А ещё мы писали стихи. Вам, конечно, этого не понять, но моряков постоянно тянет к женщинам прекрасному. Ведь как юноши попадают в подводный флот? Приходишь ты на медкомиссию в какой-нибудь глухой белорусской Узде (это не опечатка, есть такой город), а тебя военком спрашивает:

- Как с романтикой-то у тебя, сынок? Играет в жопе?

- А то. - говоришь ты, - даже наружу пытается вырваться.

И военком слюнявит толстыми красными губами химический карандаш и выводит на твоём личном деле каллиграфическим почерком "Ваен на марской флот"

- Иди, - говорит он тебе ласково, - сходи-ка к психиатору.

- Молодой человек, - томно удивляется психиатр, - а тянет ли Вас к прекрасному?

- Ещё как! - со скрипом шестерён в голове, пытаешься ты отвести глаза от её сисек, - Иногда прямо с непреодолимой силой!

Тогда она лезет в свой секретный сейф, достаёт оттуда квадратный штамп и бах - "Подплав" красуется у тебя в личном деле красная печать. Потом, после неё, у тебя проверяют пульс и давление, щупают яйца, дают нюхать уксус, шепчут "шестьдесят восемь" с расстояния в шесть метров и заставляют читать строчки "НКИБ МШЫБ" каждым глазом по очереди. Потом ещё восемнадцать таких же медкомиссий, пять лет училища в Севастополе и Санкт- Петербурге и ты в подплаве.

Понимаете теперь, насколько сильно тянет к женщинам прекрасному?

Поэтому и фильмы мы смотрели, вместо того, чтобы спать и в компьютерные игры играли. (А теперь ещё раз перечитайте первое предложение и начнём).

В море мы, на моём боевом посту, вели всегда тетрадь учёта расхода пресной воды и запасов гидравлики:





В неё, кроме собственно учёта воды и гидравлики





записывали всякие важные на наш, трюмный взгляд, события:





Поздравляли друг друга с праздниками:



Потом падала первая романтическая капелька:



вторая:



Начинал течь тоненький ручеёк:



И, в конце-концов, прорывало плотину:





В тетрадь писали все, кто хотел и был нами допущен, пройдя строгий отбор. Например, минёру мы писать не давали. Он прибегал, конечно, просился, но Антоныч говорит ему:





- Ну -ка, продекларируй, что-нибудь романтическое!





Минёр вставал в позу Лермонтова и торжественно декларировал:





И ладони и колени опустились на кровать

Это значит, снова раком буду я тебя ебать!





- А дальше? - уточнял Антоныч





- Всё, - радостно улыбался минёр, гордясь своим талантом.





- Минёр, ты дурак? - задавал риторический вопрос Антоныч, - иди тренируйся. Что за стих у тебя? Ни метафоры, ни высокого слога, ни даже, хотя бы, смысла! Не допущен!





Вахтенные офицеры, вахтенные командиры, старшие на борту, штурмана, акустики, при заступлении на вахту, принимали обстановку, потом бежали читать наши новинки и только потом заступали на вахту, отнимая у сменяющейся смены ещё десять минут драгоценного сна. Но те терпели - тяга к прекрасному же.





А, вот нашёл, кстати, для скептиков и "докторов", утверждающих, что я пизжу, что мы так мало спали и это невозможно:





Это почерк не мой, но это отрывки из поэмы "Плоскости", которую придумал и начал я, а потом писали все подряд:



Сейчас я вам приведу некоторые отрывки из наших стихов поприличнее (в смысле смысла). Авторов указывать не буду - всё в кучу. Орфография, пунктуация и что там ещё, сохранены. Ну и плюсом какие-то мои опечатки потому, что уже ночь, уютно идёт дождь и хочется спать)))

Баллада про жизнь





Осенний воздух свеж и чист

Кружит по небу жёлтый лист

Укрыты синей дымкой дали

По утру лёгкие морозцы стали





Для ублаженья чувств душевных

И дабы удовлетворить инстинкт

По утренней воде безмолвной

Корабль входит в порт Северодвинск





Забыты временно все тяготы, лишенья

Нелёгкого подводного бытья

Душа желает ласк и утешенья

А организм - заветного питья





Начищены до блеска башмаки

Завязаны на бантики шнурки

Одет парадный лавочный мундир

В ближайший поскакали все трактир





С горячки литра по два засосав

И мутным взором оглядев танцзал

Скорей схватил какую ближе

и пропал





А утром, еле ото сна восстав

Недобрым словом помянув устав

Бредя похмельными колоннами домой

Ползёт забанный, несчастный плавсостав.





О хитрых просточках





Андрюха парень хитрый

Давно уже смекнул

И зелья отравляющего

Овечкину сыпнул





Пока тот загибался

Леча аппендицит

Андрюха отъедался

Беспечен был и сыт





А сразу по приходу

Ну извини, браток!

Корячился я в море

Постой-ка ты чуток





Ода другу





Сверкая ярко фиксой

С улыбкой до ушей

Приходит к нам на смену

Весёлый друг Андрей





От сытости икая

Умащивает зад

И киповца Овечкина

Он слушает доклад





Проклятые насосы

Грязнухи вновь полны

И доверху забиты

Говном все гальюны





Воды как прежде нету

Бассейн зарос дерьмом

А в трюме крокодилы

Уже живут давно





Не радуют котлеты

Не греет антрекот

Душа не принимает

Черешневый компот





А падлы -вестовые

Ну как пришло на ум?

Поссать, посрать, нагадить

Стараются все в трюм





Бороться с ними вечно

Уже не хватит сил

Пусть даже и с десяток

Рептилиям скормил





Беспечно улыбается

Сидит в ЦП Андрей

Ну а от мыслей горестных

Всё на душе черней





Скорей уже б на берег

Пойти быстрей в кабак

Нажраться посильнее

Эх жизнь! Её растак!!





Песня о штурманёнке





Эпиграф : дремлет притихший северный город





Дрожит у штурманёнка карта в руках

На месте ему не сидится никак

Ведь лодка, размером с египетский Сфинкс

Входит в город Северодвинск





Забыты напрочь Салют и Самшит

И атлас в секретную папку зашит

В глазах-лихорадка, слюна в зобу

Ну чтож так механики тихо гребут!!!





Ну что ж не бросают концы на причал?!

В штурманской рубке кто-то кричал

И рвался кто-то оттуда наверх

Крылами шурша, как раненный стерх





Но вот уж механик отбой отыграл

И ласково к борту прижался причал

пропущу несколько столбиков, дальше концовка





Немного позже, нахмурив брови,

Он циркулем карту мусолит до крови

И лодку, размером с египетский Сфинкс

Уводит из города Северодвинск





Ещё была песня о комсомольце, для оценки её художественной ценности, привожу отрывок:





Молотят винты зелёную муть

С тропиночки узкой уже не свернуть

Полигон пятнадцать - какая жалость

А ведь до дома так мало осталось





Плывут пароходы - туда и оттуда

А нас не пускает оперативный-паскуда

Сошли там с ума, небось, от скуки

Ну ладно, приду - получите, суки.





Задание на вахту (отрывок)





Послушай, любезный дружок мой, сучок

Займись-ка ты делом, найди мне бачок

Поставить его я хочу в гальюне

Чтоб свиньи в отсеке не гадили мне

Двенадцать часов для того я даю

А как не найдёшь, тогда в трюме сгною!





И бродит неделю уныло сачок,

Он ищет Борисычу нужный бачок.





Лирическое





Ах лето пролетело

Уж осень закружилась

А нам насрать на это

Мы в море погрузились.





А ещё мы писали целые поэмы. Сейчас приведу вам небольшие отрывки из них.





Эротоман.

Посвящается сбежавшему от нас на классы помощнику Аркадию





Меня возбуждают заходы в порты

Меня возбуждают собаки, коты

Меня возбуждает доковый кран

Я - безнадёжный эротоман





Меня возбуждают большие приборки

Меня возбуждает скрип переборки

Меня возбуждает густой туман

Я- безнадёжный эротоман





Меня возбуждают на вахту разводы

Меня возбуждают нейтральные воды

Меня возбуждает подводный таран

Я - безнадёжный эротоман





Меня возбуждают листы ТКРа

Меня возбуждает отвал НГРа

Меня возбуждает суточный план

Я - безнадёжный эротоман





Меня возбуждает Андрей Борисович

Меня возбуждает Рауф Харисович

Меня возбуждает в стержнях уран

Я - безнадёжный эротоман





И так, в общем-то без конца, практически. В этой поэме таких четверостиший более ста. Следующая поэма (отрывки)





Плоскости

Эпиграф: Герои это не просто люди, это просто люди, оказавшиеся в неудачное время в неудачном месте.





ИДА полста девять

ПДА, ШДА...

Не лучше ли Крым

И девок толпа?





Шум винтов по пеленгу

И всякие там РБИТСы

А я хочу в Америку

И в Синди Кроуфорд влюбиться





"Сталворты" и "Свердрупы"

Язык же сломать можно

Кругом военные всякие

С противными рожами





Шпроты плавают кругом

Крабики резвятся

А мы дуем в ЦГБ

Мешаем любовью им заниматься





Сижу на Молибдене

И кнопки дрочу

Я ж такой молодой

Погружаться хочу!





Ревут турбины

Запитаны "ШпИли"

Вошли в полигон

Номер сорок четыре





А собственно,

Что мы в нём забыли?





Над седой равниной моря

Гордо реет "Орион"

А у нас сейчас обед

А потом тревожный сон





Всякие разные

позорные

трюмные волки

Не заполняют свои журналы,

Вот и тонут подводные лодки.





В Питере белые ночи

И девочки ходят красивые

А у нас сплошная бессоница

И коки с мордами спесивыми





Пришёл сегодня на обед

В тарелке чего-то кучка

А у собачек и котов

Весна, любовь и случка





Срочнейшее, блять, погружение!

(Дальше несколько слов на "ять")

Но что-то притяжение

Не хочет нас принимать.





Она тоже очень длинная, но, я думаю, общий смысл вы уловили. Третья поэма "Без названия" посвящена выходу экипажа ТК-20 на АПЛ ТК-13





Эпиграф : Печальный ловец бабочек. Куда ты пойдёшь завтра? (Из японского эпоса)





По улице Пикадилли

Ехал Шняк на крокодил

А за ним бежал Глушак

Нёс в своих руках кушак

В кушаке лежали горы

Огурцов и помидоров





Вслед за ними брёл Скляров

Нёс в кармане комаров

Комары жужжали громко

Оргазмировал Артёмка





Дальше, хилых средь лесов

Шёл Серёга Канаков

Шёл Серйга, не спешил

Пенсион уж заслужил





Сзади шли матросы кучей

В сапогах своих скрипучих

Все мятые, немытые

Прокуренные, спитые





Дальше, чутко как сапёры

Пухленькие шли минёры

Все курили папиросы

И ругались как матросы





За ними шли акустики

И прятались за кустики

Они не отщепенцы,

А просто извращенцы





Следом всё к очку очко

Шло ракетное войско

Несли с собою ПАДы

Запасливые гады





Ну и так далее, до бесконечности...

Понимаете, человек в любых условиях остаётся человеком и, несмотря на все трудности, тяготы и лишения, постоянно тянеться к прекрасному. Да плевать нам было, что так мало, по науке, спать нельзя и потом, через много лет, некоторые и поверить-то в это откажуться. Мы стихи писали, понимаете? И тетрадку эту я храню, как одно из самых тёплых и ярких напоминаний о той жизни. Сколько квартир, городов и стран сменил, а она всё со мной.