В море, однако, лучше

Опубликовано в Александр Надеждин "О службе серьезно и с иронией" Пятница, 29 января 2016 16:38
Оцените материал
(1 Голосовать)

Подводная  лодка имеет форму сигары: утолщенная вначале, она плавно уменьшает свои размеры к корме. Заканчивается  винтами и вертикальным рулем, чтобы плыть в нужном направлении. Еще ее отличает от табачного изделия размер и рубка, находящаяся в первой трети корпуса. На рубке бывают горизонтальные рули, позволяющие удерживать заданную глубину. Некоторые субмарины несут в себе ракеты и все – торпеды.

 Моя родная подводная лодка, размеров в хороший многоэтажный и многоквартирный дом, вооружена шестнадцатью баллистическими ракетами с очень большой дальностью полета. В несколько тысяч километров.  И именно на таком расстоянии мы и патрулировали вдоль берегов Соединенных Штатов Америки. И, если внимательно посмотреть на карту, то можно понять, что путь наш проходил где-то по центру Атлантики, от северной Европы до Бермудского Треугольника и обратно.

 Внутри лодки служат, живут, радуются, переживают и скучают по дому подводники. Матросы, мичманы и офицеры, объединенные в боевые части, службы, группы, команды и отделения. Все несут вахту. Посменно. Четыре часа через восемь. Первая – с начала суток до четырех утра и – с двенадцати до шестнадцати. Вторая после первой и, понятно, что третья смена служит в оставшееся время.

 Я любил выходить в море. Именно там чувствуешь себя настоящим моряком, причастным к чему-то очень важному и значительному. На берегу тоже гордишься, что ты подводник, но чаще в отпуске или в компании очаровательных женщин.

 Повседневной жизнью совсем не гордишься, потому как она суетлива и бестолкова. Боевая подготовка часто заменяется на различные работы, не всегда имеющие отношение к делу. Ну, там, на уборки  территорий, на покраску всего к приезду большого начальства, на субботники по субботам и  воскресники на следующий день, на строевые занятия и на такие же смотры и на различные наряды, не связанные со службой и на какую-нибудь художественную  самодеятельность, придумываемую нашими политработниками к революционным и государственным праздникам. В общем большое и бестолковое разнообразие береговой службы. Как, например, такое.

 Однажды, меня даже направили нести патрульную службу в мурманский аэропорт, на целых десять дней. Тогда, в семидесятых годах, он располагался в местечке Килп-Ярв. На военном аэродроме. Я, молодой лейтенант, получив пистолет и шестнадцать патронов к нему и, взяв собой двух матросов, отбыл в начале сентября 1973 года в город Мурманск. В комендатуре, получив строгий инструктаж от коменданта города и бланки протоколов досмотра военнослужащих, я направился к месту своей службы. Поселили нас в каком-то бараке с неудобствами, прикрепили к летной столовой воинской части в пяти километрах от аэропорта. То есть, ходить надо было три раза в день по тридцать километров. А, поскольку машины нам не дали, то мы, сходив пару раз туда и обратно, перестали это делать. Стали питаться за свои деньги в местном буфете. Кефиром, чаем, сосисками и бутербродами. У матросов, конечно же, денег не было, поэтому почти всю свою зарплату я истратил на поддержание жизни подчиненных.

 В общем, служба пошла ровно, без видимых происшествий. Обычная служба патрульного. Контроль за отданием воинской чести, опрятной формой одежды, бравым и трезвым видом. У военных, конечно. За гражданскими пассажирами следила доблестная милиция, с которыми я располагался в одном помещении. Тогда его называли пикетом милиции. Именно с тех незапамятных времен отношение к органам правопорядка у меня в значительной степени изменилось. От сильного неуважения до стойкой неприязни. Не стесняясь моего присутствия, они обирали нетрезвых пассажиров. Изымались деньги и ценные вещи. Без протоколов и санкций. Часть денег пропивалась, остальные пересылались начальству. Пытались привлечь к этому беспределу меня и моих матросов, но мы дистанцировались от этого. Я с нетерпением ждал конца своей ссылки. Было скучно и противно. Каждый день. Кроме двух раз.

 В первом случае мне пришлось разоружать лейтенанта из местной воинской части. Во втором – во главе комендантского взвода ждать на посадочной полосе самолет, который был  захвачен террористами. С взведенным пистолетом в дрожащей руке. Но обо всем по порядку.

 Сначала - про захват в воздухе. Как раз в те времена стали происходить случаи угона самолетов за пределы нашей необъятной родины. Поэтому пилотам провели в кабину тайную кнопку, с нажатием которой земля принимала специальный радиосигнал и готовилась к встрече в полной готовности. В данном случае в виде начальника патруля, двух матросов и человек пятнадцати солдат с автоматами. А, поскольку, «Альфу» еще не придумали, то нам было поручено разрулить ситуацию. Думаю, что при реальном захвате мы бы покрошили в клочья весь самолет с террористами и пассажирами. Хорошо, что сигнал оказался ложным. Видимо, кнопку поставили в том месте, где она легко задевалась ногой.

 Но ситуация с лейтенантом оказалась серьезнее. Здесь была неразделенная любовь. Переживая, юноша добыл пистолет и пошел вместе с ним в ресторан аэропорта заливать горе. По мере опустошения бутылки водки, его решимость застрелиться, трансформировалась в ненависть ко всем окружающим. И он стал подумывать кого-нибудь застрелить вместо себя.  Официантка, которую он держал под прицелом, была бледной как лист бумаги. В готовности оказаться без чувств. Я уже был готов стрелять на поражение. И только боязнь попасть в девушку, удерживала меня сделать это. Тогда я принял другое решение. Попытаться разоружить несчастного влюбленного. И сделал я это так.


 Ресторан находился на первом этаже, и высота окон позволяла заглянуть в зал с улицы. К одному окну лейтенант сидел спиной. И оно было приоткрыто. Я очень аккуратно влез через него в зал, потихоньку подобрался и обхватил его руками, так, чтобы он не мог размахивать пистолетом.

 Борьба была недолгой.  Матросы помогли мне быстро его разоружить.

 За героический наш поступок, командование воинской части, в обмен на молчание, оставшиеся два дня, выделяло машину, которая возила нас на завтрак, обед и ужин. Я только пожалел, что лейтенант так поздно решился на свой поступок, а то все десять дней питались бы мы здоровой и вкусной пищей, по летному пайку.

 Такая, вот, была служба подводника в море и на берегу.

 Но в море, однако, было лучше.

Прочитано 2677 раз
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии

Пользователь