. В каюте на столе стояла уже, ничем не замаскированная фляга и кавторанг был уже готов дальше некуда. Небоеспособен в полном объеме. А время тикало. К пирсу уже подкатил буксир, с него уже кричали штурмана, а я никак не мог придумать выход из ситуации.
Говорят духовные и физические силы человека при опасности возрастают многократно. Внезапно во мне проснулся homo sapiens, причем первобытный, в первую очередь думающий о собственной шкуре, заработал инстинкт самосохранения и меня осенило. Вечером мой старпом швартовал корабль капитана 1 ранга Сокирченко. Они вернулись из морей, но установку не выводили, так как в понедельник снова уходили на стрельбы. Раз не выводились- значит экипаж на борту. И штурмана в том числе.
Трубку в центральном посту поднял сам командир.
- Сокирченко слушает.
Я набрал воздуха и, стараясь придать голосу безразличную официальность затарахтел:
-Товарищ каперанг! Распорядительный дежурный лейтенант Белов. Комдив приказал срочно , сейчас же от вас вахтенного штурмана на РБ-407. Буксир на нашем пирсе у ПКЗ. Дайте фамилию офицера, мне необходимо доложить оперативному.
Сокирченко возмутился.
-Какого хрена! Мне в понедельник в море, стрелять! Я сейчас позвоню комдиву! Никого не дам! Нашли дойную корову! Комдив у себя?
Врать, так врать. Я пошел напролом.
-Товарищ каперанг. Комдив уже уехал, а взять приказал от вас. Куда уехал- не знаю, а в штабе больше никого. Суббота ведь…
Сокирченко бушевал еще минут пять, посылая проклятья всем тупоголовым штабистам и немного успокоившись спросил:
-Куда идет буксир?
Куда он идет, я не знал. Но ответил бодро и уверенно, зная, что с корабля комдиву домой не позвонишь.
-Да в Оленью губу. Часа полтора туда, и столько же обратно. К ужину будет на борту ваш штурман. Не пропадет.
Сокирченко уже совсем расслабился.
-Чего ж ты сразу не сказал, что такая ерунда. Пиши. Старший лейтенант Голубев. Где буксир? Пусть к 13 пирсу подойдет, заберет его. Побыстрее чтобы. Он мне вечером нужен будет. Решение на переход в полигон готовить.
Я выскочил на верхнюю палубу, договорился с буксиром и принялся звонить оперативному.
-Товарищ кавторанг! Ваше приказание выполнено. Сейчас буксир заберет старшего лейтенанта Голубева с 13 пирса.
-Хорошо лейтенант. Служи пока.
Мне и самому стало интересно, куда же идет буксир.
-Товарищ кавторанг. А куда буксир направляется?
-Лейтенант. Ты что с Луны свалился? В Гремиху на десять суток, обеспечение буксировки кораблей отстоя. Думаешь я из за ерунды тебя строил и свои нервы портил!
Я положил трубку. В иллюминатор было видно буксир спешащий к выходу из бухты. На борту чернела одинокая фигурка в шинели. Мне стало стыдно.
В обед появился неуловимый старпом, выспавшийся и довольный, и до смены с вахты уже никуда не уходил. Мы пили чай, вели светские разговоры, курили. Но я очень благоразумно сел подальше от телефона, и его поочередно поднимали старпом и дежурный по штабу.
В пять вечера мы благополучно сменились. Проспавшийся СПНШ вызвал "Уазик" и захватил нас в поселок. Выходные мои прошли спокойно в лоне семьи. В понедельник мой командир сказал, что Сокирченко обещал по приходу в базу оторвать мне детородный орган вместе с корнями, или на худой конец сделать обрезание. Когда я рассказал за что, мой начальник изошел хохотом, а потом вставил мне по первое число. С Сокирченко в море отправили нашего штурмана Паринского, вытащив из постели в пять часов утра.
Еще через две недели в экипаж заглянул незнакомый старлей. Узнав, кто здесь Белов, он нашел меня и протянул руку:
-Будем знакомы. Голубев Костя. Очень посмотреть на тебя хотел. Я вообще не обижаюсь, вот только на десять дней без зубной щетки и с тремя сигаретами хреновато из дома уезжать. Но зато с друзьями повидался. Они помогли. Спасибо старик!
